Учитывая форму, в которой она была, и форму рулона шелка, который у нее был там, она, должно быть, вытащила его либо из шали, либо из юбки. Определенно не маска, потому что в ней не было прорезанных отверстий для моих линз.

— О, более чем достаточно, — равнодушно сказал да Винчи. "Откровенно говоря, самым сложным будет отделить отдельные потоки, чтобы я мог их использовать, но даже это скорее утомительно, чем усилия. Мне даже не понадобится все, что у меня есть, если я... Я честен с тобой".

— А как насчет остального костюма?

Она посмотрела на меня с сомнением. "Ну, если ты хочешь вернуть его, мне он ни для чего не нужен, но я не могу представить, какая польза тебе от него может понадобиться. выдать Mystic Code, это слишком... бросается в глаза, чтобы использовать его во время Rayshift".

Конечно, это было, подумал я, немного раздраженно. Я не был глуп. Единственное место, которому принадлежал этот костюм, была на Earth Bet, или, может быть, он был засунут в мой шкаф, как старая куртка, которую я больше не мог носить, но держался за сентиментальную ценность.

— Я не об этом, — сказал я ей. "Я имел в виду, что, возможно, было бы лучше использовать его для чего-то другого. Например, подложить шелковую подкладку под халдейскую униформу. Возможно, это не очень поможет против Слуг, но это не значит, что это будет бесполезно " .

Да Винчи подняла палец, открыла рот, закрыла его, а затем сказала: "Возможно, это действительно стоит сделать. Я должен разобраться". Она покачала головой. "Как бы то ни было, я позвал тебя сюда не по этой причине. Тейлор, мне нужна твоя помощь в сборке этого ловца снов".

Я посмотрел на нее скептически. "Вы делаете?"

Великому гению Леонардо да Винчи нужна была моя помощь в создании чего-то такого простого?

Да Винчи кивнул и снова помахал мне рукой. — Подойди ближе, — сказала она.

Я осторожно подошел к ее столу, и она продолжала улыбаться.

— А теперь, — она покрутила пальцем, — повернись для меня, пожалуйста.

Все еще с подозрением относясь к тому, что она запланировала, я сделала, как она просила, и повернулась к ней спиной. Мгновение спустя ее рука была в моих волосах, спокойно расчесывая их, и я резко осознал, что она собирается сделать.

О . Я знаю, что предлагал, но даже так что-то неприятно сжалось в моем животе.

— А теперь, если хотите, — сказал Да Винчи, — я бы хотел, чтобы вы включили свои магические цепи и пропустили через них ману, пожалуйста.

Я глубоко вздохнул и мысленно представил себе туго натянутую нить паучьего шелка, изнашивающуюся посередине и рвущуюся. Мои магические цепи закрутились, и я осторожно взял достаточно магической энергии, чтобы заполнить каждую из них, и начал пропускать ее, возвращаясь назад, как вращающаяся турбина.

— Да, — сказал да Винчи. "Вот так. Подержи это для меня минутку".

Мое сердце забилось в груди, но я сделала, как она сказала, закрыв глаза. От этого звук ножниц казался еще громче, когда она резала один, два, три раза, с каждым разом срезая мои волосы.

На десятом отрезке она вдруг заявила: "Все готово! Теперь вы можете остановить цикл маны".

Мои глаза снова распахнулись, и я снова повернулась к ее улыбающемуся лицу, когда она вытянула из пальцев десять отдельных прядей волос, и только десять. Вот оно. Всего десять волос. Остальное было совершенно нетронуто.

Каждую неделю я терял больше, чем моя расческа.

"Что?"

— Вы ожидали, что я возьму все это? Да Винчи покачала головой. "Мой план требует только десять прядей твоих волос — чтобы сплести их вместе с десятью нитями шелка, понимаешь. Это немного смешивание и сопоставление мифологий и систем магии, но в нумерологии десять — это число завершения, понимаешь, и циклы. Теоретически это должно помочь укрепить цель ловца снов".

