— Так ты действительно не хочешь ехать вместе? — потрясенно спросила Мина.
— Не хочу.
Окончательно растерявшись, Джельсамина приступила к завтраку, погрузившись в размышления. В глубине души она была вынуждена признаться себе, что с удовольствием продолжила бы путешествие в обществе Дэймона. Ей уже наскучила дорога в сопровождении безмолвных телохранителей, и она не отказалась бы от компании, в особенности компании такой очаровательной. А избавиться от приятного спутника можно было бы ближе к границе. Но его категоричный ответ не оставлял подобной возможности.
— Возможно, с моей стороны будет неправильным ехать к Шантэль при сложившихся обстоятельствах.... Я не хотела бы смущать тебя своим присутствием....
— Нет проблем. Во-первых, я и не собирался останавливаться у Шантэль. Приезжая в Шагрин-Вилле, я предпочитаю жить в отцовском доме в центре города. А во-вторых, Шантэль не готова признать, что мне уже не десять лет, и столь чрезмерно меня опекает, что мне просто не продохнуть. Так что к ней я заезжаю скоротать час, другой, но не более того.
Мина сделала в голове необходимые пометки, и дабы не зародить недоверие, повела себя соответственно сложившейся с точки зрения Дэймона ситуации.
— Я буду тебе признательна, если ты найдешь возможным, представить меня своей бабушке. Честно говоря, мне неловко являться к ней лишь с сопроводительным письмом от Яго.
— Ну, при учете того, что Шантэль тает от одного только имени твоего драгоценного кузена, то тебе было бы достаточно просто появиться на ее пороге и сказать, кто ты какая. Даже никакого письма не потребовалось бы. И Яго это прекрасно знает. А в своем письме, он, скорее всего, пишет о том, какие неземные чувства просыпаются в нем при одном воспоминании о Шантэль. Если ты хотя бы раз окажешься в одном помещении с этими двумя, ты поймешь, о чем я говорю. Но в любом случае, я не позволю себе такой бестактности не встретить тебя на въезде в Шагрин-Вилле и не сопроводить в дом бабушки.
— Но как же ты узнаешь...
— Мина, ты, похоже, забыла, что я сын Корина Шагрин. Как только ты пересечешь границу Куори и Шагрин, мне доложат об этом через десять минут. Так что будь, уверена, я встречу тебя вовремя, и ты не будешь должна сама представляться Шантэль.
— Спасибо.
Мина закончила завтрак и почувствовала возникшую неловкость. Дэймон явно стремился избавиться от ее общества.
— Ну что же..., я пойду.
— Да, конечно. Тем более я уже собирался уезжать, когда ты зашла.
— Не хочешь переждать торговую толчею?
— Я верхом, меня это мало волнует. Тем более, отец велел мне не задерживаться в пути.
— Ну, а я тронусь после заката.
— Разумно. Ну, что же, увидимся в Шагрин-Вилле?
— Да.
Мина натянуто улыбнулась и постаралась поскорее покинуть комнату. Она всегда остро чувствовала, когда ей были не рады.
Яго был рад, что они, наконец, добрались до реки. Затянувшееся по дороге молчание нервировало его. Они знали друг с Джинни тысячу лет, но еще не было случая, когда они сознательно проводили время наедине друг с другом. С одной стороны, удержаться рядом с такой горячей штучкой как Джинни, от какой-нибудь глупости было непросто, а с другой, он четко понимал, что это не та девушка, с которой можно поиграть и забыть, с третьей стороны она сама могла его забыть раньше, чем вспомнить. Достав из корзины огромное одеяло и расстелив, Яго устало рухнул. Джинни беззаботно села, но от внимания молодого человека не ускользнуло, что она поставила корзину между ними. Решив, что девушке надо время, чтобы почувствовать себя уверенней, Джакомо закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Солнце уже поднялось, и его ласковые лучи грели все жарче и жарче. Новоиспеченный Корин Куори не помнил, когда последний раз спал. Под теплом жаркого солнца и стрекот насекомых он довольно быстро оказался на границе между сном и бодрствованием. Забывшись, он перестал контролировать способности, доставшиеся ему по наследству от отца, и неожиданно увидел себя глазами Джинни. Он не хотел подслушивать ее мысли, это получилось непроизвольно, сначала он даже не понял, что смотрит на себя ее глазами.... И хотя никаких конкретных мыслей в хорошенькой головке их подруги в данный момент не было, у Яго создалось ощущение, что смотрит она на него с заметной долей симпатии. Осознав, что происходит, молодой человек моментально взял под контроль свой дар. Он тихо лежал с закрытыми глазами, пока не услышал, что Джинни наконец-то расслабилась и тоже легла.
