— Рани, — девушка открыла глаза и недоуменно посмотрела на склонившегося к ней супруга. Странно, герцог выглядел обеспокоенным, но, стоило ему только заметить, что жена проснулась, как его лицо тут же приняло обычное невозмутимое выражение.
— Милорд, — тихо произнесла герцогиня.
— Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Слабость или головокружение? — Требовательно спрашивал мужчина, прикоснувшись рукой к ее лбу. — Подняться сможешь?
— Да, милорд, не беспокойтесь, со мной все в порядке, — ответила Рания и попыталась сесть на постели.
— Осторожно, — лорд Рэйтан аккуратно подхватил жену и подсунул ей под спину подушку. — Не торопись.
— Что произошло вчера ночью? — Девушка внимательно смотрела на мужа. — Вы нашли того, кто хотел мне навредить?
— Не переживай, это была всего лишь глупая шутка, — отмахнулся герцог. — Простое недоразумение.
— Недоразумение? — Усмехнулась герцогиня. — И именно поэтому вы заставили меня выпить сильнейшее лекарство от магического истощения?
— Ну, лучше перестраховаться, на всякий случай, — уголки красивых губ дрогнули в улыбке, и герцог осторожно отвел тонкую прядку со лба жены. — Тогда я еще не был уверен, что это не серьезно.
— А сейчас вы уверены? — Рани пристально смотрела на сидящего рядом с ней мужчину. Гордый профиль, властный взгляд, чуть прищуренные глаза, скрывающие истинные мысли лорда... Герцогиня поймала себя на мысли, что любуется мужем. Хорош! Она вспомнила, как прижималась к супругу прошлой ночью, как неистово горела в его колдовских ласках и почувствовала, как тягучее пламя вновь загорается в ее крови, сбивая дыхание, подавляя волю, заставляя желать погружения во вчерашнее безумие.
Рани смотрела на крепкую руку мужа, с ярким узором тейра, и вспоминала, как стонала и теряла себя от страсти в призрачных объятиях и жарких прикосновениях его, или не совсем его ладоней.
Она до сих пор не могла понять, как лорд Рэйтан умудрился не нарушить слово, и, в то же время, так виртуозно разжечь ее страсть своими невидимыми, но столь осязаемыми ласками.
— Рани, доверься мне, — серьезно посмотрел на нее мужчина. — Тебе ничто не угрожает. Я прошу, не противься моей защите, не пытайся скинуть те узы, которые ты чувствуешь. Они не причинят тебе вреда, но смогут защитить от любого, даже самого сильного проклятия. Мне нужно уехать на несколько дней, и я хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится, за время моего отсутствия.
— А так ли обязательно было добавлять к этой защите еще и подавление моей воли? — Остро взглянула на герцога девушка, но тут же прикрыла глаза ресницами и мягко улыбнулась супругу, словно извиняясь за свою дерзость.
Лорд Рэйтан вспыхнул мгновенно. То, что жена посмела прямо высказать свои подозрения... Никогда еще он не испытывал такой смеси чувств. Гнев, стыд, удивление, беспокойство проснувшейся сущности — все это мгновенно ударило в голову, и герцог не сдержался. Он не понимал, почему жене удается так задеть его своими словами, но не мог позволить ей и дальше высказываться в столь непочтительном тоне.
— А вот это, миледи, уже не ваше дело. Будьте добры выполнять то, что вам сказано, — одним гибким движением поднявшись с постели жены, мужчина выпрямился и окинул супругу суровым взглядом. — И не забывайтесь, Рания. Никто не давал вам права так разговаривать со мной.
— Милорд, неужели нельзя хотя бы попытаться понять друг друга? — Герцогиня протянула к мужу руку, словно надеясь на его благоразумие, но лорд Аль-Шехар не отреагировал на этот жест.
— Надеюсь, по приезду, я найду вас в добром здравии, миледи, — холодно ответил он и вышел из комнаты жены.
Возвращаясь в свой кабинет, герцог пытался понять, что с ним происходит. То, что в последнее время его все чаще накрывают неконтролируемые приступы ярости, пугало мужчину. Он начинал понимать, что очень недалек тот день, когда он не сможет сдержаться и причинит вред своей супруге. Призрак давней истории вновь явственно предстал перед глазами лорда. Нет. Надо что-то менять. Он не должен идти на поводу у проклятия. Он не хочет превращаться в монстра!
