Доля попаданская

— Вы полагаете, мне нужна ваша плата? Маэстро, я уже объясняла вам однажды и не хотелось бы повторяться: то, что вы сделали для меня, не оплатить и за всю жизнь... Поэтому разговор на эту тему прекратим. Вот только, надеюсь, танцевать мы там не будем? Не хотелось бы стать всеобщим посмешищем...

Платье, сотворённое эльфейской портнихой, Марья водворила в платяной шкаф, оставив грустить в этом шкафу, предположительно, на всю его оставшуюся жизнь. А ашу Арамию попросила сопроводить её к зеленгирским мастерам, если таковые имеются в столице.

— Ты, что удумала, малахольная! Опозорить решила супружника своего, курлужкин огрызок! Какие шальсайры в твоём положении? Запамятовала, куда идёшь? Не на базар чай! Соответствовать должна!

Но Марья упрямо молчала, семеня рядом со старухой, в сопровождении хмурого Семмая. Как молчала в ответ на замечания эльфийки, онемев от вида 'шедевра', заявленного, как 'платье для посещения коронованных особ'. Как молчала на немой вопрос мастера: не понравилось?

Просто встала и ушла, забрав с собой хрустальный фиал с пробником нового аромата, который хотела подарить мастерице в знак благодарности.

Её вела уверенность в предстоящем чуде. Надежда на то, что, чудо это произойдёт именно сегодня и именно сейчас.

И не ошиблась...

Старик портной, при знакомстве представившийся, как аш Герресий, пару раз взглянув на Марью, заковылял в подсобку, напевая про себя нечто совершенно немузыкальное и состоящее из одного звука 'м'.

Парный костюм цвета старого золота влюбил в себя с первого взгляда. Да что там? Все земные кутюрье умерли бы от горя, при виде сего произведения рук человеческих.

Его хотелось касаться кончиками пальцев, но даже примерять было страшно: текучий, струящийся плотный шёлк, расшитый золотой нитью, строгий крой, полное отсутствие излишеств, предполагал несколько иную фигуру у женщины. Но глаз оторвать было невозможно, и, при любом раскладе, Марья собиралась бороться за него до конца.

Слуга не вмешиваля в разговор, но ситуацию держал под контролем.

Даже аша Арамия замерла ледяной статуей, не спуская с нарядов глаз.

— Шальсайр — хойго? Настоящий? Откуда такая роскошь, уважаемый?

Старик, прикрыл глаза и, разведя руками в стороны, поведал грустную историю о любви к богатой и красивой девушке. Та не разделяла его страсти, но пообещала непременно выйти замуж, если он сошьёт для неё наряд, какого нет даже у императрицы. Пять долгих оборотов расшивал молодой мастер эти костюмы, продав даже дом для того, чтобы купить золотую нить, но вероломная возлюбленная выскочила замуж за проезжего купца, оставив аша Герресия практически разорённым. Теперь у него всё есть. Но о любви своей он так и не забыл. Теперь, видимо, пришла пора...

— Я не ошибаюсь? Вы ведь младшая жена аша Улугая Урхаат?

— Угумс, — Марья всё ещё была потеряна для мира и даже не слышала обращённого к ней вопроса.

— Ходят слухи, у вас есть Дар Великого Змея? Это правда?

— Феденька, что ли? Покажись, чудо. Только не пугай хорошего человека...

В этот раз Федька предстал истинным джентльменом. Не плевался, не шипел и плащом своим никого не пугал. Но удивить умудрился всех. Более того, шокировал даже самого аша Герресия. Качнувшись в сторону мастера, аккуратно обнюхал его лицо и, боднув в руку, аккуратно слил в неё несколько капель яда, моментально затвердевшего до состояния янтаря.

Аш Герресий, неверяще уставился на драгоценное лекарство и низко — низко, до самого пола, поклонился Марье.

— Благословенна будь, иномирная дева.

А Марья, внимательно присмотревшись, заметила и нездоровую бледность мастера, и синюшность губ, и тонкую кожу, сквозь которую насквозь просвечивали кровеносные сосуды.

