Суровый, величественный замок, грозной громадой плывущий над тайгой, каждым камнем хранящий память о горьких поражениях и славных победах, сменил вдруг свои боевые одежды на нечто эфемерное, несерьёзное, легкомысленно-девчачье, неуёмно хохочущее и стреляющее жгучими глазками. Казалось, что не дружинные трубы отныне будут петь в нём, встречая высоких гостей, а задорные скрипки примутся пиликать разухабистые свадебные песенки. Что вместо строгих стягов заколышутся на ветру венчальные ленты с бантиками. Что на площади с утра до вечера будут танцевать, кружась, влюблённые пары. Что многомудрые чародеи, забросив никому не нужные магические изыскания, все силы бросят на приготовление приворотных зелий. И что замок в результате единогласно переименуют из Летописного в Поцелуйный...
Тьфу-тьфу, к счастью, всё это кое-кому всего лишь показалось.
* * *
— Знал бы, что такое будет, я бы кости этого Благояра пальцем не тронул, — запыхавшийся Стёпка остановился за воротами, где опасность быть настигнутым и зацелованным уже практически миновала.
— А что, весело же, — сиял Ванька, приплясывая вокруг. Его успели вскользь чмокнуть пару раз. — Всяко лучше, чем с колдунскими скелетами воевать.
— Ну, не знаю. Скелеты хоть мечом можно, — не согласился Стёпка. — Боеслав, а давай мы у вас переночуем? Что-то мне сюда сегодня возвращаться неохота.
— Отец... будет... рад, — в три приёма выдохнул княжич. — Ф-фух! Я думал, если догонят, мне амба.
— Мы тоже туды не вернёмся, — чуть ли не хором объявили гоблины. — Нам жениться рано.
После столь громкого и категоричного заявления, мальчишки переглянулись, оценили свои распаренные после быстрого бега физиономии, ошалелые глаза, пришедшую в лёгкий беспорядок одежду, а кое у кого и отчётливые следы румян на лице — и радостно заржали.
— Тоже мне, победители оркимагов, призраков и элль-фингов! От девчонок драпанули. Вот кого надо на войну отправлять — сразу все враги разбегутся.
Никто из них не обратил внимания на проходяшего мимо ничем не приметного тайгаря-охотника, лицо которого могло бы показаться Степану знакомым, останови он на нём внимательный взгляд. Но демону было не до того, ему и в голову не пришло высматривать кого-либо в снующих туда-сюда прохожих. Поэтому, когда чья-то рука сильно толкнула его в спину, заставив повалиться на стоящего напротив Ваньку, ему даже в голову не пришло, что сделано это специально. Надо было на обочину отойти, мелькнуло, мешаем ведь людям...
И больше он ничего подумать не успел.
Резкие щелчки четырёх самострелов прозвучали почти одновременно. Скрывающиеся в толпе стрелки выстрелили практически в упор, и четыре тяжёлых болта попали точно в цель. По болту — каждому в голову и по болту — каждому в спину. Чтобы наверняка. Потому как демоны — твари на редкость живучие.
Это было больно.
Глава двадцать четвёртая,
в которой выясняется, что демонов убить нелегко
Охрана сработала чётко. Ближники, каким-то непостижимым образом оказавшиеся за воротами едва ли не раньше мальчишек, службу свою, несмотря на кажущуюся расхлябанность, знали крепко. При первом же намёке на угрозу они надёжно прикрыли княжича телами. Так что Боеслав не получил ни единой царапины.
Проблема, однако, заключалась в том, что стреляли как раз не в княжича. Целью убийц были демоны, а их-то никто и не подумал защищать. После громких побед в недавних поединках у народа возникло не совсем верное убеждение, что эти двое прекрасно могут за себя постоять и в охране не нуждаются. И когда вдруг с пугающей очевидностью обнаружилось, кто именно стал жертвой покушения, все какое-то время таращились на сбитых с ног мальчишек, не зная, что делать и за что хвататься. Возможно, как раз поэтому трое из четверых стрелков успели использовать заклинание спешного перехода и очень исчезли, изрядно напугав внезапным выплеском магии оказавшихся рядом прохожих.
