"Обо мне говорят, что я чудовище, а я, видите, шучу по этому поводу. Значит, я не так и ужасен", — однажды сказал Сталин.
А ведь вначале политический пасьянс складывался не в пользу Крымова. В девяностые годы царь Борис Годуновский долго симпатизировал своему молодому тёзке Борису Французову — такому же рослому и широкоплечему, как и он сам. Харизматичному. Николай Крымов и не мечтал вклиниться между ними. Обаятельный любимец публики и в особенности женщин моложавый вице-премьер Борис Французов по всем статьям подходил на роль кронпринца при стремительно теряющего силы Годуновском. Казалось, ему самой судьбой предначертано править Россией в новом тысячелетии, а вон как оно вышло — сложил свою буйную красивую голову на мосту, ставшим ему лобным местом.
Хотя, по сравнению с блистательным волжским губернатором и самым молодым в истории новой России вице-премьером, у совершенно блеклого и зажатого на публике бывшего чекиста в небольшом чине, не было ни единого шанса. Ленинградский претендент очень долго топтался в самом конце очереди потенциальных приемников, но в итоге невзрачный аутсайдер, на которого никто и подумать не мог, обошёл всех этих блестящих и умных! Совсем как в конце двадцатых косноязычный и неотёсанный "нацмен" молодой Сталин переиграл ближайших ленинцев — всех этих умных, образованных и харизматичных Троцкого, Бухарина, Зиновьева. Вот уж поистине Сталин во все времена остаётся самым актуальным русским политиком! Не даром незадолго до своей смерти он будто предвидел это, сказав: "Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет её!".
Вызванный в кабинет из приёмной секретарь выслушал распоряжение и поспешил исполнить приказ. Не смотря на позднее время через час букет был доставлен, причём отменного качества. А иначе и быть не могло, ведь порученец знал, что "хозяин" разбирается в предмете.
Перед тем как покинуть свой кабинет Крымов посетил туалетную комнату. Умывая над умывальником руки, он продолжал размышлять о Борисе Французове. Вот ведь как с ним обошлась судьба в лице безжалостных кавказских бандитов... А ведь, смири он тогда гордыню, мог бы сейчас сидеть на мягком диване в парламенте или даже в Сенате.
А вместо этого оказался на мокрой брусчатке в чёрном пластиковом пакете; словно мусор его закинули в труповозку, отвезли в морг, а там чужие равнодушные руки перевалили тело на прозекторский стол, стащили с него окровавленную одежду, омыли из резинового шланга, смыв не успевшую свернуться кровь из чёрных дыр, будто оставленных гвоздями... и начали грубо вскрывать грязным ножом...Но он сам выбрал себе такую судьбу.
*
После массовых протестов, которые охватили Россию в 2011-2012 годах, в недрах власти был сформирован список самых ярких оппозиционеров, так называемая "номенклатура первого лица".
"Лица, входящие в эту номенклатуру, не могут быть подвергнуты никакому воздействию без эксплицитного (то есть откровенного, прямого) либо поручения первого лица, либо его согласия. В эту категорию по результатам 2011-2012 годов входили четверо видных противников режима. Эти четыре человека были связаны с организацией массовых протестов на улицах российских городов. Это Борис Немцов, бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, оппозиционер Алексей Навальный и Сергей Удальцов. Каждому из них было приготовлено свое. Немцову и Каспарову — самые высокие почести, а Навальному и Удальцову — проведение некоторого времени за решеткой. После получения этой информации Каспаров срочно покинул страну и с 2013 года живет в США, не искушая судьбу поездками на родину. Борис Немцов тоже уезжал из России, но потом вернулся, снова уезжал — снова вернулся. Мы знаем, что с ним произошло, его застрелили в 2015 году в центре Москвы".
(Андрей Илларионов, российский экономист, бывший советник президента РФ Владимира Путина, старший научный сотрудник Института Катона в Вашингтоне).
*
Выходя из кабинета Крымов накинул лёгкую куртку с датским флагом на рукаве. Будто помолодевший мужчина быстро сбежал по парадной лестнице, улица встретила его прохладой. Возле каменной стены тянуло сыростью от вековых кирпичей, но куртка хорошо согревала и не стесняла движений. Качественная вещь — невесомая, хорошо греет и защищает от ветра. Модель называется "современный принц", производства фирмы из Хельсингёра.
Поблизости — ни души, лишь за спиной бесшумно следуют на почтительном расстоянии телохранители. Чтобы попасть сюда, в закрытую для посторонних часть некрополя, необходим специальный пропуск.
— Ждите тут, — бросил хозяин через плечо сопровождающим его телохранителям, и далее к могиле направился один. Возложил цветы к бюсту Сталина, немного постоял в почтительном молчании, потом благоговейно произнёс:
— Учитель...
