Оглядываясь назад, успех "Африканки" (названной "Vasco de Gama, ou le Cap de tempИtes" ("Васко да Гама, или мыс Бурь" (фр.)) в ее первых сценических постановках) может показаться немного удивительным. Композитор Джакомо Мейербер (урожденный Якоб Либманн Бир в Берлине в 1791 г.) умер в Париже в 1864 г., прежде чем ее удалось поставить; либреттист Скриб ушел из жизни еще раньше него в феврале 1861 г. Исполненная версия в конечном итоге была основана на существенной переработке рукописей Мейербера знаменитым бельгийским музыковедом Франсуа-Жозефом Фетисом, получившим это задание от вдовы Мейербера. Между прочим, именно Фетис изменил название оперы обратно с "Васко де Гама" на "Африканка", настаивая на том, что первое было слишком малоизвестным для французской публики того времени! Мейербер подписал контракт на постановку "Африканки" с Парижской оперой еще в мае 1837 г., и первая версия либретто была написана в том же году Скрибом, который сам был своего рода фаворитом французской буржуазии середины XIX в. Эта версия содержит ядро ??более поздней сюжетной структуры, но фактически не упоминает Васко да Гаму. Вместо этого место действия — Севилья эпохи Филиппа II, герой — Фернан, молодой морской офицер, а главный любовный треугольник включает его, Инес — дочь вице-короля Севильи — и Селику, властительницу царства в сердце Черной Африки, недалеко от истока реки Нигер. Эта сюжетная канва сохранилась во второй, более короткой версии, датируемой 1843 г. и которую Мейербер фактически положил на музыку. К 1849 г. композитор и либреттист начали склоняться к Индии как к возможному месту действия, а в 1850 г. Мейербер наконец убедил Скриба сделать центральным персонажем оперы Васко да Гаму. В несколько разоблачающем письме от 27 октября 1851 г. он писал Скрибу:

"Не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что было бы хорошим и ясным введением в тему и в то же время великолепным музыкальным вступлением, показать сцену торжественного собрания португальского адмиралтейства, перед которым предстает Васко, чтобы изложить свои планы открытия Индии и попросить корабли и войска. Председательствовать на этом Совете должен соперник Васко (позже муж Инес). Как и на всех собраниях, среди его членов вспыхнут разногласия, каждый будет отстаивать свое мнение, но в конце концов клика, выступающая против триумфа Васко, объявит его проекты неосуществимыми, химерическими, Великий инквизитор, который контролирует все советы государства, заявит, что мнение Васко о положении земли еретическое. Васко нападает на него и угрожает ему, но его лишают постов и изгоняют; он уходит в ярости и заявляет, что потратит свое небольшое личное состояние на оснащение корабля и на доказательство того, что он не ошибается" (5).

Это означает, что Мейербер хотел превратить Васко да Гаму в фигуру, подобную Колумбу, движимого личными убеждениями, которые он представил непонимающему государству, надеясь на его поддержку. Эта тема несколько приглушена в окончательной версии (в которой Колумб, однако, находит явное упоминание), но имеет любопытное и ироническое значение, как мы подробно увидим ниже.

После долгого периода созревания, длившегося более четверти века, что стало предметом многочисленных слухов, скандалов и даже острот в Париже, "Африканка" в конце концов была поставлена ????на сцену в Парижской опере 28 апреля 1865 г. (6) Ее коммерческий успех в краткосрочной перспективе был поразительным: она исполнялась 100 раз в год, и к 1893 г. было представлено 485 представлений (в среднем почти семнадцать в год). Ее первая американская постановка в Нью-Йоркской музыкальной академии под руководством Макса Марецека имела оглушительный успех. И только в Лиссабоне она вызвала неоднозначную реакцию. Маркиз де Низа, потомок Васко да Гамы, возражал против легкомысленного изображения его предка, и по его настоянию в версии, показанной в Лиссабоне, имя Васко да Гама таинственным образом было заменено именем Гвидо д'Ареццо (ок. 990 г. — 1050), монаха-бенедиктинца и известного средневекового музыковеда (7). Поскольку некоторые рифмы в тексте зависят от фамилии "Гама", мы можем только догадываться, как удалось справиться с этой проблемой.

