-Хех! Это мало кому хочется. Но вполне может так статься. Ты видишь этот вращающийся глобус? Он не падает исключительно благодаря системе равновесия. Это и есть центральный передатчик. Стоит ему отклониться хотя бы на йоту — и это заметно скажется на нашем поведении.

-А он всё-таки может отклоняться?

-Да. Смещение может быть вызвано, например, сильным сотрясением. Когда неудачно ударишься головой. Восстановить изначальный баланс после этого всё же возможно, хоть и крайне проблематично. Ведь это также может вылиться в полную перенастройку всей системы памяти, в результате которой порвётся связь со всеми твоими воспоминаниями. Восстановившемуся передатчику придётся настраиваться, скажем так, на новую частоту. В медицине это называется амнезией: полной, или частичной — всё зависит от тяжести случая.

-Потеря памяти возникает из-за банального разрыва ментальной связи с ноосферой?

-Теоретически — да.

-А как насчёт старческого склероза?

-Склероз возникает из-за нарушений мозгового кровоснабжения. Наш мозг — это процессор души, и для нормального функционирования его сложной нейронной системы требуется стабильный приток крови. С возрастом, кровоток постепенно нарушается, что приводит к дестабилизации в работе "антенны". Сфера начинает отклоняться, менять частоту вращения, одним словом — давать сбои. Люди же воспринимают это как рассеянность, забывчивость, потерю чувства места и времени. В памяти начинает твориться беспорядок и хаос. Короче говоря, старость — не радость.

-И это тоже теоретически?

-А что поделать? Я ведь не учёный. Поэтому делаю выводы, основываясь на увиденном, прочувствованном, пережитом. Ты, конечно же, можешь не признавать моих гипотез...

-О чём ты? Всё это очень интересно. А что касается научности, то человечество начинало изучать окружающий его мир именно по такому же принципу, опираясь на увиденное, прочувствованное, домысленное. Не все теории поначалу были верными, но со временем их исправили, переосмыслили, отшлифовали. В этом и заключена суть науки. И, заметь, слава всегда достаётся первопроходцу, даже несмотря на то, что он мог ошибаться. Здесь ты — первопроходец. От того, что я сегодня увидела, можно легко рехнуться умом, не говоря уже о попытках как-то всё это охарактеризовать, объяснить понятными словами.

-Мне помогло время. Время и наблюдения, -скромно ответил Евгений. -Ну что мы всё обо мне, да обо мне? Как будто другого момента нет. Полетели дальше! За мной.

Ольга взмыла над бесшумно вращающимся шаром, и помчалась наверх, в иную сферу. Словно невидимые шторы раскрылись перед ней, обнажив некую сложнейшую структуру, выглядевшую как сплошное переплетение прозрачных золотистых трубок, которые соединялись друг с другом под разными углами. В местах их соединений светились хрустальные шарики. По трубкам с неимоверной скоростью носились зримые сигналы. Когда они достигали соединительного шарика — тот вспыхивал, точно крошечная фотовспышка. Из-за обилия сигналов, вся эта гигантская перепутанная сеть сверкала и искрилась, как снег под луной. Её вид заворожил Ольгу.

-Ты в верхнем блоке памяти. Это его структура — каркас. Как видишь, система — сложнее некуда. Такова наша непосредственная память. Здесь представлена её внешняя сторона. Логический концентратор. Именно ему мы обязаны мучительными часами зубрёжки в школьные и студенческие годы. Каким-то совершенно невообразимым образом он отделяет агнцев от козлищ, не удосуживаясь при этом посоветоваться с нашим разумом. Если информация признаётся им как несущественная, то он будет упрямо отсеивать её, запихивая в кэш-отделение промежуточной памяти. Обычно это происходит когда информация не вызывает у нас чётких ассоциаций, и не возбуждает интереса. Насильственное впихивание такой информации в память при этом выглядит так же, как настойчивое тыканье пальцем в кнопку лифта, когда тот занят. Рано или поздно лифт приедет, но палец к тому моменту успеет порядком разболеться.

