Ктида

А солдаты? Никогда он не задумывался над этим вопросом. Раньше ему было достаточно знать, что солдаты прибывают с базы. Их приводит лорд. На базу их отводит так же лорд — это пленные, которых удаётся захватить в ходе боевых действий с врагом. То есть получается, что все солдаты взяты у врага. А у врага они откуда появляются? Неизвестно, поскольку с врагом на эту тему он не общался.

И неожиданно представилось ему в воображении, как во вражеском лагере, вражеский командир приводит пополнение своих солдат в боевое подразделение. А он, рядовой Бафа Дцае, вроде бы стоит от них неподалёку и спрашивает этого командира: "Откуда пополнение прибыло?". "А с базы", — отвечает ему вражеский командир. "А на базу они откуда попадают?" — спрашивает дальше рядовой Бафа Дцае вражеского командира. "А оттуда", — нагло улыбаясь, отвечает тот, и заливается противным гомерическим хохотом...

— Ну, что, так и будем в гляделки играть? — курсант Метель криво улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза.

— А ты откуда на базу прибыл? — спросил его Бафа Дцае, встряхивая головой, чтобы высыпать из неё дурные мысли.

— А оттуда, — хитро склонив голову, осклабился Метель, и у Бафа Дцае появилось ощущение, что этот диалог они прокручивают уже не по первому разу.

— Ты видел, как пингвины высиживают своих птенцов? — всё ещё находясь под ощущением вторичности происходящего, спросил он у Метели.

— Нет, — расширил глаза курсант. — А что, можно посмотреть?!

— Мне — можно. Лорд Дали наделил меня особыми полномочиями. А раз ты теперь мой подчинённый, то и тебе можно — я поделюсь частью своих прав..."

* Пингвинов они так тогда и не посмотрели, нашлись какие-то неотложные дела.

# "Что у вас за имена такие — сплошные "фаца", "баца"... — Метель отдыхал, сидя на льду, после сложных тренировок по применению магической защиты в бою. — Кто их вам дал?

— Никто не давал. У нас всегда были такие имена. Наверное, их присваивают маги, когда перевоспитывают. И ты неправильно говоришь. Если называть полностью, то надо — "пехотинец рядовой Дцаб Фаца". Если в пределах полка, то можно "пехотинец" опустить. А так "рядовых" много, "дцаб" и "фаца" тоже имеют повторы. Но всё вместе сложи и получится единственная в полку комбинация, обозначающая конкретного бойца. И это ещё удачное имя. Большинство можно только предъявлять, а произносить вслух совершенно неудобно. Вот, к примеру — рядовой СемьБэДевятьЭф ДэЧетыреОдинОдин. Хороший боец, надёжный. А с именем не повезло.

— А, так это не имена у вас, а просто шестнадцатеричный код! — почему-то обрадовался Метель. — Нет, мне не нравится тебя цифрами обзывать, хоть и шестнадцатеричными. Давай-ка что-нибудь придумаем... Ты ведь поэт? Песни пишешь и сам поёшь — значит, ты бард. Вот и имя тебе готово — Бард. Что, много у вас "бардов"?

— Нет, не много — ни одного не знаю, — Бафа Дцае расслабленно улыбнулся.

— Вот и отлично! — радостно улыбнулся в ответ Метель. — Отныне рядовой Бафа Дцае я буду называть тебя — Бард! Ну, как тебе новое имя?

— Хм, — задумчиво глядя на него, сказал новоблагословенный Бард, — и предъявлять его можно, да?

— Конечно. Имя же! И рифмуется хорошо — "бард — гепард"!

— Хм! — Бард помолчал немного, затем сказал с сожалением: — Нет, предъявить его я не могу, не получается. Предъявление жестко в нас заколдовано, так просто не изменишь. А вот при личном общении называться можно.

— Это будет мой новый ник, — сказал он секунду спустя. — А хорошая у тебя рифма получилась, стремительная такая — "гепард — бард". Ты сам не пробовал стихи писать?

— Пробовал, — почему-то стушевался Метель, — только из меня поэт ещё хуже, чем из тебя... То есть, я плохой поэт, не то, что ты.

