Властитель ледяного сердца.

— Это так? — неожиданно затаив дыхание, с какой-то отчаянной надеждой в голосе спросил он.

— Нет, — коротко ответила она, не оправдываясь и не пытаясь хоть как-то доказать свои слова.

Мужчина лишь сурово поджал губы, легко подхватил все ещё стонущую женщину на руки и, поднявшись уже вместе с ней, скупо бросил Йолинь:

— Дождитесь меня в нашей комнате.

После чего решительно повернулся к Йолинь спиной и направился прочь.

Принцесса осталась одна. На широкой лестнице, погруженной в ночной полумрак, она смотрела им вслед и думала о том, что вообще она забыла на этой территории чужого счастья?! Если бы она почувствовала хотя бы малейшую угрозу её счастью и нерожденному ребенку от любимой женщины, она бы нашла способ уничтожить её любыми средствами. Удалить помеху. Она была помехой.

* * *

Широкие шаги эхом отражались от стен коридора. Женщина в руках мужчины уже не охала и не стонала, лишь временами жалобно поскуливала. Состояние её организма не внушало ему опасений, почему тогда он решил унести её именно на руках? Должно быть, тому была всего одна причина — у него лопнуло терпение.

Странное дело, но когда речь заходила о женщинах и его возможном гневе в их сторону, то он не позволял себе ни грубых слов, ни скандалов, ни тем более вспышек агрессии. Он просто вычеркивал такую женщину из своей жизни раз и навсегда.

— Рик, — в очередной раз всхлипнула женщина, уткнувшись носом в его грудь. — Я правда не понимаю, почему она так поступила?! Я так испугалась... Боги, я подумала, что наш ребенок может пострадать, — на грани срыва всхлипнула она.

— Зато мне все предельно ясно, — сквозь сжатые губы, процедил он, уверенно двигаясь в направлении спальни, которую занимала Марсия на протяжении последних лет.

— Что ты с ней сделаешь? — сквозь слезы зло поинтересовалась она.

— То, что мне давно следовало сделать.

— Да? — при этом сдавленно усмехнувшись так, чтобы мужчина, на руках которого она находилась, ничего не смог заметить.

— Да, — решительно распахнув дверь в её спальню, сказал он.

Он аккуратно положил её на кровать и тут же отошел на шаг назад. Марсия смотрела на него так, словно все беды мира обрушились на неё в единый миг. Взгляд, полный слез и боли, должен был непременно найти отклик в мужском сердце.

— Сегодня же ты покинешь мой дом, — сухо произнес Рик.

И не было в его голосе ни гнева, ни раздражения. Простая констатация факта и непоколебимая решимость.

— Но как же?! — воскликнула, не ожидавшая таких слов, женщина, немедленно вскакивая с кровати. — Ты не можешь так с нами поступить, — её ладонь с вызовом коснулась живота. — Я попросила тебя о пристанище! Ты дал согласие! Ты обязан позаботиться о нас! Ты...

— Я принял решение, спора не будет, — он и правда не собирался спорить с ней, в его понимании она уже не была той, перед которой он должен был иметь обязательства. — Ты ждешь ребенка от другого мужчины. У тебя есть и дом, и деньги, на которые ты сможешь безбедно жить. То, что ты сделала сегодня...

— Но это не я! Она толкнула меня! Неужели ты думаешь, я стала бы так рисковать...?

— Нет, конечно. Я так не думаю. Ведь и риска не было, — покачал он головой. — Марсия, ты молодая женщина, но слишком молодая, чтобы понимать, как правильно обвести вокруг пальца мужчину избранного энергией Сердца. На этом разговор окончен. Собирайся, я пришлю людей, которые помогут тебе.

Какое-то время она просто смотрела на него блестевшими от слез глазами, в которых были уже настоящие слезы. Но уже всего через какое-то мгновение она не могла себя сдержать и, словно утопающий, хваталась за любые средства, лишь бы удержаться, не отпустить!

