Одиночество

Удивительное дело, но мне всегда нравилась болтовня полковника Александра Хлыща, моего адъютанта. Трепаться он был большой мастак, говорит, казалось бы, пустые слова, но в них прослеживается интересная информация. С его слов я хорошо знаю, что происходит во дворце или в моем особняке в Эдвардсе. Да и сегодня все, что он рассказал, мне было интересно выслушать и впитать. Очевидно, подобным многословием парень докладывал мне о выполнении моих заданий, предупреждал о формирующихся проблемах, как в бытовой сфере, так и на государственной арене.

Вот и сейчас в разговорах о семействе де Готье он ни словом не затронул смерть Филиппа, который пару часов назад отдал богу душу в присутствии дочерей и завтра будет похоронен в столице Империи. Все приготовления для его похорон осуществляются в соответствии с утвержденным мною планом. Сашка хорошо знал, как я относился к Филиппу, поэтому не позволил себе в его адрес и адрес его родственников сказать и лишнего словечка.

Выслушав Сашку, я вновь поднялся из-за рабочего стола и направился к выходу из кабинета. Сашка тоже вскочил на ноги и с кружкой кофе в руках помчался вслед за мной.

На втором этаже удобно расположился усиленный, сейчас в нем насчитывалось пять человек, а не три, как обычно, караул из гвардейцев, которые при виде меня и Сашки вытянулись в струнку, гордо выпятив грудь и подобрав под поясные ремни свои животы. Я кивнул подбородком ребятам, приветствуя их в ответ, быстрым взором обежав их обмундирование — ярко-красные камзолы, зеленые штаны, черные сапоги и с белым плюмажем черные треуголки. Все они были вооружены палашами и дротиками с железными наконечниками. Дворцовые гвардейцы по уставу не имели современного оружия и охрану Императора несли, имея на руках оружие тысячелетней давности. С ними все было в порядке, уставных нарушений в обмундировании и оружии не наблюдалось, поэтому я доброжелательно принял доклад ефрейтора, командира караула, и пожал его руку за старание и рвение, проявленные на службе.

Сашка показал мне две светелки для младшей и старшей сестричек де Готье. Помещения были достаточно большими по площади, светлыми и с удобствами в ванной комнате. Но в этих помещениях ощущался резкий запах не уюта и дискомфорта. Можно было отыскать следы пребывания девчонок в комнатах, но, по всей очевидности, это их пребывание было кратким, они зашли сюда, чтобы посмотреть, что это за помещения и тут выбежали из них. Когда я с Сашкой вышел в коридор особняка, то внезапно услышал слова песни, несущейся из третьей комнаты.

Это были слова народной песни о трудностях жизни в Империи крестьянского народа, которому ничего не остается делать, как быть угнетаемым и содержать на своем горбу феодалов и помещиков. Песня тянулась на высокой ноте, тональностью вызывая у слушателей жалость и слезы к беспощадно угнетаемому народу.

Стоя в дверях, я наблюдал за развернувшейся перед моими глазами композицией из трех прекрасных девушек, которые тесно обнявшись, сидели на постели и громко распевали эту народную песню страдание. Запевала Ольга, а Анастасия и Анна поддерживали ее сопрано. По моим щекам покатились слезы, так славно смотрелись эти девчата и так великолепно они выполняли негритянский спиричулз.

Я, правда, не знал, плакать мне или смеяться в этой ситуации, девчонок было до боли в сердце жаль, сегодня они потеряли любимого отца, ушли от матери. На это следовало иметь большую силу мужества, а они, в принципе, были еще крохами, не познавшими реалей настоящей жизни.

Глава 2

— 1 -

Сразу же после похорон Филиппа мне пришлось срочно вылететь в провинцию Нуару, расположенную на самом юге Империи. Провинция представляла собой шесть городов по миллиону жителей в каждом, а все остальное пространство провинции было покрыто тропическими лесами — джунглями. Кроме этих городов в провинции не было ни одного поселка или деревни.

Транспортное сообщение между городами провинции, а также с другими городами Империи осуществлялось только воздушным путем — авиалайнерами. В свое время имперский Сенат обсуждал предложение одного старого сенатора, который предлагал, отдать эти города на откуп джунглям, а жителей городов расселить по другим имперским провинциям, где люди могли бы жить без угрозы для своих жизней. Сенатор, к сожалению, умер, о его предложении забыли, а жители городов Нуару и по сей божий день сражаются с животным и растительным миром джунглей. Они бились не на жизнь, а на смерть, чтобы сохранить неприкасаемой площадь своих городов от постоянно наступающих джунглей. Даже во времена Гражданской войны, когда позиционные бои шли на четыре пятых территории Империи, население этих шести имперских городов не прекращали борьбы с джунглями за свое выживание.

