— М-м-м... Хорошо сработано, — Какаши заметил приближение еще одной группы гостей, но не подал виду. Просто сделал паузу, чтобы его фраза выглядела драматичней. — А теперь давайте уйдем подальше от границы, пока...
И его команда дернулась, заметив приближение новых людей. Какаши мысленно поставил себе плюсик, момент выбрал отлично. Из леса вывалились пятеро самураев, держа в руках катаны. Один из них имел знаки различия офицера.
— Вы нарушили границу Страны Железа! — сходу заявил офицер самураев.
Какаши улыбнулся ему одним глазом:
— Вообще-то мы на нейтральной полосе.
Самураи чуть разошлись в стороны, чтобы не мешать друг другу, если начнется бой. Команда Какаши несколько сменили позы, чтобы было удобно начинать бой, но агрессии не проявляли. Чуть подумав, самурай решил не накалять обстановку:
— Эта троица является преступниками, нарушившими наши законы.
— Как и наши, — ответил Какаши. — Но это не повод для конфликта, как я считаю.
Самурай кивнул:
— Не повод.
Самураи вложили свои клинки в ножны. Гэнины приняли расслабленные позы. Можно считать — первый контакт налажен. Офицер самураев подошел к пленникам и снял с головы шлем, чтобы их рассмотреть.
— Хм... И это те самые хитрые контрабандисты, которых мы ловили чуть ли не месяц? — хмыкнул мужчина.
Он носил аккуратную бороду, подчеркивающую достаточно строгое лицо.
— Ты был прав, Маруяма, — обратился он к одному из своих людей. — Это всего лишь кучка гэнинов. Мы слишком мудрили с ловушками, нужно было действовать проще.
— Мы случайно их обнаружили, — продолжил Какаши действовать согласно плану. — В другое время просто выпинали бы их обратно в их страну, но...
Самурай нахмурился:
— Да.
Этим одним словом он передал и солидарность с Хатаке, и подтверждение, что находится в таком же положении. По законам военного времени, а Страна Железа находится на военном положении даже дольше, чем Коноха, он обязан был совершить полевой суд, чтобы не тратить времени. И наказание этих неудачников ждало только одно. Если бы тюрьма синоби не была уничтожена, то был бы вариант вышвырнуть их туда, но...
— Давай отойдем, — предложил самурай Хатаке.
Дзенин кивнул, и они отошли чуть в сторону. Самурай присел на поваленное дерево и достал откуда-то из многочисленных карманов трубку и табак. Какаши его не торопил. Его гэнины с интересом разглядывали самураев, те делали вид, что разглядывания не замечают. Офицер неторопливо раскурил свою трубку, и только после этого заговорил:
— Что у вас полагается этим... детям.
Какаши сделал вид, что задумался.
— Ничего хорошего. Но не думаю, что казнь. Все же их деревню разрушили, так что им действительно некуда было деваться. Но, даже если их доставят в Лист и будут переобучать... Я не могу гарантировать своим ученикам, что они не попадут на войну. А уж этим...
Самурай задумчиво выдохнул:
— Ждете, что скоро полыхнет?
Хатаке кивнул:
— Ждем. Только вот наш враг — Акацки. С другими селениями нам делить нечего...
Самурай прищурился:
— Так уж?
— Не спорю, с Водой мы еще не все решили, — не стал отрицать Какаши. — Но одно дело — пограничные трения. Тем более что у нас теперь есть доказательства, что смерть семьи Дайме, ставшая поводом, не наша вина. Но кто нас слушать станет?
Самурай пожал плечами:
— Раньше-то вы, синоби, как это решали?
— Гокаге Кайден, — выдохнул Какаши.
Самурай усмехнулся:
— Сразу так? А послы? Дипломатия?
Какаши отмахнулся, как бы говоря, что все это — ерунда. Самурай покачал головой:
— Что же ты мне это говоришь, а не своему каге?
