И тут у меня дёрнулся кивок из конского волоса на конце удилища, я как заору:
— КЛЮЁТ!!!
Подсекаю и после довольно-таки продолжительной борьбы, к вящему своему удивлению — вытаскиваю хорошего судачка, грамм на триста-четыреста.
Разглядываю его и диву даюсь:
«Ни, хрена себе… Не ужель и вправду на водку подошёл?».
Только Жданов молчит, разглядывая меня — как будто не узнавая, да Молотов… А остальные:
— Какой крупный улов!
— Килограмм, не меньше!
И громче всех гланды надрывал Хрущёв:
— Поздравляю с удачной рыбалкой, товарищ Сталин!
Делаю большие глаза, как будто при отправлении «большой нужны»:
— Тише, черти! Рыбалка тишину любит.
Освободив от крючка, отправляю судачка в лунку, с напутствием:
— Родителей приведи, малолетний алкаш.
Как, блин, в воду глядел: минут десять — сколько ни старался, ни одна рыбёшка больше к наживке даже не притронулась.
С нескрываемым раздражением глядя на соратников:
— Ну, вот — испортили мне рыбалку… С чем пришли, то? Оно того стоило?
Молотов повторяет:
— Политбюро ЦК ВКП(б) решило создать чрезвычайный орган — «Государственный комитет труда и обороны» и назначить тебя его Председателем…
И здесь полог палатки поднимается и с клубами морозного пара вваливается шурин Паша, держащий в руках ящик «Особой московской».
Слегка «ухи поев», спрашиваю:
— …Что это?
— Водка.
— Зачем?
— Ты же сам сказал, что мало с собой водки взяли!
Поднимаясь со стульчика:
— Ну, что ж… Вижу разговор сегодня предстоит серьёзный, поэтому приглашаю к себе домой.
Перед тем как выйти:
— Кстати, водку все пьют? Кто не пьёт, того до серьёзного разговора не допущу…
Я был уже изрядно «навеселе», даже пошатывался, но это делалось специально: некоторые странности в моём поведении — «соратнички» сочтут за результат действия паров алкоголя.
Так сказать: «двойная легенда», учитывая ещё и мнимый микроинсульт.
Уже снаружи, Жданов удивлённо на меня посмотрев:
— А профессор Виноградов разрешает тебе употреблять водку? После…
Тяжко вздыхаю, как будто крест на Голгофу тащу:
— Заставляет! Ибо, после микроинсульта нужно разжижать кровь, а к аспирину у меня аллергия… Что встали, то?
* * *
У порога уперев руки в бока, нас встретила сама хозяйка:
— Во! Мало того, что сам поддатый, так ещё и собутыльников в дом тащит…
В очередной раз поражаюсь: куда деваются те милые создания после того, как мы на них женимся? И откуда вдруг появляются эти остервенелые гарпии?
Впрочем, я супруг многократный и многоопытный и к таким «метафразам» привык ещё в прошлой жизни. Поцеловав вторую половинку в щёчку, ласково — но в то же время твёрдо, говорю:
— Не ругайся, Солнышко, а то сегодня я буду ночевать на втором этаже в гостевой. Лучше сообрази нам с товарищами что-нибудь закусить.
Не скрывая ревностные нотки в голосе:
— Ты и так там ночуешь с этим лысым. И что ты в нём хорошего нашёл?
Члены Политбюро уставились на меня с каким-то нехорошим любопытством.
С пылающими ушами:
— С товарищем Поскрёбышевым мы не «ночуем», а оформляем сдачу дел. Даже при сдаче колхоза требуется какое-то время, а здесь… ГОСУДАРСТВО!!!
За столом собралось почти всё Политбюро, за исключением Калинина — видимо обидевшегося за «лохматые пилотки» балерин… В принципе, фиг с ним — со «всесоюзным старостой».
Сразу бросилось в глаза: среди всех аристократом выделялся Молотов — с иголочки «как денди лондонский одет». Остальные, особенно Хрущёв — выглядели не в пример мешковато, а Микоян — так даже экзотично.
Когда пропустили «по первой» под наскоро приготовленный салат из квашенной капусты с бочковыми, да с свежим репчатым луком, я глядя на Молотова спросил:
— А что? На товарище Сталине свет клином сошёлся? Назначьте Председателем «ГКТО» Щербакова, если из вас никто не готов взять ответственность за судьбы страны.
Александр Сергеевич Щербаков — секретарь ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро, Первый секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б), 1-й секретарь МК и МГК ВКП(б) — персона вполне годная на место Сталина, если конечно не брать в голову тот бред — что несут про него официальные историки с подачи Поп-корна.
Посмотрел на последнего и захотелось от всей души плюнуть ему в рожу…
Мда… Жаль пожил маловато Александр Сергеевич, скончавшись от сердечного приступа на второй день после Победы — 10 мая 1945-го года.
…А эта сволочь осталась жить!