Вчера вечером пришла весть, что один из шести городов перестал отвечать на запросы извне, а спутниковые фотографии показывали, что вся его территория накрыта пылевым облаком. Авиалайнер с пассажирами из-за этого облака пыли и отсутствия коммуникации с аэродромными службами не смог приземлиться в городском аэропорту, и вынужден был со всеми пассажирами возвращаться обратно. К тому же один из пилотов авиалайнера при заходе на посадку будто бы увидел странную картину. При очередном порыве ветра, который на секунду разорвал пылевое облако, то в его разрывах наблюдатель заметили, что взлетно-посадочная полоса аэродрома покрыта тушами множества непонятного вида животных. Другой пилот этого же авиалайнера подтвердить сообщение своего коллеги по экипажу не мог, так как ничего не видел.

Министр внутренних дел Империи и бывшая телевизионная ведущая Поли в провинции Нуару объявила чрезвычайное положение, а в город Ренон была направлена специальная исследовательская группа, которая была десантирована сегодня рано утром. Эта исследовательская группа должна была выяснить, что же произошло в городе, почему связь с ним прекратилась. Ведь миллион жителей это вам не шутка, а если в городе и произошла какая-либо глобальная катастрофа, то хоть один человек, но должен был бы там выжить и связаться по каналам связи с соответствующими имперскими службами. Но до настоящего момента, ни из города, ни от группы десантников каких-либо сведений или информации не поступало. Десантированная группа так и не вышла на связь, не подтвердила факта своего приземления в черте замолчавшего города.

ВВС Империи подключились к разгадке тайны произошедшего в Реноне, каждые пятнадцать минут город облетали истребители, которые снижались до высоту пятидесяти метров над землей, но пылевое облако оставалось непроницаемым для глаз пилотов, а аппаратура машин сходила с ума и показывала, что угодно, за исключением, того, что там вершилось на самом деле.

Единственным шансом узнать, что же в Реноне произошло, стал мой космический истребитель, немного более модифицированный аналог нашего с Ирреком первого истребителя, который исчез вместе с моим сыном Артуром.

Еще в середине Гражданской войны мне удалось восстановить эту машину, ведь практически вся имперская промышленность была в моем распоряжении. Но я не хотел, чтобы граждане Империи знали о моем тайном желании вернуться на родину. Поэтому все работы по проектированию и производству машины осуществлял по следующему принципу, каждый делал свое дело, но никто не знал, чем конкретно занимается сосед. Отдельные предприятия разрабатывали и собирали, скажем, отдельные блоки двигателя, но никто и никогда не видел и не знал о потенциальных возможностях двигателя в полном сборе. К концу Гражданской войны я совершил на этом истребителе несколько десятков боевых вылетов, в основном разведывательного характера. Но эта секретная разработка позволила сконструировать и пустить в серию новый истребитель "Коршун", который на завершающем этапе Гражданской войны позволил нам подавить мятежную истребительную авиацию и завоевать превосходство в воздухе.

С тех пор, где бы я не находился, этот истребитель всегда был рядом под моей рукой. Если я по каким-либо причинам не мог его перегнать на новое место, то мой ко-пилот Ансе совершал эти перелеты. Хотелось бы здесь отметить, что Анс не был подобно Ирреку виртуальным существом, а был простым деревенским парнем, который с детства мечтал о полетах в воздухе и в безвоздушном пространстве. Пять раз он подавал заявления на зачисление его в имперскую летную школу, но каждый раз получал категорический отказ по причине несоответствия своего социального происхождения, он был деревенщиной, которая не могла быть имперским пилотом.

Филипп из своих источников, узнав о существовании такого упрямого парня, на шестой раз помог ему поступить в летную школу, а когда тот закончил ее с отличием, то представил мне новоиспеченного сержанта-пилота. С тех пор этот деревенский парень служит моим личным пилотом, к сегодняшнему дню он вырос до майора имперской авиации.

На борту истребителя, летящего к Ренону, находились еще два человека, полковник Хлыщ, который, не спрашивая моего разрешения, нагло взошел на борт машины, и полковник Герцег. Основной задачей нашего полета являлось выяснение того, что же произошло с городом и его жителями, потом мы должны были отыскать безопасную площадку для приема, или самолетов, или хотя бы для десантирования новой группы ученых и их охраны.

В течение пары часов с севера мы опускались на юг, Ансе пилотировал машину и развил высокую скорость, в три раза превышающую скорость звука. Он хотел было совершить космический прыжок, но я не разрешил, так как планировал прибыть в Ренон на рассвете с первыми лучами Желтого Дракона.

Из темноты ночи мы вынырнули на подлете к границе провинции Науру, сбросили скорость до нормальной и дальше полетели, уже особо не торопясь и направляясь к городу Ренон. На дальних подступах к этому городу, мы увидели, как по маршруту нашего полета появилась и стала быстро увеличиваться серая гора. По мере приближения к ней, она росла и росла, пока не превратилась в серое чудовище, затмевающее лучи восходящего Желтого Дракона. Анс сообщил, что мы не сможем приблизиться к Ренону, если не окунемся в эту серую гору, которая колпаком прикрыла город и прилегающие к нему окрестности. Я посоветовал ему особо не торопиться с проникновением в эту гору пыли, а попытаться выяснить из чего она состоит, не являются ли эта взвесь каким-либо минеральным образованием, которая могла бы повредить наш истребитель, а главное, сможет ли в этой пыли дышать человек?!