Два тяжёлых кованых болта, выпущенных с пяти шагов — это не просто больно, это очень больно. Кто не верит, попробуйте испытать на себе. Ощущения такие, словно угодил под летящего на полном скаку коня. Причём одно копыто наступило тебе на спину, а другое — на голову.
Что это было? Стёпка лежал на мостовой и лихорадочно нащупывал дыру в затылке. Рядом то же самое проделывал постанывающий Ванес. Вокруг шумели зеваки, ближники заламывали кому-то рычащему руки, валялся в ногах разряженный самострел, расталкивали толпу вооружённые вурдалаки; в испуганных глазах гоблинов набухали слезы... И яростно шипел мечущийся над толпой дракончик. Стёпка по второму разу попытался оценить серьёзность своих ран. Гулким колоколом гудела голова, тупая боль пульсировала под левой лопаткой, но при этом — ни отверстий в черепе, ни крови, ни торчащих из тела посторонних предметов не обнаруживалось. С одной стороны это безмерно радовало, с другой... Впрочем, с другой тоже радовало. Опять уцелел! Похоже, его голова уже начала привыкать к тому, что по ней время от времени чем-нибудь безжалостно бьют. Вот только вряд ли она становится от этого крепче.
Над мальчишками, оттеснив Смаклу с Глуксой, склонился встревоженный Шкворчак:
— Живы? Говорить можете?
Сделав глубокий вдох, после которого в позвоночнике что-то с болезненным щёлчком встало на привычное место, Стёпка неуверенно кивнул:
— Вроде, можем.
— Не подымайтеся пока. Сейчас мы вас в лекарню отнесём.
Ванька тут же взвился:
— Я сам лекарь! Не надо меня никуда носить!
Он неловко вскочил на ноги и со стоном схватился за голову:
— Вот это меня шарахнуло! Качает как на волнах.
Стёпка тоже поднялся. Как ни странно, боль уже почти ушла. Смакла с Глуксой с недоверием разглядывали его совершенно не пострадавшую спину: как так? где кровь? почему даже одёжка цела?.. Рвущегося к демонам бледного как смерть княжича удерживали ближники, справедливо полагая, что угроза ещё не миновала.
— Крепкий же вы, однакось, народ, — уважительно заметил Шкворчак. — Убивали вас, да не убили. Глянь-ко.
Он протянул подобранный с земли болт с безнадёжно расплющенным остриём. Стёпка взвесил в руке непонятно как затупившуюся об его мягкое тело гранёную железяку, с содроганием представил, как она вонзается под лопатку, пробивает его насквозь и, окровавленная, высовывает хищное жало из груди. А потом всё кончается навсегда... Внутри сразу сделалось горячо. Радость от того, что не умер, что остался живым и целым, тёплой волной ударила в голову. Не от тех мы убегали, подумалось мельком, лучше бы нас девчонки зачеломкали, чем вот такие подарки получать.
Ванька, с квадратными глазами и выбившейся из джинсов рубахой, опасливо косился по сторонам:
— Стёпыч, прикинь, мы с тобой, реально как американские президенты. На них тоже всегда покушения устраивают. Только нас почему-то не убило.
— Вот и я тоже думаю: почему?.. Смакла, Глукса, хватит меня щекотать, нету во мне лишних дырок. Честно слово, всё со мной в порядке, — кое-как отбившись от гоблинов, Стёпка поспешил спросить о том, что волновало в первую очередь:
— Орклов поймали? Никто не сбежал?
— Токмо у одного заклятку успели из рук выбить, а трое ушли. Однако же, Стеслав, то не орклы, — возразил Шкворчак, — то весичи.
— Весичи? Почему весичи? — вот эта новость удивила так удивила. Стёпка железно был уверен, что избавиться от демонов жаждут именно оркимаги. Что, потерпев обидную неудачу с пленением, чёрно-серебряные враги задумали устранить опасных отроков самым простым и надёжным способом. Нет демонов, нет проблемы. И вдруг — на тебе! Весичи! Как раз с ними, вроде бы, в последнее время никаких непоняток не случалось, ну разве что проученный Всегнев мог на обидчика злобу затаить. Но в то, что задиристый оружничий способен подослать убийц, верилось с трудом.