"Теоретически?"

Я много раз слышал этот термин и его синонимы на протяжении всей своей карьеры, и часто что-то срабатывало в той или иной форме, несмотря на них, но это не значит, что мне нравилось слышать его больше, чем раньше.

"Смешивание и сопоставление систем магии всегда сопряжено с некоторым риском неудачи", — сказал да Винчи. "В этом случае нет ничего, что говорило бы о несовместимости этих конкретных форм, поэтому, даже если я не могу дать вам гарантии, я могу, по крайней мере, сказать, что нет причин, по которым это не должно работать".

Я по-прежнему не особенно этому радовался, но ведь это был Да Винчи. Она не была идеальной, но она уже совершила чудо и вернула Мари к жизни.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы закончить это?

Она рассмеялась и отмахнулась. "Ой, да ладно, Тейлор! В конце концов, ты говоришь со мной! Если ребенок в летнем лагере мог сделать один за полдень, почему мне нужно больше времени, чем мне, чтобы сделать его самому? ?"

Это... было на самом деле довольно хорошим замечанием. Я тоже сделал один в летнем лагере, и на самом деле это было не так сложно и не заняло больше часа или двух, пока мы слушали вожатых лагеря, рассказывающих нам, как это сделать.

— Значит, ты покончишь с этим сегодня вечером.

"Конечно!" — весело сказала она. "Почему, наш дорогой Директор Анимусфера будет спать сегодня ночью как младенец, только подождите!"

Я почувствовал, как с моих плеч свалился небольшой груз. "Спасибо, да Винчи".

"Нет проблем." Она хитро улыбнулась. "Говоря о директоре Анимусфере, я уверен, что она чувствует себя очень одинокой прямо сейчас, так почему бы вам не пойти и не навестить ее? Она все еще должна быть в лазарете — по назначению врача, вы понимаете".

Чтобы было легче следить за ней. Да, я понял это полностью. Мари, вероятно, не оценила этого — зачеркни это, я знал, что она этого не ценит, — но ее безопасность была для меня важнее, чем ее комфорт. Я не хотел рисковать потерять ее сразу после того, как мы ее вернули.

— Тогда я пойду и сделаю это, — сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти.

"Добрый день, Тейлор!" Да Винчи чирикал мне в спину. Я поднял руку и помахал, а затем ушел.

Лазарет, к счастью, находился не совсем на другой стороне комплекса, даже если он и не был совсем рядом с мастерской Да Винчи, так что мне не потребовалось много времени, чтобы совершить поездку. Всего через несколько минут я подошел к нему, и дверь со свистом открылась с гидравлическим гулом.

Мари с другого конца лазарета подняла взгляд от стопки бумаг, которую просматривала, и перевела взгляд на меня. Ее глаза расширились от удивления и легкого облегчения.

"Хеберт!"

Я не мог удержаться от легкой улыбки. "Доброе утро, директор".

Глава LXXIX: Путь к выздоровлению.

"Еще один шаг".

Мари посмотрела на пол, на мягкие маты, покрывавшие его, и на расстояние, которое все еще разделяло нас. Ее колени дрожали от усилий оставаться в вертикальном положении, а лицо горело от унижения, которое потребовалось, чтобы справиться с этим в одиночку. Ее руки вцепились в поручни, которые помогали ей сохранять равновесие, так крепко, что костяшки пальцев резко выделялись на фоне ее и без того бледной кожи — подвиг, учитывая стерильное белое освещение, освещавшее всю комнату.

— Ненавижу это, — жалобно пробормотала она. "Это так унизительно".

Я знаю, подумал я, но не сказал. Для меня тоже было унизительно заново учиться ходить. Решимость стать лучше позволила мне отвлечься от разочарования и смущения от того, что то, что должно было быть таким легким, стало таким трудным, но каждый спотыкался с жалом неудачи, которое никакое отвлечение не могло полностью преодолеть.

