Штабс-капитан Круглов

Сергей дождался, когда унтер-офицер вышел, и проверил карманы щегольского пиджака. К его удивлению все деньги, оказались на месте.

" Выделить на служебные надобности мне, конечно обязаны, но не стоит надеяться, что этой суммы окажется довольно для задуманного.— Рассудил Круглов возвращая портмоне обратно в карман. Он вздохнул, припомнив о свертке, спрятанном под окном его временного жилья, но тут же легкомысленно махнул рукой на потерю.

" Как ни крути, а ничего путного из поисков клада не выйдет. Так, может и вправду, стоит сообщить о находке господину Шкуркину? Пусть порадуется. — Подумал Сергей. Однако, развернув пакет с документами, вовсе позабыл о прочем. В документе давался обстоятельный обзор существующих движений.

...В настоящий момент вызрели и сформировались четыре основных антирусских движения, в своей идеологии ориентированные на разрушение российских основ и построение в стране некоего совершенного государства по западному образцу. — Прочитал Круглов далее. — Коренные ценности России, ее самобытные основы, традиции и идеалы воспринимаются представителями этих течений как помехи на пути к некоему идеалу западного типа.

Первое движение составляют либералы. Второе движение составляют так называемые народники. Реальное название ни в коей мере не отражает его содержания. "Народники" отнюдь не опираются на русские народные основы, традиции и идеалы, они являются социалистами в западноевропейском понимании этого слова, т.е. стремятся построить в России некий утопический строй — социализм.

Третье антирусское движение составляют марксисты, или социал-демократы. Они утверждают своей целью за построение общественного строя на основе учения господ Маркса и Энгельса.

-Круглов оторвался от чтения сухого текста, усмехнулся.— Ничего другого от господ жандармов ожидать не приходится. Тем не менее, следовало прочесть до конца.

— Четвертое антирусское движение — чисто националистическое, оно не прикрывается никакими социальными одеждами, отстаивает эгоистические интересы определенных национальных групп.

Роднит все эти движения лишь лозунги, под которыми они выступают. А они довольно просты и однообразны: Свержение царского Самодержавия и установления "Самодержавия народа" путем созыва Учредительного собрания, которое, по их мнению и решит все проблемы. В этом сходятся и социалисты и марксисты.

-Хм, ну и ладно... — Круглов с тоской поглядел на печатный текст. — Тяжела и неказиста жизнь жандармская... Поди различи всех этих вольнодумцев с их отличиями и лозунгами. Он вздохнул, и продолжил чтение: — "Общая тактика антирусских сил такова, что допускает любые формы борьбы, включая самые грязные и кровавые.

Особенно расцветает революционная клевета в самых разных формах: в газетах и журналах, в листовках, путем распространения слухов.

Круглову надоело читать "аналитику". — Если и остальное в том же духе, пропади оно... — Он глянул на новый абзац, и с облегчением обнаружил, что теперь речь пошла о другом.

-Если с образования "Союза освобождения" история российского либерализма это история масонства, то до "Союза" в России существовала еще партия "Народного права", организованная М.А. Натансоном и О.В. Аптекманом.

В первой половине 90-х годов в Москве и Петербурге, возник ряд политических групп, которые условно именовались "босяками", так как они хотели опереться в своей революционной борьбе на многочисленный слой босяков, а также "разночинцев", понимая под этим словом мелкую служащую интеллигенцию. Самым здоровым элементом рабочего движения, по мнению руководителя этого движения Махаевского и его последователей, являются воинствующий хулиган, босяк, люмпен, вносящие в рабочую среду живую, отрезвляющую струю "здравого пролетарского смысла". Будущие преобразования принадлежат босяку и зависят "только от одной его "наглой" требовательности, от одной его "хамской" ненасытности".