НА БЕРЕГАХ ТЕЖУ

Оперный текст в конце концов получил в эти годы и другие отклики. В неспокойном политическом климате 1880 г., через пятнадцать лет после первой постановки "Африканки", через пять лет после основания португальского "Sociedade de Geografia", и через четыре года после создания Португальской республиканской партии в Лиссабоне, как и в других крупных городах Португалии прошел большой национальный праздник. Его целью якобы было отметить третье столетие со дня смерти не кого иного, как Камоэнса, чья смерть совпала с захватом Португалии испанскими Габсбургами в 1580 году. Легенда гласит, что поэт, который на самом деле стал жертвой чумы, попрощался с миром, потому что не мог вынести мысли о том, что его Отечество находится под чужеземным правлением. Проблемы 1880-х гг. придали удвоенный вес этой легенде: ведь даже если Португалия в эти годы не подвергалась непосредственной внешней угрозе, ее африканская империя определенно находилась в опасности. Действительно, "Sociedade de Geografia" было создано в 1875 г. — среди прочих причин — для обоснования исторических прав Португалии на Анголу и Мозамбик и даже на промежуточные территории в Южной и Центральной Африке, которые разделяли их, перед лицом вызовов со стороны британцев, немцев, бельгийцев и других европейских держав (8).

Великим идеологом празднования 1880 года был плодовитый академик, интеллектуал и журналист Хоаким Теофило Фернандеш Брага (1843-1924), позже дважды на короткий срок занимавший пост президента Португальской республики в 1910 и 1915 гг. (9) Яростный сторонник антиклерикализма, а также испытывавший смутную симпатию к социалистическим идеям по своим убеждениям, Теофило Брага был, прежде всего, убежденным португальским националистом, который считал, что насущная необходимость заключается в возрождении португальского духа, чему в значительной степени могли бы способствовать национальные торжества. Ему противостояли другие республиканцы более интернационалистской окраски, такие как Антеро де Кенталь и Ж.П. Оливейра Мартинш (последний сам придерживался достаточно романтичного подхода к истории), который видел в задуманном праздновании "патриотизм, сведенный к театральному чувству, а национальную жизнь — к опере" (возможно, "Африканке"?) (10). Теофило Брага, тем не менее, добился своего. Центральным замыслом национальных торжеств, которые он планировал, был перенос урны с некоторыми останками Камоэнса в знаменитый монастырь иеронимитов на берегу Тежу в Лиссабоне (основанный королем доном Мануэлом в начале XVI в.), чтобы они стали предметом всенародного почитания. За этим последует публичное шествие 10 июня (фактическая годовщина смерти Камоэнса), в котором прежняя слава Португалии будет контрастировать с ее нынешним упадком. Это, по-видимому, должно было пристыдить португальскую нацию и побудить ее к действиям, чтобы защитить себя и, прежде всего, свои колониальные владения.

Превращение Камоэнса в ключевой символ прогрессивных республиканцев конца XIX в. может показаться любопытным, но оно не беспрецедентно. Начиная с семнадцатого века, каждое поколение португальских писателей переделывало Камоэнса в свете своих потребностей, и поколение 1870 г., к которому принадлежал Теофило Брага, не было исключением. Для некоторых других португальских интеллектуалов той эпохи торжества представляли собой окно возможностей другого рода. Это были такие люди, как Аугусто Карлос Тейшейра де Арагао (1823-1903), врач и нумизмат, который видел в этом событии возможность укрепить значение не только поэта Камоэнса, но и героя "Лузиад" Васко да Гаму. Тейшейра де Арагао уже помогал организовать участие португальцев во Всемирной выставке в Париже в 1867 г., и поэтому был опытным специалистом по организации публичных демонстраций и торжеств; после этого он служил в Португальской Индии в 1871-1872 гг. на различных должностях, включая должность временного генерального секретаря. Это пребывание в Гоа пробудило у него увлечение индо-португальской нумизматикой, но также помогло превратиться в убежденного поклонника легенды о Васко да Гаме.