— Да ты сам взгляни, — Шкворчак потянул его за руку туда, где княжьи ближники всё ещё держали в согнутом положении единственного пойманного стрелка.
Зевак вокруг стало заметно меньше, вурдалаки-стражники потеснили лишних, оцепив место покушения. Шкворчак ухватил пленника за густые русые волосы и запрокинул голову назад. На мальчишек с неприязнью смотрели серо-стальные глаза совершенно (ура!) незнакомого и довольно пожилого весича. Ни Всемир с братом, ни Арфелий никоим образом не могли оказаться подосланными убийцами, но мыслям-то не прикажешь, и Стёпка, увидев чисто выбритое чужое лицо, с облегчением выдохнул. Хотелось верить, что и среди ускользнувшей троицы тоже не было никого из тех, кого он не желал считать врагами.
— Сурьёзно они подготовились, — говорил Шкворчак, осторожно вертя в руках отобранную у весича именную заклятку (с весьма недешёвым, надо заметить, заклинанием). — Людишек всяких не знаю как понагнали, дабы в толпе проще затеряться. Мы-то и забеспокоились, откуль столько народу в замок идёт. Я так думаю, они вас в проходе подстеречь думали, там ить потемнее и лишних глаз меньше. А вы ранее выскочили... От кого бежали-то как заполошные?
— От девиц они бежали, — протиснулся меж вурдалаков подоспевший Купыря. Вездесущий помощник чародея Серафиана с тревогой оглядывал демонов в поисках кровавых ран. — Боялись, что те их до смерти зацелуют. Живы, я смотрю?
Стёпка только молча отмахнулся: всё, мол, в порядке.
— Не от тех вы в бега подалися, — чуть ли не один в один с недавними его мыслями заключил Шкворчак. — Однакось, кабы не ваши — хо-хо! — медные головы, лежать бы вам туточки с прощальными кедриками на глазах.
Пойманный весич разочарованно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Не поверив словам отправлявшего их на дело мага-дознавателя о том, что убить демонов практически невозможно, он до последнего надеялся на удачу, до того момента, когда болт с визгом отрикошетил от такой на вид хрупкой и беззащитной головёнки вредного отрока. У-у-ух!.. Кабы энтот амбал не выбил из руки заклятку, ни за что не словили бы, мига не хватило единого. Да маги-то, поди, в беде не оставят, уж выручат как-нито...
Мальчишки со смешанными чувствами смотрели на своего несостоявшегося убийцу. Вот этот человек в чистой и опрятной одежде, с виду абсолютно не злой и на лицо вполне обычный, пришёл сюда специально для того, чтобы они умерли. Чтобы их больше на свете совсем не было. Чтобы они лежали сейчас мёртвыми и остывающими в лужах крови, а он бы потом спокойно тратил полученное за убийство золото. Жизни бы радовался. Пил, ел, смеялся. Вот же гад! Ну, будет знать теперь, как на демонов покушаться.
— Можно, я у него спрошу? — посмотрел Стёпка на вурдалака.
— А и поспрошай, чего ж, — согласился тот. — Ты в своём праве.
Стёпка подошёл к пленнику почти вплотную, не подумав о том, что тот в порыве отчаяния может пнуть его (ноги-то у него были свободны) или просто плюнуть. К счастью, сломленному, как всем казалось, неудачей пленнику ничего подобного в голову не пришло.
— Кто вам приказал нас убить?
Отвечать угрюмый весич даже и не подумал.
— Колдун-оберегатель Полыня? — начал перечислять Стёпка, надеясь увидеть в его лице хоть какой-либо отклик. Он где-то читал о таком способе допроса. Опыта у него, понятное дело, не было ни малейшего, но ведь никто не запрещает хотя бы попытаться.
Весич равнодушно смотрел в пустоту над Стёпкиным плечом. Прочитать что-либо в его глазах не сумел бы и чародей Серафиан.
— Маг-дознаватель Благомысл? Э-э-э... Верховный маг Краесвет? Князь Бармила? Или может... — впрочем, высказывать подозрения в адрес самого пресветлого князя Всеяра Степан всё же не рискнул.
