Мир Деревьев

Спустя полчаса после начала кровавой бойни наступающая волна крабоскорпионов смогла оттеснить обороняющихся примерно на полсотни метров в направлении главной пещеры. Развалив очередного крабоскорпиона на две одинаковых половинки, Феллад мельком посмотрел вглубь тоннеля и с горечью констатировал, что толпа монстров ничуть не уменьшилась, кажется, даже наоборот увеличилась.

"Похоже, сюда сбегаются твари из всех закоулков подземного лабиринта, — подумал юноша. — Какая муха их укусила? Неужели перед тем, как приняться за нас они успели разделаться с ушедшей в тоннель группой пластунов?"

Мысль чудовищная даже крамольная, верить в нее не хотелось, но другого объяснения появлению бесчисленной массы "фагов" — кажется, именно так Протий называл этих существ — придумать было весьма затруднительно. Если дела и дальше пойдут таким же образом, через полчаса их вытеснят из тоннеля, а потом окружат и, не моргнув глазом, растерзают на сотни мелких кусочков. Осознав этот факт, Феллад принялся лихорадочно искать пути выхода из сложившейся ситуации, не забывая при этом о своих прямых обязанностях. Впрочем, ничего путного в голову юноши не приходило. Слепо прущая масса насекомых-мутантов не давала шанса на результативную контратаку, позволявшую отвоевать хотя бы немного столь необходимого "жизненного пространства". Оставшиеся метры коридора Феллад про себя называл именно так, поскольку после того, как они закончатся, наступит смерть, скорая, довольно легкая, но от этого не менее отвратительная — в двадцать пять лет желание жить проявляется особенно остро. Однако более всего угнетал факт, что в сложившейся ситуации не было возможности оповестить остальных товарищей. Выходит, помощи в ближайшее время ждать неоткуда. Протий, чтоб ему пусто было, мог бы помочь, но пальцем (или что у него вместо этого органа) не пошевелит — проверяет, видите ли, достоин или нет стать он — Феллад какой-то "проходной пешкой". Вот же тварь бездушная, как будто непонятно, если его вместе с остальными тремя товарищами распихают по желудкам крабоскорпионы, никакой пешкой он уже никогда не станет. А может быть, крабоскорпионов натравил сам мудрый гриб?

Невеселые мысли, касательно ближайших перспектив своего будущего, вовсе не мешали Фелладу вполне успешно отбиваться от наседающих полчищ крабоскорпионов, Он не только успевал отразить атаки, направленные непосредственно на него, но время от времени оказывал посильную помощь рядом стоящим товарищам. Шаг вперед, легкий росчерк лезвием меча и шаг назад, чтобы предоставить возможность наступающим утилизировать тело павшего товарища, затем все повторяется снова и снова.

Четверка храбрецов находилась в двух десятках метров от выхода в пещеру, когда Феллад понял, что удерживать тоннель дальше они не смогут. Дело в том, что его товарищи здорово подустали и машут мечами уже без прежнего энтузиазма. Сам Феллад вполне мог бы орудовать острым листом еще не один час, но, к сожалению, физическая подготовка остальных членов звена значительно уступает его собственной, поэтому, весьма вероятно, что в самом скором времени лишь один он будет в состоянии удерживать оборону. О том чтобы бежать с поля боя, не могло быть даже речи — никем и ничем не сдерживаемая волна крабоскорпионов очень быстро настигнет усталых беглецов, к тому же приказ начальства, разрешающий курсантам покинуть пост, еще не поступил и в обозримом будущем вряд ли поступит.

Мысли о скорой и неизбежной гибели вызвали неприятный холодок в области желудка. Он едва не пропустил коварный удар хвостом, нацеленный прямо в сочленение хитиновой брони в районе тазобедренного сустава. Даже в том случае, если бы отравленный шип крабоскорпиона не достал Феллада, яд насекомого-переростка наверняка убил бы симбионта и юноша в течение минуты-двух оказался бы полностью лишенным какой бы то ни было защиты. О том, что случилось, если бы яд проник в его плоть, юноша боялся даже подумать.