Глава 368 "Экс"
Банковские инкассаторы были обречены. Судьба этих людей и перевозимых ими денег решилась за несколько месяцев до рокового рейса. Это произошло в Берлине, где предводители кавказских боевиков встречались с так называемой "Коллегией трёх" — группой влиятельных большевиков: Лениным, Красиным, Богдановым. Эти трое радикально настроенных политэмигрантов втайне от собственной партии, члены которой большинством голосов осудили любые проявления террора, дали добро на проведение операции. Остальное было делом техники...
За несколько недель до "экса" в Тифлис из Финляндии тайно прибыл транспорт с оружием и взрывчаткой. Затем парами и по одиночке стали съезжаться исполнители. Ответственный за проведение акции полевой командир Симон Тер-Петросян по кличке Камо целыми днями мотался в наёмной пролётке по городу, размещая людей на постоялых дворах, проводил с ними индивидуальный инструктаж, выдавал оружие и самодельные бомбы.
Камо не сомневался в своих подчинённых: это были проверенные абреки. Каждый из них имел за плечами боевой опыт, владел всеми видами оружия, знал анатомию, чтобы действовать револьвером и ножом наверняка, умел управлять лошадьми, паровозом; многие пришли в политический террор из уголовного мира.
Иосиф Джугашвили по кличке "Коба" появился в Тифлисе, когда всё уже было подготовлено его верным заместителем и другом. Заниматься чистой политикой ему всегда было скучно. Себя он в первую очередь считал боевиком, а не политиком.
Накануне решительного дня соратники всю ночь просидели в винном погребке. Молодые романтики революции не боялись, что бессонница и хмель скажется на твёрдости руки и глазомере. Их пьянило не столько вино, сколько мысли о настоящем деле, которое состоится завтра.
Хотя возможных маршрутов движения конвоя с деньгами предусматривалось несколько, налётчики точно знали, где устраивать засаду. Информатор в местном отделении Госбанка вовремя сообщил грабителям нужные сведения. Два экипажа в сопровождении конного казачьего конвоя проследовали Сололакскую улицу и выехали на Эриванскую площадь к зданию штаба Кавказского военного округа. Здесь, в пёстрой жизнерадостной толпе, на щедром южном солнце, почти всегда ослепительно сверкали кокарды офицерских фуражек и золотая чешуя погон. Поэтому кассиры и стражники эскорта не насторожились, когда путь банковскому кортежу внезапно загородила коляска с армейским капитаном. Никто из случайных свидетелей так и не смог потом внятно сообщить полицейским дознавателям, откуда именно она вывернула на площадь. Инкассаторы же весьма флегматично среагировали на внезапно возникшее препятствие: "Подумаешь, происшествие: пьяненький извозчик не заметил, что выехал наперерез казенному транспорту, для Тифлиса — обычное дело. К тому же, чего можно опасаться в таком месте — под самыми воротами Главного штаба?"
Один из конвойных казаков нехотя направил коня к офицерской коляске. Сам капитан с крайне недовольным видом тоже выпрыгнул из экипажа и, нервно сдёрнув с руки лайковую перчатку, замахнулся на нерадивого кучера. Это был условный знак притаившимся боевикам. По команде "офицера", роль которого, как всегда талантливо играл Камо, на площади будто из-под земли вырастают пять десятков штурмовиков. В казаков и в банковские фаэтоны летят пироксилиновые бомбы. Многие налётчики ведут стрельбу одновременно с двух рук — из наганов и маузеров. Под пули и шальные осколки попадают не только банковские служащие и солдаты конвоя, но и множество случайных прохожих. Площадь быстро затягивает едким сизым дымом, из которого доносится беглый треск выстрелов, деловитая перекличка бандитов, вопли раненых и конское ржание...
Первым же снарядом в клочья разметало головной экипаж. Обезображенные тела находившихся в нём кучера и кассира Курдюмова — отца большого семейства — взрывом выбросило на мостовую. Метальщики хорошо знают, что два холщовых мешка, туго набитые пятисотрублёвыми ассигнациями, находятся в другом экипаже. К этой коляске вместе с несколькими товарищами бросается сам Камо. Перед ним оказывается окровавленный человек с обезумившим взглядом огромных вытаращенных глаз. Несколькими выстрелами в лицо Камо добивает тяжело раненного охранника и вырывает из его судорожно сжатых рук мешок с наличностью. Второй инкассатор, также лично отвечающий за транспортировку денег, погиб в первую минуту налёта.
Через двадцать минут на место закончившегося боя прибыл сам полицмейстер. Площадь выглядела, как после жестокого побоища: ударной волной выбиты стёкла близлежащих домов и магазинов, на месте вырванной взрывом брусчатки ещё дымятся воронки, стены в пулевых отметинах, вокруг — в лужах крови — трупы людей и лошадей.
Помимо погибших инкассаторов и конвойных солдат, жертвами нападения стали десятки случайных прохожих. Добыча же удачливых грабителей составила четверть миллиона рублей, предназначенных для выплаты жалованья тысячам государственных служащих губернии: астрономическая для того времени сумма.