— Это потому, что мало тренировался! — уверенно сказал Бард. — Если хочешь, то давай вместе начнём занятия и в поэзии тоже, а? Поднимем свой поэтический уровень...

— Нет, Бафа... Бард. Поэтический уровень натренировать невероятно сложно. Потому, что это дар, который даётся свыше. Он или есть, или его нет. Постой, как ты сказал — "новый ник"?

— Да, ник. А что?

— А где ты про ник слышал? — Метель подозрительно посмотрел на своего бравого инструктора.

— А... Ты что, не в курсе? У нас в штабе полка есть связь с Мировой Сетью через базы. Лорд Дали разрешает мне иногда посещать некоторые места в ней. В Сети, то есть. Он говорит, что это полезно для моего развития, как поэта. Чтобы я знакомился с творчеством других поэтов и разных писателей, и сам чего-нибудь выкладывал на обозрение для критики. Вот я и завёл там на одном сайте своё место и назвал его "Лёд в пламени". И ник себе выбрал "Бафа Дцае", только без "рядовой огнемётчик". Чтобы никто не смог догадаться, что это я стихи пишу. Потому что, Бафа и Дцае у нас несколько есть по всей нашей стране — разведчики, круизеры, минёры, драконоборцы, даже знахари и маги.

— Очень остроумно, — хмыкнул Метель. — Вот только скажи, кто-нибудь ещё из этих "бафов дцаев" стихи пишет?

— Ну, насколько я знаю, нет, — несколько удивлённо ответил Бард.

— Следовательно, поэт только один. И этот один — ты.

— Ну... Да, — задумчиво протянул Бард, — пожалуй ты прав.

— Вот ты и идентифицирован с точностью до миллиметра, — с торжеством сказал Метель.

— Верно... — грустно протянул Бард, — как-то я раньше таким образом не думал. Что же, мне теперь ник поменять, что ли?

— Зачем? — Метель беспечно махнул рукой. — Насколько я знаю, хоть "Бафа Дцае" в Сети и достаточно редкое имя, но вряд ли кто там тебя вычислять станет. Поскольку все творческие люди заняты исключительно собой и своими почитателями. А до остальных, как правило, им дела нет. Да и никому в голову не придёт, что какой-то роб... э... романтик из Ктиды пишет стихи. А если им об этом сказать, то они, скорее всего, не поверят.

— Ты так говоришь, как будто точно знаешь. Неужели в Сети бывал? Хотя... Ты пусть и неправильный, но командир. Наверное, у тебя тоже допуск есть?

— Есть, конечно. Я могу бывать в Сети. Только пока не хочу, — Метель отвёл глаза.

— Странный ты, — сказал Бард, задумчиво рассматривая его. — Командир, а ничего не умеешь. Но как-то же ты им стал? И лорд Дали имеет к тебе особое отношение. Почему?

Метель искоса глянул на него:

— А ты со мной общаешься только из-за особого расположения со стороны начальства?

— Чудак ты, честное слово! — хмыкнул Бард. — Я тебя заметил, когда ещё ни о каком "расположении" и речи не было. Чем-то ты мне показался. Или, нет, не так! Э... даже не знаю, как... Странное дело — я не могу определить свои чувства по отношению к тебе.

Взгляд его стал растерянным, а Метель тихо вздохнул и негромко сказал:

— Чувства... Какие тут могут быть чувства? — снова вздохнул и продолжил: — И тебе я хочу сказать, Бард — ты тоже странный. Стихи пишешь, песни поёшь, о чувствах рассуждаешь. Странный ты... солдат. Ах, какое необычное задание...

— Какое задание? — удивлённо спросил Бард.

— Да... так. К делу не относится, — уклончиво ответил Метель, — былые проблемы. Замнём для ясности.

— А вот у меня нет былых проблем... — виновато сказал Бард. — Но, если для ясности так необходимо, ладно, замнём пока твои. Курсант Метель, ты отдохнул? Продолжим занятия? Тебе надо научиться правильно предъявлять своё имя и знаки различия, — от этого может зависеть твоя жизнь в бою.

