"Этот ужасный день"

— Это был не только мой ленч, — пробурчал я. Мне не хотелось, чтобы он думал, что я до сих пор съедаю по две порции, — но и Джанет.

— Я могу загладить свою вину, пригласив тебя на ужин?

Рик Сондерс приглашает меня на свидание? Вместо того чтобы ответить, я просто неподвижно стоял и смотрел в синие глаза, которые расширились в ожидании ответа. Сначала — розы, теперь — приглашение на ужин.

— Пожалуйста?

— Когда? — Боже! Что я говорю? Не соглашайся, Алекс, ты идиот!

— Как насчет "сейчас"? — В его выражение закралась улыбка. — Тут недалеко есть неплохой итальянский ресторанчик. Мы могли бы пройтись пешком.

— Хорошо. — Ты все-таки это сделал! Болван, ты согласился поужинать с Риком Сондерсом! — Ты платишь, что бы я ни заказал, Дик.

Рик пихнул меня локтем.

— Единственное, почему это сходит тебе с рук — то, что ты изобрел мою любимую игрушку.

Мы направились к моей машине.

— Я не изобретал вибраторов.

— Я имел в виду телефон! — Ладонь Рика легла мне на поясницу, и он рассмеялся. — Кстати, ты никогда не боялся сломать кому-нибудь шею во время хиропрактики?

— Нет. Но мне очень хотелось сломать твою.

— Не могу тебя за это винить.

* * *

Леопарды не меняют своих пятен. По крайней мере, я в такое не верю. И все же я был здесь — сидел в уютном ресторанчике за столиком на двоих с парнем, который очень долгое время делал мою жизнь несчастной. Я слушал, как он говорит, и изучал лицо, которое когда-то презирал — и во всем этом было что-то сюрреалистическое. Часть меня хотела продолжать ненавидеть его. Это было легче, чем думать о том, чтобы простить его. Но чем больше он говорил и чем больше я слушал, тем сильнее осознавал, что он в самом деле изменился. Рик страстно любил свою работу, хотел помочь детям, которым в этой жизни приходилось нелегко. Пока мы ужинали, он не раз повторял, как ему жаль, и каждый раз, когда он говорил, как ему стыдно за все, я видел в его глазах раскаяние.

— Почему ты стал хиропрактиком? — спросил Рик, подперев подбородок рукой и внимательно следя за мной. — Из-за отца? Решил пойти по его стопам?

— Поначалу, да. — Я воткнул ложку в десерт — мне не хотелось перед ним много есть. — Ему нужен был протеже — кто-то, кто заменил бы его. Но теперь мне даже нравится. Хорошо, когда можешь помогать людям.

— Согласен. — Ладонь Рика легла на мою. — Поэтому я и люблю свою работу. Некоторые дети, которыми я занимаюсь, абсолютно разбиты, их лишили чувства собственного достоинства. Иногда это из-за проблем в семье, иногда — в школе, а иногда — и от того, и от другого. Мне нравится, что я могу изменить их жизнь.

— Да, мою ты точно изменил. — Это замечание прозвучало едко и язвительно, и Рик вздрогнул. Я отодвинул тарелку и сменил тему. — Я больше не могу есть. — Он поднял бутылку с вином, и я накрыл свой бокал рукой. — Мне еще домой ехать. А если я выпью больше двух бокалов, я тело.

Он тут же подтолкнул ко мне свой полный бокал.

— Пей.

Я отодвинул бокал обратно.

— Это просто фигура речи, я пошутил.

— Черт. — Он усмехнулся, опустив голову. — Я думал, сегодня мой счастливый день.

Это было чертовски странно. Я на свидании с Риком Сондерсом, и он флиртует со мной — еще немного и мой рассудок этого не вынесет. Но моя злость вовсе не прошла, просто затаилась, поджидая своего часа.

По какой-то причине именно в этот момент я вдруг вспомнил кое-что, что точно доказало бы, что Рик — лжец.

— Погоди секунду. Почему ты здесь, со мной, если твоя мать в реанимации?

— Ее выписали, как только я приехал в больницу. — Он вытащил из бумажника кредитную карточку и положил на маленький поднос. — Она съела несвежие устрицы. Все оказалось не так серьезно, как она пыталась показать. — Он усмехнулся. — Мама всегда была мнительной. Сейчас за ней приглядывает отец. Хотя сомневаюсь, что она позволит ему когда-нибудь еще готовить обед.

