И вот теперь, я, похоже, всё-таки живой лежу в больнице. Скорее всего в бессознательном состоянии, как иначе объяснить мои регулярные всплывания и провалы... Судя по тому, что я совершенно точно услышал голос моей Алечки, которая называет меня Юной, Гуань-Ин не стала перекидывать меня в другой мир и в другое тело. И если раньше я бы как ничто другое хотел вернуть себе мужской статус в другом теле, можно и в другом мире, то теперь, когда у меня есть моя Аля, я даже не знаю, согласился бы я или нет... Променять штучку в штанах на свою любимую?... Как-то это... Но шутки шутками, а надо из этого небытия выкарабкиваться... И что-то мне подсказывает, что это будет не только сложно, но и очень больно! А что делать? Выход тут только в одну сторону. Умирать снова мне совсем не хочется. Ведь никто не даст мне гарантию, что я снова сумею встретить Богиню расположенную ко мне так же благосклонно. Особенно последнее, ведь я так и не сделал того, что она, возможно, ждала от Юн-Ми. Да, честно сказать, я вообще, не могу представить, чего именно я должен был сделать. Вот поставила бы она мне понятную и конкретную задачу и цель... А так, вкинула, как кутёнка, мол, барахтайся, может и выплывешь... А спрашивать ведь будет по всей строгости. У женщин, даже если это Богини, это как-то удивительно ловко получается, стрелки переводить, и тебя ответственным за всё делать. Так, что, Серёга, гребём лапками и не надеемся на встречу с их Божественным Великолепием... А сначала нужно глаза открыть. Не так уж дурна была идея, про "поднимите мне веки"... Но в этот раз ничего у меня не вышло, я просто снова выпал куда-то, стоило мне напрячься...
Выкарабкиваться наружу было больно. Я уже как-то обжился в том тихом пространстве, куда спрятался от боли, мозг — он умный, сам придумал для меня уголок, где было тихо и уютно. Но отсиживаться в нём — это тупик и в итоге смерть, скорее всего... Конечно тело какое-то время смогут поддерживать снаружи, но без контроля своего мозга оно обречено... Может где-то я рассуждаю дилетантски и наивно, но, мне кажется, что суть улавливаю правильно. И первая же моя попытка просто обожгла меня болью так, что меня просто сдуло валом боли... Я даже не подозревал, что бывает так запредельно больно. Когда-то я слушал рассказы бывалых, которые говорили, что при очень сильном морозе холод уже не морозит, а по ощущениям обжигает как кипяток. И я, вместе с другими слушателями с понимающим выражением на лице кивал, дескать, как же, понял, конечно, и даже представил себе в реальности. Ни фига я не мог себе представить, как и все другие московские слушатели. Такое нельзя представить, такое можно только почувствовать и пережить, если очень повезёт. Вот и здесь боль была даже не сильной, она была совершенно запредельной, когда становится уже не болью, а чем-то качественно другим, но от этого не менее жутким, страшным и смывающим всё живое и человеческое. В какой-то книге как-то была сценка, когда с отрубленными руками и ногами после страшных пыток на земле валялся и корчился окровавленный кусок плоти, в котором не осталось ничего человеческого. Тогда это описание коснулось моего воображения и меня чуть не стошнило. Только теперь именно я оказался на месте того самого куска плоти...
