Живучая тварь

— Когда следующий урок по защите будет у моих любимых змеек? — обратился Уайт к Малфою.

А Драко уже понял, чем грозит слизерину этот самый "урок". В отличие от большинства, он знал историю Риддла. Но сделать ничего не мог, а потому покорно ответил.

— Через двадцать минут, профессор Уайт.

— Замечательно, ещё увидимся. Альбус, можно вас на пару минут? — обратился уже к директору профессор Уайт. А затем, уже из дверей бросил на весь зал — Через двадцать минут всем МОИМ змейкам быть у МОЕЙ аудитории, я вам устрою урок истории.

— Но профессор, у пятого курса слизерина мой урок первым — начала было полную гнева речь профессор МакГонагал.

— Минерва, пусть профессор Уайт проведёт свой урок, я думаю, он хочет им дать ценный материал — прервал только начавшуюся гневную тираду директор.

В этот момент все слизеринцы, которые были на уроке Уайта, поняли, что только что всеми фибрами души жаждали оказаться на уроке у декана краснознамённого факультета. В зале повисла мёртвая тишина, каждый боялся даже вздохнуть слишком громко и тем самым привлечь внимание этого парня к своей шкуре. На самом деле никто, кроме слизерина не знал, на что способен этот человек, но подсознательно его боялись уже сейчас.

Альбус мрачный как целый грозовой фронт вышел из главного зала и направился к своему кабинету, а молодой профессор последовал за ним.

— Гарри, вы считаете, что это правильная модель поведения с ними? — не выдержал старый директор.

— Это единственная возможная, но никак не правильная. Мне необходимо чтобы им самим стало противно от того, кем они являются. И я этого добьюсь. Они скоро будут мыться, пряча метки от собственных глаз — и снова уже привычная тишина и неловкое молчание, которое, как и полагается, нарушается "Главным" — на самом деле я это делаю для себя, а не для них.

Директор сразу насторожился.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Я имею ввиду то, что из этих тридцати пожирателей я убью минимум десятерых и ни один из принявших метку не переживёт падение своего Лорда.

— Вы говорите о том, что в случае падения Тёмного Лорда не будете даже пытаться брать пленных? — с искренним ужасом заговорил Альбус.

— Я говорю о том, что Воландеморт слишком живуч и те, кто остаются с ним до конца либо фанатики, либо идиоты. Ни тем, ни другим не место на этом свете.

До кабинета директора дошли в полном молчании. Уайт думал о том, что будет рассказывать о прошлом Риддла, а Дамблдор размышлял о войне и том, что она делает с людьми. Он смотрел на странного молодого человека и видел в нём весёлого парня с ярко зелёнными глазами. Беззаботного, красивого, живого. А тот, кого видят все остальные, появился не так давно, и причиной для этого было нечто ужасное. Сам Альбус совсем недавно ушёл от той же участи. "Зёрна зла" ещё пятнадцать лет назад начали поедать и уничтожать всегда жизнерадостного директора, он становился циничным и способным жертвовать несколькими ради других. И, если честно, он был счастлив оттого, что сейчас эта война ляжет на чужие плечи. Старик ненавидел и призирал себя, но не мог ничего с собой поделать. Во время первой войны его душу спасло падение лорда, а сейчас этот странный парень, который уже пережил больше чем сам Великий Белый Чародей.

С этими мыслями профессора поднялись в кабинет директора.

— Альбус, я к вам по-поводу Оливандера — заговорил Уайт, удобно расположившийся первым в директорском кресле. — Где он?

— Нравится? — улыбнулся ему сам директор.

— Да, только для завершения образа кое-чего не хватает — искренне улыбнулся Гарри.

— И чего же?

В ответ улыбка парня стала ещё шире и, достав из ящика стола знаменитую вазу, он заговорил.

— Не желаете лимонную дольку? — при этом посмотрел на директора его уже давно привычным взглядом "Аля Дедушка Дамби". Сам дедушка Дамби такого не выдержал и по кабинету раздался громкий, искренний смех.

