Колонист

Попутно в голову приходили различные идеи по улучшению планировки:

— Во-первых, мы забыли отдельный выход из реактороной на поверхность. С лифтом! Это важно. Понятно, что изначально мы не планировали пользоваться материалами, изготовленными в реакторной для чего-либо, кроме нашего жилого комплекса и поэтому не стали ничего такого придумывать. А зря! Надо было мыслить на перспективу!

После дцатой ходки по тоннелю, когда груда деталей, сваленных у лестницы основательно подросла, родилась вторая идея:

— Во-вторых, в самом жилом комплексе лифт тоже не помешал бы.

А когда я, наконец, решил что пока хватит и больше уже в грузовой тамбур уже просто не поместиться, родилась и третья идея:

— И вообще, стоило бы все эти тоннели оборудовать рельсами и самодвижущимися тележками.

— Ты с кем это там разговариваешь? — Донесся сверху голос сестры.

— О, Леля пришла! Какими судьбами?

Сестра проигнорировала вопрос и в лоб спросила:

— Ты тут чем занят? Тебя Вика уже потеряла.

— Я тут грузчиком подрабатываю, а что?

— Иди на верх дуй, грузчик. А то я не знаю, что с тобой сделают.

Леля спустилась, наконец, по лестнице:

— А свалку-то развел тут! Так и знала, что нельзя тебя одного осавлять!

Я пропустил это мимо ушей:

— Ты снова к своим любимым компьютерам? Уже придумала, как их запустить?

— Я их уже запускала, чтоб ты знал.

— О как. Без оффицерского сертификата?!

— А что такого? Включиться-то, они включились — не так уж это и сложно. Только вот авторизоваться не удалось. Зато удалось проверить какая начинка там стоит. И я даже придумала, как на них работать, чтобы военные к нам не придрались.

— Здорово. И как?

— А там можно военную операционку снести и защищенные шины для передачи данных вместе с контроллерами-шифраторами заменить на обычное оптоволокно. Ну отключить еще аппаратные блоки для шифрации и встроенные средства связи. Остальная начинка там, в принципе, те же гражданские модели, только отказоустойчивость повыше. Вот информацию с винтов получить, к сожалению, не получится — только под ноль сносить. Зато потом можно собрать ядро какой-нибудь свободной операционки, той же c-nix, к примеру, и спокойно работать.

— А справишся?

Леля беззаботно пожала плечами:

— Наверно.

Я задумался:

— Погоди, а как же защита от вскрытия корпусов?

— А для этого я позову кого-нибудь к нам из военного лагеря с соответствующими правами: они давно напрашиваются в нашем проекте поучаствовать. Все равно Вика потом к себе переедет и одна комната у нас освободится.

Что-то зная свою сестру мне не очень поверилось в ее "кого-нибудь". Ну не будет она так легко рассуждать о подселении к нам постороннего человека! Наверняка уже знает кого звать.

— А ты случайно не в курсе, этот "кто-нибудь" какого пола?

Леля сделала невинное выражение лица:

— Ты о чем это? — А потом опомнилась и тут же перешла в наступление: — Ах ты кобелина!

Я тут же схватил в охапку пару катков от элеватора и побежал вверх:

— Что-то заболтался я с тобой. Меня уже Вика, наверно, прибьет!

— И правильно сделает! — Понеслось в догонку. — Стой! Стой, кому говорят!

Я быстро доюежал до грузового тамбура, бросил бесполезные катки на пол, выхватил скафандр их нишы и затащил внутрь тамбура. Использование, конечно, не штатное, и по уму меня стоило бы наказать за нарушение техники безопасности, но разьяренная сестра опаснее. Поэтому я сначала закрыл внутреннюю дверцу и только потом не спеша начал одевать скафандр. Из-за двери доносились еле слышные удары.

— А в двери грузового тамбура можно было бы сделать окно. — Продолжил я придумывать рацпредложения по улучшению базы. — Тогда бы я смог показать Леле язык. Ладно. Надо потарапливаться, пока она не догадалась тамбуром для людей воспользоваться для выхода на поверхность. Ей-то можно скафандр не одевать!