Кажется, только после пятого раза я сумел удержаться наверху, и вытерпеть боль. И если бы болело что-то одно... Боль, кажется, пропитала всё моё вокруг. Болело лицо. Болело справа внизу, там меня продолжал сосать и грызть огромный противный слизняк. Справа вообще болело снизу до верху... В горло было вставлено что-то чужое, оно тоже болело и страшно мешало, разрывая, раздавливая мне гортань. Болела грудь, болел живот... Болело всё снаружи и изнутри... Кажется не болела только голова, как я уже отмечал, но и то, только изнутри, и хотя бы это уже не могло не радовать. Лицо ведь тоже болело, но оно снаружи... Везде болело по-разному и оказалось, что к этому можно притерпеться, даже попробовать найти своё очарование в смаковании разных тональностей этих болевых ощущений... Но никак не мог привыкнуть к оглушающим звукам в ушах. А самое противное начиналось, когда мне что-то делали в носу. Мне вообще казалось, что нос у меня теперь размерами не уступает всей голове и спереди у меня теперь такая надстройка размером с голову и это теперь мой нос. Уже потом я узнал, что мне просто меняли тампоны в носу из-за того, что нос у меня был сломан, сплюснут сработавшими подушками безопасности. И для того, чтобы он сохранил форму, и правильно срослись повреждённые косточки и хрящики, снаружи была наложена формующая гипсовая повязка, а изнутри в нос с двух сторон вставляли тампоны, которые поддерживали кости в правильном положении изнутри. Но тампоны следовало регулярно менять, вот это и делал приходящий добрый ЛОР-врач, а это очень больно. Тампоны высыхали и присыхали к стенкам носовых ходов и как их не смачивали, но боль от этого не становилась меньше... А тампон, между прочим, это такая марлевая кишка из бинта длиной с полметра, которую аккуратно гармошкой засовывают в каждую ноздрю. И где там всё это умещается?...
Наверно только после пары десятков попыток мне удалось даже не открыть глаза, а чуть шевельнуть веками. Почти всё время я слышал или просто чувствовал рядом мою Алю, иногда она со мной говорила, шептала как она меня любит, и какая я у неё красавица. Иногда она плакала, но потом всхлипывания прекращались и она взяв себя в руки снова рассказывала что-нибудь... И это давало мне направление, куда мне нужно двигаться, я просто скользил на её любимый голос, навстречу, к ней, поближе... Вот и движение моих век она увидела, а может просто почувствовала первой. И вокруг меня началась суета, кого-то звали, кто-то раздвигал мне веки, но ничего увидеть я не мог, потому, что прямо в глаза светили слепящим фонариком. Включали какие-то жужжавшие приборы, что-то обсуждали, что, не дождавшись конца этой метусни, я снова вырубился...
Глаза, вернее, вначале только один левый глаз я открыл только с не знаю уж которой попытки. Открыл не широко, но смог увидеть взгляд встревоженных таких любимых родных зелёных глаз, полных одновременно надежды и испуга. И когда она поняла, что я осознанно смотрю ей в глаза, у неё по щекам покатились прозрачные слезинки, но она их не замечала, а смотрела, словно впитывала мой взгляд, хочу надеяться, что в моём взгляде была хотя бы десятая часть любви и нежности её взгляда. Потом она спохватилась, отлучилась куда-то, и стала протирать мне глаза чем-то тёплым и мокрым, и у меня скоро открылся и второй глаз. Ещё через день я уже мог моргать ими в ответ на вопросы...
На следующий день пришёл Алексей Викторович. Помните хирурга и заведующего отделением? Он так и объяснил, что формально я лежу на попечении у нейрохирургов и травматологов. Ну, это родственные специальности, так как травмы очень уж часто сопряжены с повреждениями нервов и мозга, часто головного, у кого он есть. Но он меня оперировал во главе одной из бригад и ему доверили первым общаться, так как мы с ним были знакомы раньше. Я действительно по направлению из поликлиники приезжал на ВКК к нему на отделение. С учётом того, что я мог только моргать в ответ, это был не разговор, а скорее его монолог...
