Смущенно кашлянув, Руби отвернулась, делая вид что увлечена экраном монитора. Вайсс мягко улыбнулась, оглядываясь на свою подругу и направилась к лестнице, ведущей в жилые отсеки, кивком предложив Кали следовать за собой.
— Полагаю, вам интересно и моё мнение? Что же, я обойдусь без дифирамбов в его сторону, — Вайсс хмыкнула, уверенно поднимаясь по ступеням. Кали следовала вслед за ней.
— Адам — упрямец. Невыносимый гордец. Зачастую — нахал. Эгоист, считающий что мир крутится вокруг него.
Кали нахмурилась, собираясь возразить, но Вайсс успела первой.
— Нет, я абсолютно уверена, что окажись хоть кто-то из нас под угрозой, он будет сражаться, не щадя жизни — он уже делал это ранее. Эгоизм Адама заключается не в том, что он сделает всё для спасения своей жизни. Наоборот, он сделает всё ради той же Руби и Янг, просто потому, что решил, что это его и именно его долг.
Кали понимающе кивнула. Вайсс сделала паузу, задумчиво смотря вдоль коридора.
— Надо сказать, что при всех его недостатках, я считаю его своим другом.
— Вы говорили о привязанности Адама к... Руби и её сестре, верно? — уточнила Кали.
— Янг Сяо Лун, — подтвердила Вайсс и указала на последнюю дверь коридора, ведущую в капитанскую каюту, — она наверняка там.
— Насколько сильна эта привязанность?
— Хм, — Вайсс задумчиво прикоснулась к подбородку и прищурилась, — хороший вопрос. Честно говоря, я не знаю что произошло между ними в первые месяцы после того, как нас втянуло во всё это — в заговор Фолл, в бунт Белого Клыка... Янг вбила себе в голову, что сможет как-то помочь Адаму, причина мне неведома. И после бала в академии Бикон, что-то между ними троими произошло. Прежде, Адам избегал Блейк — может быть, боялся всё разрушить ещё один раз? Но после этой ночи Адам и Блейк снова были вместе. А Янг...
Вайсс прервалась, подбирая слова.
— Скажем так. Если Янг когда-нибудь устанет ходить по земле, Адам проведёт всю свою жизнь, таская её на руках.
Коротко попрощавшись, Вайсс оставила Кали у дверей одной из кают. Она же прошла дальше, по коридору и остановилась перед дверью, ведущей в капитанскую каюту. Оттуда слышались звуки музыки — чего-то современного, электронного. Она толкнула дверь, делая шаг вперёд.
Девушка со светлыми волосами, идущими до самого пояса, сидела за столом, забросив на него ноги и не отрывая взгляда от компьютерного терминала. Её свиток, играющий бодрую мелодию лежал на столе, а сама она, сосредоточенно грызла карандаш.
Увидев Кали, девушка тут же выплюнула кончик карандаша, спрятав его в ящик и выпрямилась, убирая ноги со стола и разворачиваясь на стуле.
— Привет! Вы мама Блейк, верно?
— Верно, — согласилась она, ступая вперёд, — меня зовут Кали.
— Я — Янг, рада познакомиться, — девушка жизнерадостно помахала ей рукой и прищурилась, — дайте догадаюсь, вы тут из-за Блейк, Адама и её отца, да?
Кали согласно улыбнулась.
— Ты довольно проницательна.
— Да что там, — Янг отмахнулась, — в смысле, я же видела как он к Адаму относится. И раз Блейк от Адама отступать не собирается, значит жди скандала.
Кали вздохнула, опираясь спиной на стену и оглядывая помещение. Ничего необычного — белые стены, несколько полок и компьютерный терминал, совмещённый со столом. В дальнем углу — дверь, ведущая в отдельную комнату. Кабинет выглядел необжитым и странно пустым, единственным выделяющимся предметом был лишь обломок знакомого ей меча, покоящийся на полке.