Курсант Метель вздохнул, в который уже раз, и поднялся с ледяного пола в одном из залов штаба полка, расположенного на километровой глубине далёкого Южного материка, иначе именуемого Ктидой".

* Похоже, погода установилась и дальше разгуливаться не собирается. Ветер чуть приутих, но мгла от носимой ветрами снежно-ледяной пыли не рассеивается. Горизонт чист, неприятельского присутствия не наблюдается, свои солдаты укрыты на местах и готовы ко всяким неожиданностям. Всё славно и спокойно.

Интересно, что уют в доме в непогоду чувствуется особенно остро. Бард с любовью оглядел наблюдательный пункт изнутри. Да — чистенько и уютненько. Это всё Метель. У него просто маниакальная привычка наводить везде порядок. И стёклышко в стене его работа. Барду оно совершенно без надобности, ему стены видеть совсем не мешают. Но Метель решил, что с окошком "красивее и культурнее", и теперь во всех домиках, НП, и даже огневых точках, где им приходится коротать время, Бард устраивает ледяной иллюминатор. Потому, что прислушивается к словам друга и ценит его мнение. Потому, что друг открыл его глаза на очень многие вещи в этом мире. Например, на то, откуда у пингвинов появляется яйцо и как там заводится птенец.

Окружающий нас мир очень часто оказывается не таким, каким мы его представляем в своём воображении. Потому что наше сознание строит картину мира на основе совокупности имеющихся в его распоряжении истин и фактов, накопленных по ходу жизни практическим или эмпирическим путём. Если короче, то наш мир таков, каковы наши знания о его устройстве. До появления Метели мир Барда был прост и примитивен — белое и чёрное и никаких тебе серых полутонов. Точно также незнакомая ледяная пустошь, на которую взглянул мельком, кажется простой и незамысловатой по устройству. Но стоит только присмотреться внимательно, вдуматься в её пейзаж, в неприметные выпуклости и рытвинки, и откроются невидимые ранее и не достижимые доселе горизонты пространства.

Так и в его жизни вдруг обнаружились новые неведомые горизонты, страны, события, мысли. И всё это благодаря его другу Метели.

И это точно.

# "Друг Метель во всём любит порядок — и в вещах, и в делах, и в мыслях. Совсем недавно он сказал Барду:

— Слушай Бард, а почему у тебя такой бард-ак в голове?

— Какой "бард-ак"? — недоумённо уставился на него Бард.

— Ну, как какой? С одной стороны у тебя — колдуны, маги, драконы, волки. А с другой — ракеты, пушки, Интернет... Не находишь это странным?

— А... Понял! Ничего тут странного нет. Вот смотри, возьмём, например, псов... или нет, давай сразу солдат. Ты когда-нибудь с кем-нибудь из них на отвлечённые темы разговаривал? Не связанные с боевой работой? Нет? Всё правильно — и не поговоришь. Почему? Потому, что у них сознание на уровне пингвина. Ну, или чуть выше. Так вот, я ещё совсем недавно был обычным солдатом.

— Ну, и?

— Ну, не пингвинь! Я ещё недоразвитый. Что ты смеёшься? Это действительно так! Я развиваюсь, и мой разум развивается вместе со мной. И моя оценка окружающего мира постоянно меняется. Но постепенно! Драконы, маги и тэдэ — таким мне представлялось окружающее пространство совсем недавно. Буквально несколько месяцев назад. А сейчас я вижу мир уже по-другому. Но это ещё не всё. Я не уверен, что и ныне отражаемый в моём сознании образ действительности является окончательным. Через какое-то время всё может поменяться. Может, и ты для меня будешь казаться не тем, кем кажешься сейчас.

— Интересно, и кем я кажусь тебе сейчас? — спросил Метель с повышенным интересом.

— Ну, прежде всего, только познакомившись с тобой, я понял, что такое дружба, — уверенно ответил Бард.

— Спасибо, — с чувством сказал Метель.

— За что? — удивился Бард.