-Эти бегающие сигналы — твои мысли?

-Нет. Это их составляющие. Мысль — есть упорядоченная цепочка фрагментов. Удобоваримая для обработки сознанием. Здесь конструируются такие цепочки.

Они влетели в гущу беспорядочно пересекающихся линий-трубок, какое-то время летели всё глубже и глубже, петляя между ними. И чем дальше Ольга углублялась в этот абстрактный лабиринт, тем меньше она становилась. Трубки толстели на глазах, и расстояние между ними существенно увеличивалось. До той поры, пока впереди вдруг не показался вход в открытую трубку. Именно туда и юркнул Евгений, увлекая за собой Ольгу. Они помчались по стеклянному туннелю, сквозь прозрачные стены которого было видно, как по соседним линиям-переходам проносятся сигналы-призраки.

-Попрощайся с зоной логики, -предупредил Евгений. -Впереди тебя ждёт зона абстракции. Там всё постоянно меняется, причём настолько кардинально, что охарактеризовать эти трансформации фактически невозможно. Хотя, на мой взгляд, всему можно дать разумное объяснение.

-Я тоже так считаю... Но, что это? Что со мной опять происходит?

Ольга запоздало поняла, что её тело начинает вытягиваться, принимая неестественную веретенообразную форму. Словно пластилиновая, она вытягивалась всё сильнее и сильнее, после чего начала терять очертания, превращаясь в какую-то расплывчатую амёбу.

-Всё хорошо, -лукаво ответил Евгений.

Бесформенную Ольгу начало с плеском размазывать по стенам трубки, неся вперёд на огромной скорости. Бултыхаясь и смешиваясь сама с собой, она чувствовала, что превращается в воду. Теперь она могла видеть окружающий мир всей поверхностью своего жидкого тела, а не только глазами. Начавшееся было головокружение, прекратилось. Ей даже начала нравиться сумасшедшая гонка по трубе. Всё естество переполнялось блаженной усладой, дарованной лёгким и стремительным скольжением. За стеклянными стенками трубы виднелись хитросплетения великого множества подобных прозрачных труб, по которым мчались наперегонки с ней многочисленные потоки блестящей, отливавшей хромом субстанции, похожей на ртуть.

Ликующее упоение неожиданно прервалось, сменившись резким провалом в абсолютно чёрный туннель. Труба изогнулась продолговатым зигзагом, подбросив Ольгу сначала кверху, а потом, почти сразу же вниз, и, под большим напором, выбросив из себя в виде тугой струи — прямо в ванну, до краёв наполненную пеной. Вынырнув, она тут же приподнялась над густой пенной шапкой, словно Афродита, приобретя свою привычную человеческую форму.

Обеими руками девушка стёрла пену с лица, после чего открыла глаза. Умиротворённо журча, тёплая вода струилась из крана, падая среди пышных белых сугробов. Ванная комната поначалу выглядела расплывчатой и неестественной, но вскоре стала обретать чёткость своих очертаний. Ольга, по привычке, не глядя, потянулась рукой за полотенцем, и, с запоздалым удивлением, нащупала его там, где оно всегда висело. Догадавшись, она вздрогнула. Это же её ванная. Только что-то в ней определённо было чужим. Каким-то не таким, не повседневным. Словно кто-то попытался наспех смастерить её точную копию.

-Ты правильно мыслишь, -подтвердил голос Евгения. -Человеческое сознание не привыкло к восприятию ощущений, независимо от сопутствующих им визуальных образов. Потеряв ассоциативную основу, твой разум попытался воссоздать окружающую обстановку по лекалам памяти. Но так как он сейчас интегрирован в моё сознание, пользоваться ему приходится моей памятью, а не твоей. Поэтому твоя ванная и выглядит необычно. Ты видишь её такой, какой её помню я. Видишь её в моих воспоминаниях.

-Но она же совсем не похожа. Вот и зеркало совершенно другое, и шампуня у нас такого отродясь не было.