-Я всем расскажу, как она поступила со мной! Север едва простил ей содеянное, а уж очередную попытку убийства беременной женщины не простит никогда!

Рик посмотрел на нее, не скрывая досады во взгляде.

— Лучше бы тебе этого не делать. Твоё враньё я сделаю достоянием всего Грозового Перевала, ты должна запомнить это.

— Я покончу с собой! — в отчаянье выкрикнула она, когда он, более не обращая внимания на её слёзы, направился к двери.

Рик остановился на миг, даже не обернувшись, и сказал то, чего женщина никак не ожидала услышать:

— Твои решения — не моя ответственность.

* * *

Комната, погруженная в ночной полумрак, развеваемый лишь несмелым пламенем одинокой свечи. Её отражение на темной глади стекла.

Лицо, похожее на изящный оттиск, принадлежащий руке мастера. Она похожа на девушку из сна: хрупкая, нежная и даже, кажется, ранимая. Изящная тонкая шея. Утонченные черты лица. Белоснежная кожа с робким румянцем на щеках.

'Тебя поцеловала луна', — шептала ей когда-то нянечка, что была приставлена к маленькой принцессе в детстве.

'В твоих волосах живет ночь', — приговаривала она, пропуская длинные пряди сквозь зубцы костяного гребня.

'Твои губы нежнее лепестков экуры', — говорила она, смотря на то, как улыбается ей принцесса.

'Однажды ты станешь счастливейшей из женщин', — завистливо вздыхала пожилая женщина.

'Почему?' — затаив дыхание, спрашивала маленькая Йолинь.

Принцессе нравилось, когда её хвалили. Но ещё больше ей нравились невероятные сказки о её несомненно прекрасном будущем, что рассказывала ей старая Мэй.

'Потому, что невозможно не любить луну. Невозможно не увидеть тайну в темной ночи Аира. Нельзя не восхищаться первым цветением экуры', — усмехалась старушка, смотря как довольно щурится её воспитанница.

— Лучше бы тебе было рассказать мне правду, Мэй, — тихо прошептала принцесса своему отражению. — Ведь луна — это солнце для тьмы, а ночь — пристанище зла. Ну, а цветы... вянут слишком быстро, чтобы думать о них достаточно долго.

Она вновь замолчала, все глубже погружаясь в омут своих мыслей. Вспоминая, как уходит её супруг на руках с другой. То, как такая глупая, до смешного нелепая интрига, окончательно развела их по разные стороны.

Порой она невольно вздрагивала, но тут же обхватывая себя покрепче руками, старалась сосредоточиться на дыхании.

Ей было страшно. Вместе с болью в душе начинала ворочаться, будто просыпаясь от долгого сна, тьма. Её такая старая подружка с уродливым лицом и гнилой душой, которая уже, казалось, навсегда оставила её.

Тьма нашептывала ей, будто уговаривая, распахнуть сундук, достать всего несколько мешочков и одну иглу... Всего несколько минут займет приготовление смеси, один осторожный укол там, где никто не заметит, и больше не будет ни соперницы, ни этого чувства, словно она — пятое колесо в телеге...

Помимо воли эти мысли просачивались в её разум, пока ей не стало казаться, что ещё немного и она сойдет с ума! Резко зажмурилась, но вновь вздрогнула от того, что на её плечи легли чьи-то широкие тяжелые ладони.

— Я должен попросить прощенья, — коснулся её слуха мужской голос, только сейчас в нем не было ни гнева, ни такого знакомого ей льда.

Она так увлеклась своими переживаниями, что даже не услышала, как он вошел. Не почувствовала его. И сейчас просто не ожидала, что он скажет нечто подобное!

— За что? — кое-как совладав с собственным голосом, спросила она.

— М, — задумчиво произнес он, — наверное, за все?

Ей показалось или в его голосе слышалась улыбка?

— За то, что с самого начала не сумел найти слов, чтобы правильно все объяснить? За то, что не посчитал важным разъяснить ситуацию с Марсией? Быть может, за то, что позволил произойти всему этому?