— А ты подумай, кого и как мы пригласим? Особенно Суну, которую разрушили, и Кири, с которыми воюем. С Облаком, допустим, договоримся. Но Камень с ними недавно воевал. А еще у нас деревню слегка порушили. Кто к нам в гости придет в таком случае? — это было уже не совсем по плану, но Какаши действительно так думал.
Самурай затянулся, а до Какаши внезапно дошло, чего хотел Шестой. То есть это было настолько банально и очевидно, что Хатаке просто не принял этот вариант в расчет.
— Слушай, — слегка ошарашенный своей же догадкой, Какаши смотрел на офицера.
Тот перевел на дзенина вопросительный взгляд.
— Вы же нейтралы, да? И со всеми деревнями у вас, в целом, ровные взаимоотношения?
Офицер несколько секунд смотрел на Какаши, а затем удивленно приподнял брови:
— Ты намекаешь...
— М-м-м... Ну да... — протянул Хатаке.
Самурай отвел взгляд и глубоко затянулся. Затем задумчиво почесал пальцами в латных рукавицах затылок.
— Ну, так-то оно так... Только мы же в ваши дела не лезли никогда. Нейтралитет, все дела.
Хатаке покивал:
— Согласен. Но ты хоть это... Передай такую идею своему начальству. Я тебе честно говорю — в Конохе никто очередной грызни не хочет. И, думаю, не только в Конохе. Ну а договориться, с учетом нашего недоверия друг к другу...
Самурай продолжал задумчиво курить, глядя перед собой. И мыслями он, явно, был сейчас где-то не здесь. Какаши его не торопил. Наконец, приняв какое-то решение, самурай выдохнул:
— Настучат мне по голове за инициативу. Тебе, кстати, тоже.
Хатаке кивнул:
— Пусть так. Главное — что это поможет делу.
Самурай снова кинул. Поднял взгляд на пленников.
— Ну, а с этими что делать будем?
Хатаке улыбнулся одним глазом:
— Оставляй их нам. Один синоби из их деревни у нас уже есть. Может и эти приживутся?
— Может, и приживутся, — задумчиво протянул офицер. — Может быть... Ладно. Мы будем считать, что вас здесь не было. Вы считайте, что нас не видели.
Дзенин кивнул и подал знак своей команде, чтобы готовили пленников к переходу. А пока они это делали, Какаши наблюдал за удаляющимися Самураями. Это была, вероятно, самая странная дипломатическая миссия, в которой он участвовал. Только глядя на ее итог, Какаши понял, что безликие из Корня, вероятно, прикрывали нукенинов, чтобы те не попались самураям раньше времени. А заодно безликие несколько раздули славу детишек, чтобы за ними пришел какой-нибудь офицер, а не просто рядовые патрульные. А этот разговор? И у него, Какаши, и у самурая явно голова болела совсем не из-за этих детишек. Были проблемы куда более крупные и намного более сложные. Так что разговор сам собой на них соскочил, причем практически сразу. Когда-то очень давно на курсах АНБУ ему объясняли, что пара слов, сказанных нужному человеку в нужный момент, могут дать результат больший, чем тысячи слов, сказанных не в том месте, не в то время и не тем людям. Тогда эта мысль казалась банальной и очевидной. Но, пожалуй, сегодня Какаши взглянул на нее по-другому. Вот так, один разговор, всего лишь один разговор.
— Сенсей?
Дзенин обернулся. Все было готово. Поникшие пленники хмуро смотрели себе под ноги. Хатаке задумался, стоит рассказать им, что их положение не так уж плачевно, или оставить в неведении? Подумав немного, он принял решение:
— Не вешайте нос, все не так плохо.
На непонимающие взгляды нукенинов он ответил взглядом-улыбкой.
— Вам, вероятно, предложат стать синоби Конохи. Ваша деревня была уничтожена, так что это не будет предательством.
Нукенины немного приободрились. Ученики Какаши, к слову, тоже восприняли эту новость положительно. Смертей вокруг и так достаточно, и потому редкие положительные эмоции становятся особенно ценными.
