— Чику Экинья? Я Имрис Квами.
Чику попыталась придумать, что бы такое умное сказать, что-нибудь такое, что дало бы ей преимущество, но момент подвел ее.
— Привет.
— Сомневаюсь, что вы слышали мое имя раньше, — сказал Квами, усаживая свое длинное тело на свободный табурет. Он улыбнулся Педру и кивнул. — Если бы это было так, вы, вероятно, провели бы поиск по расширению на меня, а также на моего работодателя.
— Вы работаете на Джун? — спросила Чику.
— Да. И полагаю, вы как раз собирались подойти к этой женщине и спросить ее, может ли она быть Джун?
Чику нахмурилась. — Как вы узнали?
— Сто лет практики дают определенный уровень компетентности в таких вопросах.
Чику было не по себе от того, что она была такой прозрачной, такой открытой для интерпретаций. — Тогда, если эта женщина не Джун, то кто же она?
— Никто — и я имею в виду это в самом добром смысле, какой только возможен. Уверен, что на самом деле она очень милая леди. Я бы с радостью сказал, что она была приманкой, которую мы использовали именно для этой цели, но если бы вы подошли немного ближе, то увидели бы, что на самом деле она ни в малейшей степени не похожа на Джун.
Педру наклонился к нему. — Тогда где она?
— Внизу, — сказал Квами, как будто это все объясняло.
— Я думала, мы на самом нижнем уровне, — сказала Чику, глядя в пол.
— По-моему, это разговорный термин, — сказал Педру.
— Верно, мой юный сэр. Джун спустилась на поверхность Венеры около двенадцати часов назад. Полагаю, вы не думали подтвердить ее местонахождение позже?
— Ее нет ни в одном из куполов, это мы точно знаем, — сказала Чику.
— Когда я говорю "поверхность", именно это я и имею в виду. Она в скафандре на поверхности, в одной из своих разведывательных экспедиций. Вот почему мы прилетели на Венеру. Когда она закончит, мы уйдем.
— Теперь я в полном замешательстве, — сказал Педру.
— По дороге я немного почитала справочную информацию, — сказала Чику. — Она коллекционирует вещи, собирает их для музея или чего-то в этом роде.
— Роботизированные реликвии ранней космической эры, — сказал Квами, взмахнув руками над головой, словно над ним развевалось знамя. — Это ее жизненная миссия, последняя из многих. Возможно, последняя и величайшая из них всех.
— Как долго она пробудет там, внизу? — спросила Чику.
— Это может занять много десятков часов. Это очень утомительное занятие — путешествовать на поверхность и обратно. Вы не просто заскочите туда на пятиминутную прогулку.
Педру слегка пожал плечами. — Мы легко можем подождать день или два, а при необходимости и дольше.
— Я очень рад за вас, но, боюсь, с моим работодателем все обстоит иначе. Видите ли, она оставила мне определенные инструкции. — Этот странный, худощавый, жизнерадостный мужчина неопределенного возраста дотронулся до своего носа и подмигнул. — Вы должны понимать, что она полностью осведомлена о вашем интересе, ваших намерениях, вашем подходе к кольцевому лайнеру. Она знает, что вас больше, чем одна. Она также знает, что у вас недавно был контакт с морским народом.
— Понятно, — сказала Чику, слегка вздрогнув про себя.
— Джун очень хорошо умеет выявлять интерес к себе. Вас это не должно удивлять. Вам нужно только подумать о ее имени, и она его узнает. Я, конечно, преувеличиваю, но лишь немного. Минутку, пожалуйста. — Квами сунул руку в карман и достал маленькую бледно-зеленую коробочку. Он открыл крышку и извлек сиреневую пылинку, которую затем передал Чику. — Это было сформулировано к июню. Вы можете открыть ее, если хотите.
— Мы не хотим отнимать у нее много времени, — сказал Педру. — Если она знает о нас так много, как вы говорите, то она знает и это. А также то, что мы не замышляем никаких глупостей.