Должно быть, она за все время их знакомства не слышала от него столько слов сразу, сколько слышит сейчас. Быть может, она все-таки сошла с ума?

— Она ждет твоего реб..., — начала было она, пытаясь дать понять, что не винит его за такое отношение.

Она бы, будь на его месте, вела бы себя гораздо хуже, защищая собственное счастье.

— Не от меня, — покачал он головой, а его белоснежные пряди волос упали на её плечи.

Она смотрела на них, сама не понимая, почему этот момент кажется ей столь личным, когда пряди её черных волос причудливым образом оказались смешаны с его белоснежными. Ей показалось это сочетание странно знакомым. Будто символ единения двух начал, столь почитаемый на её родине. Это казалось таким правильным...

— В любом случае, — его руки легко соскользнули с её плеч, и она вдруг поняла насколько согревающим было тепло его ладоней, когда он отошел от неё, — я должен был объяснить и извиниться.

Она обернулась, чтобы иметь возможность видеть его лицо во время разговора. Своим ощущениям она доверяла лишь на половину, поскольку было очень странным не чувствовать гнева или раздражения с его стороны. Он смотрел на неё спокойно. В кои-то веки ей не казалось, что он вот-вот обратится снежной бурей, поглотив её в своем гневе. Это было непривычно и приятно...

— До того, как Совет принял решение о нашем браке, я и Марсия...

— Не стоит, — покачала она головой. — Объяснения ни к чему. Я понимаю, что у тебя была своя жизнь, — говорить с ним на 'ты', неформально, было странно, как если бы её познакомили с совершенно незнакомым ей человеком, и они вдруг, невзирая на все правила приличия, стали столь близки, что могли себе позволить подобное обращение.

— Ключевое слово в этих взаимоотношениях 'была', — все же добавил он.

Когда Рик только думал о том, как должен пройти этот разговор, все было достаточно просто. Но стоило ему войти в их спальню, подойти к ней со спины и опустить ладони на хрупкие девичьи плечи... Странное ощущение, казалось, давно забытое и погребенное под пылью прожитых веков, зажглось в груди, рождая неуместное смущение и неловкость. Это странное чувство, которое несет в себе аромат юности, первой остроты, волнение сердца от простого касания, что способно обжигать. По прошествии стольких лет давно забытое и, казалось, уснувшее где-то глубоко внутри. Он был откровенно шокирован, испытав его сейчас. Но, разумеется, то было его личное открытие, никоим образом не касавшееся Йолинь.

Принцессе знать о том не полагалось.

— Я не привык иметь врагов в родных стенах, — спустя недолгую паузу вновь заговорил он. — И впредь не хотел бы привыкать к такому.

Словно закаленный изо льда и стали клинок, его взгляд встретился с её. И вопреки всякой логике, она вдруг увидела на самом его дне надежду. Крошечную, едва заметную...

— Вас смущает то, что я сказал?

То, как резко он отстранился от неё, едва заметив её растерянность, которую можно было бы истолковать как недовольство, вдруг привело её в себя, пробуждая от молчаливого оцепенения:

— Нет, — поспешно буркнула она, словно пытаясь ухватиться за него. — Я буду рада, если мы попробуем стать друзьями, — на одном дыхании произнесла она, и разом захотела провалиться сквозь землю, ударить себя чем-нибудь, убежать или поцеловать его, и неизвестно чего больше и в какой последовательности.

Когда на его губах заиграла легкая улыбка, она неожиданно поймала себя на мысли, что не может вспомнить, почему ей казалось, что его лицо сурово. Неужели когда-то он казался ей неприступным и таким же холодным, как северный океан?

'Быть такого не может', — растерянно думала она, наблюдая за тем, как преобразила его простая улыбка.

Если раньше, когда они оставались одни в комнате и не могли найти слов для того, чтобы поддержать беседу, тишина казалась давящей, нависающей на плечи неподъемным грузом. То сейчас — общее молчание не тяготило их. Казалось, что стоит сказать лишь слово, и та невидимая и неосязаемая атмосфера хрупкого баланса мира, установившегося между ними, может исчезнуть. Словно тонкая корочка льда протянулась между двух крутых берегов непокорной реки, и идти по ней теперь нужно очень осторожно, дабы не потерять то, что можно получить, лишь добравшись до конца пути.