Так я узнал, что после аварии меня привезли к ним в больницу, тем более, что и территориально наш посёлок всё никак не включат в черту города, поэтому у всех постоянно живущих в посёлке прописка областная, что часто не очень удобно. У меня оказалась куча повреждений. Из самых серьёзных — перелом правой ключицы от сработавшего ремня безопасности и конец ключицы повредил верхнюю долю правого лёгкого, вот это ему и пришлось меня оперировать. К счастью, не пришлось удалять верхнюю долю, а удалось ушить рану лёгкого, а потом подключившиеся травматологи произвели металлоостеосинтез ключицы, зафиксировали отломки ключицы двумя пластинами. Буквально чудом при переломе не были повреждены подключичные сосуды. Вторым по тяжести повреждением был закрытый оскольчатый перелом правого бедра. Здесь травматологи использовали металлический штифт внутри бедренной кости и по возможности почистили зону перелома от мелких отломков, а крупные закрепили в положенных местах. При этом вроде бы им удалось сохранить мне длину ноги. Все ли приживутся, и не будет ли некроза, и отторжения какого-нибудь из них никто пока не скажет. Третьей серьёзной проблемой стал перелом правой плечевой кости. Здесь пошли по пути внеочагового металлоостеосинтеза аппаратом Илизарова. Он правда назвал другую фамилию, но мне мама в своё время рассказывала и про аппарат и про удивительного талантливого доктора из Кургана. И пятой проблемой потребовавшей хирургического вмешательства стал перелом носа от удара подушкой безопасности. Моя подруга принесла столько моих фотографий, что у ЛОРиков не возникло проблем с тем, какой формы был нос и какую надо восстанавливать, с этим они справились без особенных проблем. Может самая опасная по своим отсроченным прогнозам проблема — это компрессионные переломы тел одного шейного и одного грудного позвонков. Пока совершенно неизвестно, было ли опасное смещение позвонков и вообще ничего не ясно в плане дальнейшего прогноза в этом вопросе. Ещё одной серьёзной проблемой стала большая кровопотеря при переломе бедра и мне перелили почти два литра донорской крови. Но я могу на эту тему не беспокоиться, когда стало известно, что я пострадал и мне нужна кровь на донорские пункты за неделю пришли сдавать кровь больше двух тысяч желающих, и это только те, кто не сдавал кровь раньше и кто был допущен по медицинским показаниям. Служба переливания крови сделала такие запасы, что они на меня теперь молиться готовы. В Казахстане волна спонтанного донорства оказалась ещё больше, кровь сдали больше двадцати тысяч человек, и эта же волна прокатилась по многим нашим городам. Из Алма-Аты президент Казахстана приказал направить в Екатеринбург летающий госпиталь МЧС республики с ведущими республиканскими специалистами. Он целую неделю стоял в Кольцово, а казахские врачи помогали, чем могли. Обсуждался вопрос, что они могут как отвезти меня для лечения в Алма-Ату, так и обеспечить мою транспортировку в Москву. Но решили, что сейчас моя транспортировка может нанести больше вреда, чем будет пользы от более качественного лечения. В результате госпиталь через неделю улетел на Родину. На настоящий момент я находился в коме уже двенадцать дней. Хотя по моим ощущениям я там где-то внутри мотылялся пару месяцев. На грудной клетке швы уже сняты, на лице и бедре планируют снять сегодня-завтра. Возможно, что сегодня к вечеру после консилиума решат вопрос с интубацией трахеи. Ну, вот вроде и все основные новости...
Сказать честно, я к концу уже не очень хорошо слушал, сил почти не осталось, и едва доктор закончил, я тихо уснул. Проснулся, когда пришли садисты ЛОРики менять мне тампоны, хотя, теперь смена тампонов уже перестала быть таким мучением, как первые дни, которые, к счастью я почти не запомнил. Но всё равно, когда тебе в нос заталкивают марлевую ленту и шурудят кажется даже не в носу, а по ощущениям уже в мозжечке, это сложно называть удовольствием. А ещё тампон мокрый и с него противная на вкус жидкость затекает в рот, течёт по лицу на шею и куда-то сзади по спине и потом там холодно и мокро. Бр-р-р. Гадость. А ещё перед лицом торчит жуткая конструкция, через которую аппарат заставляет меня дышать, и оканчивается она наверно где-то в желудке**, потому, что когда ЛОР задевал её, отдавалось где-то в животе. Ещё я обнаружил, что смотреть мне мешает большое количество намотанных на моё лицо и голову бинтов. Как потом рассказывала Аля, это ЛОР забинтовал мне почти всю голову, объяснив, что больше — не меньше. Да и лицо в отёках и синяках не слишком красивое зрелище, они-то привыкли, а вот другие пугаются. Волосы мне к счастью сохранили, только замотали чем-то вроде косынки, как-то совсем мне не хотелось снова лысым и парике ходить... Наверно это самая приятная новость, после той, что моя любимая со мной и не бросила меня!...