— Расскажи мне, про то, как ты стала врачевать, — Яго нравился озорной с легкой хрипотцой голос Джинни.
Девушка обрадовалась поднятой теме. Будучи нейтральной, она позволяла ей хоть ненадолго забыть о дне сегодняшнем.
— Все произошло довольно спонтанно.... Когда мы с Миной решили, что мне надо поехать в сейм Фоли, чтобы хоть что-то проведать о том, есть ли там следы убийства госпожи Габриэллы, я понимала, что еду не на курорт. Ничего хорошего не могло ожидать меня в гимназии для дочерей высокопоставленных особ сейма Фоли. Я понимала, что не плохо бы постараться просто выжить в этом гадюшнике, а уж только потом пытаться собрать какую-либо информацию. В первый же день за обедом одна из учениц подсыпала мне в суп отраву. — Яго непроизвольно стиснул зубы и подумал, что во всем произошедшем есть доля и его вины. Он чуть не погрузился в самокопание, но озорной голос Джинни смог снова привлечь его внимание. — Не смертельную дозу, но достаточную для того, чтобы я потеряла сознание и три дня была на гране между безумием и здравомыслием. Все эти три дня меня откачивал мой будущий учитель господин Грэмбольд. Когда на третий день я пришла в себя, он спросил, хочу ли я жить. Я ответила, что да. И тогда он предложил мне стать его ученицей. Не знаю, что его во мне заинтересовало.... Скорее всего, ему просто не хотелось, чтобы я умерла после того, как он потратил три дня на то, чтобы меня выходить. Я, конечно, согласилась. Во-первых, он был первым человеком, который проявил ко мне доброжелательность, с того момента, как я пересекла границу Фоли. А во-вторых, я с детства чувствовала пристрастие к врачеванию. Мне это было всегда интересно. Я тогда понятия не имела о том, что такое лекари Фоли, и какая это не простая каста. Первое, что научил меня готовить господин Грэмбольд, было универсальное противоядие. С этого момента, утро каждого дня начиналось для меня с одного и того же, я бежала в лабораторию учителя, варила противоядие и выпивала его. Только спустя полгода я узнала, что универсальное противоядие ученики лекарей Фоли начинают варить лишь со второй ступени мастерства. Господин Грэмбольд не признавал никаких правил, он учил меня тому, что мне было нужно именно сегодня. Если мне в спину всаживали нож, мы учились варить затягивающие раны мази. И пока у меня не получалось так, как надо, лекарство я не получала. Если мое лицо ночью обмазывали клеем, то утром мы варили растворители клея и восстановители кожи. Если мне обрезали волосы во сне, то мы учили рецепт маски для ускоренного роста волос. Я сама была для себя пациенткой. Первые полгода только ленивый не попытался отравить меня или придумать что-то еще более захватывающие. С ядами я управилась довольно быстро и по гимназии поползли слухи, что я на самом деле давно умерла, а господин Грэмбольд вселил в мою опустевшую тушку душу другого существа, поэтому никакие яды меня не берут, ибо я и так уже покойница. Вынуждена признать, что значительную долю этих слухов распустила я сама. В итоге, травить меня всем надоело. И они стали искать более изысканные способы меня умертвить. Какое-то время я пыталась сопротивляться, как то с этим жить, но постепенно меня это достало. Я пришла к учителю с просьбой положить этому конец. И тогда он научил меня варить "мнимую смерть". Зелье, которым я уложила Джейсона. Дождавшись очередной попытки меня убить, я понюхала "мнимую смерть" и демонстративно умерла. У меня была цель напугать их довольно сильно и поэтому мы сварили очень крепкое зелье. Скажу сразу, я вырубилась почти на сутки. За это время весть о моей смерти каким-то чудесным образом долетела до Кейсара Хоакина, и так как именно он устраивал меня в гимназию по просьбе Мины, то дошедшая до него новость его вовсе не обрадовала. Он лично приехал в гимназию, отыскал виновницу моей "смерти", и больше ее никто не видел. В свете этого, когда я восстала из мертвых прямо посреди церемонии прощания учениц гимназии с моим бренным телом, эффект был потрясающим. Через неделю всех нас пригласили на похороны пытавшейся убить меня девицы. С того дня, ко мне никто пальцем не прикоснулся. Единственным моим врагом было одиночество. Ты не представляешь себе, какого это делить комнату с пятью соседками, которые ненавидят тебя каждой клеточкой своего тела. Ненавидят и боятся. Тогда мне это казалось ужасным, сейчас я понимаю, что во многом благодаря этому я и выжила.