-Прошло немало времени после моего последнего визита. Да и не так уж часто я в неё захаживал.

-Ладно. Не важно, -Ольга поспешно вытерлась полотенцем, на ходу обнаружив, что оно превратилось в одежду. -Куда мне дальше идти?

-Здесь только одна дверь.

Сделав несколько коротких шажков, Ольга почувствовала, что её ноги становятся ватными. Стараясь двигаться как можно увереннее, и не шататься, она подошла к двери, открыла её, и... Ванная тут же исчезла. Вокруг замелькали какие-то мимолётные картинки, словно вокруг была сфера, заполненная изнутри множеством разнокалиберных видеомониторов. Присмотревшись, девушка поняла, что иллюзия имеет значительно более сложную структуру, нежели казалось на первый взгляд. Мониторы располагались не только по окружности сферы. Они были повсюду, нарушая все физические законы, заполняя сплошь всё пространство, наслаиваясь, и пересекая друг друга. Не смотря на подобный сумбур, хаотичность их образований абсолютно не создавала путаницу. Напротив — здесь чувствовалась явная систематичность и упорядоченность. Каждый образ можно было выделить и рассмотреть, даже если он находился в самом дальнем уголке... А существовало ли здесь вообще понятие "дальний уголок"?

-Блок зрительной памяти, -пояснил Евгений. -Здесь транслируются визуальные отображения всего когда-либо увиденного мной.

-Вообще всего?

-Да. Но используется лишь ничтожная доля отображений. Здесь, согласно общему принципу работы памяти, существует система приоритетности хранения. Самые яркие и чувственные восприятия сохраняются дольше всех остальных. Менее значимые — постепенно отводятся на задний план. До востребования. Все незначительные воспоминания складируются в отдельном блоке памяти, и архивируются. Поэтому, когда мы силимся вспомнить, как выглядела какая-то несущественная деталь из прошлого, то не всегда нам это удаётся в полной мере. А когда вспоминаем, то зрительный образ, как правило, отображается не вполне адекватно. Частенько с примесями посторонних деталей. Например, ты можешь быть уверенной в том, что такси, подвозившее тебя на прошлой неделе до дома, было жёлтой "Волгой", в то время как на самом деле, это была "Лада" белого цвета. Разум, по умолчанию, относит подобные зрительные отождествления к разряду "несущественных". Покопавшись в архиве памяти, можно докопаться и до истины, но, в основном, никому это не нужно.

Ольга переводила взгляд с одного экрана, на другой. Чаще всего ей на глаза попадались фрагменты полутёмной каюты, и других помещений "Эвридики". Время от времени, она, точно в видеозаписи, видела саму себя. Также, несколько раз перед ней промелькнуло лицо Сергея. Точно обрывки кинохроники, повествующей об их жизни на корабле, проносились перед её пытливым взором.

-Точнее, клипы, -опять вклинился в поток её размышлений вездесущий Женя. -Короткие проигрыши событий прошлого. Наша память — привередливый монтажёр, непрерывно режущий плёнку текущего визуального отображения. Выдёргивающий из неё самые значимые, по его мнению, моменты. Образы, слова, движения, жесты, поступки...

-Здесь, как вижу, и я отметилась.

-Разумеется. Память о тебе особенно ценна. Вот, посмотри.

Несколько крошечных мониторчиков сомкнулись в один большой экран, на котором Ольга увидела себя, но не в настоящем, а в прошлом. Такой, какая она была несколько лет назад. Изображение выглядело слегка смазанным и расплывчатым. Задний план размазывался гораздо сильнее. Видимо, это обуславливалось тем, что смотрящий сконцентрировал взор непосредственно на её лице.

При всём этом, Оля испытывала ряд весьма необычных ощущений. Ей казалось, что она одновременно смотрит на себя со стороны, и, при этом, присутствует там — по ту сторону экрана. Как будто она оказалась единовременно в двух разных пространственно-временных точках. Позади неё шелестел лес. Золотилось клонящееся к закату солнце. Звучал мелодичный птичий пересвист. Ольга из прошлого шевелила губами, но голоса слышно не было. С той поры утекло так много времени, что произнесённые фразы успели стереться, и кануть в лету. Осталось только изображение. Немного неровное, немного подёргивающееся, словно сотканное из лоскутков. Из разных кадров.

