Жданов был вполне удовлетворен результатом. 11 января 1939г. он заявил, что: "На наших глазах происходит открытый передел мира и сфер влияния... но СССР будет проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами, соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками". Заявление Гитлер расценил как согласие СССР на дальнейшее укрепление отношений с Германией и гарантию нейтралитета, несмотря на отказ от подписания договора.

В личном послании Жданов уведомил Петэна о ведущихся с немцами переговорах. В послании он заверял, что СССР останется верным своим обязательствам по ранее заключенным с Францией соглашениям и не скрывал, что в СССР рассматривают пакт как направленный исключительно против Польши и Прибалтики, что не встречало возражений у Петэна, в остальном отнесшегося к переговорам резко отрицательно. Договорённости, достигнутые СССР и Германией, фактически превращали их в союзников, как минимум в отношении Польши. Не исключалось и дальнейшее сближение двух стран, которое могло быть направлено уже против французов.

Заволновались и союзники немцев англичане. В Лондон срочно вылетел Геринг, заверивший Чемберлена, что союз является тактическим, а в остальном: "Немцы осознают роль Германии как единственного европейского государства, обладающего внутренними силами для борьбы с большевизмом... ...мы берем на себя задачу ограждения европейской цивилизации, христианской религии, британских колоний и других духовных и материальных ценностей от большевистского варварства... Германия твердо стоит на позиции борьбы с большевизмом и осознает свою великую роль, защитника Европы от азиатских орд". Британцы объяснения приняли — противостояние сложившегося французского блока и возможного германо-советского ослабляло конкурентов Англии. Становиться на сторону французов, в сложившейся ситуации означало присоединение к сообществу, в котором Франция уже играла ведущую роль. В Британии сомневались в способности Гитлера противостоять Петэну в одиночку, и укрепление немцев даже за счет СССР было не самым плохим вариантом. С точки зрения Лондона баланс сил в Европе это не нарушало, лишь подтягивало Германию к уровню Франции. "...Говоря прямо, Восточная Европа, окончательно, на все времена еще не устроенная, не представляет жизненного интереса для Англии... Не справедливо пытаться мешать Германии завершить свое единство и изготовиться к войне при условии, что эти приготовления не разубедят Британскую империю, что они одновременно не направлены против нее" — заявил Галифакс. Чемберлен осознавал, что нельзя допускать доминирования Германии или Франции на континенте. "Целью Лондона является не защита отдельных стран, которые могли бы оказаться под германской или французской угрозой, а стремление предотвратить установление единоличного господства над континентом, в результате которого страна, получившая преимущество стала бы настолько мощной, что могла бы угрожать нашей безопасности" — заявил он.

Поляки попытались заручиться поддержкой Франции. В принципе, после сближения СССР и Германии французов интересовала возможность опереться на Польшу. Однако Петэн прекрасно помнил отказ в коридорах для РККА и спровоцированный поляками кризис вокруг чешской Тешинской области, когда зарвавшаяся Варшава отказывалась реагировать на ноты Парижа. Подобных шараханий он опасался и сейчас. Переговоры шли медленно и трудно. По мнению генштаба, совместного удара Вермахта и РККА поляки выдержать не могли. Таким образом, в случае войны на стороне Польши, французы через некоторое время оставались без союзника против Вермахта, которого с большой вероятностью поддержал бы заведомо враждебный полякам СССР. Причем предоставить коридор советским войскам Варшава отказывалась и сейчас. Результатом отказа Беку мог стать либо союз Польши с Гитлером, (что было опасно, но вносило противоречия между Германией и СССР) либо, что признавалось более вероятным, раздел Польши между соседями. Во втором варианте поляки, по представлениям Парижа, сопротивляясь, в любом случае изматывали Вермахт, причем абсолютно самостоятельно, не вовлекая в войну непосредственно Францию. Вопрос о вступлении в войну с Германией, как и об объеме помощи Варшаве, во втором варианте Франция могла решать исходя из собственных предпочтений.

Лаваль тянул. Не давая гарантий, он потребовал от Варшавы предварительного отказа от претензий к Чехословакии, новых переговоров с Москвой, отказа от соглашений с Англией. Поляки уступать не желали. По складывающемуся впечатлению, лидеры Польши считали, что все окружающие должны поддерживать и защищать поляков из одной любви к Речи Посполитой, отнюдь не требуя ответных шагов.

"Какие могут быть разговоры о политических интересах, когда речь идет об опасности для Польши, для польского народа, польского духа?" — писала по поводу переговоров польская пресса.

В начале января 1939 г. польский министр иностранных дел Бек прибыл в Лондон. Польша просила заключить соглашение о взаимопомощи "на случай прямой или косвенной угрозы одной из стран". Чемберлен с заключением такого соглашения не спешил.