Департаменту полиции потребовалось не много времени, чтобы через своих информаторов в революционной среде выяснить, кто стоял за дерзким ограблением. Вскоре жандармы узнали, что Тифлисский подпольный комитет РСДРП исключил организаторов нападения из организации за нарушение партийной дисциплины. Впрочем, сам Сталин с верным Камо на суд чести не явились, поэтому их грузинские соратники не знали, кому предназначались украденные деньги. До поры до времени никто в партии не ведал о подоплёке случившегося.
Одно время в эмиграции Владимир Ильич вынужденно вёл скромную жизнь политтеоретика, свободного литератора и рантье. Доход его в основном состоял из тех денег, что присылала почтой матушка, да литературных гонораров, но издатели его статей и книг платили крайне нерегулярно, а имения без хорошего управления приносили всё меньший доход. В то же время жизнь — что во Франции, что в Швейцарии — давила своей дороговизной. Они с Надеждой уже прилично задолжали хозяину мясной лавки, булочнику и зеленщику, домовладелец смотрит волком, того гляди попросит освободить квартиру. Срочно требовались деньги, и неважно каким путём они будут добыты.
При этом Ленин с самого начала заявил соратникам, что партия революционеров — не "Армия спасения", поэтому и речи быть не может о какой-либо "благотворительности": материальную поддержку будут получать только ценные для дела политэмигранты. Те же, кто оказался за границей спасаясь от преследования царских властей, но не могут в данный момент ничем быть полезными партии, пусть выживают самостоятельно — ночуют по ночлежкам или под мостом, пухнут с голоду, — такова уж суровая реальность революционной борьбы.
В отличие от многих своих щепетильных соратников по партии, Ленин никогда не страдал так называемым "интеллигентским чистоплюйством". "Революция — дело тяжелое, — говорил он однопартийцам. — В беленьких перчатках, чистенькими ручонками её не сделаешь... Да и партия — не пансион для благородных девиц... Иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец...". Это была бескомпромиссная, но единственная тактика, которая могла принести успех кучке заговорщиков, посмевших бросить вызов самой могущественной державе мира с её огромной армией, флотом и аппаратом тайной полиции.
Но неожиданно свои же соратники предательски зароптали. Когда на IV Съезде РСДРП Ленин пытался узаконить грабежи и убийства на партийном уровне, его не поддержали! А ведь ленинский проект "О партизанских боевых действиях" фактически призывал к развёртыванию широкомасштабной террористической борьбы на территории Российской империи: "Допустимы боевые действия для захвата денежных средств, предназначенных неприятелю, то есть самодержавному правительству". Проект подвергся критике умеренного "болота". Бывший близкий друг и соратник автора "бомбисткого" проекта Мартов с возмущением говорил, что, по его мнению, аморально строить общество всеобщего равенства и справедливости бандитскими методами, направленными на добычу денег
"Это оппортунистическая позиция!" — гневно ответил оппонентам Ленин, постоянно озабоченный получением денег на нужды партии, которые во многом являлись нуждами эмиграции, однако делегаты его не поддержали.
Ещё некоторое время после съезда Ленин лишь огрызался в ответ на осуждение со стороны партийного большинства. Вот что он писал в октябрьском номере журнала "Пролетарий" за 1906 год, критикуя меньшевиков: "Называть "эксы", как некоторые меньшевики, анархизмом, бланкизмом, терроризмом, грабежом, босячеством, значит уподобиться либералам" А, по мнению Ленина, это уже "крайний позор". Главный недостаток "эксов" Ленин видел не в их кроваво-уголовной природе, а в недостаточной организованности и стихийности. При устранении этих недостатков и передаче захваченных денег в кассу партийных организаций, "эксы" почитались им законнейшими актами революции. А вскоре Ильич перешёл от теории к практике, сформировав из единомышленников тайный Большевистский центр. Именно он стал организационным ядром системы, создавшим на Кавказе, Урале и в других регионах Российской империи команды идейных налётчиков — благо после неудачной революции 1905 года без дела остались тысячи опытных боевиков.
Именно в тот момент Ленин проявил себя главным террористом в российской истории. Лично Путин никого не стрелял и не взрывал, но он умел как никто другой натравливать на террор. И призвал к беспощадности. Он был более беспощадным, чем впоследствии даже Сталин. При этом Владимир Владимирович не был изувером, но он был исключительно целеустремленным человеком. Он знал: вот это нужно для революции. И вот ради этого блага для миллионов трудящихся Владимир Ильич истребил в себе все человеческие качества — он рвал с друзьями, не имел личной жизни. Ведь у него все друзья остались в меньшевиках. Когда они разошлись после 2-го съезда, у Ленина была чесотка. Он нервно чесался, то есть для него это было страшное потрясение, но он в себе это давил. Ради поставленной перед собой цели Ленин шел на максимальные жертвы. Некоторых его родственников, друзей юности, уничтожали чекисты — он чекистам все прощал. Он понимал, что без этого нельзя. И он подталкивал террор к беспощадности. Он — не Свердлов, не Троцкий, даже не Дзержинский...