Мысленно обругав себя за малодушие самыми последними словами, молодой человек постарался как-то взять себя в руки. Однако вид измотанных до основания товарищей, еле-еле успевающих отражать атаки наседающих членистоногих тварей, как-то не прибавлял оптимизма. Фелладу на мгновение показалось, что меч в его руке немного прибавил в весе, хотя во время персональных занятий с Пархаем он свободно мог выписывать "восьмерки", держать "веер" раскрытым, возводить "вуаль абсолютной защиты" и демонстрировать еще множество различных фехтовальных приемов на протяжении всего светового дня без перерыва на еду и отдых. То, что меч вдруг ни с того, ни с сего приобрел в весе, Фелладу, может быть, вовсе не показалось, но в следующий момент, мозговое вещество надпочечников, подчиняясь посылу сакрального отдела парасимпатической нервной системы, начало впрыскивать в кровь юноши просто невероятные порции адреналина. Как следствие тут же последовало колоссальное, возбуждение его центральной нервной системы.

* * *

Голова Феллада будто лопнула и разлетелась на куски, но никакой боли он не почувствовал — лишь гром в ушах, кратковременная потеря пространственной ориентации и легкое головокружение. Буквально через пару секунд юноша пришел в себя и, открыв глаза, понял, что мир уже не такой, каким он был совсем недавно. Надвигающаяся на них азартно щелкающая клешнями масса вдруг престала надвигаться и щелкать. Весьма странно, но яростно размахивающие мечами фигуры его товарищей также прекратили махать своим оружием, более того, они дружно застыли в презабавных позах. И вообще, вокруг наступила такая тишина, какой Феллад не мог себе представить при всем своем желании. Чтобы проверить, не превратился ли и он в живую скульптуру, молодой человек на всякий случай пошевелил пальцами. Результат положительный — пальцы не потеряли своего природного свойства сгибаться в суставах и подчиняться командам хозяина. Следующим этапом стало более основательная диагностика прочих конечностей. Результаты тестирования вполне обнадежили Феллада — руки, ноги, голова, а также все без исключения органы, коим полагалось сгибаться, разгибаться и совершать вращательные движения, вполне справлялись с возложенными на них самой Матушкой-Природой функциями.

"Что же в таком случае вокруг творится? — подумал Феллад, едва сдерживая поднимавшуюся из темных глубин своей души мутную волну всепоглощающего ужаса. — Почему все застыли, будто их тела в мгновение ока сковала лютая стужа? А звуки... куда они подевались, почему вокруг царит гробовая тишина?.."

Складывалось впечатление, будто в голове юноши открылась какая-то ранее неведомая дверца, и на него будто из Рога Изобилия посыпались вопросы, дать ответы на которые он был не в состоянии.

Какое-то время наш герой пребывал в полнейшей растерянности, но постепенно разбежавшиеся по мозговым извилинам мысли начали вновь сбиваться в кучи и упорядочивать свое движение — сказывалась профессиональная подготовка пластуна. Раньше курсантам и Фелладу, в том числе, казалось, что занятиям, посвященным различного рода психологическим практикумам, уделяется избыточное внимание. Теперь молодой человек мог в полной мере оценить мудрое замечание Пархая Лихого, которое тот отпустил в ответ на реплику одного из особенно продвинутых курсантов о том, что лучше бы безвозвратно потерянное время, затраченное на перекройку мозгов и кардинальную ломку сознания, посвятить боевой подготовке. Начальник училища тогда сказал буквально следующее: "Наука махать острым листом — дело хорошее, однако прежде чем извлечь меч из ножен, нужно умудриться не наложить в штаны от страха при виде какой-нибудь особенно отвратительной бестии. Отправляясь в очередную зону отторжения, пластун обязан быть готов к встрече со всяким, даже самым извращенным порождением местного мутагенеза, ибо изменчивость жизненных форм там просто фантастическая, поэтому никогда не ведаешь, с какими сюрпризами столкнешься даже там, где был совсем недавно и, казалось бы, знаешь все об этом месте". Помнится "умник", выразивший мысль подкорректировать программу подготовки пластунов, получил тогда парочку внеочередных нарядов на кухню от самого Пархая с формулировкой: "за скудоумие и недальновидность", что резко охладило новаторский пыл не только этого курсанта, но и всех прочих его товарищей.