Глубоко вздохнув, лорд Аль-Шехар постарался прогнать навязчивые видения и открыл двери своих покоев.
Хмуро кивнув слуге и небрежно погладив развалившуюся на диване ренгу, герцог принялся просматривать документы, отбирая те, что пригодятся ему в столице, и, складывая в стол те, что не требовали немедленного изучения.
— Милорд, я могу войти? — Амар осторожно приоткрыл дверь кабинета.
— Входи, — бросил герцог, не отрываясь от своего занятия.
— Будут какие-то особые указания на время вашего отсутствия? — Негромко спросил управляющий.
— Постарайся не допускать во дворец посторонних. Все дела решай в городской конторе, — отрывисто ответил лорд Рэйтан. — И присмотри за герцогиней. Если она почувствует себя плохо, или ты заметишь что-то необычное — тут же сообщай мне, в любое время дня или ночи.
— Как прикажете, господин, — склонил голову Амар.
— Не знаю, когда вернусь, поэтому все вопросы по порту решай сам. Через неделю должен прийти груз из Актании, обязательно проверь его на магическую составляющую, чтобы не было неприятных сюрпризов. И договорись насчет перевозок ирмия. Сейчас самое время закупить побольше этого камня, пока торнцы цены не подняли.
— Будет сделано, милорд.
— Все, Амар, иди.
— Пусть Всеблагой хранит вас, господин, — поклонился управляющий, покидая кабинет.
Лорд Аль-Шехар задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь и постарался унять шевельнувшееся беспокойство. Все будет хорошо. Обязательно.
А два часа спустя, в сопровождении друга и его слуги, герцог отбыл порталом в столицу.
Столичный особняк встретил хозяина пугающей тишиной. Не было слышно ни звуков шагов, ни беготни прислуги, ни хлопанья дверей. Дом как будто вымер. Удивленный герцог негромко позвал дворецкого. Лишь спустя несколько минут, старый Адьяр появился в просторном холле особняка.
— Ваша светлость, — растерянно уставился он на лорда Рэйтана и вдруг разразился бессвязными причитаниями:
— Господин, вы вернулись... А мы... А у нас... Ой, горе-то какое...
— Адьяр, что происходит? Доложи, как положено, — сердито прервал его стенания лорд Аль-Шехар.
— Ох, Ваша светлость... Миресса Ирмина...
— Где она? — Негромко спросил герцог, уже догадываясь, что ему предстоит увидеть.
— Заперлась в своей спальне и никого не впускает, — всхлипнув, пролепетал пожилой мужчина. Он никак не мог взять себя в руки. Потрясения прошедшей ночи слишком сильно сказались на невозмутимом, обычно, дворецком, и он не сумел совладать с собственными чувствами.
— Индар, подожди меня в гостиной. С Рамира глаз не спускай, — распорядился лорд Рэйтан и направился к покоям своей любовницы.
Двери спальни были закрыты, но это не остановило хозяина особняка. Короткий пасс рукой — и замок коротко щелкнул, пропуская мужчину в темную, душную комнату. Плотно задернутые гардины надежно сохраняли в спальне густой полумрак, и лорд Рэйтан коротко выругался, споткнувшись о невысокий пуфик. "Хашш! Чтоб тебя..." Перейдя на внутреннее зрение, герцог благополучно добрался до окна и раздвинул тяжелые бархатные портьеры. Яркие лучи цируса радостно хлынули сквозь ажурные створки, заливая комнату ослепительным светом, и мужчина быстро огляделся. Огромная кровать с позолоченными столбиками, удобные мягкие кресла, пушистые шкуры на полу, старинное зеркало в резной раме, многочисленные украшения в открытых ларцах... Но где же сама хозяйка этой комнаты? Ответа не пришлось долго ждать. В одном из кресел слабо шелохнулась куча тряпья, и из-под нее раздался тихий, надтреснутый голос:
— Милорд, пожалуйста, не надо света.
— Он тебе мешает? — Спокойно спросил лорд Рэйтан.
— Я не хочу, чтобы вы видели меня такой... Лучше умереть...
— Ты и так умрешь, Ирмина, — грустно заметил герцог. — Скажи, чего тебе не хватало? Зачем понадобилось убивать мою жену?