Яго перевернулся на бок, чтобы посмотреть на свою необыкновенную собеседницу, но поставленная Джинни корзинка мешала ему увидеть ее лицо. Протянув руку, он спокойно переставил ее за пределы одеяла.
— Ну, а дальше?
Из Джинни получилась великолепная рассказчица. С одной стороны ее хрипловатый голосок сладко убаюкивал его, с другой содержание рассказа было столь интересным и захватывающим, что не было никакого риска уснуть. Для Яго всегда была интересна "другая сторона жизни". Как бы не были близки его отношения с кузиной, его никогда не допускали на ту "женскую сторону". Вечные перешептывания, интриги и тайны, которые всегда окружали девчонок, создавали у Джакомо с младых лет ощущение, что есть некая завеса, за которую ему никогда не удастся заглянуть. И сегодняшний рассказ Джинни дарил молодому человеку иллюзию, что ему позволили заглянуть в незнакомый для него мир через замочную скважину. Он усмехнулся сам над собой. Взрослый мужчина, обреченный на вечное существование, а ведет себя как мальчишка-подросток.
— А дальше, я денно и нощно просиживала в лаборатории учителя. Благо полученное образование, позволяло мне ходить на остальные лекции через пень колоду и тратить все время на изучение тонкостей врачевания. Когда я погружалась в таинственный мир лекарей Фоли, мне казалось, что я нахожусь в волшебной сказке. Только, покидая пределы кабинета господина Грэмбольда, я понимала, что сказка, в которой я оказалась страшная, и вполне может оказаться страшилкой с плохим концом. А потом в гимназии появилась Малкани Химена..., как я тогда думала. С одной стороны, я была рада, что смогла выйти на нее и мое пребывание в Фоли начинает оправдывать те цели, ради которых я туда отправилась. А с другой, я хорошо чувствовала железную хватку взявшейся за меня Персоны. Угрозы и шантаж не оставляли мне выбора в вопросе играть ли в игры Малкани Фоли или попытаться отказать ей. Когда я узнала, что в роли Химены был господин Густаво, многое стало на места. Слишком много личной информации обо мне было у этой дамочки. Да и манера обращаться ко мне, как к старой знакомой, проскальзывавшая в наших беседах пару раз, напрягала меня.... Но, конечно, не на столько, чтобы заподозрить то, что происходило на самом деле. И не смотря на то, что сейчас я понимаю всю глупость и наивность нашей с Миной затеи.... Я нисколько не жалею о том нашем решении. Мне пришлось нелегко, но я приобрела в ходе этой авантюры бесценный опыт. Если бы я могла сейчас отправиться обратно в Фоли и продолжить обучение у господина Грэмбольда, я бы сделала это, не задумываясь.
— Джинни, только не это! Хватит с меня того, что Мина слетела с катушек, и отправилась, куда глаза глядят. А почему бы тебе не продолжить свое обучение здесь? Ты же говорила, что брат твоего учителя живет в Куори-Сити и имеет такую же ступень, как и твой господин Грэмбольд. Почему бы тебе не продолжить свое обучение у него?