Здесь может быть уместно некоторое отступление о судьбе останков первооткрывателя. После его смерти в Кочине 24 декабря 1524 г. Васко да Гама был с почестями похоронен в этом городе в часовне монастыря Санто-Антониу (позже переименованного в церковь Сан-Франциско). Однако впоследствии его останки были эксгумированы и возвращены в его владения в Видигейре в Алентежу в 1538 г. одним из его сыновей, доном Педру да Силва Гамой. Там они оставались в течение двух с половиной столетий в месте упокоения (Jazigo dos Gama), построенном в 1590-х гг., с эпитафией (вероятно, конца XVII в.): "Здесь покоится великий аргонавт дон Васко да Гама, первый граф Видигейра, адмирал Ост-Индии, и ее знаменитый первооткрыватель". Но в 1840 г. церковь, в которой он был похоронен, подверглась вандализму со стороны неизвестных лиц в ходе так называемых сентябрьских волнений той эпохи. В 1841 г. большую часть ее интерьера пришлось спешно реконструировать, а несколько лет спустя местный священнослужитель призвал переместить останки в более безопасное место, а именно в мануэлинский монастырь иеронимитов в Белене. Однако делу тогда не дали хода.

В начале 1870-х гг. с той же целью была начата более согласованная кампания, которую возглавил Тейшейра де Арагао, к настоящему времени бесспорно ведущий поклонник Гамы в Португалии. К участию в ней был привлечен все еще могущественный маркиз де Са да Бандейра, и был сформирован комитет для изучения этого вопроса. Правительство маркиза д'Авила-э-Болама фактически согласилось на церемониальный перенос останков, и маркиз де Низа (прямой потомок Гамы) тоже дал свое согласие. Но еще раз смена правительства сорвала намерения Тейшейры де Арагао. Кампания 1880 года, таким образом, показалась ему идеальной возможностью, чтобы наконец воплотить свои планы в жизнь. В апреле того же года Королевская Академия наук (Academia Real das CiИncias) поддержала этот шаг, а позже в том же месяце было получено королевское разрешение. Помимо Тейшейра де Арагао, тесно связан с организацией церемоний был ультраромантический журналист и оратор Мануэль Пиньейро Шагас (1842-95).

5 июня 1880 г. комитет выехал в сонный алентежанский городок Видигейра, где, очевидно, были оформлены необходимые документы. Надгробная плита была поднята, и работа по переносу началась на следующий день, но была прервана срочной телеграммой от графа Видигейры (другого потомка Гамы), который потребовал, чтобы комитет прекратил свою работу до его приезда. По его прибытии работа была закончена в спешке, и церемониальный кортеж в сопровождении кавалерии и пехоты отправился утром 7 июня из города в Лиссабон после того, как были произнесены обычные речи. Первой остановкой был железнодорожный вокзал в Кубе, и оттуда утром 8 июня группа отправилась поездом, сделав остановки в Алвиту и Баррейро для дальнейших речей и церемоний. В последнем случае останки были перенесены на борт официальной речной армады, которая двигалась вниз по Мар-де-Палья ("Соломенное море", как называют заводи Тежу вверх по течению от Лиссабона), к месту, где ее ждал другой комитет с костями Камоэнса. Затем два комплекта останков были перевезены вниз по реке в Белен, где ближе к вечеру их встретила приемная комиссия, в которую вошли различные муниципальные и другие высокопоставленные лица, члены Королевской Академии наук и "Sociedade de Geografia". Многочисленные военные оркестры исполняли бравурные марши, а затем кортеж поэтапно направился к монастырю и церкви Санта-Мария. Здесь их ждали король Португалии дон Луиш, королева и другие представители элиты, и были проведены торжественные религиозные церемонии. Два дня спустя гражданское шествие, организованное Теофило Брагой и его соратниками, увенчало это событие (11).