"Если я это сделал, — сказал я ей, пытаясь подбодрить, — то и ты сможешь".

Ограждение, на которое она опиралась, скрипело под ее крепким захватом. Синяя обивка была по крайней мере достаточно прочной, чтобы не лопнуть под пытками, которым она ее подвергала.

"Правильно", пробормотала она, как будто она говорила больше сама с собой, чем со мной, "ты тоже должен был сделать что-то подобное, не так ли?"

Месяцы, после "Золотого утра", а это означало, что я очень хорошо познакомился с этой отдельной комнатой, примыкающей к главному спортзалу, и со всеми бесчисленными формами пыток, которые там содержались. Помимо того, что пули графини сделали с моим мозгом — и того, что я сделал с ним сам, заставив Панацею возиться с моей Короной, — я был прикован к постели в течение нескольких недель. После этого мне пришлось многому заново учиться. Ходьба была лишь одним из них.

Мари закрыла глаза, глубоко вздохнула и сделала еще один шаг вперед. Выражение триумфа и победы отразилось на ее лице, но это продолжалось только до тех пор, пока она не убрала руки с этих ограждений, а затем начала кувыркаться вперед. К счастью, именно для этого я и был там, так что мне не составило труда протянуть руку, взять ее за руки и удержать.

"Черт побери, — выругалась она.

— Ты хорошо справилась, — сказал я ей.

— По крайней мере, я не упал лицом вниз, ты имеешь в виду? она с горечью откусила. "Боже! По крайней мере, эти два неофита здесь не для того, чтобы увидеть это!"

Тогда они могли бы увидеть своего Директора как человека, и как это было бы ужасно. Не то чтобы они еще не почувствовали этого, когда она проснулась, крича и рыдая о попытке Льва убить ее.

"Технически у этих двоих теперь больше опыта, чем у всей остальной команды А", — напомнил я ей.

Что-то вспыхнуло в ее глазах, когда она посмотрела на меня, голодная и гордая. "Кроме одного".

Я подтвердил это коротким наклоном головы. Я не знал, была ли это самая справедливая оценка, так как я был почти уверен, что у меня самый большой полевой опыт во всей команде А, но я мог, по крайней мере, позволить Мари гордиться этим.

"Они не стали бы думать о тебе хуже", — тихо сказал я ей.

Ее лицо скривилось в гримасе. "Это не имеет значения. Я их босс, директор Халдеи. Они не должны видеть меня таким". Она опустила голову и тише сказала: — Я не хотела, чтобы ты видел меня такой.

— Ты сделала это для меня, — напомнил я ей. "Меньшее, что я могу сделать, это вернуть услугу".

Ее щеки горели, и даже кончики ушей покраснели. Это было не совсем так, потому что она действительно была больше похожа на сурового надсмотрщика, требующего, чтобы я выкладывался по максимуму со стороны, но она не удосужилась меня поправить.

И даже если это не было строгой правдой, то только потому, что она предоставила лечить меня профессионалам. Она все еще была там на протяжении всего пути, следя за тем, чтобы я получил лучшее лечение, которое она могла себе позволить, с максимальной осторожностью.

— Это должен делать Романи, — пробормотала она.

"Романи также остается исполняющим обязанности директора, пока вы не встанете на ноги", — сказал я. "Поскольку у него нет времени помогать вам самому, он, конечно, делегировал это тому, кто хотел и мог".

И слишком упрямый, чтобы принять "нет" за ответ.

Однако не похоже, чтобы кто-то грыз удила, чтобы получить шанс занять мое место. Из оставшихся сотрудников единственным, кто был так же близок к Мари, как и я, был сам Романи. Все остальные были слишком далеки от нее в организации или слишком отталкивались от ее сдержанного характера, чтобы иметь возможность узнать ее так, как это сделал я.

