А вечером снова нежное, частично хорошо прожаренное над костром, частично отварное мясо молодого поросенка. Здесь самое главное не торопиться. Отваривать при слабом кипении не менее часа с добавлением корений и зелени, а готовому отварному поросенку обязательно дать остыть в бульоне.
Сыто отдуваясь, удобно устроившись у нодьи и размышляя перед сном, решил при первой возможности устраивать себе отдых на природе, забираясь в самые дикие места, туда, где не ступала нога человека. Может стоит совместить такое время препровождение с экспедициями для картографирования и изучения этого мира.
А в полдень вышел на скошенное поле, прошелся по стёрне и через полчаса оказался на уже знакомой окраине деревни. Расседлал коня на крестьянском дворе и на прощание от души, хлопнув его по крупу, возвращая хозяину, зашагал к Воротам. Отпуск кончился... хорошенького понемножку.
На базе, на скорую руку перекусив, и предупредив, что буду отсутствовать несколько часов, спустился в Храм. Нацепив виртуальные перчатки и активировав Систему, задумался. Из первоочередных, ждали своего решения две задачи.
Одна на Земле — организация надежной базы, а лучше не одной. Впрочем, тут дело терпит. Вторая задача — в Новом Мире получить представление о мироустройстве планеты, ее континентах, островах, морях и океанах. Для этого требовалось взглянуть на планету со стороны и одновременно выполнить фотосъемку с высот в несколько тысяч километров. Имея такую информацию, в дальнейшем, можно смонтировать снимки в единую карту мира.
Я организовал Ворота на Землю. Первоочередной целью являлся ближайший склад или магазин фототоваров. Чтобы найти подходящую торговую точку много времени не потребовалось. Через десять минут у меня в руках был приличный профессиональный цифровой фотоаппарат с телеобъективом, целая куча карт памяти и прочая мелочевка, типа батареек питания. Оставив на видном месте деньги из чемоданчика террористов и прихватив барахлишко, вернулся обратно. Поэкспериментировав в течение получаса, решил, что готов выполнять космическую съемку, подготовил фотоаппарат и задал движение вертикально вверх.
Над всем Логвудом раскинулось безоблачное небо. Как я уже успел узнать, довольно редкий случай для страны, не страдающей засушливостью. На высоте около тысячи километров сделал первый кадр. Продолжил медленный подъем до пяти тысяч, делая фото каждые несколько минут. Остановился только увидев северную полярную шапку во всей своей белоснежной красе.
Развернулся вертикально вниз, задал движение на восток и приступил к съемкам. На всем промежутке от полюса до экватора подо мной распростерся колоссальный континент. Может поболее, чем Евразия на Земле. Человек уж так устроен — в первый момент, в незнакомом мире он ищет аналогии. Это позволяет ему не съехать с катушек. А изображение земного шара весьма распространенная картинка — она знакома всем и каждому. Сам того не желая, и здесь я попытался взять за основу моря, континенты и реки Земли.
Очертания основного материка только вчерне совпадали с Евразией. По форме континент смахивал на тупой утюг с размытым основанием. Здесь не было Средиземного и Черного морей. На их месте и дальше на восток, примерно до долготы Каспийского и Аральского морей размещалась группа больших и мелких озер. Их было много — настоящая Страна Озер. Не зря эту территорию называют Озерный край и чем-то местность мне напомнила Финляндию.
Даже на первый взгляд общая площадь зеркала водоемов превышала площадь Средиземного моря. Россыпь озер протянулась на несколько тысяч километров от побережья до склонов основного горного массива. А это уже смахивало на Карелию, но масштабы, конечно, несопоставимы.
На месте носика утюга у континента торчала якобы Африка, но выглядела она, не как большой негроидный член с мошонкой, а как маленький детородный орган жителя Страны восходящего солнца. В южной части материка и экваториальной зоне, с запада на восток протянулась горная страна. Она рассекала континент на две части — северную и южную и занимала весьма значительную площадь. По первому впечатлению, учитывая размах и высоту гор... Гималаи отдыхают.
Всю северную оконечность материка занимал горный массив, протяженностью в несколько тысяч километров с запада на восток. Судя по заснеженным вершинам, высота гор местами достигала четырех километров и более. На снежниках и склонах гор брали свое начало множество рек и скатывались в основном в южном направлении. Достигая предгорий, все они сливались вместе и текли параллельно хребтам одной колоссальной рекой.
В двух местах горный хребет, с юга на север рассекали узкие и извилистые ущелья, через которые на север просачивались часть воды от основного потока. Возможно, когда-то река вытекала через эти узости полностью, но с течением времени она пробила себе дорогу на восток по равнине, и в ущельях остались лишь остатки былой роскоши.