Вообще-то, пластикой носа обычно занимаются не ЛОРы, а челюстно-лицевые хирурги со специализацией в косметологии и пластической хирургии. Но мне нос оперировал срочно вызванный с кафедры профессор кафедры ЛОР-болезней. Забегая вперёд, сделали очень хорошо, носик остался прежним и ровным. А когда потом во время одного из осмотров я высказал профессору, что подушки безопасности, которые ломают нос — возможно, это не самое правильное решение автопроизводителей. На что он мне вполне резонно ответил, что благодаря всем сработавшим передним и боковым подушкам, защитили меня от ударов, а без них я всё равно рисковал переломаться об рулевое колесо или торпедо, но это бы ещё сопровождалось тяжёлой черепно-мозговой травмой. И неизвестно, сумел бы мой организм её пережить или нет... Тут уж не до носа...
По поводу самого ДТП, ситуация мутная. Фуру, которая выдавила меня с дороги, видели многие, но сзади и издали, так как догонять её никто не стал, были заняты оказанием помощи мне. Единственный встречный на фуру внимания не обратил, пока не доехал до места аварии. Потом вспомнил, что вроде бы она была с красной кабиной. Впрочем, фуру и красную кабину зафиксировал и мой видеорегистратор, но как уверили в ГАИ прочитать грязные номера не получается, определяется только марка тягача и цвет. Но и то, и другое очень распространённого типа. А вот яркого, часто с надписями тента над полуприцепом не было, потому, что по этой дороге почти потоком идут тяжело гружённые щебнем, гравием и каменными блоками машины с карьера и каменоломни дальше по дороге. Этот насыпной груз возят без тентов, но многие снимают только верхнюю часть и оставляют боковые, если возят блоки, вот только по времени ни одну фуру, въезжающую в город, камеры не зафиксировали. Дело в том, что буквально перед постом ГАИ есть площадка с кафе, где любят останавливаться дальнобойщики и водители таких фур. У двух водителей попавших под подозрение взяли показания, но оба категорически отрицают свою вину. А контакта с моей машиной у фуры не было, поэтому и следов никаких не имеется. Со страховкой тоже весело. При оформлении покупки мне оформили ОСАГО, а вот для оформления КАСКО нужно было подойти отдельно, но я так и не собрался. А теперь выяснилось, что раз второй стороны ДТП не имеется, то и оплачивать повреждения машины никто не будет. Потому, что страхуется ущерб и вина перед сторонними лицами, а не мой автомобиль. Моего Самурайчика Василий давно утащил в свою мастерскую. Вердикт совсем не радостный. Из-за косо-лобового удара об берёзу у меня повело лонжероны и серьёзно нарушена геометрия кузова. Даже если машину восстанавливать, что в принципе не является невозможной задачей, можно даже кузов вытянуть, но вот ездить мне на ней он бы не советовал. На такой восстановленной машине следует ездить какому-нибудь очень спокойному дедушке или тетеньке с детишками, которые не разгоняются больше пятидесяти километров даже на трассе. Потому, что неизвестно как поведёт себя машина с восстановленной геометрией на больших скоростях. Но он бы рекомендовал мне продать машину на запчасти. Тойотовских "Силуэтов" и "Самураев" у нас хватает и запчасти от довольно молодой машины — товар востребованный, тем более оригинальные японские. По цене, то на то и выйдет, работа по ремонту и разборке примерно одинаковая. Но я уже смирился, что с моим Самурайчиком мы больше уже не увидимся. Впрочем, мне сейчас вообще думать о машине на ближайший год — это нездоровый оптимизм...