Я пристягнул шлем и запустил процесс открытия внешней двери. Еле дождавшись, когда загориться зеленая индикация на внешней двери я сдвинул створки и выскочил наружу. И столкнулся нос к носу с незнакомой фигурой в скафандре:

— Простите, а вы не подскажете, как я могу найти Елену? Она должна была меня встретить.

Я посмотрел на рисунок скафандра. А вот и гости из военного лагеря. И, кажется, судя по голосу, я угадал с полом оффицера-связника.

— Представтесь, пожалуйста. — Попросил я.

— Хоанг Ким Май, младший сержант военно-космических сил.

Час от часу не легче. Голос-то, женский, но лицо через затемненное стекло не видно. Да еще и имя не понятное.

— Елена сейчас будет, она как раз выходить собиралась. Можете тут подождать.

— Спасибо.

А я стоял и тщетно пытался определить национальность по названному имени. Сам факт, что в центре подготовки колонистов множество представителей различных народов, меня ни капли не удивлял. Раджат был индусом (сам он, когда об этом заходил разговор, тут же уточнял свою национальность, но я ее благополучно пропускал мимо ушей). Нильс был датчанином. Да, практически, каждый второй был откуда-то издалека! И в этом не было ничего странного. В конце-концов это даже логично, когда в состав экспедиции колонистов входит максимальное количество различных национальностей.

— А вы, случайно, не китаянка? — попробовал угадать я.

— Случайно — нет.

— Так это же хорошо! — Тут же обрадовался я.

— Это еще почему? — Хоть лица и не было видно, но по интонации я готов был биться об заклад, что моя собеседница удивилась.

— Чем больше разных народов, тем лучше!

Пока Хоанг... или Май?. Не знаю, что из этого имя, а что — фамилия. В общем, пока Хоанг Ким Май переваривала мое сообщение, я решил продолжить "допрос":

— Так откуда Вы?

— Из военного лагеря.

— Нет, вы не поняли, я хотел...

— Да поняла я! Отец у меня из Вьетнама.

— А мама?

Но ответа я так и не дождался, так как из тамбура выскочила злая как черт Леля! Я тут же перехватил иннициативу:

— Лель, тут к тебе гости.

— Эээ.

— Я вас оставлю, а то меня уже ждут. — Я изобразил церемонный полупоклон (насколько это позволял скафандр). — Хоанг Ким Май, приятно было познакомиться.

— Можно просто Май.

Ага, а "Хоанг", значит, фамилия! В спину раздался крик:

— СТОЙ! Ну сейчас ты у меня попляешь.

Я замер не сделав и пол шага. Пока сестра продолжала кричать еще что-то обличительное, внутри меня начинала медленно закипать ярость: одно дело, когда мы просто дурачимся между собой, и другое дело, когда Леля начинает позволять себе свои выходки при посторонних людях. Вдох-выдох. Я медленно развернулся и направил на нее палец:

— Так, а ты почему без скафандра?

— Ой, вот только не надо этих твоих картинных жестов!

Видимо, Лелю начало окончательно занесло.

— Ты совсем расслабилась что-ли? — я обратился к Май: — Значит так, у нас экстренная ситуация, человек оказался во внешней атмосфере без скафандра и респиратора. Хватаем ее и тащим в тамбур. Быстро!

Леля даже ошалела от такого напора:

— Эй! Вы чего?

А меня уже понесло:

— Быстрей-быстрей! Мы теряем ее! — я затолкал сестру в тамбур. Она начала вырываться, но я не останавливался: — У нее начались судороги! Май, не стой столбом, быстрее заходи и закрывай тамбур. У тебя есть запасной респиратор?

— Н-нет...

— Черт! А ладно! Запускай перекачку атмосферы.

Леля только и успела, что взвыть:

— Придууууркиии!

Она вывернулась из моих рук и забилась в угол закрыв локтем глаза. Загудел компрессор, создавая пониженное давление, а под потолком и в стенках тамбура зажглись ультрафиолетовые лампы.

— Вы мне кожу сожжете!