— Конечно, сэр, — сказал Квами, улыбаясь. — Но, боюсь, Джун очень разборчива в своих желаниях. Если вы хотите поговорить с ней, вы должны присоединиться к ней там, внизу. Она может заговорить с вами, а может и нет, в зависимости от ее настроения. Но другого пути нет.
— Нам действительно нужно поговорить, — сказала Чику. Она потрогала пылинку, не уверенная в особом этикете в данной ситуации.
— Пожалуйста, — подбодрил Квами.
Она раздавила пылинку. Как всегда, было мгновение, прежде чем груз эмоций начал распаковываться сам собой. Здесь не было тепла, только суровая и отталкивающая колючесть. Она почувствовала предварительную готовность к тому, чтобы к ней обратились, но только на очень конкретных условиях Джун Уинг. Никаких переговоров не будет, и она ничего не обещала. Также был слышен непрерывный, низкоуровневый гул постоянного фонового страха. Чику понимала, что дело было не в том, что Джун Уинг испугалась, а в том, что ей самой следовало бы испугаться. Пылинка была последним предупреждением, шансом остановиться сейчас, пока она не зашла еще глубже.
Знайте, во что вы ввязываетесь.
— Что ж, это скрасило мой день, — мрачно сказала Чику.
— Ваши костюмы уже забронированы, как и место в лифте, — ответил Квами. — Вы можете оказаться на поверхности в мгновение ока.
— Там внизу погибают люди, не так ли? — спросил Педру.
— Только время от времени, — весело ответил Квами.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Лифт представлял собой черную катушку, которая перемещалась вверх и вниз по тросу Текарохи Хай. Отправляемся на Китеру, — подумала Чику, когда они поднялись на борт вместе с небольшой группой попутчиков. Они еще не были одеты в скафандры, а сорокакилометровый спуск должен был занять достаточно много времени, чтобы лифт был оборудован небольшим баром, зоной отдыха и туалетом. Там было два крошечных окошка, больше похожих на смотровые щели, чем на что-либо, что могло бы обеспечить обзор. Имрис Квами отмахнулся от них, заверив, что на поверхности обо всем позаботились и что оба скафандра будут знать, куда идти.
— Можем ли мы доверять ему? — спросила она, как только они тронулись в путь, скользя по тросу со скоростью около двух километров в минуту. Дисплей над дверью показывал изменения высоты, температуры, давления.
— Сейчас поздновато беспокоиться об этом! — Педру водил пальцами по столешнице, возможно, размышляя о шпоне или ламинировании, которые могли бы подойти для его целей. Его способ справиться с ситуацией, — подумала Чику.
Это было не для нее.
Тем не менее, когда они спускались, лифт издавал зловещие тихие тикающие звуки, переходя в более плотную и горячую атмосферу, словно подводная лодка, погружающаяся в какую-то кислотную кипящую впадину самого глубокого и черного океана. Все отлично демонстрировали, что их не беспокоят эти маленькие структурные жалобы, даже когда они усилились до лязга и глухих ударов, как будто какое-то очень сердитое существо, находящееся в данный момент снаружи, пыталось ворваться внутрь.
Десять атмосфер... пятьдесят... Лифт затрясся, когда они проезжали через какой-то след сдвига ветра. Затем еще глубже. Семьдесят атмосфер, восемьдесят. Теперь все стало ровнее, тяжелее, как будто сама атмосфера была слишком вялой, чтобы беспокоиться о чем-то столь легкомысленном, как погода. Была только одна машина, курсировавшая вверх и вниз по тросу изо дня в день, год за годом. Чику предположила, что к настоящему времени она уже достаточно хорошо научилась справляться с этими перепадами давления. Не было лодки более безопасной, чем старая лодка, по крайней мере, так гласила поговорка. Возможно, это правило можно было бы с уверенностью отнести и к лифтам, подобным подъемнику в Санта-Хусте.