— Я не думаю, что смогу убедить Гиру за несколько часов, — признала Кали, — я не думаю, что мне хватит даже нескольких недель. Но, я всё же хотела бы узнать правду о том, кем стал Адам.
— И вы хотите услышать это от меня? — договорила за неё Янг. Кали ободряюще улыбнулась. Девушка вздохнула, проводя руками по волосам, прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула.
— Что я могу сказать... Адам... Я говорила это раньше, в самом начале, когда мы встретились, они с Блейк походили на котят, которых кто-то выбросил на улицу. Так же не доверяли никому, так же шипели и огрызались, когда им протягивали руку помощи...
Она хмыкнула, делая взмах рукой в воздухе.
— Может быть это я виновата — я всю жизнь присматривала за Руби. Наша мама... Ну, это долгая история. Но когда она стала лидером команды, я вдруг поняла, что она выросла. Моя маленькая сестричка выросла и что мне было делать дальше?
Янг замолкла, размышляя над чем-то и, спустя пару минут, заговорила вновь, мягким, чуть виноватым тоном.
— Может это звучит эгоистично, но когда я узнала их, то почувствовала облегчение. У меня снова появилась какая-то задача, цель моей жизни снова стала нормальной, а не просто — бить плохих парней в лицо и гоняться за прошлым. Так всё и началось. А потом... Потом...
Янг криво усмехнулась, шмыгая носом. Кали сделала шаг вперёд и положила руку ей на плечо. Девушка с благодарностью кивнула, делая глубокий вдох.
— А потом... Блейк — она во многом совсем не такая, как я. Она думает перед тем, как сделать, но порой, именно из-за этого не может решиться на действие. Она любит книги и тишину, любит наблюдать за другими, она всегда осторожна и очень упряма. А Адам — мы с ним похожи. Мы оба сначала действуем, мы злимся и, порой уступаем этой злобе, натворив то, о чём потом жалеем. Мы оба готовы на многое ради тех, кто нам дорог, мы оба выросли, считая, что именно мы ответственны за них... Мы... Да даже проявления у нас почти одинаковы — прими один удар, чтобы ударить вдвое сильнее. Я... Они...
Янг снова шмыгнула носом, часто-часто моргая и торопливо провела рукавом по глазам.
— Я люблю этих двоих, Кали. Вот и всё. Люблю, как свою семью.
Она снова провела рукавом по глазам, пряча от Кали лицо и слабо хихикнула.
— Ну вот, опять я расклеилась. Это всё от нервов, перед боем.
Кали с благодарностью сжала её плечо.
— Спасибо, Янг. Полагаю, это всё что я хотела узнать.
— Эй, — Янг подняла голову и слабо улыбнулась, — не за что. Это ведь помогло?
— Разумеется, — подтвердила Кали, — даже больше, чем ты думаешь.
Янг с улыбкой кивнула. Кали бросила на неё озорной взгляд.
— А теперь... Не подскажешь как пройти на крышу?
* * *
Её Блейк сидела на выступе брони атласского корабля. Пластина из прочной стали выступала из корпуса, словно плавник морского чудовища, проходя от выступа пилотской рубки, до самого конца, там, где начинался грузовой отсек. Она тихо сидела, подобрав ноги под себя и смотря в океанскую даль, едва заметно поводя ухом, прикрывая его от несильных порывов ветра, дующих вдоль берега.
Кали осторожно опёрлась рукой на броню корабля, поднимаясь из узкого, технического люка, ведущего наружу. Блейк вздрогнула, поднимая руку к ножнам за спиной и удивлённо нахмурилась, встречаясь взглядом с Кали. Та же осторожно встала на ноги, пробираясь по крыше, балансируя на броневых плитах и садясь рядом с ней.
— Мама? Что ты тут делаешь?
Кали прищурилась, вглядываясь в океан.
— Всего лишь хотела поговорить с дочерью.