Феллад еще раз внимательно осмотрелся вокруг. Соратники застыли, будто каменные изваяния древних, в весьма динамичных позах. Стена крабоскорпионов также остановилась, словно по мановению сказочной волшебной палочки — круши хотя бы голыми руками и никакого сопротивления со стороны опасных тварей не будет, только сам не нарвись на ядовитый шип.

"Круши хотя бы голыми руками, — зацепился за последнюю мысль Феллад. — А ведь очень даже удачно все складывается — ситуация позволяет мне без особых хлопот в одиночку разделаться со всей этой мерзопакостной оравой".

Отложив более детальный анализ положения, в котором он оказался на потом, юноша весьма сноровисто приступил к зачистке тоннеля. Он ловко орудовал острым листом, не встречая никакого сопротивления.

Как только Феллад взялся за дело, в мир вернулись звуки. Меч со свистом рассекал воздух и тела членистоногих, будто лопасти древней летающей машины под названием "вертолет" из далекого видения Феллада, когда тот был не Фелладом, а Андреем Смирновым — человеком из далекого прошлого. Хрупкий хитин хрустел под ногами. Во все стороны летели ошметки тел. Короче говоря, работа кипела. Сначала молодой человек прорубил неширокую тропинку до самого хвоста наступающей колонны врага и, убедившись в том, что, растянувшись на сотню метров, за ближайшим поворотом она все-таки обрывается, принялся планомерно шаг за шагом уничтожать крабоскорпионов.

Постепенно это его занятие превратилось в нечто рутинное, не требующее участия мыслительного аппарата. Лихо орудуя острым листом, Феллад начал размышлять о странностях своего положения. С одной стороны, остановка времени для его товарищей и наступающей армии членистоногих произошла весьма удачно. С другой — неведомые доселе ощущения здорово беспокоили юношу и вселяли в его душу кой-то не обоснованный с точки зрения здравого смысла страх. В течение довольно долгого промежутка времени молодой человек, как ни старался, не мог определить причину своих опасений. Пришлось вспомнить уроки незабвенного Квакха Мудрого и попытаться прибегнуть к его методу предельной концентрации...

Мгновение спустя, Феллад, в конце концов, понял, что же его все-таки волновало. Оказывается, он боялся двух вещей. Во-первых, того, что это состояние неожиданно закончится, и он не успеет завершить начатое, а во-вторых, как ни странно, его мучил вопрос чисто технического свойства: "Остановилось ли время для всех, кроме него, или это он сам ускорился до такой степени, что все прочие существа кажутся ему каменными изваяниями?"

Как всегда бывает после успешно проведенного сеанса психоанализа, на душе тут же полегчало. Если на первый вопрос у него ответа не было и оставалось лишь надеяться на удачу, то на второй вопрос он ответил довольно быстро. Если бы ускорился сам Феллад, вряд ли он смог бы функционировать без дополнительной перестройки всего организма, поскольку воздух приобрел бы в этом случае невообразимую плотность, сильно затруднял его передвижения и попросту обжигал кожу. Видимой перестройки организма также не было, ибо симбионт-защитник продолжал работать в прежнем боевом режиме, а не рассыпался на мелкие кусочки при первом резком движении своего хозяина. Получается, Феллад каким-то немыслимым образом умудрился остановить неумолимый ход временного потока в каком-то локальном объеме пространства, продолжая при этом находиться в реальном времени.

"Интересно, — подумал юноша, — хорошее свойство, а главное весьма полезное. Неплохо было бы научиться контролировать свои вновь приобретенные способности".