"... Диктатура пролетариата... Ульянов-Ленин...— Возникла в голове у Сергея странные слова. — Что-то знакомое... — Круглов вновь наморщил лоб, стараясь избавиться от ощущения дежавю... -Ну где же я мог слышать эту фамилию? — Попытался вспомнить он. Но не сумел и вернулся к занимательному чтению.

-Как и для многих крещеных евреев, переход И. Бланка в Православие стал лишь формой приспособленчества и стремления сделать карьеру. Дух, царящий в доме Ульяновых, породил целый в ней ряд революционных ниспровергателей российских национальных основ. Старший брат Владимира Ульянова, Александр участвовал в злодейском покушении на Его Императорское Величество Александра III и был повешен. Безусловно, обладающий большими творческими способностями и памятью, Ульянов поставил их на службу антирусской идее ниспровержения государственного строя России. По сути это законченный тип антирусского фанатика, готового для достижения своих целей использовать любые средства, и прежде всего террор. Уже в 1901 году он вполне определенно заявляет: "Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказываться от террора".

-Ну а как же без этого.— Уже привычно отметил Сергей обязательный пассаж составителя примечательной записки в сторону еврейского происхождения лидера новоявленного движения.

-"Так называемая партия социал-революционеров имеет своей предысторией организацию в 1899 году в Минске "Рабочей партии политического освобождения в России", основателем которой была группа евреев во главе с минским провизором Г.А. Гершуни. Политической целью партии является разрушение русского государственного строя, главным методом борьбы определялся террор. Партия просуществовала недолго, многие ее деятели влились в партию эсеров, "Боевую организацию", которую возглавил сам Гершуни.

Уже в апреле прошлого года эсеровская партия начинает серию террористических актов против государственных деятелей Российской Империи. Первой жертвой террористов становится министр внутренних дел Сипягин, по случайности сорвалось покушение на обер-прокурора Синода Победоносцева. За убийством Сипягина последовали убийства полтавского губернатора князя Оболенского и уфимского губернатора Богдановича.

Сейчас вокруг нее начинали формироваться разные антирусские, преимущественно националистические, силы. Тяготение к этой партии обнаружилось среди социалистов польских (ППС) и армянских ("Дашнакцутюн"); переговоры с ней ведет новообразовавшаяся партия грузинских социалистов-федералистов, в которую входят и грузинские эсеры; в Латвии наряду с традиционной социал-демократической партией обособился сочувствующий эсерам "Латвийский социал-демократический союз"; от российских социал-демократов отошла и сблизилась с эсерами Белорусская социалистическая громада. В Финляндии рядом с традиционной партией пассивного сопротивления возникла союзная с эсерами, вдохновлявшаяся их боевыми методами Партия активного сопротивления...

-Ох... — Одно только перечисление всех этих партий, движений и союзов вызвало у Сергея тихую панику. — И вся эта свора? ... — Он попытался заставить себя вернуться к чтению, но не сумел перебороть отвращение.

-Пропади оно...— Выдохнул Круглов и откинулся на подушку. В голове мелькали имена и фамилии.

-Хорошо... — Сумев, кое-как успокоиться, подвел он итог.— Ясно одно. Руководство жандармского ведомства, похоже, в курсе развития ситуации и, держит руку на пульсе... Отчего же тогда вся эта сволочь еще не сидит там, где ей самое место? Почему они ведут себя столь нагло? Неужели все так прогнило, что некому взять их в ежовые рукавицы?

Глава 8

Звякнул станционный колокол, сообщая о скором отправлении.

— Господа провожающие, извольте освободить купе. Поезд отправляется. — Прошел по вагону служащий.

Приоткрыл двери соседнего со своим, служебным, отсека и озадачено застыл на пороге. В пассажире, сидящем на обтянутом плюшем диване, опытный проводник мгновенно признал сотрудника известного ведомства. Филер впрочем, похоже, и не скрывал своей принадлежности. Он настороженно глянул в сторону вошедшего, перевел взгляд на пассажира, сидящего напротив него, и неловко поправил предмет, выпирающий из-под полы серого, с неуловимым признаком казенности, пиджака.