— Спокойной ночи, Йолинь, — чуть тихо сказал он, смотря в её черные, словно ночь глаза.

Только в этот раз ему казалось, что где-то на самом их дне загораются звезды.

— Спокойной ночи, Рик, — повторила она за ним.

И ей вдруг почудилось, что и в сердце бури, что живет на дне его глаз, может пробиться солнечный свет.

* * *

— Нет! Не трогай эти! Да что ты в самом деле, чуешь их что ли?! Как ядовитое что увидишь, так сразу в корзинку сувать! Вот, — ткнув пальцем в крошечные сиреневые ягодки на ладони принцессы, гневно фыркнула Веня, — сожрешь пару — проспишь сутки, горсть — прямой дорогой к Богам на небеса отправишься.

— Вроде, похожи на съедобные, — оправдываясь бормотала Йолинь, скорее машинально срывая первые попавшиеся ягоды и кидая их в корзинку, нежели, и правда, рассматривая их как следует.

— Слушай, лучше просто гуляй со мной. Ничего не рви! Я ещё молодая баба, мне ещё второй раз замуж надо сходить, но с твоим талантом к сбору всего несъедобного, вероятность моего замужества таит на глазах.

— Второй раз? — изумленно переспросила принцесса.

— Ну ненадолго, конечно. Думаю, лет на пять, может десять... дольше я не выдержу.

Удивительно, но рядом с этой женщиной Йолинь смеялась столько, сколько не могла себе позволить всю свою жизнь. Сегодня с утра они отправились в лес за теми самыми ягодами, о которых говорила Веня последнее время.

Вот только Йолинь никак не могла сосредоточиться на том, чего от неё хотела Веня. Каждый раз перед глазами вставал образ улыбающегося Рика, их вчерашний разговор. Надежда на то, что все ещё может между ними наладиться, заставляла сердце биться чаще, а уж улыбка и вовсе не оставляла её губ.

— Сегодня надо вернуться пораньше, — в очередной раз напомнила Веня.

Похоже, предстоящий праздник полностью завладел мыслями женщины, и она очень боялась опоздать к самому его началу.

— Если страшилище не придет вовремя, я не знаю, что с ним сделаю! Кстати, твое платье у тебя в комнате. Я все подготовила, дальше сама как-нибудь, мне сегодня не до тебя.

— Да поняла уже, — фыркнула Йолинь, припоминая наставления Вени о том, что и как надо одевать и куда идти.

Хотя, если говорить откровенно не очень-то ей хотелось идти на это торжество Севера. Как поняла Йолинь, праздник будет разворачиваться в ночное время суток. И это неспроста. Ведь помимо того, что люди будут приветствовать приход лета, это будет весьма интересная ночь для тех, кто хочет найти свою вторую половинку, ну или уже нашел.

'Есть такая поговорка', — сказала совсем недавно Веня. — 'Чего не стерпит люд — укроет ночь Излома. Так у нас говорят... так что, не бойся, коли чего не то увидишь. У нас бывает', — при этом плотоядно усмехнулась она.

От этой её фразы у Йолинь тогда и вовсе пропало желание участвовать в чем-то подобном.

— Да не боись. Тебя никто не тронет, а вот просто повеселиться ещё как можно! — залихватски вильнув бедром и шутливо толкнув принцессу, от чего последняя едва не улетела в кусты, захохотала она.

Она не видела Рика целый день. И, почему-то, тогда, когда они вернулись домой, ей подумалось: 'А не приснился ли ей весь их вчерашний разговор?'

Очень странное ощущение. Казалось бы, после такого перелома в их отношениях... да, для принцессы это был действительно перелом... должно было бы что-то измениться. Но день клонился к закату, а они вновь проводили его каждый на своей территории...