Для первого ущелья была характёрна масса ступенек: пороги, перекаты-шиверы, водопады и водопадики. Второй разлом, в котором протекал поток, видимо, служил удобным каналом для проникновения северных ветров. Даже сейчас, когда стояла середина лета, он был местами покрыт льдом. Здесь я вспомнил весьма эмоциональный рассказ варнака о его приключениях в детстве. То, что я видел, многое объясняло. Южные склоны гор на Дальнем востоке, даже сейчас были покрыты снегом, который, судя по всему, никогда не таял.
Впрочем, эти два исключения не меняли общей картины. Фактически на севере континента протекала одна река с притоками — я назвал ее Мамаша.
У Мамаши имелось две младшие сестры. Названия этих притоков я знал. Самая западная река Ола вбирала в себя весь сток озер. Назвать ее притоком можно было лишь с большой натяжкой. Именно здесь — в Стране озер находился исток Мамаши. В каком именно озере находился сей исток определить мудрено. На выбор имелось не менее нескольких десятков. На восток от Олы протекала Ижеть. Ее питали ледники центральной и западной части горной страны.
Еще в местной гидрографии выделялся самый восточный приток. Скорее всего, как я слышал краем уха, это река Крино. Каждая из рек-притоков в месте слияния с Мамашей превосходила Енисей в несколько раз и имела мощную сеть водосбора. Но основной вклад давали все-таки ледники горной страны на юге и хребты на севере. Расположение же притоков Ижеть и Крино было таково, что, беря свое начало в ледниках горного массива, они направлялись на север и северо-восток с небольшим доворотом на восток.
Такая конструкция северного побережья многое объясняла. Теплое течение, омывающее континент с запада и северо-запада, на большом протяжении не подпускало полярные льды к побережью, а северные ветра полярной шапки не могли свободно проникать на территорию материка. Это приводило к тому, что климат в северной части, несмотря на высокие широты, был мягким и более-менее однородным. Он плавно, с легким градиентом, по мере уменьшения выпадающих осадков, переходил в резко континентальный на Дальнем востоке.
Высота же гор в относительно узкой протянутой с севера на юг горной стране в центре меня потрясла. В горах у истоков реки Крино имелся каскад водопадов. А один из них был хорошо виден в силу своих уникальных размеров. Перепад высот у него составлял не менее двухсот метров. Настоящее чудо света. Несколько вершин у горного массива явно превышали в высоту десять километров, а центральный пик острым клинком воткнулся на все двенадцать! Фактически же, горы состояли из двух ярко выраженных хребтов, протянувшихся с запада на восток. Северный хребет напомнил мне мифическое чудовище и я обозвал его Голубой Дракон. Было в нем нечто, эдакое — сказочное. Немного подумав, дал всему горному массиву имя Большие Гималаи. Хотя, конечно, Гималаям я сильно польстил.
Между хребтами расположилось протяженное и обширное плато полностью затянутое плотной облачностью. Создавалось впечатление, — облака здесь существуют постоянно, и солнце никогда не проникает через их непреодолимую завесу. Временами между тучами просверкивали гигантские молнии. Может это и сухие грозы, но если нет, то ливни на плато должны иметь характер катастрофы. Загадочное место... Интересно, что там все-таки под одеялом из облаков?
Основная часть суши на западе и севере покрыта лесами вплоть до реки Ижеть. На восток от нее протянулись сначала лесостепи, а затем и степи в чистом виде. За рекой Крино начиналась Великая пустыня. Судя по цвету и фактуре поверхности, в северной части пустыня представляла собой тундру, плавно переходящую на юге, сначала в каменистую, затем в обычную песчаную пустыню с солончаками, такырами и песчаными барханами. Протяженность этой Великой пустоши, по самым грубым прикидкам, составляла пять-шесть тысяч километров с севера на юг и три-четыре тысячи с запада на восток. Обойти пустыню с севера было практически невозможно, а с юга она вплотную подступала к зоне тропических лесов. Так получалось, что на севере основным препятствием являлись горы и покрытый полярными льдами океан, а на юге — зеленый ад джунглей.
Но пройти было можно. С запада на восток, двигаясь вдоль подножья гор, переходя через реки, стекающие с ледников Больших Гималаев в Великую Пустыню. Все речки в направлении северо-северо-восток и северо-восток кончали свое существование в песках.
По форме, если не материться, Большие Гималаи напоминали губастую щель. В седловине между хребтами, скрытая пеленой облаков, брала свое начало еще одна Полноводная река. Название для нее я пока не придумал. Вырываясь на равнину, она становилась естественной границей Великой пустыни и джунглей. Внешне это выглядело как передовая линия фронта, некий форпост растительности или наоборот, песка.
Уже на выходе из седловины река по своему масштабу ничем не уступала Амазонке в ее устье, а в дальнейшем на своем пути к морю, она еще и активно наполнялась массой рек и речушек, впадающих в нее с юго-западного и южного направления из зоны тропических лесов. В результате, что совершенно отчетливо было заметно с высоты, несмотря на жесткий контакт с пустыней, она превосходила размерами все остальные реки континента. Причем, в несколько раз. И на всем протяжении, учитывая ее размеры, река скорее всего была судоходной.