— Глотай, курлужкин сын! Быстро! Одно зёрнышко, пока свежее! Шайни есть? Или хотя бы вода? Учить вас надо..., — аша Арамия схватила со стола стакан с водой и подала старику.

'Светлейший тан!

Работать с каждым днём становится всё сложнее.

Ситуация в семействе тана Урхаат выходит из — под контроля:

1. Хозяином получено личное приглашение императора на Бал Привилегий, хотя радости по этому поводу никто не испытывает.

2. Начали происходить явные чудеса: удачно сданы экзамены на звание Магистра алхимии таном Урхаат и, соответственно, на звание мастера его молодой женой. А молодая графиня Айсдорро каким — то совершенно немыслимым образом, зачислена на первый курс Академии Магических Служб.

3. Прислужница Бездны, по ошибке природы именующая себя ашей Арамией, повесила на меня всю домашнюю работу, объясняя этот момент несомненной пользой для моего здоровья.

4. Звери скачут по всему дому, светлейшая графиня учит младшего Урхаат драться на кулаках, беременная хозяйка трусцой бегает по утрам вокруг сада.

5. Но есть и положительные новости: у нас появился новый сосед. И не кто иной, как герцог Гассмар, который был сразу же опознан Исией Айсдорро. Полагаю, вы приняли к сведению мою просьбу?

6. Очень хотелось бы помощника. Но просить о подобном снисхождении не могу, ибо каменная змея в человеческом обличье, прикидывающаяся лекаркой, видит врагов в каждом новом человеке. А мстит за всех мне.'

Мастер с лекаркой лично следили за одеванием Марьи, дабы в нужный момент, как выразился аш Герресий, 'подхватить ниточкой или заклинанием лишнюю складочку'.

Но, как это не парадоксально звучит, шальсайр — хойго словно был создан для неё. Пришлось лишь надстрочить широкий эластичный пояс для брюк, чтобы они не спадали с живота и собрать по низу на резинку по просьбе Марьи. Да добавить к ним золотистые эльфейские туфельки на каблучке — рюмочке, очень модном в этом сезоне.

Верхняя часть костюма застёгивалась только на одну верхнюю пуговицу, создавая впечатление распашного платья, под которым было нижнее, в тон с костюмом, но простого кроя и без золотого шитья.

Шапочка — таблетка сияла жёлтыми каменьями, обрамляя лицо спускающимися вниз длинными подвесками из того же камня.

Тан Урхаат в новом костюме напоминал визиря из восточных сказок. Под напором женщин и с молчаливого согласия портного согласившись на лёгкую белоснежную чьяльму 'для солидности', лишь повозмущавшись немного для порядка.

И когда церемонеймейстер объявил Магистра алхимии тана Улудая Урхаат с женой, к ним оказалось приковано внимание всего зала.

Ибо они были до боли изысканны в своей простоте, среди разряженной в пух и прах разноцветной толпы придворных и гостей, одетых в пёстрое по последней эльфейской моде.

Марья улыбнулась, в глубине души порадовавшись своей настойчивости в борьбе с эльфейской мастерицей.

Толпа в зале замерла на мгновенье, но следом полетели шепотки, тайные вздохи и вопросы, задаваемые вполголоса и громче.

— Кто такие? Откуда?

— Тот самый? Не может быть... Я его видела, он же совсем старик...

— А жена — северянка? Хотя волосы... Нет!

— А что у неё с волосами? Разноцветность где — то в моде?

— А шапочка! А шапочка! А вышивка! Мама, я тоже хочу себе на следующий маскарад такой же костюм!

— Милый, ты обратил внимание, какие камни у жены этого ремесленника на шапке?

— Интересно, кто их пустил сюда?

Апогеем всеобщего шока стало объявление императора Веррейроса.

— В этот раз претендентов на имперские Привилегии оказалось очень мало. И из всех соискателей была выбрана всего лишь одна кандидатура. За заслуги перед империей Ильянта наследный титул баронов Шерринсай передаётся в вечное пользование Магистру алхимических наук Улудаю Урхаат и его жене Маррисье Урхаат.

Зал замер. Впервые за последнюю сотню оборотов императорская милость досталась представителю Зеленгира.