— Она умерла? — Недоверчивая радость, проскользнувшая в хриплом, глухом голосе была слишком явной.
— Нет, — покачал головой мужчина. — Но я хочу знать, что заставило тебя желать ей смерти.
— Она посмела отнять у меня вас. Каждую минуту, что вы были со мной, вы думали о ней. И свою любовь вы берегли только для нее, — с надрывом ответила Ирмина.
— Любовь? — Задумчиво переспросил лорд Рэйтан. — Что есть любовь? Мердан и Лаура, Сариб и Маджина... Из века в век их имена произносят с благоговением и трепетом, уверяя, что эти влюбленные достигли своего счастья. Как глупо... — Герцог криво улыбнулся. — Ведь это ложь. Всего лишь обычная, красивая ложь. И только вы, женщины, способны упиваться подобными мечтами. На самом деле, все в нашей жизни гораздо проще и прозаичнее. Есть страсть, вожделение, желание обладать, а все остальное — глупые сказки для тех, кто в них верит.
— Вы ошибаетесь, милорд... Однажды вы еще поймете, как заблуждались, — хрипло прокаркала женщина. — Я любила и люблю вас... И мне больно, что вы променяли меня на какую-то чужестранку... Чем она лучше? — Ирмина закашлялась, прикрывая рукой провал страшного, морщинистого рта. — Ах, как же это больно... Вы не верите... Зря. Знайте, милорд, однажды, любовь настигнет и вас, только не будет ли слишком поздно?
— Не говори глупостей, — устало ответил мужчина. — Хотя... Ты знаешь, что умрешь сегодня ночью?
— Так быстро... — Прошептала женщина.
— Увы. Никто не в силах помочь, заклятие слишком сильное, — бесстрастно произнес герцог, но сердце его невольно дрогнуло. Странная жалость, шевельнувшаяся внутри, переборола ту ярость, которую он испытывал по отношению к несостоявшейся убийце. — Быть может, у тебя есть какая-то просьба, или последнее желание?
— Я бы хотела... Вы можете побыть со мной до тех пор, пока...
— Хорошо, — тихо ответил лорд Рэйтан. — Хоть ты и не заслуживаешь этого, но я буду рядом.
"Какая злая ирония судьбы, — думал он позже, глядя на обтянутый кожей скелет, бывший когда-то красивой, полной жизни и огня женщиной. — Такая нелепая смерть в самом расцвете сил! И я, отчасти, виновник этого. Какой трагический конец яркой и талантливой девушки..."
До самого последнего часа Ирмины, герцог пробыл в комнате своей любовницы и фаворитки, лишь однажды отлучившись для того, чтобы попрощаться с другом и отдать необходимые распоряжения слугам. Все остальное время он провел рядом с женщиной, с которой разделил множество восхитительных ночей, что-то тихо рассказывая ей, или молча держа ее за руку... Сожалел ли он о том, что все так вышло? Да, безусловно. Ему было жаль глупую, запутавшуюся наложницу, не сумевшую совладать со своими чувствами и переступившую черту, за которой уже нет прощения. И, в то же время, при одной только мысли о том, что могла пострадать его Рани, хотелось собственноручно свернуть умирающей любовнице шею. Раздираемый столь противоречивыми чувствами, внешне абсолютно невозмутимый лорд Рэйтан ждал неизбежного скорого конца своей фаворитки. Дыхание женщины становилось все слабее, речь — бессвязнее, а рука, которую держал в своих ладонях лорд Аль-Шехар, все холоднее...
Ирмина успела поведать герцогу о том, кто наложил столь сильное проклятие на драгоценную заколку, но она так и не смогла понять, почему умирает такой страшной смертью. Ведь, по словам помогавшего ей темного мага, соперница должна была тихо угаснуть от непонятной болезни, не вызвав никаких подозрений в магической природе этого недуга. А вышло все по-другому — умирает, как раз-таки, сама виновница всего произошедшего. И вовсе не легко и безболезненно, как было обещано. Нет. Проклятие вернулось к ней, сжигая дотла, забирая ее красоту и молодость, выпивая силы, уродуя страшным оскалом и лишая разума. Такова была цена ненависти. И несчастной пришлось заплатить ее сполна...
Под утро, мятежный дух Ирмины Вар-Араис покинул эту бренную землю, чтобы найти покой в садах Всеблагого. Или... Хотя, кто знает, куда попала душа своенравной любовницы герцога Эршейского?