Полюбовавшись природными красотами, я, сделав несколько снимков, двинулся на восток ускоренным темпом. Через несколько минут выяснилось, что восточного побережья, как такового, у материка не было. Великая пустыня плавно переходила в Страну Островов. Их было тысячи, а может и десятки тысяч. На первый взгляд, чем дальше на восток, тем острова становились крупнее, а ширина проливов между ними увеличивалась.
Спустившись на высоту менее сотни километров, я отметил разнообразие красок и буйную растительность на островах. На первый взгляд, они были необитаемы, но чтобы убедиться в этом на сто процентов, потребуется не один месяц внимательного изучения. Даже, если просматривать по сотне штук в день, что, конечно, нереально.
Опустившись еще ниже, к одному из островов рядом с дельтой главной восточной реки, подумал, что многие из них вполне пригодны для заселения и, если в этом возникнет необходимость, можно организовать исход с западной части материка на восточный. По крайней мере, вторую половину такого пути можно сделать без заметных проблем, сплавляясь по полноводной реке на построенных кораблях маломерного флота.
Если проводить аналогию с Землей, то Страна Островов покрывала две трети территории Тихого океана. Заканчивалась она большим проливом. За ним лежал узкий остров-материк, протянувшийся тонкой линией, как наглядный пример столкновения тектонических плит. Вся территория сплошные хребты, каменистые нагорья и прочие элементы горных образований. В самом широком месте континент не более тысячи километров с запада на восток. Длина с севера на юг, дотягивала от одной полярной шапки до другой.
За этим ублюдочным аналогом Америки, на месте земной Атлантики, начинался настоящий океан и продолжался он на расстояние не менее, чем четверть периметра планеты, вплоть до Главного материка.
Замкнув виток вокруг планеты, я сформировал для себя общее впечатление о северном полушарии и, вернувшись в начальную точку, направился по меридиану на юг.
Вся экваториальная и частично южная часть основного континента оказалась поделена узкими хребтами на ряд замкнутых территорий. Крайний юг у побережья тоже плавно переходил в Страну Островов, но не такую протяженную, как на востоке. По приблизительной оценке, граница островного массива заканчивалась на южной широте сорок — сорок пять градусов. Ничего крупного, похожего на Австралию, в южном полушарии не наблюдалось. В средних и высоких широтах на юге сразу за Страной Островов, раскинулся океан до самых льдов южной полярной шапки.
В целом, теперь я имел представление о всей планете. Если к этому добавить, что наклон к эклиптике у нее гораздо меньше, чем у Земли, и соответственно нет, таких резких различий между летом и зимой, то получалась сказка, а не планета. Я мысленно поаплодировал терраформирователям, каковыми по моему внутреннему убеждению, были Боги Света и Тьмы. Они знали толк в том, как следует обустраивать место для проживания или отдыха.
Завершив на этом предварительный осмотр вверенной мне планетарной собственности, оставил фотоаппарат в щели между панелями в подвале какого-то дома на Земле и вернулся в Храм. Испытывая легкое чувство усталости, переполненный впечатлениями, вышел из Системы и поднялся наверх. Моя команда, как всегда, была готова к труду, еде и обороне. Из кухни распространялись запахи жаренного мяса и специй. Продолжая обдумывать информацию о географии планеты, непроизвольно проглотил слюну и на автопилоте, выполнив плавный вираж, завернул в столовую.
Переваривая новую информацию, некоторое время не обращал внимания на Дервуда и, что было совершенно ненормально, весь в раздумьях и заботах даже не чувствовал вкуса еды. Наконец, допив последнюю кружку вишневого сока, заметил нетерпение, с которым мой адепт ждет завершения церемонии поглощения пищи и кивнул ему, приглашая высказаться. Дервуд сделал шаг вперед и выдал.
— Из Храма приходил посыльный и передал, что Сталорик вспомнил о секретном месте Клана. Здесь, в Логвуде. Оно находится в городе Ластот, в доме благородного Гаренги. Там могут скрываться остатки Клана убийц.
В голове будто что-то щелкнуло. Жрец, ускользнувший от расплаты, после нападения пять лет назад на берегу реки. В Берке, во время разгрома 'малины', его не было. Это тогда меня очень расстроило. Он знает меня в лицо, настроен решительно и будет мстить до конца. Нужно срочно что-то делать. Дела земные могут подождать.
Кроме ювелира Либестока и моей маленькой знакомой Кристы, в городе Ластот, я никого не знал. Говорят, что разведчик не должен иметь сердечной привязанности, на которой его можно подловить. Я всегда был с этим согласен, но жизнь сложная штука и общие правила не всегда выполнимы. И иногда, так хочется дать слабину.
Заглянуть к Кристе, точнее к ювелиру, я рассчитывал позже, через месяц или два, захватив в качестве подарка колье с изумрудом. Теперь планы придется изменить — встречу ускорить и прийти без подарка.