-Это, когда мы... -начала было Вершинина.

-Да. Когда ездили на залив. Помнишь, как было здорово? Я тогда не умел плавать, и едва не утонул. Но всё равно... Было так чудесно.

-Не спорю. Хорошая была поездка. И удивительное время.

-Удивительное.

-Как я понимаю, здесь транслируются твои обычные воспоминания. Ты вспоминаешь свой дом, своё детство, своих родителей, друзей, коллег по работе, и даже просто знакомых. Вспоминаешь меня такой, какой я была раньше, но...

-Но, что? -голос Евгения изменился.

Он задал вопрос, даже несмотря на то, что уже знал продолжение Ольгиной фразы.

-Почему ты не вспоминаешь о нём? Неужели у тебя не сохранилось ни единого воспоминания о...

-Хватит! -сорвался Женя. -Прошу тебя, только не об этом.

Экраны вокруг начали меркнуть один за другим. Большое изображение Ольги на центральном мониторе расплылось мутным розовым пятном.

-Ладно, ладно, извини, -Оля только сейчас поняла, что любопытство сыграло с ней злую шутку.

Всё это время Евгению удавалось какими-то чудовищными усилиями ограждать её от воспоминаний, связанных с Хо. Его разум умудрялся блокировать их, упорно абстрагируясь и отвлекаясь. Но теперь, когда она сама сделала запрос. Когда невольно затронула эту запретную ячейку памяти, сознание заработало уже рефлекторно, по собственным биологическим алгоритмам, не повинуясь приказам разума. На темнеющих экранах начало вырисовываться что-то чёрное и пугающее. Процесс был необратимым, и Евгений прекрасно понимал это.

-Быстрее! Уходи отсюда! -не скрывая растущей паники, воскликнул он.

Ольга бросилась прочь от большого экрана, но её со всех сторон окружали десятки мелких. Она металась во все стороны, но экраны были повсюду. Они затуманивались по одному, после чего, словно сговорившись, начинали демонстрировать степенно проявляющийся кошмар.

В какой-то момент, девушка увидела проблеск среди угрожающего мерцания обступавших её экранов. Рванувшись в том направлении, она пробилась сквозь чернеющие образы, плавающие в многомерном пространстве, и теперь уже явственно увидела совершенно белый экран, выглядевший на фоне остальных чуждым и инородным. Его размеры как раз позволяли Ольге втиснуться в него, как в окошко.

-Да, да! Туда! Скорее! -окончательно развеял её сомнения сорвавшийся на крик Евгений.

Последний решительный рывок вперёд, и она влетела прямо в белоснежный прямоугольник ослепившего её света. Повинуясь инерции, Ольга какое-то время продолжала скользить в пространстве, словно космонавт в невесомости. Потом скорость её полёта замедлилась, и она зависла на одном месте.

-Прости, это была моя ошибка. Я не хотела, -начала извиняться девушка, но Евгений её перебил.

-Ничего. Всё обошлось. Ситуация под контролем.

-Я должна была подумать, прежде чем задавать подобные вопросы.

-Всё в порядке. Это был закономерный вопрос. Я вовремя на него среагировал, и вывел тебя в безопасную зону. Не думай более об этом.

-Где это я?

К ней постепенно возвращалось зрение. Слепые пятна, словно шторки на обоих глазах, постепенно уменьшались в размерах, стираясь всё сильнее, с каждым очередным морганием век. Наконец, Ольга увидела нечто невообразимое, раскинувшееся вокруг, и являвшееся чем-то вроде сложнейшего лабиринта, состоявшего из серых блоков, несущих на себе замысловатую систему ячеек. Позволив ей как следует рассмотреть окружающую сюрреалистическую обстановку, Евгений внёс пояснения.