— Май, быстро прикрываем ее.

Мы столпились в углу смешно раскорячившись и растопырив руки во все стороны. Гудение компрессора изменилось и начался процесс замены внешней атомосферы на внутреннюю. Я в это время связался с Викой:

— Виктория, у нас ЧП.

— Ну ты где... В смысле? Что случилось?!

— Газовое отравление.

— Кто?!

— Леля внешней атмосферой надышалась.

Повисла продолжительная пауза. В это время внутренняя дверь тамбура открылась и мы затащили Лелю внутрь. Я начал оперативно стягивать скафандр.

— Май, у вас первое оказание помощи было? Что делать при отравлении?

— Было... Но у меня аптечки с собой нет.

— Какого?! Мы тут не в игрушки играем! Почему без аптечки?

— У тебя, между прочим...

— Ррразговорчики! Что делают в случае газового отравления? Ну? Вспоминай! — Прервал я разговор, начинающий уходить в нежелательную сторону.

Тут снова на канале появилась Вика:

— Что у вас там вообще происходит? Какое еще отравление?

Леля мрачно сидела на тумбочке для инвентаря и молча взирала, как я выбираюсь из скафандра и, параллельно, препираюсь по рации:

— Суда бегом. Все на месте объясню, пока некогда.

— Да посто... — я оборвал связь.

— Теперь ты, Май. Вспомнила?

— Кажется, надо сделать вентиляцию легких. Это если дыхания нет. Еще можно кислородную маску поставить. И убедиться что дыхание ничего не стесняет: расстегнуть или снять верхнюю одежду. Можно рот открыть и ложкой там или еще чем горло держать открытым.

Леля мрачно заявила:

— Счаз! Обойдемся без искуственного дыхания. Не видите что ли: дыхание нормальное! — она демонстративно сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.

— О! Ты смотри! Дышит! — "удивился" я. — Май, давай, вылезай уже из скафандра и ведем ее в зал для совещаний.

— Не ведете, а несете. На руках. Я без сознания, между прочим. — опять вставила свое слово Леля.

— А раз без сознания, то лежи и молчи.

— Молчу-молчу! — всплеснула она руками. Потом легла на пол и скрестила руки на груди. — Ну? Спасайте меня уже. А то умру ведь.

— Давай, понесли ее. Берись за руки.

Леля повисла кулем и, видимо, тихонько сквозь зубы материлась.

— Фигня получается. Май, лучше я сам ее понесу, а ты пока беги вниз, захвати в пищеблоке аптечку и жди нас в зале.

— А это все где?

— Этажом ниже, не потеряешься. Там таблички висят.

Май умчалась, а я подхватил Лелю на руки и потопал вслед за ней. Леля обхватила меня руками за щею и зашипела на ухо:

— А теперь кое-кто объяснит мне, что за цирк он тут затеял.

Я остановился:

— Нет. Это ты мне сейчас объяснишь. Что. Ты. Себе. Позволяешь. Я думал, ты уже достаточно позвзрослела, для того чтобы позволять себе такие выходки.

— Ты вообще о чем?

— Ты или веди себя прилично, или, хотя бы, не на людях устраивай концерты.

— ...

— Поняла меня?

— А сам-то!

Позади снова зашумел компрессор в тамбуре.

— Так. Пора уже идти. А то нас сейчас потеряют. Вон уже Вика прибежала. В общем, чтобы никаких больше... короче, веди себя прилично! Как серьезная девушка, а не как маленький, неразумный ребенок! На нас люди смотрят. И относиться к нам будут соответственно.

Леля насупилась и начала дергаться:

— Пусти!

Она спрыгнула на пол и молча пошла вниз.

— Ты поняла меня?

— Да поняла, поняла.

— Ну и не дуйся тогда. И веди себя прилично, посторонние люди все же смотрят.

— Да уж не дура.