В конце концов машина достигла нулевой высоты. Вид из окон потемнел, когда они въехали в комплекс опорной стоянки на поверхности. Они находились при давлении девяносто пять атмосфер, температуре семьсот пятьдесят кельвинов.
Лифт остановился, и что-то крепко зажало его. Последовало еще больше лязга и грохота, а затем дверь открылась. Чику и Педру последовали за пассажирами в зону приема на опорной стоянке. Это было на редкость неприветливое место, немного чересчур теплое, с тусклым промышленным освещением, обшарпанными серыми стенами и постоянным ритмичным гудением вентиляторов. Музыкант сидел, скрестив ноги, на коврах в одном углу, пытаясь настроить кору. Или, возможно, решила Чику, таков был его настоящий стиль игры.
Некоторые пассажиры с дорогим багажом разглагольствовали перед туристическим чиновником, жалуясь, что автобус, который должен был отвезти их в ближайшее куполообразное сообщество, опаздывает на несколько часов. Предметы их багажа, так же стремившиеся к переезду, как и их владельцы, переругивались между собой. Некоторые другие пассажиры ждали, когда можно будет подняться обратно по тросу, сидя на металлических скамейках или слоняясь вокруг той или иной продуктовой лавки. Кто-то спал, растянувшись на скамейке и накинув на голову пальто. Чику поняла, что источником раздражающей ритмичной пульсации был его храп. Это не имело никакого отношения к воздушным кондиционерам.
Зона для переодевания находилась после одного длинного наклонного туннеля вниз, затем вверх следующему. Когда они прибыли, кому-то еще помогали надеть скафандр, который был собран вокруг них, как какое-то приспособление для средневековых пыток. В этом процессе использовались роботы, лебедки и сложные электроинструменты. Чику никогда не видела ничего столь варварского, как наземный костюм для Венеры.
— Зачем кому-то беспокоиться об этих вещах? — спросил Педру. — Разве они не счастливы кататься на ровере, с хорошими сиденьями и баром?
— В основном, это для того, чтобы похвастаться, — сказала Чику. — Чтобы они могли сказать, что совершили нечто более опасное и реальное, чем их друзья.
— Даже если они подвергаются реальному риску умереть?
— Это обратная сторона.
— Я могу придумать другую. Может быть, сейчас подходящее время упомянуть, что у меня очень легкая клаустрофобия?
— Нет.
— Я так не думаю. Впрочем, для тебя все в порядке — у тебя было достаточно времени в скафандрах.
— Не таких, как эти, Ной. Даже барахло, которое нам приходилось носить в Каппе, было более удобным, чем это.
— Я не знаю, — сказал Педру, и в его тоне прозвучала некоторая резкость. — И, к твоему сведению, я не Ной. Ной — не твой муж. Ной — муж Чику Грин, другой женщины, которую я никогда не встречал и никогда не захочу встретить.
— Извини, — сказала она. — Я не имела в виду...
— Не бери в голову, — сказал он с явно наигранным великодушием. — Полагаю, этого следовало ожидать, когда ты ходишь и меняешься воспоминаниями, как парами перчаток.
Чику подумала, что лучше не отвечать.
Скафандры, по сути, представляли собой передвижные танки. Они были глянцево-белыми, как омары, вымоченные в молоке. У них не было лицевых панелей, только отверстия для камер. Вместо рук у них были когти. Их системы охлаждения были многократно избыточны. Это была важнейшая мера безопасности, как узнала Чику на брифинге. Смерть от давления была настолько редкой, что за всю историю исследований Венеры это случалось всего несколько раз. Но сотни, тысячи людей умерли от теплового шока, когда их холодильники перегрузились.
Как только их облачили в костюмы, они потратили несколько минут на изучение базовых навыков, таких как ходьба и манипулирование предметами. Чику то и дело вспоминала свое пребывание в Каппе, насколько все было просто по сравнению с этими неуклюжими приспособлениями. С другой стороны, теперь она чувствовала себя неуязвимой.