— Все, возвращаемся в Коноху, — приказал Хатаке.
Он оглянулся, всматриваясь в окружающий лес, но присутствия безликих так и не обнаружил. Кто бы их не сопровождал — сработали они чисто.
Глава 136.
Маленькая квадратная камера. Одна дверь, открывающаяся только снаружи. Один заключенный и два специальных дзенина внутри, плюс один тюнин снаружи у двери. Внутри только ведро. Дзенины меняются, но в камере постоянно присутствует минимум один, и то — недолго, в основном во время смены. Новая смена только заступила, теперь у нее час до поверки постов. Проверяли бы и чаще, но у них просто не было достаточного количества синоби. Особая тюрьма Шторма — последнее место, в которое стоит попадать. Но у нее свое собственное представление о том, как и куда стоит попадать.
Пленница подняла взгляд на дзенинов, пристально следивших за каждым ее движением.
— А можно мне попить?
Дзенины ее просьбу ожидаемо проигнорировали. Но куноити и не ожидала, что все будет так легко. Она сделала максимально невинную и просящую мордашку, на какую была способна.
— Я знаю, что это не по правилам, но... — она покосилась на ведро. — Вы же видите. О моем здоровье никто не заботился, и...
Последние пару дней она очень качественно изображала больную. Изображать, по сути, и не требовалось, куноити сложно было назвать здоровой в ее текущем состоянии. Дзенины, оценив ее актерскую игру, все же переглянулись. Результатом этих взглядов стал ответ одного из сторожей:
— Сейчас схожу.
Один из сторожей постучал в дверь. Открылось небольшое окошко, в которое заглянул тюнин.
— Выпусти меня. Надо за водой для нее сходить, а то еще сдохнет на нашем дежурстве.
— Не положено, — отозвался тюнин.
— Сам знаю, что не положено. А ты знаешь, что к ней уже два раза ирьенина вызывали. Не дрочи мне мозг, открывай.
Второй дзенин прищурился, глядя на куноити:
— Без глупостей.
Но куноити демонстрировала только покорность и послушание. Дверь открылась, и дзенин покинул камеру, оставив напарника один на один с пленницей. Та отвела взгляд и закрыла глаза, но лишь на секунду. Затем снова открыла и посмотрела на стражника.
— Показать фокус?
Дзенин напрягся:
— Я сказал — без глупостей.
Куноити улыбнулась. А через мгновение кожа на ее теле будто исчезла, стала невидимой, открыв мясо, находившееся под кожей. Открыв тело, полностью покрытое фуином. Печати сверкнули, и дзенин понял, что не может сдвинуться с места. Джокер поднялась приблизилась к нему. Достав из его сумки кунай, куноити поднесла острие к его глазу и, улыбнувшись, начала медленно погружать в тело. Дзенин слегка дрожал, но так и не смог ничего сделать. Несколько секунд, и грубое лезвие прошло сквозь глаз и устремилось вглубь. Еще пара секунд, и мертвое тело упало на пол. Куноити ухмыльнулась и постучала в дверь.
Через десяток минут неприметная девушка шла по улицам скрытой деревни. Кумогакуре. Скалы, в которые врублены высокие многоуровневые здания, узкие улочки, прижимающиеся к склонам. Мосты между скалами, широкие и узкие, каменные и навесные, закрытые и открытые. И, конечно, ветроуловители, без которых даже синоби было бы не очень комфортно ходить по улицам города. По-своему красивое место, и даже неожиданно людное. Жители деревни и синоби, все они куда-то спешили, оживленно болтали друг с другом обо всем и ни о чем. Здесь было тепло, несмотря на то, что город располагался на высокогорье. И потому одежда местных казалось более легкой и открытой, чем у жителей других городов и селений, в которых доводилось бывать Джокеру. Здесь люди не стеснялись носить одежду с открытыми плечами, хотя у женщин часто встречались платки, закрывающие волосы. Но кроме этих очевидных деталей больше интересных отличий от других деревень Джокер не видела.