-Простите. — Сочтя за лучшее не вмешиваться в непонятную ситуацию, кондуктор попятился прочь.

-Один момент.— Второй пассажир, франтоватый иностранец азиатского происхождения живо поднялся со своего места. — Могу я просить...— Добавил он с диким акцентом. — Тет а тет Конфидинциал. — Азиат ловко вытянул проводника из тесного пространства купе. — Я иметь дипломатический чин. Мне нужен отдельный купе. Я платить... — Он покрутил в тонких пальцах сиреневую бумажку. — Отчень.

— Не положено.— Кондуктор скользнул взглядом вдоль пустынного коридора. — Да и не имеется. Все купе заполнены-с.

— Шитт.— Пробормотал азиат и едва заметно покривил губу.— Хо-ро-со.— Он оглянулся на прикрытую дверь. — Тогда я хотеть имер другойсосед. Не тот..., другой.

Теперь служащий начал понимать, что крылось за странным разговором, который еще утром до посадки вел с ним поездной начальник. — Тогда его речь показалась кондуктору тарабарщиной.

Кондуктор вновь скосился по сторонам, и плотоядно уставился на зажатую в ладони просителя купюру. — Сложно, сударь, дамы-с, с детьми много.Тут очень непростой вопрос.

Намек оказался понят правильно. К смятой ассигнации с изображением царственной особы прибавилась еще одна, посветлее.

Кондуктор повернулся, ненароком освободив карман мундира. — Разве что в восьмое.Там молодой человек до самого конца сели.

Благостный хруст купюр привел служащего министерства путей сообщения в более решительное настроение.— Извольте, сударь. Восьмое купе.

Потеряв к азиату всяческий интерес, шагнул кондуктор по мягкой ковровой дорожке. Настроение его заметно повысилось. Исполнить указание начальства и при этом извлечь существенную прибыль. Он неприметно ухмыльнулся в усы. Его наставник в сложной кондукторской науке, Пров Игнатьич, сумей он видеть эту сцену, мог быть доволен своим учеником.

Сергей откинулся на спинку дивана и задумчиво глянул в окно. _Вот и окончилась недолгая служба в этом забытом богом краю. — Возникла в мозгу несколько меланхоличная мысль. Впрочем, как бы ни обернулась его нынешняя командировка, возвращаться в город, якобы владеющий Востоком, ему отчего-то не хотелось. И дело было вовсе не в негласной охоте, которую устроил за своим обидчиком глава местных разбойников.

В глубине души Сергей отчего-то был твердо уверен: Поездка станет началом куда более долгого пути. Отчего? Он и сам не мог ответить... Впрочем, уверенности в необходимости сменить обстановку прибавила и встреча с помощником главы местного полицейского ведомства. Господин Шкуркин весьма недвусмысленно дал понять, что намерен вернуться к выяснению деталей его участия в экспедиции по отлову хунхузов. А в качестве улучшающего память своего оппонента он выбрал старый и проверенный способ.

Сохраняя непроницаемый вид, неловко раскрыл папку и зачитал перечень примет злодея, ограбившего некоего китайского менялу...

-Господин Круглов? Вы случайно не встречали никого, отвечающего подобным приметам? — Осведомился он, окончив. — Нет? Впрочем, откуда... Вы ведь здесь всего-ничего. Ну да ладно... — Полицейский захлопнул корочки и вздохнул, поправляя листки.— невиданное по своей дерзости происшествие. И главное, что этот мерзавец назвался сотрудником жандармского корпуса. Представляете? — он вскинул глаза на одетого в шикарную пару собеседника. — Слышал, что вы сегодня отбываете из города? Командированы в столицу... желаю успехов. Но, мы будем с нетерпением ожидать вашего возвращения.