Звучало довольно правдоподобно. Увидев, что Рик потянулся за счетом, я понял, что свидание подошло к концу. Наверное, до него дошло, что тут ему не перепадет.

— Не хочешь...

Я вскинул брови.

-... заглянуть ко мне?

Брови поднялись еще выше.

— Вау. Ловко, Рик.

Он покраснел. Рик Сондерс в самом деле покраснел!

— Я имел в виду — на чашечку кофе.

— Кофе у меня и дома есть. — Боже, он что думает, я совсем дешевка?

— Давай перефразирую. — Еще одна очаровательная улыбка, посланная в мою сторону. — Я не хочу пока расставаться, я надеялся, что мы сможем провести еще немного времени вместе.

Ага, конечно! Ты хочешь трахнуться!

— Тогда мне будет удобнее на моей территории. Можешь проводить меня домой. — О Боже, Алекс, о чем ты только думаешь?

* * *

Всю дорогу до дома я пялился в боковое зеркало, ожидая, что Рик передумает, и огни его машины исчезнут из виду.

В животе порхали бабочки. Меня будто рвало на куски. Я ненавидел Рика Сондерса, но мне очень понравился парень, с которым я ужинал. Как ни странно, общество Рика показалось мне приятным, он был умным и веселым. Хотя порой, когда он смотрел на меня, я снова чувствовал себя ребенком и начинал бояться того, что он сделает в следующий момент. Ну, знаете... леопарды, пятна и все такое.

Когда мы подъехали к моему дому, он прошел за мной в кухню и остановился рядом, пока я готовил кофе. Он болтал ни о чем, очевидно, не замечая моей нервозности. До этого дня я никогда не считал Рика красивым, я не понимал, что видят в нем все девчонки в школе. Сейчас, когда он стоял в моей кухне, от его красоты у меня начинала кружиться голова. Высокий, светловолосый, голубоглазый, мускулистый — в нем не было никаких недостатков. Красивый. Высший балл.

Я поднял кружки с кофе, обернулся сказать что-нибудь остроумное, поскользнулся на одной из игрушек-пищалок моего пса, выронил кофе и упал на колени... Могло ли быть хуже? О да! Я уткнулся лицом прямо в ширинку Рика.

— Черт! Ты в порядке?

— Да. — Нет. Это ужасно. И думаю, мне не почудилась эрекция, прижимавшаяся к моему лицу.

Сильная мускулистая рука обвилась вокруг талии и помогла мне подняться.

— Я в порядке, Правда. — Вот дерьмо, а я-то думал, что ты под одежду что-нибудь подкладываешь. — Как неловко. — И куда это я смотрю? Куда угодно — только не в глаза. — Я сварю еще кофе и наведу порядок. Можешь посидеть в гостиной, если хочешь. — И очередная пара брюк промокла насквозь.

— Давай лучше ты переоденешься, а я приберусь и приготовлю кофе. — Его рука крепче обняла меня за талию. — Уверен, что не ушибся? Ты уже второй раз падаешь.

— Просто ужасный день. — Не прикидывайся таким понимающим. От этого ты еще сексуальнее.

— Гммм... — Я провел пальцами по волосам, колеблясь в нерешительности. — Ладно, я сейчас вернусь. — Я сделал шаг, и левое колено пронзила боль.

Несмотря на все усилия притвориться, что мне не больно, Рик не поверил. Тут же переключившись в "футбольный режим" — так как ушибы колен довольно часто случались в этом виде спорта — он сел на корточки, чтобы осмотреть ногу. — Ты довольно сильно ударился о пол, но думаю, у тебя просто синяк. Давай. — Он закинул мою руку себе на шею и выпрямился. — Обопрись на меня.

Вскоре Рик благополучно усадил меня на диван и вернулся из спальни с парой спортивных штанов, которую отыскал в шкафу.

— Снимай джинсы и дай мне взглянуть.

— На что именно?

— На твое колено. — Он хмыкнул. — Но если мой взгляд упадет на что-нибудь еще, я постараюсь не смотреть. Особо.