Однако вскоре дело приняло слегка фарсовый оборот. Тейшейра де Арагао, всегда проницательный исследователь, к 1884 г. обнаружил два документа — один 1640-х гг., а другой — 1750-х гг., — которые вызвали довольно неприятные сомнения в идентичности перевезенных костей. Оба этих свидетельства указывали на тот факт, что в Jazigo dos Gama останки Васко да Гамы покоились с одной стороны нефа, а кости, которые были перенесены, фактически находились на другой стороне. В самом деле, ничего не может быть яснее, чем первый из этих текстов, написанный в 1646 г. Фреем Альваро да Фонсека и посвященный первому маркизу де Низа:

"В церкви Богоматери Реликвий города Видигейра, в главной часовне с левой стороны, рядом с главным алтарем, этот монастырь хранит останки знаменитого великого дона Васко да Гамы, первооткрывателя Ост-Индии, ее королевского адмирала и первого графа Видигейра; на его могиле нет эпитафии. К его останкам относятся с уважением, а гробница всегда накрыта шелковой тканью".

Хуже того, было очень четко отмечено, что напротив этой гробницы с правой стороны находилась еще одна гробница, покрытая черным бархатом с фамильным гербом; в ней покоились останки не Васко да Гамы, а его правнука, дона Франсишку да Гамы (1565-1632), по иронии судьбы дважды занимавшего должность вице-короля Индии в то время, когда Португалия находилась под властью испанских Габсбургов. Дон Франсишку явно не был португальским националистическим героем, и оказалось, что надгробия этих двоих поменяли местами, вероятно, в ходе ремонта и реставрации 1841 г. Кроме того, Лучано Кордейру, также принимавший участие в поминовении, отметил, что останки были перевезен в Лиссабон в гробу, содержащем по крайней мере восемь бедренных костей и два черепа, и предположил, что, помимо дона Франсиско да Гамы, останки могли принадлежать дону Мигелю да Гаме, донье Гиомар де Вильена и донье Леонор де Тавора. Напротив, в другой гробнице, в конце концов вскрытой Тейшейрой де Арагао 11 июля 1884 г. по его собственной инициативе, находился только один скелет (13).

Тейшейра де Арагао, Кордейру и другие тут же принялись лоббировать правительство, чтобы оно исправило ошибку. Правительство, со своей стороны, как и положено правительствам, отказывалось признать, что ошибка вообще была допущена. Дело затянулось на все 1890-е гг., по мере того, как росла бесконечная переписка. Наконец, в 1898 г., по случаю празднования четвертого столетия прибытия Гамы в Каликут, организованного "Sociedade de Geografia", оплошность была исправлена. И снова комитет, в состав которого входили Тейшейра де Арагао, Лучано Кордейру и другие (в том числе министр общественных работ), отправился в Видигейру. Два члена семьи Гама, Д. Мануэль и Д. Эухения Теллеш да Гама, также присутствовали при том, как второй набор костей был вынесен из часовни, а затем перевезен железнодорожным вагоном в Баррейро, где его в конечном итоге доставили на пароход "Дона Амелия". В 22:00 8 мая 1898 г. судно прибыло в Террейру-ду-Паго, где его встретили морской министр и другие официальные лица; на следующее утро останки перенесли на сушу и доставили в монастырь иеронимитов. На церемонии присутствовало всего несколько человек, и она не имела такого грандиозного характера, как церемония 1880 г. Однако это было с лихвой компенсировано тщательно продуманными церемониями, посвященными четвертому столетию прибытия Гамы в Каликут, 17, 18, 19 и 20 мая 1898 г. Среди примечательных событий было не только создание грандиозного аквариума, но и экспозиция, посвященная Васко да Гаме, в которой должен был присутствовать "колониальный раздел", с выставкой живых туземцев из португальских колоний и моделями их обычных жилищ (14).

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