Смотрю на Хрущёва и мысленно представляю его в «светлой обуви» и в деревянном ящике, несомого под печальный медляк группой скорбящих товарищей к глубокой яме…
Затем, переведя взгляд на присутствующего в отличии от первого претендента Жданова:
— Андрей Александрович! А ты что скромничаешь…?
Тоже кстати, фигура — вполне достойная встать не место Реципиента. Тоже рано умер — в 1948 году и, тоже от сердечного приступа — что наводит на некоторые нехорошие мысли.
Молотов, на мой взгляд — с каким-то оттенком ревности, не дав тому ответить:
— Коммунистическая партия и советский народ — привыкли видеть во главе страны тебя, Иосиф.
Ворошилов, глядя преданными глазами:
— Думаю, единодушно выражу мнение: достойнее тебя никого нет.
Сразу раздались дружные голоса:
— Правильно!
— Совершенно верно!
Особенно гланды надрывал Кукурузник:
— Только товарищ Сталин и больше никто!
Скорее всего дело не в «привычке» партии и тем более советского народа… Несмотря на все страшилки и ужастики рассказанные про него после ХХ съезда, Сталин имел весьма уживчивый и покладистый и главное — предсказуемый характер… А вот как поведут себя Щербаков и Жданов — никто предугадать не может. Вот и сцат соратнички «новой метлы».
Кивнув понимающе:
— Ах, ну да — это сколько краски надо, что все лозунги на стенах да заборах переписать. Допустим, я согласен на Председателя… Кто тогда кроме меня войдёт в состав «ГКТО»?
Молотов:
— Я, как твой заместитель. Товарищи Ворошилов, Маленков, Каганович, Микоян и Вознесенский — члены «ГКТО», курирующие отдельные направления его деятельности.
«Ну, почти как в «реальной истории», хотя и с одним существенным отличием».
Озадаченно спрашиваю:
— А почему в членах «ГКТО» нет наркома НКВД?
— Товарищ Берия взял самоотвод — ссылаясь на то, что он всего лишь кандидат в члены Политбюро.
Предлагаю:
— Так давайте примем в наши дружные ряды его и товарища Щербаков: если и не заслужили — так у них ещё всё впереди.
Поднимаю руку:
— Кто «за», товарищи?
После довольно долгой дискуссии, когда моё предложение попросту пытались заболтать, проголосовали «за» с одним воздержавшимся… Я имею в виду любителя понюхать у балерин Калинина.
После «второй», которую мы с товарищами из Политбюро уже употребили под харчо, вношу следующее предложение:
— Как у Председателя «ГКТО», у меня должно быть три заместителя: один по внешней политике (это ты, товарищ Молотов), по вооружённым силам (товарищ Ворошилов, кто ж ещё?) и заместитель по военной промышленности. Предлагаю назначить на последнюю должность товарища Берию…
Поднимаю руку:
— …Кто «за»?
Молотов, деланно озабоченно:
— А не велика ли нагрузка на Наркома НКВД будет?
Лаврентий Павлович считался в корешах у Хрущёва, поэтому последний подняв руку:
— Справится! Мужик двужильный.
Молотов поколебался, но поднял руку, за ним и остальные.
— Принято единогласно — если не считать «Козлика», отсутствующего по неуважительной, конечно.
После «третьей», под тоже — но уже остывшее харчо, делаю ещё одно предложение:
— А не вывести ли нам этого козлобородого лезбиянца из состава Политбюро, снять с Председателя Президиума Верховного Совета и назначить ведущим гинекологом СССР?
Поднимаю руку:
— Кто «за»?
Народ поржал, но предложение не пролезло:
— А кто за него ордена вручать будет?
Я несколько размечтался:
— Если орден — награда за труд, то директора промышленных предприятий, в особых случаях — наркомы отрасли. Красноармейцам и младшим командирам — начальники воинских частей на фронте. А полковникам и генералам только после войны — на Совете ветеранов, героев Советского Союза…
Первым расхихикался Хрущёв, за ним остальные. Я посмотрев на Кукурузника, представил его корчащегося в топке паровоза и, быстренько перевёл разговор на другую тему:
— Должности Председателя «ГКТО» мне будет маловато, товарищи.
Все сразу посерьёзнели, а Молотов спросил:
— Что ты ещё хочешь, Коба?
— Если генерала Тимошенко арестовали, то значит место Верховного Главнокомандующего свободно? Я требую распустить Главный военный совет РККА (ГВС РККА), создать Ставку Верховного Главнокомандования (СВГ РККА) и поставить меня в его главе. Моими заместителями на этой должности, предлагаю назначить товарища Ворошилова и… Начальника Генерального штаба, которого назначат после Мерецкова.
Кстати, вот тоже ещё одна проблема нарисовалась!
После недолгого молчания, Жданов:
— В свете вышесказанного, это требование выглядит вполне логичным… Я «за»!
Его пример оказался заразительным и вскоре мое предложение было принято при одном воздержавшимся… Знамо дело, кто это.