Скрываться у всех на виду — для нее это привычно. Она знала, что ее уже начали искать. Но не найдут. Не сразу, во всяком случае. А много времени ей и не нужно. Джокер уже ходила по улицам четырех Великих Скрытых Деревень. И вот теперь она здесь. Она умела быть невидимой, оставаясь на виду. Казаться своей в окружении чужаков. Эти навыки были куда важнее, чем вульгарное умение сражаться. Драться могли все, с той или иной степенью эффективности. Но никто не мог делать того, что делал Джокер.
Девушка пришла в вертикальный парк. Красивое и необычное сооружение. Для экономии места земля в парке была уложена в специальные витражи, наклоненные под большим углом. От сваливания вниз землю удерживала тонкая частая металлическая сетка, жестко удерживающая свою форму по каркасу. Травяной покров рос сквозь сетку, и потому поверхность земли была не горизонтальной, а под углом градусов в шестьдесят, и уже отсюда росли деревья. В основном — необычные невысокие деревца с тонкими стволами и обильной листвой. Красиво, в общем.
Куноити вышла на одну из площадок и села на одну из удобных скамей. У Облака было одно важное отличие от других скрытых деревень, если смотреть с точки зрения Акацки, и особенно двух специалистов по проникновению — Тоби и Зецу. В этом отношении Туман, например, был проходным двором. Кланов не стало, а сами синоби Тумана всегда больше полагались на недосягаемость своей деревни, вызванную географическим положением, чем на защитные техники. Там было не так уж много мест, в которые нельзя попасть. Не многим лучше дела обстояли у Суны, где защищенных серьезными и надежными барьерами мест так же было весьма немного, впрочем, заметно больше, чем в Тумане. С Камнем ситуация была забавнее. У них были кланы, была наработана система защиты, которую, при желании, они смогли бы развернуть на все селение. Но они этого не делали, потому что это камень. Внутренние конфликты и привычка прятать секреты друг от друга довели до того, что единой системы защиты у них попросту нет. А вот у Листа такой проблемы не было, и барьеры клановых кварталов дополняли и усиливали защиту самой деревни. Поэтому попасть в цивильную часть города было вполне возможно, и то существовал риск быть замеченным. А вот в защищенные подземные комплексы — очень сильно вряд ли. Не побеспокоив защитные системы и барьеры — точно. Да в последнее время, с появлением в Конохе Узумаки, все стало еще сложнее. Но Облако, даже на фоне Листа, оказалось селением параноиков, потому что у них под защитой различных барьеров находилось все селение. Это накладывало ограничения, на занимаемое пространство, на количество населения, на систему построек. Но благодаря всем этим ограничениям и работе множества синоби — одна из самых лучших защит от проникновения.
Тем не менее, Джокер сейчас сидела в парке чуть ли не в центре города. Ей это казалось ироничным. Оставалось лишь выждать немного времени и нанести один удар. У всех есть уязвимое место. Всегда есть точка, даже легкое нажатие на которую может сломить самого сильного противника. Слабое, уязвимое место, слабая точка всей системы, точка напряжения. А Джокер обладала просто невероятным талантом к поиску этих уязвимых мест. А нажимать на такие места, по-настоящему болезненно нажимать — это было ее призвание.
И будущая цель ее давления как раз проходилась по противоположной улице. Группа детишек, возвращавшихся из академии домой. Будущие синоби Облака. Ее интересовал один из них, мальчишка совсем. Выяснение личности этого малыша было целой эпопеей, в которой она сама не участвовала. Маленький братик одной сентиментальной девчонки, которая мешала Рассвету. Ее слабость. Ее уязвимое место. Ее, а вместе с ней и всего селения.
Джокер поднялась и пошла за мальчишками, держась на дистанции, но не выпуская их из виду. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. И от того не обращала внимания на команды синоби, рыскающие вокруг. Команды, которые искали ее. Но не замечали.