Эта уверенность испарилась, как только двери воздушного шлюза захлопнулись за ними и внутрь с ревом ворвалась атмосфера. Когда температура и давление поднялись до нормальных для поверхности, скафандр сообщил ей, сколько работы ему приходится проделывать, чтобы ей было комфортно. Как и лифт, он издавал протестующие звуки. Системы переключились с зеленого на желтый. Когда скафандр работал при нормальной нагрузке, запас охлаждающей способности был очень мал.
Наружные двери открылись, и они вразвалочку пересекли парковку к ожидавшему их "роверу", который, по сути, представлял собой шасси на колесах. Они забрались на борт и заняли стоячее положение внутри огражденного перилами места. Машина, казалось, знала, куда их отвезти. Они поднялись по пандусу в обжигающий, затянутый тучами полдень на Венере. Местность не была чуждой для глаз Чику — она видела на Земле такие же засушливые горные районы, как этот, с похожим недраматичным рельефом. Грунт был каменистым, изломанным, усеянным валунами и обломками каменных глыб. Разумеется, никакой растительности и никаких свидетельств того, что здесь когда-либо текли какие-либо жидкости. Цвета, передаваемые через системы камер скафандра, были приглушенными, серыми, охристыми и не совсем белыми, все было покрыто бледно-желтой пылью, словно слоем старого лака, который начал обесцвечиваться.
Вездеход двигался по извилистой трассе, по обеим сторонам которой бульдозерами были разбросаны камни и обломки. Чику развернулась, все еще опасаясь повредить скафандр, и увидела опорную стоянку, из которой они вышли. Она смотрела, как катушка подъемника скользит вверх по натянутому тросу, пока не затерялась во мраке низкой облачной палубы. Эти условия были оптимальными на Венере: низкая облачность, отсутствие неба, видимость до пары километров.
Наконец ровер свернул с главной трассы на более неровную тропу, которая вилась вокруг склона спящего вулкана, а затем они спустились по склону в широкую впадину, окруженную со всех сторон растрескавшимся рельефом, изрезанным концентрическими и радиальными узорами, как морщинистая кожа вокруг глаза слона. Эта особенность в виде паутины, согласно наложению рельефа, была названа арахноидальной, вызванной деформацией и расслаблением поверхности под воздействием поднимающейся магмы. Помимо самой дороги и странного столба-ретранслятора или куска сломанного вездехода, за пределами комплекса было мало свидетельств человеческого присутствия. У основания впадины, поблескивая в вечном полумраке, стояла еще одна машина. Как и их собственный ровер, это было открытое шасси на колесах. Он был припаркован на пологом склоне. Недалеко от него, дальше по склону, виднелась еще одна фигура в венерианском скафандре, занимавшаяся чем-то на земле, почти в тени нависающего утеса высотой в несколько десятков метров, образовавшегося там, где одна часть арахноида опустилась или приподнялась относительно другой.
— Джун, — сказала Чику, взволнованная и встревоженная одновременно. — Это она. Там даже есть пометка расширения.
— Открой общий канал, посмотрим, заговорит ли она, — сказал Педру.
— Конечно, она заговорит. Мы проделали весь этот путь сюда, не так ли? — Но она все равно открыла канал. — Джун Уинг? Это Чику Экинья. Думаю, вы нас ждете.
Чей-то голос произнес: — Припаркуйтесь рядом с моим ровером, затем выйдите и подойдите ко мне, очень осторожно. Не хочу, чтобы вы топтались по всему этому участку, как пара горилл.
— Я тоже рад с вами познакомиться, — сказал Педру себе под нос, но, несомненно, достаточно громко, чтобы Джун это услышала.
Чику переключила управление на ручное и остановила ровер рядом с другим транспортным средством. Они вышли из своих мест и осторожно спустились на поверхность Венеры. Атмосфера Венеры осадила ее скафандр, прощупывая его защиту в поисках слабых мест.