* * *
Выпили по пятой, закусили поданной гречневой кашей с мясом и маслом и, как говорится — «аппетит приходит во время еды»:
— Без крепкого тыла нет победы, поэтому я требую ещё и должность Председателя Совета народных комиссаров…
Глядя прямо в глаза Молотова, с наглой прямотой:
— «Подвинешься» ради партии, ради страны, ради народа, Вячеслав? Или, зажилишь кресло товарищу Сталину?
Не успел я это произнести, как руку «за» поднял Каганович, а за ним Хрущёв — видимо понявший куда «ветра» дуют.
Под скрещёнными взглядами, Молотов поёрзав — сам поднял руку «за», скрывая за дежурной улыбкой недовольной кисляк на лице:
— Голосую — «за»! Я и сам уже давно хотел уйти с этой должности в связи с перезагруженностью на дипломатической работе.
Ага, «хотел» он… «Давно», это значит — аж с 1931-го года, когда он сменил на этой должности позже расстрелянного Рыкова. Если бы хотел — давно б уже ушёл: один хрен за него лямку Сталин тянул.
Однако, хорошо это их Лаврентий перепугал — прямо как шёлковые стали!
Наконец, после очередной рюмашечки, подхожу к самому главному:
— Кстати, насчёт «перегруженности»… В связи с невозможностью исполнять столько множество обязанностей, настаиваю снять меня с должности Генерального секретаря ВКП(б)…
И вот здесь настала великая(!) тишина, слышно было даже как на кухне посудой звенят.
Подняв руку:
— …Кто «за»?
Кроме меня никого.
— Кто «против»?
Все подняли руки, кроме Жданова.
— Понятно: предложение отклонено большинством голосом с одним воздержавшимся… Извиняюсь: с двумя воздержавшимся — считая и козлобородого любителя «потыкать» в молоденьких балерин.
Вот вам и сталинское так называемое «всемогущество»: меня за один вечер — дважды «прокатили по бороде» при голосовании!
Когда немного опомнились, Молотов хотя и с тихим ужасом в глазах, но непреклонно твёрдо заявил:
— Это невозможно, Коба и ты это понимаешь. Если тебе так хочется, давай выгоним из Политбюро Калинина, отменим ордена для генералов… Да, что угодно! Но только не твоя отставка с должности Генсека.
Задумчиво глядя на Лысого:
— «Что угодно», говоришь? Чтоб такое позабойнее придумать… А давайте Хрущёва повесим!
После довольно-таки неловкой паузы, я первым грянул:
— Хахахаха!!!
Первым меня поддержал сам «приговорённый», а затем и народ дружно грянул:
— БУГУГУГА!!!
Вытерев выступавшие от смеха слёзы, включаю на максимальные обороты «тупого»:
— Почему? Ведь по сути, мои обязанности как Первого или Генерального секретаря — исполняет товарищ Поскрёбышев. И надо признать — очень хорошо исполняет.
Наперебой заговорили и примерно одно и, тоже:
— Партия привыкла видеть во главе себя товарища Сталина, а не товарища Поскрёбышева и она может прийти в расстройство и запустении без него. А без партии — погибнет и Советская Власть и вся страна вместе с ней!
«Партия», если перевести с их языка на русский — это не миллионы «гегемонов» трудящихся у станка или пашущих на полях, а несколько тысяч партийной номенклатуры — первые секретари республик, краёв, областей, районов…
Рву тельняшку на груди, образно говоря, конечно:
— Так вот же я — смотрите! Не умер, не сбежал по примеру Керенского в Бразилию сбрив усы и переодевшись бабой… Я здесь, я на трёх — очень ответственных государственных постах, на которых собираюсь трудиться не покладая рук… В чём дело, товарищи?
Однако, «товарищи» прятали глаза и уходили от прямого ответа.
* * *
Впрочем, я ответ очень хорошо знал.
Ленин и Сталин вынуждены были из аппарата управления партией — создать второй, параллельный аппарат государственного управления. Им некуда было деваться — государственный аппарат был на то время укомплектован либо старыми, либо случайными кадрами — никак не отвечавшими за свое плохое управление Россией. А в партийном аппарате хотя бы, в случае потери большевиками власти — кадры в буквальном смысле головой отвечали за плохое управление страной.
Понятно, да?
Но когда у руля государственного аппарата встали свои люди, когда быть большевиком стало не только безопасно, но и выгодно для карьеры — партийный аппарат стал не просто лишним…
…Он стал убийственно вреден СССР, как государству!
Почему?
Все семьдесят лет существования было два типа руководителя: условно назовём их — «хозяйственник» и «партиец» и, рассмотрим типичную карьеру каждого из них.
Хозяйственник «Сталинской эпохи» (например директор завода), начинал работать простым рабочим, заканчивал рабфак, технический ВУЗ, затем работал мастером, начальником цеха, главным инженером… Чтоб преодолеть каждую следующую ступень служебной лестницы, он снова должен был учился теории и практике, учиться своему делу, набираясь знания и опыта в течении всей жизни.
Вот источник всех достижений и побед той славной поры!
Второй тип руководителя — «партиец», предположим — секретарь районного комитета ВКП(б).