Блейк тут же нахмурилась, с подозрением косясь на неё.
— Мам, если ты снова собираешься говорить обо мне и об Адаме, то...
— Неверно, — с усмешкой перебила её Кали, — я не собираюсь о нём говорить. Я хочу о нём послушать.
— Что? — Блейк непонимающе моргнула.
— После твоих слов мне и Гире, — Кали ненадолго замолчала, оглаживая рукав своего платья, — я решила, что он к тебе несправедлив. Я захотела услышать своими ушами о том, кем стал Адам. Я спрашивала многих, от твоих друзей и до директора академии. И честно говоря, Блейк, я всё ещё в затруднении.
— Неужели? — настороженно спросила Блейк. Кали усмехнулась, не обращая внимания на недоверчивость дочери.
— Из того, что мне рассказали... Из всех их слов, я вижу фавна, которого я знала — упрямого и гордого мальчишку. Мальчишку, чья гордость дорого стоила не только ему самому, но и всем вокруг него. Но ещё, я вижу полного незнакомца. Фавна, который смог завоевать лояльность не только других фавнов, но и людей. Самых разных людей, от простых охотников до наследницы корпорации Шни, до директора Академии. И честно говоря, мне тяжело сложить двух этих фавнов воедино. Может ты поможешь мне в этом?
Блейк повернулась к ней, сосредоточенно вглядываясь Кали в лицо, словно бы пытаясь понять, обманывает ли она или говорит правду. Кали встретила её взгляд не мигая, смотря прямо перед собой и спустя несколько секунд, Блейк расслабилась, принимая искренность её слов. Отвернувшись, она нахмурилась, вглядываясь вдаль, повернула голову, скользя взглядом по линии берега, по кострам и силуэтам людей и фавнов, собравшихся на побережье, вглядываясь в далёкую громаду их семейного особняка, в окнах которого всё ещё горел свет.
— В самом начале, Адама легко было полюбить, — внезапно произнесла она, — ты помнишь, каким он был. Помнишь его слова, его искренность — я думала, что он говорит правду. Многие думали. Мне казалось, что он — живое воплощение справедливости. Что он и только он знает, как надо. Но...
Она прервалась, грустно усмехаясь.
— Полагаю, не стоит и говорить, что это не было правдой. Это произошло не за один день, вот только... Ты знаешь, что мы уходили на войну, а на войне убивают. Я была готова это понять. Но для него, убийство было не крайней мерой — оно было самым простым решением. Я пыталась объяснить ему, что он не может решить все проблемы фавнов — все его и мои проблемы — простой бойней. Адам говорил что понимает меня, что это была необходимость или случай, но я же не дура. Это были простые отговорки, просто слова чтобы я замолкла и перестала ему докучать. В самом конце, я даже начала бояться того, что где-то там, в будущем, одним из будущих трупов между ним и победой буду я сама. Какая уж тут любовь — она отмирала с каждым кусочком.
Блейк грустно усмехнулась, проводя рукой по волосам.
— Я мечтала о том, чтобы бросить это всё. Стать охотницей, защищать всех — людей и фавнов, не смотреть ни на какие различия. Начала собирать вещи, думала что он не заметит. И в один день...
Задумчиво нахмурившись, Блейк провела рукой по стали корабля. Кали заинтересованно склонила голову на бок, внимательно всматриваясь в лицо дочери. Та же продолжала хмуриться, словно не понимая того, что произошло в то время, почти год назад.
— Что-то его напугало. Напугало, до дрожи в руках. Я спрашивала его об этом — он отвечал, что увидел сон, но честно, Адам был не из тех, кого испугаешь кошмарами. Они и так часто ему снились, мне ли не знать? Но... Не знаю, что это было, но он испугался так, что чуть ли не сам выпроводил меня из лагеря — меня, зная что я собираюсь стать охотницей, присоединиться к тем, кого он презирал.