Глава 13
Проливной дождь все не заканчивался. Стоило герцогу въехать в Равению, как ему показалось, что он попал в другую реальность. Низкие тучи, сырой воздух, хмурые лица... Да, еще и зарядивший ливень вымочил насквозь его легкий камзол, и мужчине пришлось остановиться в первой попавшейся гостинице, в надежде переждать непогоду. Однако его чаяниям не суждено было сбыться. Хмурый малый, стоящий за стойкой, неохотно предупредил постояльца, что скверная погода продержится еще несколько дней, и герцог задумчиво уставился в мутное окно, пытаясь понять, стоит ли дожидаться утра, или лучше сразу пуститься в путь. Да, совсем не так представлял лорд Аль-Шехар путешествие в Тарсу! Он отвел себе на дорогу два дня, а сейчас, с раздражением смотрел на зарядивший унылый дождь и понимал, что по раскисшему тракту и за трое суток не доберется до замка. Надо же было так попасть! Ирг бы побрал эти дикие земли! Даже магия здесь жила своей особой, не подчиняющейся никаким законам жизнью. По всей Равении магические потоки были столь нестабильны, что никто не рисковал строить порталы и использовать сложные заклинания, опасаясь неожиданных сюрпризов. После нескольких несчастных случаев, произошедших с самоуверенными иринейскими магами, Хариндер издал указ, запрещающий использовать магию на территории Равении, и теперь, попадающим в эту часть империи путешественникам приходилось на себе испытывать все прелести жизни лишенцев.
Вот и герцогу, после краткого отдыха на постоялом дворе, пришлось плестись под низкими тучами по разбитым дорогам, поминая недобрым словом и злопамятного императора, оставившего Равению без помощи, для назидания и устрашения свободолюбивых вассалов, и ленивых равенийцев, не удосужившихся привести в порядок свою истерзанную родину. Лорд Рэйтан задумчиво смотрел на незасеянные поля, на покосившиеся домишки крестьян, на покинутые селения... Странно, что в отчетах об этом не было ни слова. Чем дальше от границы отъезжал герцог, тем мрачнее становился его взгляд. Разруха, царившая вокруг, вызывала неприятные мысли. Неужели, и в Тарсе его ждет подобное запустение?
Знаменитая долина встретила своего нового хозяина неприветливо. Выжженные виноградники, скудные посевы, покосившиеся развалюхи, с заколоченными окнами...
Лорд Рэйтан недоуменно оглядывался. Он и представить не мог, что в двух сутках пути от бывшей иринейской границы увидит подобное. Безлюдные земли, брошенные деревни, разбитые дороги... Запустение и безмолвие поглотили бывшее равенийское королевство. С трудом отыскав родовой замок Эль-Адасов, лорд Аль-Шехар потрясенно замер. Это и есть знаменитый Ирьяс?!
Дворец, который он помнил белоснежным и гордо парящим на фоне уходящих вдаль виноградников, предстал перед ним израненным, разбитым и сломленным. Черепица на крыше провалилась, башенные окна зияли пустыми провалами, каменная кладка местами раскрошилась и грозила рассыпаться...
Оглядев унылую картину, герцог решительно тронул коня. В голове настойчиво крутились неприятные мысли обо всем увиденном по дороге к Тарсе, и настроение лорда Рэйтана падало все ниже. Да, не так, вовсе не так виделась ему жизнь послевоенной Равении. А еще, этот постоянный дождь! За двое суток пути герцог успел не раз помянуть ирга и вспомнить самые изощренные ругательства, объезжая многочисленные ямы и колдобины, заполненные водой. Миновав ржавые, едва держащиеся на погнутых петлях ворота, мужчина въехал во двор некогда красивейшего замка Равении. Разбитые крепостные стены, заколоченные окна первого этажа, обшарпанные двери — следы былой войны приковывали взгляд лорда, невольно пробуждая воспоминания о долгих годах противостояния с гордым и непримиримым противником. Лорд Рэйтан поморщился. В тех картинах, которые память услужливо разворачивала перед ним, было много крови, насилия и боли, и впервые, герцог увидел изнанку той политики, которую сам же и претворял в жизнь. Обычное равнодушие трещало по швам, и он не мог спрятаться за привычными рассуждениями о пользе империи.