— Молодец, Феллад! — Он вновь услышал в голове голос своего недавнего знакомого Протия. — У тебя неплохо получилось. Немного тренировки и ты в любой момент сможешь останавливать время. Это несложно — всего лишь стоит сильно пожелать. Радиус контролируемого тобой пространства составляет примерно двести метров. Помни о том, что находиться в подобном состоянии ты способен не более получаса твоего локального времени. Через тридцать, максимум тридцать пять минут естественный темпоральный поток нашего континуума разрушит сферу и ты вольно или невольно будешь вынужден вернуться в реальное время.

Феллад от души поблагодарил мыслящего гриба и хотел задать тому еще парочку интересующих вопросов, но ответа не дождался. Юноша так и не понял, является ли вновь приобретенная способность результатом деятельности его собственного сознания, или проявляется под влиянием каких-то внешних факторов. Оставив безуспешные попытки докричаться до разумной грибницы, Феллад плюнул в сердцах и удвоил усилия по зачистке тоннеля от крабоскорпионов.

* * *

Он успел вовремя, к тому моменту, как сжатая до предела темпоральная "пружина" смяла оболочку временного кокона, все без исключения крабоскорпионы были мертвы. Фелладу оставалось лишь наблюдать за изумленными физиономиями товарищей и делать вид, что он не имеет никакого отношения к тому, что все твари в мгновение ока превратились в огромную кучу дурно пахнущей мертвечины.

Впрочем, охотники полакомиться телами поверженных врагов не заставили себя долго ждать. Со всех сторон к месту недавнего побоища устремились многочисленные полчища существ, внешне похожих на увеличенных до размера ладони майских жуков. Подбежав к мертвому телу, жук тут же принимался раздирать своими когтистыми лапами добычу на мелкие кусочки и с помощью мощных жвал запихивать еду в рот.

— Что это было? — недоуменно захлопал глазами Авессалом. — Почему все до единой твари развалились сами собой на части?

Чтобы не устраивать ненужное брожение в умах товарищей Феллад не стал посвящать их в свою маленькую тайну — кому положено узнать, обязательно обо всем узнают. Он постарался изобразить правдоподобное выражение удивления на своей физиономии. Кажется, у него это здорово получилось.

Парни так и не успели забросать друг друга вопросами, поскольку вскоре, как обычно "вовремя", прибыла помощь в количестве двух десятков пластунов, тех самых, что Феллад и его товарищи посчитали погибшими. О том, как фагам удалось обойти группу профессионалов, ребята так и не узнали, хотя у Феллада на сей счет имелись определенные подозрения, связанные с персоналией одного разумного гриба.

Профи долго цокали языком, осматривая место грандиозного побоища. Затем начали радостно охаживать по плечам и спинам "пузатую зелень", поздравляя с первым боевым крещением, а заодно вторым днем рождения. Закаленные в боях профессионалы шли на помощь юнцам без особой надежды застать кого-либо из них в живых. То, что они увидели своими собственными глазами, потрясло бывалых пластунов до глубины души и заставило сразу же зауважать четверку отважных курсантов, а в особенности ее инициативного командира Авессалома Конопатого.

* * *

По возвращении в базовый лагерь на Сцилле Феллада самым серьезным образом взяли в оборот сначала Пархай Лихой, затем Деревья, потом его усердно расспрашивали люди, нагрянувшие в школу пластунов непонятно откуда, затем снова Деревья вместе с очередной толпой пришлых спецов и так несколько раз в различных вариациях. В основном их интересовали подробности контакта Феллада с разумной грибницей, а также все, даже самые незначительные обстоятельства боя с крабоскорпионами. Поскольку объективных причин утаивать что-либо от старших товарищей и Деревьев у Феллада не было, он с легкой душой выкладывал все, что знал, хотя о незначительном инциденте со своим непосредственным командиром он от греха подальше все-таки умолчал. Однако когда очередная десятая или одиннадцатая комиссия попыталась задать ему те же самые вопросы, что задавали все предыдущие, юноша наотрез отказался отвечать и лишь после этого от него окончательно отвязались, не потрудившись сообщить ему о тех выводах, которые были сделаны учеными мужами и Деревьями на основании данных, полученных от него.