Британские и французские переговоры с Польшей были игрой. Британия не имела реальной возможности оказать Польше военную помощь, и не желала этого. Франция оказать помощь могла. Но Петэн после Чехословацкого кризиса воспринимал поляков как "предателей" и защищать их не стремился. Польша, к тому же, ранее достаточно активно поддерживала действия Гитлера и существовала вероятность, что положение вассала Германии может ее вполне устроить. Однако, разговоры о помощи с британским и французским правительствами, усложнили ее положение. Политика держав стравливала Варшаву с Германией. Старое мнение Петэна: "... остается только использовать Польшу как предмет для "дружбы против" — было положено в основу политики.

5.01.1939 Внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла Закон о всеобщей воинской обязанности.

В январе 1939г. немцы попытались включить в свою сферу влияния и северные страны.

17.02.1939 Швеция и Норвегия, отвергли предложение Германии о заключении совместного Пакта о ненападении. Они намеревались остаться в стороне от европейских катаклизмов, как это произошло в первую мировую. Дания ответила согласием.

6.01.1939 Чехословацкое правительство распускает автономное правительство Словакии, во главе с премьер-министром Словакии Й. Тисо. Словацкий сепаратизм являлся, прежде всего, делом рук германских агентов или словаков, направляемых непосредственно Берлином. Было известно, что шеф пропаганды правительства Братиславы Мах, один из самых ярых экстремистов, находился полностью на службе у Рейха. Министр транспорта Дурчанский тоже был немецкой марионеткой, в руках фюрера были и 120 тысяч словацких немцев Кармазина. Тисо, человек малоэнергичный, был не способен противостоять сепаратистским тенденциям, поощряемым Германией. Именно в силу этой мягкотелости он и был смещен центральным правительством Праги.

Бенеш боялся немцев, но словацкий сепаратизм подрывал единое государство. Чехи выполняли практически любое требование Гитлера, но в основе их политики лежало стремление сохранить страну, теперь кроме немцев и их сателлитов граничащую только с Польшей. Правительство Чехословакии в такой ситуации вынуждено было проводить пронемецкую политику. Более того, в декабре 1938 года в целях умиротворения Германии Бенеш, как неприемлемая для Берлина фигура подал в отставку с поста президента. Новым, компромиссным президентом Чехословакии стал президент Верховного административного суда Эмиль Гаха, слабый политик, задачей которого стала попытка налаживания мирного сосуществования с Германией. Бенеш возглавил правительство. Такой подход должен был означать стремление Праги к максимальному компромиссу с Рейхом, при сохранении поддерживаемой гарантами Чехословакии — Францией, Италией и СССР, фигуры Бенеша на ключевом посту. Прага приняла на себя обязательство сотрудничать с Германией. Все отрасли народного хозяйства Чехословакии работали на укрепление экономических позиций Германии. Ее специалисты скрупулезно подсчитывали, сколько продукции могут дать третьему рейху машиностроительные, металлургические, текстильные, добывающие предприятия соседнего государства. По требованию немецких промышленников между обеими странами шли интенсивные переговоры о денежном приоритете, по которому предполагалось подписать германо-чехословацкий экономический и финансовый союз. Деваться чехам было некуда — продукцию чехословацких заводов нужно было экспортировать, а все пути лежали или через территорию Рейха и его сателлитов, или через Польшу — в СССР. СССР покупать соглашался, и переговоры велись. В частности о закупке артиллерии. Но речь шла о небольших для экономики Чехословакии объемах, да и перевозка через Польшу, в условиях, когда советско-польские отношения были на грани войны, оптимизма промышленникам не внушала. А транзит чешских товаров через Германию, Венгрию и Румынию зависел исключительно от воли Берлина. Так что, плановые, рассчитанные на долгосрочные поставки заказы немцев владельцы чехословацких предприятий восприняли в целом спокойно. Разумеется, немцы диктовали цены, и прибыль падала до минимума. Но вместе с тем, такие заказы и встраивание в германскую экономику сулили стабильный рост оборота в перспективе, что внушало оптимизм.

В декабре 1938 года понадобилось создать экстерриториальную зону в Богемии для постройки автострады Бреславль — Вена. Бенеш уступил. Формально, нарушением Мюнхенских соглашений это не стало — ведь Гитлер не присоединял эту зону к Рейху. Но балансировать между Германией и Францией Праге становилось все труднее.

События в Югославии и заключение советско-германского Пакта Бенеш посчитал удобным временем для укрепления центральной власти. Гитлеру, по его расчетам, было не с руки начинать новый виток кризиса вокруг Чехословакии. В Праге, фактически перешедшей в полное экономическое подчинение Берлина, считали, что в такой ситуации немцы не станут глубоко влезать в их дела, рискуя разрывом только что достигнутых соглашений с Москвой и обострением отношений с Францией.