— Но всё же. Оливандер — подождав, пока директор немного успокоится, заговорил Уайт.

— Мистер Оливандер находится в хорошо охраняемом месте, в Ордене знают, где он. Как много людей у вас нуждаются в волшебных палочках? — директор очень быстро стал снова серьёзным.

— Четверо.

— Профессор, скажите, это вы спасли мистера Блэка?

— Он невиновен — несколько насторожился Гарри.

А директор даже не думал продолжать расспрашивать. Он снова погрузился в свои мысли.

— Значит всё-таки Питер. В верхнем ящике стола находится шарф. Код активации портала "перо феникса".

— Благодарю — Уайт достал шарф и направился на предстоящий ему урок, оставив директора наедине с его мыслями. Перед уходом Гарри достал из привычного ящика такой же привычный каменный кубок. Омут Памяти ему понадобится для этого урока.

Уайт размышлял над тем, что стоит рассказывать слизеринцам о прошлом их лорда. Сложная тема. Он мог рассказать всё, что знал, но они ему просто не поверят. Показывать всё подряд будет просто долго. Но иначе ему ОБЯЗАТЕЛЬНО надо быть честным со змеями. Гарри может их оскорблять, пытать, унижать, но врать — нельзя.

Вырвало из раздумий Уайта уже давно знакомое чувство приближения сгустка магической энергии. Думать долго не было возможности, и Гарри сделал кувырок вперёд, попутно ставя кубок на пол и доставая палочку. Пока он делал эту нехитрую, но очень ловкую манипуляцию, следом полетело ещё два заклинания. Кого-то он очень разозлил. Уворачиваясь от первого и подныривая под второе он заметил, кто же его сегодняшний доброжелатель и ничуть не удивился, увидав чёрную от гнева Тонкс. Ещё два красных луча и снова мимо, разоружающее и опять два красных.

— Золотце, чем я вызвал твой гнев? — продолжая уворачиваться от лучей сказал Уайт. Затем поймал момент между очередной парой оглушающих вставил свой очень точный и сильный экспеллиармус и поставив блок от последнего луча мастерски поймал палочку разъярённого профессора по ЗОТИ.

— Успокойся! — крикнул Гарри, отбиваясь от бросившейся в рукопашную Погремушки. Когда ему это надоело, он схватил руку, которая неслась к его лицу, и одним быстрым жестом развернул Тонкс вокруг оси. После этого была схвачена и вторая рука, в результате чего не добрая метоморфша была полностью лишена способности нападать. Разве что стукнуть затылком в нос или же каблуком по ноге, но и честь же знать надо!

— Всё? Успокоилась? А теперь слушай. Это мой спектакль и если он тебе не нравится, не смотри — понять, что именно вызвало ярость Тонкс было не сложно. Очевидно, она посчитала, что такое обращение со слизеринцами обеспечит ряды тёмного лорда дополнительными тремя десятками бойцов. Гарри наклонился к столь притягательному ушку Нимфодоры, которое было заострено на эльфийский манер, и тихонько прошептал. — Сейчас ты пойдёшь к себе, подождёшь, пока я проведу воспитательную беседу со своими змеями, а через 15 минут после начала занятия зайдёшь в класс и посмотришь, что происходит уже там. Если после этого попросишь меня отдать змей тебе, я это сделаю.

После этого Уайт отпустил свою прекрасную пленницу, поднял Омут и покинул коридор ещё до того, как она смогла понять, что же произошло. Как только она отошла, нашла свою волшебную палочку, спрятанную в её же чехле на запястье. А тем временем Уайт уже пропустил змей в свой кабинет и наложил все заглушающие чары, но вместо запирающих сегодня были простые чары слежения, чтобы знать, кто подошёл к кабинету. Затем Гарри подошёл и поставил Омут на стол, а затем и сам сел рядом.

— Здравствуйте, класс.