Через несколько минут мы получили результаты анализов, выданные аппаратурой нашей машины. Проведенные анализы говорили, что эта гора или облако пыли только внешне выглядела очень опасной и грозной, человек мог достаточно долго в ней находиться и дышать без видимого ущерба своему здоровью. Взвеси пыли не имели основы минеральных образований, поэтому можно было бы утверждать, что они были виртуальными частицами, по своим размерам приближающиеся к атомам. Но каждая частичка этой взвеси была окружена веществом, подобно планете с атмосферой, которое по своему химическому составу было аналогично воздух, за одним небольшим исключением. На прямой запрос, опасно или не опасно это химическое соединение здоровью человека, электронный анализатор заколебался и через некоторое время ответил, что данное химическое соединение не опасно здоровью человека. Впервые в своей жизни, я как-то не поверил показаниям приборов своей боевой машины.

Таким образом, мы могли смело входить в это облако пыли, которое уже полностью скрыло Желтый Дракон, но я распорядился о том, чтобы все члены нашего экипажа пользовались бы респираторами для дыхания. Эти респираторы представляли собой пластиковые шлемы, которые прикрывали только голову, оставляя другие части тела открытыми.

Истребитель медленно прошел в облако, все сразу потемнело вокруг нас и приняло настороженные тона. Машина по спирали устремилась к земле, альтиметр уверенно показывал семьсот метров до поверхности земли. Но сколько бы времени не проходило и на сколько метров мы не опускались, прибор высоты по-прежнему уверенно показывал одну и ту же высоту. Это был первый случай в моей жизни, когда отказывал такой самолетный прибор, как альтиметр. Никогда прежде ничего подобного ни со мной, ни с моими знакомыми пилотами ничего подобного не происходило. Я внимательно осмотрел показания других приборов и датчиков на приборной доске истребителя, все было в норме, за исключением показаний альтиметра. При осуществлении спуска теперь приходилось надеяться только на свое зрение. Анс прекратил спиральное снижение машины и перевел ее на вертикальный спуск, по сантиметрам теряя высоты. Все мы носами прилипли к иллюминаторам, пытаясь в этой пылевой мути разглядеть землю.

Так мы промучились практически целых два часа, но земли пока еще не было видно. В один из моментов я ощутил чей-то внимательный взгляд на себе, но, сколько бы я не вглядывался в эту серую муть вокруг нашего истребителя, ничего подозрительного там не заметил. Когда я подумал, что это снижение будет продолжаться до бесконечности, истребитель что-то качнуло, и чуть-чуть развернуло. Сашка Хлыщ глухо и в пьяной тоске произнес:

— Все! Приехали!

Как не удивительно, но этот наглец оказался прав. Мы действительно приземлились. Анс потянулся за штурвалом и перевел двигатель на работу в холостом режиме. Пора было собираться идти пешком на разведку местности.

Передвигаться в этом пылевом облаке приходилось практически на ощупь, перед глазами постоянно колыхались фрагменты пыли, перекрывая всю видимость. Так мы и шли в этой серости, связанной одной цепочкой. Прежде чем отправиться в путь, мы включили все маяки и опознавательные сигналы на истребителе. Убедившись, что маяки и опознавательные сигналы работают хорошо и позволяют быстро отыскать нашу машину, независимо от расстояния, на котором ты от нее находишься. Даже мой наручный маяк свободно выходил на спутник и мгновенно через этот спутник связывался с истребителем, определяя его координаты и место нахождения. Что также позволило нам определиться в том, что мы действительно добрались до города и находимся всего в нескольких шагах от периметра внешних оборонительных траншей защитников Ренона.

Пятнадцать минут передвижения в требуемом направлении и вскоре мы выходим к траншеям защитников города. Лихой Сашка Хлыщ, который возглавлял нашу цепочку, первым же и свалился в такую траншею. Если бы не богатырская сила гнома Герцега, то он, наверняка, разбил бы себе лицо от этого падения, но Герцег удержал его на привязи, позволив телу Сашки мягко скользнуть в траншею, где он тут же вскочил на ноги.

Обследование этой траншеи показало, что она находится в целости и сохранности. Тяжелое пехотное вооружение, как-то минометы, тяжелые энергометы и станковые пулеметы, гранатометы, находилось на своих местах, и было в полном порядке. Сашка не удержался и пальнул из одного гранатомета, граната взревела и нырнула в пылевую серость, но ее разрыва мы, как, ни прислушивались, так и не услышали.

Только в это мгновение мне показалось, что мою голову вдруг обхватила чужая рука и крепко ее сжала. От боли заломило виски. Но сжатие и боль через малую долю секунды исчезают бесследно, я так до конца и не был уверен в том, а было ли оно, это объятие?! Это обстоятельство смутило меня, что я не поинтересовался тем, а что именно мои друзья и сопровождающие ощущали в этот же момент. В этот момент мы все вылезли из траншей и, посовещавшись в отношении того, куда двигаться дальше, решили заняться поиском штаб обороны города. Его компьютеры могли сохранить какую-либо информацию о происходивших ранее в городе событиях.