Но сияющая императрица сидела на троне рядом с императором, давая возможность рассмотреть уже достаточно заметную беременность и победно улыбаясь всем вокруг, лишь время от времени бросая уничижительные взгляды на вдову Карасорро.

Марья же пребывала в шоке. Меньше всего ей хотелось внимания сильных мира сего. И ещё меньше внимания гадюшника, именуемого аристократия Ильянты.

И панически не хотелось пересекаться с семьёй Огорро.

Но уже обнималась счастливая Исия, сбежавшая от бдительного надзора маменьки, торопливо произносил скупые поздравления граф Айсдорро и совершенно неожиданно нарисовался рядом лорд тангерраль Гасмарр.

— Поздравляю с высокой честью, барон, баронесса...

Герцог пытливо всматривался в лицо женщины, пытаясь найти там хотя бы искорки превосходства или удовлетворённости, но видел только растерянность и лёгкое раздражение. Да усталость порой мелькала лёгкой тенью среди прочих эмоций.

— Благодарю вас..., — скорее прошептала, нежели ответила женщина и даже не взглянула, повернувшись к мужу и побледнев вдруг до мелового цвета.

— Вам плохо, танна Ариша? — алхимик давно не видел алхимею в таком состоянии.

— Возьмите меня за руку и не отпускайте...

— Ах, тан Урхаат, вы великий мастер и награду получили заслуженно! Узнаёте? Ваша 'Царица ночи'... Она восхитительна! — женщина, стоящая рядом с таном Огорро, казалось, не видела никого, кроме алхимика.

Цендераль же хмуро рассматривал Марью. Сканировал. Просвечивал рентгеном. Сверху вниз и наоборот.

— А вы разве не мою рабыню взяли в жёны, тан Урхаат? — хмыкнул, обращаясь к старику.

Лорд Гасмарр замер и весь превратился в слух. Граф Айсдорро, будучи очень осторожным человеком, растворился в толпе.

— Вашу рабыню за-би..., — Марья крепко сжала руку алхимика и он, спохватившись, замер на полуслове.

— Полагаю, нам есть, что обсудить, барррон Шерринсай, — сквозь зубы прошипел тан цендераль. — Пройдёмте.

Марья уже давно летела бы на выход, сломя голову, если бы не маэстро. Он весь вечер делился с ней своим спокойствием и уверенностью, а сейчас уходил неизвестно куда с таном Огорро..

— Вы позволите, баронесса? — сияющая в своём превосходстве и красоте женщина аккуратно присела рядом с Марьей. — Позвольте представиться, герцогиня Огорро. Для вас — просто Кирсая.

Марье понадобилось всего мгновенье, чтобы понять: она ЗНАЕТ. Всё. Или почти всё. И не отпустит. И поздним прозрением накрыло осознание: это же мать тана Илая Огорро!

Нет! Только не это!

— Боюсь, я буду неинтересна для вас, герцогиня.

— Кирсая..., милая девочка. Меня зовут Кирсая, — и попыталась взять Марью за руку.

И внимательный взгляд глаза в глаза.

— Сестра..., — чарующий голос раздался, словно ниоткуда, — позволь похитить у вас самую красивую девушку на сегодняшнем балу?

Селентайр склонился в идеальном дворцовом поклоне, заставив затаить дыхание всех женщин в радиусе тридцати шагов, не сводя глаз с Исии.

— Опять выыыы? Никуда я с вами не пойду! — зашипела девушка.

Он склонился к девушке, взял её руки в свои и дыханием согрел моментально похолодевшие пальцы.

— Но вы просто обязаны подарить мне один танец — в благодарность за исцеление глаз...

— Так это вы расстарались? Можете вернуть мне мои окуляры. Я и в них себя прекрасно чувствовала.

— Тогда придётся вспомнить испорченный китель, оттоптанные ноги, ночное путешествие по вашему городу... Соглашайтесь, милая танна.

Женщины в окрестностях дружно выдохнули, с тем, чтобы, набрав полную грудь воздуха, с новыми силами продолжить наблюдение.