— Насколько я знаю, поменять учителя врачевателя можно только в том случае, если ты научился у него всему тому, что он был готов тебе дать и больше тебе у него учиться нечему. В любом другом случае ни один учитель не возьмет себе ученика, который решил уйти от своего наставника.
— А если тебе просто не нравится твой наставник или у вас личный конфликт?
— У врачевателей Фоли получить шестую степень, позволяющую преподавать мастерство так же сложно, как заставить фаргос цвести круглый год. Возможно, но почти недостижимо. Поэтому они считают обладателей шестой степени чем-то вроде совершенства. Если ученик не доволен своим наставником, значит проблема в ученике. Такой ученик никому не нужен.
— Но ты же хочешь сменить учителя потому, что находишься слишком далеко от сейма Фоли, а вовсе не потому, что тебя чем-то не устраивает твой учитель.
— Во-первых, случаев, когда в касту брали учеников не из фоли за всю историю всего четыре. И во-вторых, никогда не возникало проблем с тем, чтобы кто-то не мог приехать, чтобы жить рядом с учителем. Такими возможностями не разбрасываются. Никто не станет делать для меня исключения.
— Мне кажется, что ты напрасно так категорична в этом вопросе. Хочешь я сам схожу с тобой к твоему Гэли-Мэли и попрошу, чтобы он взял тебя в ученицы?
— Думаешь, авторитета Корина Куори хватит, чтобы для меня сделали исключение? — с загоревшимися от надежды глазами спросила Джинни.
— Если честно, об этом я как-то не подумал, — улыбнулся Яго, — я больше рассчитывал на силу своего обаяния. — Самодовольная ухмылка, поселившаяся на лице молодого человека, заставила девушку наконец-то улыбнуться.
— Ты не исправим! Общаться с тобой серьезно просто невозможно!
— Охотно верю, — вполне довольный собственной персоной, кивнул Яго. Джинни качала головой, усмехаясь над этим шутом, когда увидела у него в волосах редчайший экземпляр жука, панцирь которого был одним из самых ценных компонентов для ранозаживляющего зелья.
— Яго, пожалуйста, не двигайся! — Услышав, как восторженно прозвучал голос очаровательной плутовки, молодой человек даже растерялся, но увидев, что девушка завороженно подползает ближе, не отрывая от него глаз, замер, как ему было велено.
Джинни, в какой-то момент поняла, что от волнения у нее участилось дыхание и безумно колотится сердце. Мысль о том, что ее привел в такой восторг какой-то жук, чуть не заставила расхохотаться и тем самым спугнуть копошащуюся в волосах молодого человека добычу. В тот миг, когда она осторожно взяла жука двумя пальчиками, она почувствовала, как мир переворачивается, потому что Яго с силой швырнул ее на одеяло и бросился на нее всем своим телом. Готовая взорваться от возмущения, неожиданно для себя Джинни встретилась с абсолютно серьезным, сосредоточенным взглядом Корина Куори. Продолжая удерживать жука, она испугано смотрела в лицо Великой Персоны. Отсутствующий взгляд, затопивший сосредоточенность в глазах Яго, напугал ее еще больше. Она молчала, боясь что-то нарушить, про себя отмечая, что хотя Яго находится сверху, на самом деле, он удерживает тело на неразличимом для глаза расстоянии от нее. Это длилась чуть больше минуты, после Яго, ни слова не говоря встал и с тем же отсутствующим взглядом повернулся к ней спиной. Джинни подавила крик, закрыв рот ладонью, увидев торчащую из его спины стрелу. Подскочив с покрывала, она молча последовала за Корином Куори, не зная, что думать. Идти пришлось недалеко. Через сотню шагов, Джинни увидела корчащегося на земле молодого человека. Он был еще совсем молод, ему от силы было лет пятнадцать. Лежащие рядом лук и стрелы, не оставляли сомнения в том, кто пустил Яго стрелу в спину. Корин Куори подошел и, взяв за воротник парнишку, поставил его на ноги. После того, как он несколько мгновений внимательно разглядывал его, Яго тихо, глядя прямо в глаза, медленно произнес.