— Здравствуйте, профессор, — всё так же синхронно ответили ученики, вот только в голосах чувствовалась целая гамма чувств. От призрения до панического страха.

— Для начала я бы хотел вам объяснить то, что забыл сразу. А именно систему наказаний, которые вы будете получать в зависимости от поступка, — он пробежал холодным взгядом по мгновенно напрягшимся ещё сильнее ученикам, хотя казалось что сильнее просто некуда. — Для начала, наказать я могу вас за всё, от брошенной в меня "Авады Кедавры", до слишком, опять же по-моему мнению, не уважительному взгляда. Ещё раз напомню, что вам пора привыкать к таким порядкам, у вашего Хозяина именно такие. Наказания может быть два: боль и унижение. У Тёмного Лорда есть ещё одно, но я не имею к нему доступа, а именно к боли и унижению близких. А жаль, это весьма действенно. Выбирать, как вам должно быть больно и как глубоко вы будете втоптаны в дерьмо буду только я, а шкала будет в зависимости только от одной переменной, и это моё настроение. Опять же, — тут его лицо исказила просто дьявольская ухмылка, — всё исключительно в педагогических целях. Ну как я на себя буду в зеркало смотреть, если после выпуска из школы вы окажетесь не готовы к тому, что вас ждёт? Мой долг дать вам наиценнейший опыт.

Поникли все. Страх в глазах детей был абсолютным. Уайт легонько прошёл по сознаниям змей и понял, что может утереть честный, трудовой пот. Почти все были доведены до паники тем, что возможно, им и вправду придется жить с такими условиями всю жизнь.

— Сегодня на уроке у нас будет пятнадцать минут теории, а затем я вам кое-что покажу. — Как не бывало продолжил парень своим спокойным голосом, — Для начала я бы хотел спросить у вас, как можно выявить у человека изменение памяти с помощью любых возможных средств? Ну же? Не ужели опять никто не знает? Да, Мисс Ротман?

— Зависит от этих самых средств, сэр, — холодным, ровным голосом сказала девушка.

— Да, вы, безусловно, правы. Обратите внимание на этот прибор, — Гарри указал на Омут и продолжил — фактически, его достаточно, чтобы заметить любые изменения. Мисс Ротман, вы можете нам рассказать, что для этого необходимо?

— Это Омут Памяти, в нём можно посмотреть интересующее воспоминание как бы со стороны, — она остановилась. А причиной тому была вошедшая в класс профессор Тонкс

— Верно, продолжайте, — попросил Гарри, накладывая на дверь недостающие запирающие чары.

— Если воспоминание изменено, для того чтобы это понять с помощью данного устройства, нужна только наблюдательность. Эти чаши очень редки и безумно стары. Искусственные воспоминания Омут просто не примет. На изменённых воспоминаниях появится что-то вроде белого тумана. Чем выше сила и навык человека, менявшего память, тем незаметнее туман. Но он всегда есть.

— Профессор Тонкс, а вы не могли бы объяснить детям, почему невозможно обойтись без "улик" при редактировании памяти?

Тонкс снова была в шоке. Человек, которого она видела, ни капли не напоминал того жизнерадостного идиота, который взял моду над ней издеваться. Это был человек с каменным лицом, таким же сердцем и ледяными глазами. Такого врага она не пожелала бы даже Тёмному Лорду.

— Память слишком нежная материя. Мысль — это чистая магия. Вмешиваться в неё с помощью той же магии это по определению идти на конфликт. Не существовало и не существует магов, способных творить что-то столь же тонкое и сложное, как воспоминания человека.

— Замечательно, профессор Тонкс, пятнадцать баллов хаффлпаффу, — ответил Уайт, а по классу побежал шёпот, все считали профессора ЗОТИ гриффиндоркой. Сама же профессор мистическим образом налилась краской.