— Вы же сссделаете меня всеобщим посссмешищем! Не понимаете? — зашептала Исия и в сердцах щёлкнула пальцами, — Разгидрат твою перекись марганца! Такой вечер пропал!

Лайсар засмеялся. Одним отточенным движением встал на колено. Склонил голову. Зашептал в ответ.

— Прошу вас, Исия, пощадите! Я исправлюсь... Только непременно расскажите мне о том, кто такой этот 'ПерекИсь МаргАнца'.

И заиграла вдруг волшебная музыка, а по залу запорхали снежинки и расцвели белоснежные цветы.

— Вы, наверное, всё — таки, слепы, сиятельный лорд, если можете представить нас вместе хоть на мгновенье...

— А давайте рискнём, милая танна Исия?

И под восторженными, завистливыми, откровенно злыми и просто растерянными взглядами, повёл танцевать старую деву, а ныне почти адептку Академии Магических Служб, старшую дочь графа Айсдорро.

Аш Улудай вернулся довольно быстро, загадочно улыбающийся и мурлыкающий под нос какой — то фривольный мотивчик, оставив далеко позади разгневанного тана цендераля.

— Ариша, девочка моя, нам не пора? Ты как себя чувствуешь? Не устала?

— Уже уходишь, брат? И совсем не хочешь уделить время родственникам? Бароном стал? Возгордился? — мурлычащий голос никак не вязался с хищным презрительным взглядом мужчины. — И жену — красавицу себе заимел, и детей ждёшь? А прикидываешься стариком! Не много ли тебе одному?

Рядом появился не сарый ещё зеленгирец, отдалённо напоминающий Шарсая.

— Господин мой, мне плохо, прошу вас, уйдёмте отсюда! — Марья схватила за рукав алхимика, пытаясь отвлечь от родственника, который изо всех сил старался устроить скандал.

— Она ещё и позволяет высказываться в присутствии старших мужчин в Роду? Мало ты нас позорил, так и девка твоя принародно позорит?

— Вы чшшшто ссебе позссволяете, посланник Ирредей? — герцогиня Огорро поднялась из кресел карающей дланью. — Вас не учили, как ссследует вести сссебя в присутствии титулованных особ? Очень жаль! Придётся в ближайшее время поднять вопрос о смене представительства Зеленгира... Как вы считаете, тан цендераль?

Кангеррат Огорро удивлённо рассматривал свою жену, как будто видел впервые в жизни. В какой — то момент он решил даже, что её подменили...

Словно, проведя всю жизнь в коконе, на свет вылетела исключительной красоты бабочка. Утончённая и прекрасная. Шикарная в своей простоте и изысканности. Умная и интересная.

— Он оскорбил вас, сиятельная танна?

— Он полагает себя родственником тана Урхаат, тан цендераль... И позволил усомниться в его порядочности...

— Простите, ради Вседержательницы Тилары, простите... Я только хотел пригласить брата к своей семье... Между нами нет разногласий, вы неправильно меня поняли, светлейшая, — залебезил зеленгирец. — Я очень рад успеху брата.

И кинулся обнимать ошалевшего от такого поворота событий алхимика.

— Полагаю, вопрос о представительстве всё — таки стоит поднять на Совете Княжеств.

А Марья выискивала в танцующей толпе Исию, как ревностная мать ищет взглядом своего единственного ребёнка, лишь бы только не встречаться взглядом хоть с кем — то из семьи Огорро. Слишком подозрительно было их пристальное внимание.

Но, подумав, решила немного внести ясности в ситуацию.

— Танна Кирсая, надеюсь, ваш брат не обидит Исию? Она — добрая светлая девочка и не заслуживает боли.

— Вы полагаете, я смогу обидеть танну Исию?— за разговорами никто и не заметил, что музыка закончилась, и пары вернулись на свои места.

— Я в этом уверена, сиятельный лорд...

А аш Улудай неожиданно заторопился домой. Засуетился, теребя Марью, принося многословные суетливые извинения всем присутствующим и приглашая их запросто приходить в гости. Обещал самый вкусный шайни в столице, сладости от самых лучших мастеров Зеленгира, пироги из рук его самой младшей жены и все блага мира заодно.