Я закатил глаза.

— Не упоминай при мне слово "падать". — Какой смысл прикидываться стыдливым? В конце концов я же только что прижимался лицом к его промежности! Я стащил джинсы и поблагодарил бога за то, что сегодня на мне приличное белье. — О нет, похоже, распухает.

Меня здорово обидело то, что Рику мой ушиб показался таким смешным.

— Ты даже не можешь себе представить, как быстро! — добавил он, прикрыв глаза ладонью.

Да, речь шла вовсе не о колене. Я опустил глаза на его ширинку и увидел то, о чем он говорил. Всегда завидовал тому, что женщинам не приходится мириться с тем, что их гениталии принародно объявляют о возбуждении в самый неподходящий момент. Мой пенис инстинктивно отозвался — абсолютно не посоветовавшись с мозгом — встав по стойке "смирно" прямо под боксерами, которые никак не скрывали того факта, что у меня стоит.

Рик убрал руку.

— У тебя тоже, да?

Тут же схватив подушку, чтобы прикрыться, я крепко прижал ее к животу, пытаясь представить голую Джанет в надежде, что мой член тут же опустится.

— Не принесешь мне льда из морозилки, пожалуйста? — прокаркал я.

— Не слишком ли радикальные меры?

— Для колена!

Рик встал с кофейного столика и сел рядом со мной. Ноздри защекотал запах дорогого лосьона после бритья. Я заерзал, когда теплые пальцы прошлись по моему бедру, и его ладонь легла на мое колено.

— У тебя красивые ноги. — О боже... и что теперь делать? — Длинные, мускулистые, ровные.

— Отвали, Ромео! — Я оттолкнул его руку. — Я не одна из твоих девочек-болельщиц!

— Тогда меня бы здесь не было!

— А почему ты здесь, Рик? — Хотя мое колено молило о пощаде, я поднялся с дивана — подальше от его блуждающих рук. — Ужин, розы... Это ничего не изменит, ты ведь понимаешь?

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь! Ты ни хрена не понимаешь! — Кошка спрыгнула с подлокотника кресла — она не привыкла, чтобы я орал как банши. — Из-за тебя я чувствовал себя мусором, Рик. Что? Думаешь, я не знал, что толстый? Думаешь, зеркало, в которое я смотрелся каждое утро, показывало мне что-то другое? Да я до сих пор смотрюсь в зеркало и вижу там урода! — Заткнись сейчас же, истеричка! — Думаешь, я не приходил каждый день домой и не рыдал до ночи из-за тебя? — Немедленно, Алекс, замолчи! — А с тобой так было? Мм? У тебя бывали приступы паники, когда нужно было идти в школу? Когда думал о том, что там буду я? Ты когда-нибудь думал, что похож на гребаную клубничину? — Ну, обязательно надо было упомянуть об этой клубничине, да?

В тот момент Рик мог сделать что угодно. Уйти, оставив меня в одних трусах с опухшим коленом, со слезами, текущими по лицу, и убраться куда подальше.

Вместо этого он встал, подошел ко мне, обнял и сказал:

— Сколько бы я ни извинялся, этого будет недостаточно.

Мне так хотелось оттолкнуть его. Заехать коленом по яйцам — рабочим коленом, естественно — вышвырнуть его из своего дома, заставить его почувствовать себя мразью. Когда он поцеловал меня в макушку, я совсем раскис. Наверное, оттого, что день походил на "американские горки", и оттого, что какой-то части меня в самом деле нравился мужчина, с которым я сегодня ужинал. Больше, чем кто-либо за уже довольно долгое время.

— Я не узнал тебя сегодня, Алекс. — Прошептал он мне на ухо, его руки крепче обвились вокруг меня, слегка укачивая. — Когда я увидел тебя, то подумал: "Твою мать, какой красавчик!". Когда регистраторша назвала тебя по имени, я вспомнил твои глаза. У тебя всегда были самые красивые карие глаза в мире.

— Никто никогда не видел их за стеклами толщиной с донышки от бутылок! — пожаловался я.

— Я видел. То есть, они, конечно, были вдвое больше, чем должны бы быть, но...

Он был прав. Это наконец заставило меня рассмеяться, я вспомнил, какими огромными были мои глаза за этими толстенными линзами.