Даже если бы это было не так, я все равно вызвался бы добровольцем. По крайней мере, я был ей должен.

Ее пальцы впились в мои запястья. "Прошла уже неделя".

"И это занимает больше времени," напомнил я ей снова. "Вы уже должны знать, что это не то, что происходит в одночасье". Я успокаивающе сжал ее руки. "Но это тоже не будет длиться вечно. Ты просто снова привыкаешь к своему телу, а не переучиваешься с нуля. Романи сказал, что это займет всего около двух недель".

И мы уже провели ее через первую, я не сказал, потому что мне это было не нужно. Ей просто нужно пройти через еще один, и к тому времени она должна быть в состоянии ходить самостоятельно. Может быть, не без посторонней помощи, но без того, чтобы кто-то наполовину нес ее или катал ее в инвалидном кресле.

Мари опустила голову. — Не похоже, что я чего-то добиваюсь, — жалобно пробормотала она.

после первой недели?" — сказал я. "У тебя уже дела идут намного лучше".

У нее не было ответа на это. так что она просто не сделала этого. Не то чтобы она была бесполезна, если бы сказала, что мое выздоровление было труднее из-за того, как много мне пришлось собрать воедино, но в то же время я моя душа не была пересажена в новое тело после того, как мое старое разлетелось на куски, так что технически ей было намного хуже, чем мне . ей просто нужно было приучить свое новое тело двигаться и нести собственный вес.

"Пошли", — сказал я, поднимая ее обратно и водрузив ее руки обратно на направляющие. "У нас должно быть достаточно времени, чтобы вы успели сделать еще один раунд, прежде чем близнецы закончат свои ежедневные уроки с Эль-Меллой II".

Она поморщилась. "Не напоминай мне! Тьфу. Я все еще пытаюсь понять, как он должен работать!"

"Вы читали мой отчет..."

"Концепция достаточно понятна", — отмахнулась Мари, в буквальном смысле подняв одну руку, как будто отмахиваясь от мухи, жужжащей вокруг, "это человек, в котором так мало смысла! все люди, которые могли быть носителями Героической Души, почему именно он ?"

"Возможно это'

Она выпустила глоток воздуха изо рта, и ее челка на секунду упала ей на лоб.

"Разочаровывает то, что я не могу опровергнуть это, потому что он до сих пор не сообщил нам личность Героической души, которую он принимает!"

Я слегка улыбнулась, пока шла к другому концу направляющих. Было несложно найти "Невозвратный строй" или "Лабиринт каменного часового" теперь, когда мы вернулись в Халдею, и это выдавало тот факт, что Мари так усердно старалась наверстать упущенное как можно быстрее, что она не еще не читал заметки, которые я приложил к моему отчету.

Впрочем, сейчас нет необходимости поднимать этот вопрос. Это только смутило бы ее еще больше.

"Хорошо." Я устроился на противоположном конце направляющих. Она оглянулась на меня через плечо. — Еще раз, Мари.

Ее губы сжались в гримасе, но что бы ни сделал Марисбери — как мужчина, как маг и как отец — он не поднял лодыжку, и Мари медленно и неторопливо повернулась, пока не оказалась лицом ко мне. затем начался трудный путь от одной стороны восьмифутовых рельсов к другой. Даже когда ее колени дрожали и угрожали подогнуться под ней, она не позволила этому помешать ей перебраться через нее.

Она, вероятно, предпочла бы сразу вернуться в свою комнату, когда мы закончили, но время ужина быстро приближалось, и Романи запретил ей есть в своей комнате. Наедине он сказал мне, что хочет, чтобы она вылетела из ее собственной головы настолько, насколько это возможно, поэтому я не должен позволять ей есть где-либо еще, кроме столовой, но Мари он сказал что-то о том, насколько это поднимет боевой дух остальных сотрудников, если они увидят своего директора живым и здоровым, если не полностью выздоровевшим.