Безразличие и внешнее спокойствие не обманули Сергея. Он уловил в словах неугомонного искателя золота скрытую угрозу.

— Будет день, будет и пища.— Отвлекся Круглов от созерцания суеты перрона, и разномастных пассажиров, спешащих занять свои места в поезде.

-Здравствуйте. Позвольте войти? — дверь в купе отворилась и в узком проеме возник давно ожидаемый персонаж.

— Разрешите представиться.Господин Акаси. Японский подданный. Следую в Санкт-Петербург...

Сосед аккуратно уложил в багажное отделение чемодан, повесил в шкаф пальто, и пристроил котелок с отливающей перламутром лентой на тулье.

— Господин говорит на европейских языках? — Произнес гость. — Русский язык весьма труден для произношения. Извините.

-Извольте,— отозвался Сергей на французском. Благодаря стараниям гувернера он мог общаться на нем вполне сносно. -Что-ж до меня, то язык Марсельезы и Республики куда более труден в изучении.

-Превосходно.— Расцвел в улыбке новый сосед.— Я уверен мы с вами подружимся...Позвольте узнать, с кем имею честь...

-Семен Семенович.— Едва не сорвалось с языка у Сергея совершенно идиотское восклицание

Он поперхнулся, закашлялся, и помотал головой, искренне удивляясь дикому выверту фантазии.— Круглов, Сергей Михайлович. Потомственный дворянин, проходил службу в гарнизоне, нахожусь в отпуске по ранению.

-Так вы офицер? — вскинул бровь Акаси. — В каких чинах?

-Увы, по окончании университета, поддался глупому поветрию, и был записан в добровольном качестве. Но теперь я вовсе не уверен в верности своего решения. Совершеннейшая дикость и варварство. Абсурд и коррупция. Вы не поверите, искренне рад, что ранен... И скажу по секрету, весьма надеюсь быть комиссованным. Не испытываю ни малейшего желания принимать участие в этом балагане.

-Извините, не разобрал. — Японец глянул на проплывающий мимо перрон, — Как вас зовут. Нам довольно сложно справиться с этими, с отечества ми.

-Отчество.— Машинально поправил Круглов. — Не забивайте голову, господин Акаси. Зовите на европейский манер, Сержем.

-Кстати, а вы? В каком качестве следуете в столицу?— невинный вопрос отчего-то вызвал секундное замешательство.

— Служу императору по ведомству иностранных дел...— Акаси справился с собой и закончил уже совсем гладко. — В меру сил пытаюсь сгладить возникшие между нашими государями недоразумения.

-Иными словами шпионите, в преддверии скорой войны.— Ответно улыбнулся Сергей. — Что-ж, это весьма умно. Проехать через всю Империю. У вас будет прекрасная возможность составить полное впечатление.

Акаси попытался сохранить серьезное выражение лица, но не выдержал и рассмеялся, показав слегка неровные зубы. — Вы серьезно? Господин вольноопределяющийся, боюсь, что у вас неверное представление о нашей службе. Поверьте, не имею ни малейшей охоты выведывать секреты. Будь у меня подобное задание, я бы представился, к примеру, служащим банка, и не японским подданным, а, скажем, китайцем. Не желаю вас оскорбить, но для вас, европейцев мы, в подавляющем большинстве, все на одно лицо. Да и зачем? Вы сами сказали, что ждете скорой войны. Не буду опровергать, ибо и сам не владею никакой информацией, но если принять это утверждение за данность, теперь эти сведения уже не имеют никакой роли. Они просто не смогли бы ничего изменить. Не так-ли?

-Силен,бродяга. Чувствуется школа папы Мюллера.— С невольным уважением подумал Круглов. — Хотя, при чем тут какой-то Мюллер? Ясно только одно специалисты Германского генштаба сумели хорошо поработать. Кадры японской разведки отлично усвоили урок своих немецких учителей. Логично и открыто. Этим и подкупает.