Сразу же после получения послания смещенного премьера, официальные германские службы заявили, что в их глазах только правительство патера Тисо имело законный характер и что, назначая другого председателя Совета, Прага нарушала конституцию. Но расчет Бенеша оправдался. В Германии осознавали, что любое давление на чехов повлечет резкий протест СССР и вызовет противодействие Парижа. Включая возможные переброску войск в Югославию, какие-то соглашения с Польшей, ограничение торговли с Германией. Поведение немцев было сдержанным. Нет, разумеется, начиная с этого момента, берлинская пресса стала периодически публиковать сообщения о терроре, которому чехи подвергали в Братиславе словацких автономистов и их немецких соотечественников, а МИД нервировать Прагу нотами такого же содержания. Но этим и ограничилось. Тем более что в действительности, если исключить Братиславу, где действительно были беспорядки, разжигаемые "службой самозащиты" немцев и "гвардейцами" Глинки, получавшими оружие из Германии, порядок в Словакии не был нарушен. Статьи, публиковавшиеся в берлинских газетах под зажигательными заголовками, оказались чрезвычайно бедны фактами.

Гитлеру было пока не до Бенеша. В Рейхе понимали, что Чехословакия, лишенная Судет и фактически окруженная, опасности сейчас не представляет. А вот поводом к нападению на Германию послужит — в решимости Петэна и Жданова сохранить лицо в Берлине не сомневались. И положение чехов со временем только ухудшалось.

18.01.1939 Визит министра иностранных дел Турции Салакоглу в СССР. Позиция Турции в силу ее географического положения приобретала важнейшее значение для всех держав, вовлекавшихся в мировой конфликт.

Турецкое правительство предложило СССР план ограниченного военно-политического сотрудничества в районе Балкан и Черного моря. Предложенный Анкарой проект Пакта о взаимопомощи предусматривал оказание сторонами взаимной поддержки в случае нарушения мира в регионе во всех случаях, кроме тех, когда это предполагало бы действия Турции, направленные непосредственно против Великобритании и Германии. Турки пытались договориться с СССР. Их устремления были направлены на юг. Поддерживая дружественные отношения с Германией и Англией, Анкара рассчитывала в случае столкновения этих держав с Францией, добиться получения территорий во французской Сирии. Для этого им требовалось невмешательство Москвы. В Турции помнили, как СССР, угрожая войсками, недавно сорвал план завладения Александретским санджаком. Момент представлялся удачным — Москва сближалась с Берлином, не исключался тесный советско-германский союз, к которому бы благосклонно отнеслась Британия. В Анкаре планировали присоединиться к этому зарождающемуся блоку, считая его направленным, в конечном счете, против Франции. Визит был согласован с Берлином — там рассчитывали, что если туркам удастся подписать такой договор, СССР придется снять раздражающие Гитлера вопросы о Проливах и базах, и еще больше втянуться в орбиту немецкой политики.

Жданов с такой постановкой вопроса не согласился. Пытаясь балансировать между Францией и Германией, он не собирался ссориться с Парижем и рассчитывал выторговать у Гитлера уступки в Азии, в том числе, за счет Турции. О турецком предложении Жданов немедленно информировал Петэна в личном послании, сообщив об отказе СССР подписывать направленные против Франции предложения.

После личной встречи в Праге, начала складываться традиция личной переписки между Ждановым и Петэном. Это давало выигрыш обеим сторонам. Дело в том, что в СССР дипломаты были жестко связаны требованиями "Инстанции" (Политбюро) и не могли в ходе переговоров самостоятельно принимать решения, хоть немного отклоняющиеся от установленной линии. Для этого им требовалось связаться с руководством НКИД, тем — выйти в Политбюро или к Жданову. Такая система осложняла и затягивала любые переговоры, особенно с учетом того, что прямого выхода на советское руководство ни иностранные дипломаты, ни их руководство не имели. Петэн стал первым из иностранных лидеров, кто имел постоянную связь непосредственно с первым лицом СССР. Это сглаживало напряженность, возникшую после советско-германского договора, и создавало возможность объяснить партнеру свои действия, что влекло большее доверие между странами.

Подписание договора с Турцией не состоялось. Отказ советская сторона мотивировала "миролюбивой политикой СССР, заинтересованного исключительно в недопущении военных столкновений и возникновения напряженности на Востоке".

28.01.1939 Турция. Подписан прелиминарный договор о взаимопомощи между Турцией и Великобританией.

29.01.1939 Турция. Подписан прелиминарный договор о взаимопомощи между Турцией и Германией. Договоры предусматривали оказание Великобританией и Германией помощи Турции в случае агрессии со стороны европейской державы, и оказание Турцией помощи в случае агрессии европейской державы в зоне Средиземноморья.