— А теперь я устрою вам экскурсию по жизни одного психопата-убийцы, родившегося у безумной ведьмы, которая приворожила магла. История парня, который уже в шестнадцать лет убил третикурсницу, а в семнадцать убил своего собственного отца и оставшихся у себя родственников. Маньяка, который мстит всем маглам за то, что его отец являлся таковым и отказался от ребёнка волшебника. Я вам расскажу историю прямого потомка Салазара Слизерина, который, дабы удовлетворить свою алчность заставил почти всех некогда гордых аристократов встать перед ним на колени и гордится тем, что они стали простыми рабами. Историю змеи, которая своей хитростью прировняла стадо своих слуг к самым презираемым ими существам, а именно домовым эльфам. Существа, которое стыдилось своего магловского имени, а потому взяло собачью кличку, которой до сих пор гордится и заставляет своих слуг почитать её. Сегодня я вам устрою экскурсию в безумие человека по имени Том Марволо Риддл или же психопата Лорда Судеб Воландеморта.

С каждым словом люди в классе дышали всё реже, сердца забывали биться и пропускали по два-три удара, тишину нарушало только тихое, холодное шипение, в котором с трудом можно было узнать голос их нового преподавателя.

Тонкс стояла как громом поражённая, девушка растерялась, и, не решаясь перебить парня, по стеночке прошла за учительский стол. Сам же Уайт как раз закончил свою тираду тогда, когда Нимфодора оказалась у него за спиной.

— Подождите, пока я всё подготовлю. Я не планировал этот урок, как-то спонтанно вышло. Но, тем не менее, это будет весьма увлекательно. А теперь предупреждаю, из всех воспоминаний, которые я вам покажу, некоторые будут редактированные. Если найдёте, то всю следующую неделю я буду вас учить сопротивляться действию заклятия, которое на себе почувствовали мисс Гибнс и мистер Малфой, — Уайт сделал паузу чтобы до детишек дошло, что он не желает говорить открыто при профессоре Тонкс о непростительных, а речь шла именно о Империусе. После паузы Уайт продолжил. — Если не найдёте, отрабатывать будем то, что имел удовольствие "попробовать" Эндрю.

Какая же замечательная реакция, глаза у змеек буквально стали вылезать из орбит, страх и ужас, повисшие в классе можно было резать ножом, настолько он был материален.

Уайт поднёс палочку к виску и сосредоточился на нужном моменте его жизни. Когда это было сделано, произнёс заклинание, и висок с палочкой связала тонкая серебристая нить. После пятнадцати минут сбора воспоминаний, Гарри был удовлетворён проделанной работой и отправил немалый моток серебристых нитей памяти с палочки в кубок. Затем он прикоснулся к Омуту палочкой и стал отбирать нужные воспоминания старого директора, после того как и это было сделано, он оглядел класс, который, похоже не терял надежды что Уайт может в любой момент умереть от инсульта. Ага, как же.

— Вот, собственно, и всё, — с этими словами он поставил кубок на сотворенный для него постамент, — соберитесь вокруг, а потом каждый подойдёт и опустит в чашу лицо. Попрошу делать это быстро, дабы это не заняло весь день. После каждого воспоминания будет пауза, чтобы я мог разжевать особо фанатичным и безмозглым, что именно они видели. Собранная коллекция принадлежит нашему уважаемому директору ну и парочка моих воспоминаний, они исключительно, чтобы дать понять всё тем же фанатичным и безмозглым, что ваш будущий лорд далеко не всемогущ и труслив как портовая крыса. Мистер Нотт, вы считаете, что если в классе находится второй профессор, я не осмелюсь вас наказать так, чтобы вы не забыли об этом до момента своей смерти? — Нотт, очевидно, фанатичен, как и родители. Гарри захотелось его прямо сейчас казнить, чтобы в последствии не пришлось где-нибудь в бою за ним бегать. — Руку с палочки, я имею право говорить всё это, моё мнение сформулировалось на основе огромного количества фактов и богатейшем опыте общения с вашим Хозяином.