Мда. как-то грубо получилось. Ну да ладно. Может так дойдет. А то, с тех пор, как мы обрели в центре подготовки некоторую уверенность в завтрашнем дне и определенную самостоятельность, мы как будто впали в детство, когда родители были еще живы. Как будто вернулись на несколько лет назад. Мы точно так же начали подначивать друг друга, ссориться и мириться по нескольку раз на дню, творить что попало... Но ведь детство уже кончилось! Нет его! Нет родителей, которые, если что, прикроют, подскажут, простят в конце-концов (вспомнить, хотя-бы тот же "гуано-фонтан", когда мы спустили в био-отстойник жилого дома пачку дрожжей). Я догнал сестру:

— Лель, ты прости если слишком грубо получилось... Но сейчас нам нельзя вести себя как маленькие дети. Нас только двое и осталось. И тут мы находимся только до тех пор, пока нас принимают всерьез.

— Да знаю я все... Просто... Не знаю, почему так получается. Ладно. Пошли уже — потом еще поговорим.

Мы прошли в зал для совещаний, где нас ждала Май с уже открытой аптечкой. Видя ее недоуменный взгляд, я сразу же пояснил:

— Леле стало лучше. Сказалось то, что наружняя атмосфера очень "похожа" на земную. На этот раз повезло.

При этих словах в зал вбежала Виктория:

— Что случилось? Никто не пострадал?

— У нас был выход человека без скафандра на поверхность. Хорошо, я и Май — рядом оказались. Кстати, Вика познакомься, это Хоанг... эээ...

— Хоанг Ким Май, младший сержант военно-космических сил. — Подсказала она, привстала из-за стола и сделала полупоклон.

— Да, спасибо Май. Она с Еленой будет работать с суперкомпьютером. А это, Викторя Бредун, прости не знаю как по отчеству.

— Это не важно.

— Ну и ладно. Она наш главный архитектор. Все что ты видишь вокруг — придумано в ее группе.

Вика, в свою очередь, кивнула головой и спросила:

— Так можно по-подробнее, что произошло и откуда такая спешка?

— Да в общем-то спешить уже никуда не надо — все обошлось. Леля, ну то есть Елена, смогла пройти через шлюз без откачки внешней атмосферы и контроля скафандра. Снаружи ее встретели мы и успели занести обратно.

Сказать, что Вика была "сильно озадачена", это значит очень мягко сказать:

— А уже разве что-то поменялась? Ну вроде как была какая-то негласная договоренность, что Лена может скафандром не пользоваться, пока не будет оффициального сброса с "орбиты"?

— Нет! И я скажу почему. Сейчас у нас, во-первых, здоровенная дыра в автоматике безопасности. Любой может запросто войти и выйти, полностью игнорируя правила шлюзования! Да там не то что без скафандра пройти можно, там сейчас можно разом и внешнюю и внутреннюю дверь открыть!

Леля не удержалась от шпильки:

— Нельзя. Эту функцию я не отключала. Поэтому, кстати, так долго и выходила.

— Не важно. Важно то, что в условиях колонии на новой планете такая возможность не должна быть доступна в принципе! Ведь так? — Я вопросительно посмотрел на Май. Та неуверенно кивнула. — И во-вторых. Вторая задача — вскрытие различных недостатков опытным путем. В частности, по итогам сегодняшнего эксперимента, я хочу отметить, что у нас не предусмотрены: аптечка внутри и снаружи тамбура. Кислородная маска — аналогично. Да и вообще, медецинское обеспечение у нас оставляет желать лучшего. Просто представтье, что это произошло на самом деле. И что Леля. — Кивок головой в ее сторону. — Лежит сейчас с сожженными легкими.

Леля откинулась на спинку и тотеньким голоском прошептала:

— Я — умирааааю.

— Шутки, шутками, а ведь на самом деле все серьезно. Май, я к примеру, не зря тебя спрашивал, что делать в таких случаях. А представь, что нету у нас кислородной маски. И что ближайшая помощь на орбите высотой в несколько сотен километров? И вообще на другой стороне планеты? И что бы мы делали? Смотрели как наш товарищ умирает?

— Я бы искуственное дыхание сделала. Но мысль твою я поняла. Я не поняла, что за такие правила у вас были, что кто-то может без скафандров ходить?