В глазах у пленника, вроде бы, промелькнуло что-то при упоминании о маге-дознавателе, или же он слегка прищурился, но утверждать наверняка было трудно.
— Он ничего не скажет, — вурдалак отпустил волосы, и весича опять уткнули лицом в колени. — Мы его чуток позжее разговорим, ежели отец-заклинатель дозволит. Всё, парни, отдавайте его страже, вы своё дело славно сполнили. Хвала вам за это. Шерстоплёт, Трещщак, в караулку его до поры, а там ужо поглядим.
Хмурые длинноусые вурдалаки легко вздёрнули пленника за плечи.
— Погодите, — попросил Стёпка. — Я ещё спрошу. А почему вы не сразу выстрелили? Для чего нужно было меня на Ваньку толкать?
Весич тяжело смотрел на него сверху вниз и разве что зубами при этом не скрипел. Казалось, дай ему волю, он бы демона голыми руками бросился душить. И ведь бросился бы...
— А я и так знаю, для чего, — признался Стёпка. — Вам сказали, что нас можно убить, только попав сразу обоим в голову или в сердце. Так ведь? И я знаю, кто вам это сказал. Старший маг-дознаватель Благомысл. Но это неправда. Он вас обманул. Демонов вообще нельзя убить, понятно? Да ты и сам видел, как от нас стрелы отскакивают.
Кажется, он всё же угадал. Весич глянул на него с такой ненавистью, что аж глаза заледенели и лицо перекосилось, сделавшись сразу неприятным и совсем старым. И до тех пор, пока волочащие его вурдалаки не скрылись в подвратном проходе, он оглядывался и злобно кривил губы. И откуда, интересно, в этом, совершенно незнакомом человека столько неприязни к демонам, словно мы у него что-то самое дорогое отняли? Ни Степан, ни Ванька не могли видеть, что весичу вскоре надоело притворяться, да уже и ни к чему было, и он даже позволил себе лёгкую улыбку: свои в беде не оставят, а с демонами всё одно вышло почти по-задуманному. Эвон как осердились...
Шкворчак, уже почти собравшийся уходить, замер вдруг, что-то припомнив:
— Стой-кось, стой-кось... Говоришь, толкнули тебя?
— Ну да. Прямо в спину. Я ещё подумал, что мы на самой дороге стоим. А потом сразу стрелять начали.
— Лопухнулися мы, — огорчённо скривился вурдалак. — Был тута, значить, ещё один. По его знаку они стреляли. Посля увидал, что вы живы, и тишком ушёл. Никто его в лицо не приметил?
Княжич пожал плечами, гоблины переглянулись, и Глукса даже зажмурился, пытаясь припомнить мельком виденного человека.
— Кажись, весич али тайгарь, — неуверенно выговорил Смакла. — Из себя вовсе неприметный. Обнакновенный. Охотник, кажись. Нож у него ещё на поясе висел.
Глукса открыл глаза:
— Маг энто был. Я его амулет почуял. Чичас точно припомнил. Шибко сильный маг.
— С шибко сильным нам всё одно не совладать, — отмахнулся Шкворчак. — Ушёл и пёс с ним. А вы ходите теперича и оглядывайтесь. Думаю, что не успокоятся веские маги. Крепко вы им, видать, на хвост наступили.
— Это они нам за элль-фингов мстят, — догадался Ванька. — Вот так сделаешь что-нибудь хорошее, а тебя потом за это пришлёпнут как таракана, — он прищурился и вкрадчиво спросил: — Стёпыч, а ты не хочешь, случайно, тайной поделиться? Тут всем, между прочим, интересно знать, почему нас с тобой убить нельзя.
Стёпка обвёл взглядом стоящих вокруг друзей, знакомых и просто хороших людей. Все они смотрели на него, кто с интересом, кто с любопытством, кто с лёгкой усмешкой на усатом лице, а кто и очень задумчиво. Лишь с трудом успокоившийся Дрэга сердито пыхал огнём на валяющийся под ногами болт, как бы мстя ему за пострадавшего хозяина.