— За тёплые слова.

— За тёплые? — переспросил Бард. — Хм, хорошо сказал, надо запомнить. Но, видишь ли, Метель, у меня постоянно присутствует ощущение, что я всё-таки не до конца понимаю, что значит — "дружба".

Метель улыбнулся:

— Я тоже не до конца понимаю, что такое дружба. И, по-моему, никто не понимает этого до конца.

— Вот как? — Бард слегка опешил. — Неожиданное, странное заявление. А почему такое возможно?

— Я думаю, потому, — посерьёзнел Метель, — что под словом "дружба" каждый понимает свой уровень ответственности и самоотдачи. Для кого-то "дружба" ограничивается просто поверхностным знакомством, типа поболтать и посплетничать. А для кого-то выше этого понятия нет ничего, и ради друга они готовы на всё. Даже на смерть.

Бард слушал внимательно, слегка кивая головой и неотрывно глядя на Метель.

— Здорово! Никогда так не думал. Теперь я смотрю на дружбу совершенно по-другому. Вот, например — я раньше, считал, что раз мы все солдаты Света, то нас уже связывает крепкая боевая дружба. Автоматически. Но сейчас, я понимаю, что эта наша связь совсем не крепкая, потому что мы не идём на смерть друг за друга. Потому что главным для нас является выполнение приказа, а не личные отношения. Конечно, жалко погибающего товарища, но отдать свою жизнь за то, чтобы жил он... Нет, на такое никто из нас не пойдёт. Значит, дружбы у нас нет. Есть просто служба. И это грустно.

— Но, ты же сам говорил, что у солдат низкий уровень сознания. А настоящая дружба требует сильных чувств и умственных усилий. И потом, это довольно редкое явление — отдавать жизнь за другого.

— Да, да, я понимаю, — торопливо сказал Бард, — только настоящая дружба способна на самопожертвование. И это прекрасно! Но как мне быть? Я не знаю, настоящая у нас с тобой дружба или обычная. Я очень боюсь потерять жизнь, хотя и не знаю почему. Но и потерять тебя я тоже очень боюсь! И не могу никак решить — чего же я боюсь больше. Но самое противное, это то, что я совсем не уверен, смогу ли отдать жизнь за тебя. Прости меня, Метель, наверное, я не умею дружить по-настоящему.

— Ах, ты глупенький! — Метель легонько погладил его по голове, покрытой коротким густым белым мехом. — Никто не знает, на что он способен ради друга! Недаром говорится: "Друг познаётся в беде". То есть, только пройдя через какие-то невзгоды, мы сможем оценить настоящие мы друзья или нет. Но лучше, конечно, чтобы не было никакой беды.

— А наша дружба от этого не будет ненастоящей? — с тревогой спросил Бард.

Метель с прищуром склонил голову набок.

— А сам ты, как думаешь?

— Я не знаю... — Бард немного помолчал. — Понимаешь, недавно мне представилось, что ты внезапно погиб... Ну, не по-настоящему, а только представилось, виртуально. Ведь идёт война, и всякое на ней может произойти. Так вот, даже от представления такого ненастоящего события я сильно расстроился и... И потом написал стихи о тебе. Если хочешь, я прочту.

Метель опустил голову и, глядя в ледяной пол, негромко сказал:

— Прочти. Ещё никто не писал обо мне стихи.

— Тогда слушай, только не смейся...

Мы с другом вдвоём любовались закатом,

И звёзды считали в небесной дали,

А ныне на панцире льда покатом,

Останки горят его в снежной пыли.

Он радостью жизни был доверху полон,

Отважно сражался, над смертью смеясь,

Но вражьим жестоким железным уколом

Безжалостно сброшен в горящую грязь.

Мы бились отважно — враги наседали,

И плавился камень, и плавился лёд...

"Не бойтесь, ребята, — сказал он, — едва ли

Нам жизни дано миллион лет вперёд!

Не важно, как долго мы были живыми -

Величие жизни измерит лишь смерть!

Нам выпало счастье быть в дни огневые

Не сметь сомневаться, и трусить — не сметь!