— ... они всегда были красивыми. — Отпустив меня, Рик придержал мою руку и приподнял пальцем подбородок. — Никогда не считай себя уродом. Ты великолепен, Алекс. Когда я увидел тебя сегодня, у меня просто дыхание перехватило.

Он что, собирается поцеловать меня? Интересно, он тоже ел чеснок, или только я? Потому что если Рик не ел чеснок, то он подумает... О, к черту все, пора кончать этот диалог!

— Ты красивый. — Он стал медленно наклонять голову. — Сексуальный. — Еще медленнее. — Ты...

Одна из контактных линз скользнула мне под веко. Рик замолчал, видимо, приняв мои "подмигивания" за поощрение. Растерянно застыв на мгновение, он подмигнул мне в ответ и почти прикоснулся своими губами к моим.

Я поднял руку, заехав ему по губам, и прикрыл глаз рукой.

— Ой, ой!

— Ой!

— Линза... она... ой, ай... под веко попала. — Если бы у меня работали обе ноги, я бы убежал в ванную.

Рик сжал мой подбородок.

— Лизни пальцы.

— Мне больно, Рик. Я не хочу сейчас ничего никому лизать!

Наверное, рано утром я чем-то разозлил Мерфи, раз уж его Закон весь день надо мной так насмехается.

— Мокрыми пальцами будет легче... — Он опять рассмеялся, и я разозлился еще сильнее. — Бог с ними, я сам. Повернись к свету.

— Я бы повернулся, если бы мог двигаться!

Его руки сжали мою голову словно футбольный мяч.

— Они одноразовые?

— Линзы — да, глаза — нет. Осторожно!

Пока Рик пытался приоткрыть мне глаз в поисках ускользнувшей линзы, я вдруг остро осознал, что стою в трусах, рубашке и развязанном галстуке. Прямо сцена из порнофильма, где футболист встречает доктора-натурала — ну, или не совсем натурала. Пальцы Рика терли мой глаз, было больно, но я все равно завелся, чувствуя себя плохишом-доктором, который решил завести интрижку с красавчиком-пациентом.

О боже, именно это я и делаю! А это запрещено!

Рик наконец выловил линзу и вытер ее о платок, который достал из кармана. Я тут же вытащил оставшуюся линзу, на всякий случай, пока она не решила меня добить.

— Лучше?

— Нет! — Я поднял его пиджак с кофейного столика и швырнул ему. — Ты должен уйти. Сейчас же! Действуй!

— Что? Почему?

— Ты мой пациент, а я твой врач. Я могу лишиться из-за этого лицензии!

— Я думал, что хиропрактики — ненастоящие врачи.

Люди понятия не имеют, как меня бесят подобные заявления. Я доктор хиропрактической науки, а не какой-нибудь шарлатан, ломающий другим кости, чтобы заработать на жизнь, потому что ему не хватило ума поступить в медицинский колледж. Я пять лет учился и получил свое место вовсе не потому, что я сын владельца.

— Ты думал неправильно! — Я стал выталкивать Рика в коридор, забыв о больном колене. — Это нарушение врачебной тайны. А как же врачебная этика? Мы не можем.

— Подожди, подожди, постой. — Он уперся, отказываясь выходить. — Мы же ничего не делали, Алекс. И разве ты не говорил, что меня может принять другой доктор?

Верно. Говорил.

— А если ты запишешь меня на прием к другому, значит, я был твоим пациентом, но теперь не твой. Так?

Тоже верно. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы все обдумать.

— Ты все равно будешь пациентом нашей клиники, а это почти то же самое. Особенно, если учесть, что второй хиропрактик — мой отец.

— Посоветуй мне другого. Я тебе доверяю. Если ты говоришь, что врач хороший, я пойду на прием к нему.

— Это можно. — А он не сдается легко. Мне было чертовски приятно. Я мысленно сделал заметку, что нужно убедиться, что хиропрактик, к которому я отправлю Рика, будет старым, морщинистым и женатым. Знаете, просто на всякий пожарный, подстраховаться. А еще лучше, если это будет старая, морщинистая женщина. Да, точно, так и сделаю. — Значит, мы оба согласны, что ты не мой пациент, а я не твой доктор?