Блейк нервно хихикнула, качая головой.
— Я не могла понять, кто из нас сошёл с ума — я или он? А может быть, всё это было лишь одним безумным сном?
Выдохнув, она прикрыла глаза и продолжила:
— Я ушла. Стала частью команды охотниц, жила в общежитии, ходила на уроки — это было словно сном или другим миром. Затем начались нападения Клыка — на город, ограбления и рейды. Это было глупо, но я надеялась на то, что это не Адам. И когда оказалось, что это так на самом деле, когда я увидела его, стоящего в окружении бывших братьев Клыка, с мечом наголо, я вдруг поняла, что полюбила его снова — совсем немножечко. А дальше...
Кали внимательно разглядывала замолкнувшую Блейк. Она же снова смотрела вдаль, мечтательно прищурив глаза и чему-то печально улыбаясь.
— Мам... Я не думаю, что с Адамом хоть когда-нибудь всё будет в порядке. Шни, люди... Они что-то сломали в нём тогда. Что-то важное. Даже после всего того, что мы прошли вместе с ним, он всё равно не стал бы тем героем, которого я видела в нём тогда. Он никогда им не станет.
Кали непонимающе прищурилась:
— И тем не менее, многие считают его именно героем. Твоя юная подруга, например.
Блейк грустно вздохнула.
— Ну конечно она считает. Я не говорю, что Адам не способен на милосердие, на доблесть, на то, чтобы протянуть руку помощи незнакомцу. Он может это сделать, но это никогда не будет его искренним решением. Каждое такое решение, каждый поступок, это не порыв его собственной души. Нет. Это ответ на вопрос — как бы поступила на его месте я. Что бы сделала Янг? Что бы сказала Руби? Сам он так не поступит, не сможет. В его сознании всегда будет эта часть, это эхо — холодное и безжалостное, что будет звать его на простые, жестокие решения, на то, чтобы пролить вёдра чужой крови за каплю своей. Но...
— В свой первый раз, я полюбила героя — рыцаря в сверкающих доспехах и разочаровалась, когда поняла, что рисовала эту картину лишь у себя в голове. Но... Знаешь, мама, поступать правильно, поступать как должно, это не просто. Даже если ты родился таким фавном или человеком, даже если ты с детства знал, что хорошо, а что плохо, знал, что нужно помогать нуждающимся, что нужно творить добро... Это никогда не просто. Но ты только представь, каково это, каково делать так, для фавна, который никогда в это не верил? Который презирал героизм и отмахивался от благородства, считая всё это — позерством и тратой времени?
Блейк прервалась, тихо рассмеявшись.
— В первый раз я полюбила героя. Выдуманного героя, который был рождён для героизма и никогда не был реален. Во второй раз, я полюбила фавна, который выбрал быть героем. Выбрал, несмотря на то, что он никогда не воспримет эти идеалы, как свои собственные. И знаешь, каждый раз когда он находит слова поддержки для тех, кто в этом нуждается, каждый раз когда встаёт между невинными и ещё одним злом, я влюбляюсь в него ещё сильнее. Просто потому, что прирождённые герои делают это не думая, не размышляя — для них это естественно, как дышать. Но Адам... Он делает выбор, мама. Каждый раз и до последнего дня.
Некоторое время они молчали, вместе наблюдая за далёкой линией горизонта, подсвеченной едва заметным алым цветом — отблеском давно зашедшего за горизонт солнца. Кали поднялась со своего места и вдруг, внезапно обняла Блейк. Та ошарашенно моргнула, замирая в руках матери.
— Мам?
— Это моя роль, Блейк, — мягко объяснила ей Кали, — делиться жизненными мудростями со всеми, кто окажется поблизости.
Она мягко рассмеялась, не выпуская дочь из объятий.
— Но когда же с тобой было по обычному, доча?
— Мам... — облегченно ответила Блейк и уткнулась ей в плечо, отвечая на объятье.
