23:25. Вице-президент СССР Геннадий Янаев подписывает указ о временном возложении на себя президентских полномочий со следующего дня, 19 августа, "в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачёвым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР". Заговорщики подписывают постановление за номером один о введение чрезвычайного положения и другие документы.

19 августа 1991 года, понедельник, Москва, Кремль, 01:00. Геннадий Янаев, вице-президент СССР, подписывает документы о формировании ГКЧП — Государственного комитета по чрезвычайному положению.

* * *

Кирилл лежал в темноте и разглядывал потолок. Спать не хотелось совершенно. Он подумал, что обнаружил у себя уже две особенности. Когда ему грозит опасность, его движения становятся очень быстрыми, по сравнению с другими. Это первая его особенность, а вторая — он прекрасно видит в темноте.

"А как у меня с другими органами чувств?", спросил себя Кирилл и прислушался. Тотчас же ему стали слышны все шорохи и звуки в спящем доме. Где-то на улице заливалась лаем собака, со второго этажа доносился девичий смех и звуки разговоров, хотя самих слов он разобрать не мог. Он встряхнул головой, желая вернуться к обычному своему слуху, и тотчас это произошло.

Затем, убедившись, что слух его вернулся к своему нормальному состоянию, он принюхался и получил такой же эффект, как со слухом. Дом был полон самых различных запахов, многие из которых ему были незнакомы. Он пожелал вспомнить, как пахла его воспитательница, Галина Фёдоровна и тут же получил об этом воспоминание.

Кирилл очень удивился, оказывается можно запоминать запахи. Он вспомнил, как пахла свалка, и тут же пожалел об этом, быстро переключаясь на запах дяди Богдана, затем запах его квартиры, среди которых он легко выделил запах женщины, хозяйки квартиры, Насти.

Он вернулся к своему обычному состоянию своего обоняния. Достаточно было этого пожелать.

"Интересно, а можно ли усиливать свои органы чувств не на всю их мощность, а частично, скажем, усилить слух на 30 процентов". Не успел Кирилл об этом подумать, как получил требуемое состояние. Затем он ещё долго лежал и тренировал свои слух и обоняние. Оказалось, что он может регулировать их усиление или уменьшение практически непрерывно, в диапазоне от их нормального состояния до некоторого максимума.

Он захотел в туалет и встал с кровати. Свет включать не стал. Тихо подошёл к двери и прислушался. В карантинном блоке было тихо. Он отодвинул задвижку на двери своей комнаты и вышел в коридорчик. Открыл дверь в туалетную комнату и прошёл туда. Облегчившись, он спустил воду в унитазе и дождавшись, пока бачок снова наполнится, вышел наружу. Ему захотелось прогуляться по коридорам, и он вышел из своего карантинного блока в коридор первого этажа.

Кирилл прошёл пустым коридором, прислушиваясь и принюхиваясь. Запахов, самых разнообразных было много, и он уменьшил чувствительность своего носа почти до минимума, оставив его выше обычного на 10 процентов. Кстати, Кирилл прекрасно понял, что такое процент. Это знание всплыло у него в голове прямо с картинкой урока и учительницей, объяснявшей классу это понятие совсем недавно, когда он в темноте лежал в кровати. Кирилл с удовольствием тут же стал его применять.

А вот и комната дежурной воспитательницы. Они заступают на дежурство в 7 часов утра и дежурят сутки, после чего им дают двое суток отдыха. Всего в детдоме 6 воспитательниц, директор и два её заместителя — по воспитательной работе и хозяйственной части. Это, не считая кухонных работников и прочего обслуживающего персонала.

Кирилл подошёл к двери и принюхался. Присутствие Галины Фёдоровны он уловил, но опыта применения своих новых способностей у него было мало, поэтому не мог с уверенностью определить, там она сейчас или нет. Тогда он подключил слух и сразу услышал её дыхание. Судя по нему, она спала спокойным сном.

Кирилл тихонько отошёл от двери и вышел на центральную лестницу, ведущую на второй этаж, который был разбит на два отсека.

Все воспитанники делились на три группы — младшую, среднюю и старшую. Младшая группа состояла из детей в возрасте от 7 до 10 лет включительно, средняя — от 11 до 14 лет, и старшая — от 15 до 17 лет. Воспитанники, достигшие совершеннолетия, то есть возраста 18 лет, выпускались из детского дома.

Поднявшись на второй этаж, Кирилл оказался на большой площадке, где была устроена небольшая зона отдыха. Тут стоял теннисный стол с натянутой сеткой и стол для игры в биллиард. Ракетки с теннисными мячиками и биллиардные шары хранились в стоящем в углу шкафчике, закрывающемся на символический замочек. Два кия стояли тут же в углу.

Налево дверь вела в отсек для малышей, направо — к девочкам средней и старшей группы.

Отсек для малышей представлял собой большую комнату, расположенную в торце здания с отдельной лестницей, ведущей на первый этаж.

Дверь, соединяющая этот отсек с выходом на центральную лестницу, была, как правило, закрыта на ключ. Кирилл подошёл к ней и прислушался. Дети спали, кто-то во сне ворочался с боку на бок, кто-то слегка постанывал. А кто-то уже описался, Кирилл унюхал чёткий свежий запах мочи.

Он подошёл к противоположной двери и также прислушался. Всё было так же, как и у малышей, даже описаться кто-то тоже уже успел.

Кирилл знал, что за этой комнатой была ещё одна, для старших девочек. Она тоже всегда закрывалась на ключ, из-за того, что у старших девочек, как и у малышей, был свой выход на боковую лестницу, ведущую на первый этаж.

К мальчикам на третий этаж можно было попасть только по центральной лестнице. Они тоже занимали две комнаты, только одна из них была расположена прямо над малышами, в ней спали мальчики из средней группы, а вторая со старшими подростками находилась над комнатой со старшими девочками. Зато холл между этими двумя комнатами был значительно больше того, который был на втором этаже. С одной стороны, там была библиотека, а с другой — комната, предназначенная для отдыха, настольных игр, типа шашек и шахмат, и для самоподготовки, то есть для выполнения школьных домашних заданий. Боковые лестницы, вообще-то выполняющие роль пожарных, на третьем этаже были закрыты для доступа. Это было сделано, для того, чтобы мальчики и девочки не бегали друг к другу, особенно из старшей группы и особенно по ночам.

Главной заботой дежурной воспитательницы было отслеживать эти перемещения. Маршруты таких перемещений пролегали через первый этаж. Однако воспитатели подошли к этому процессу творчески и на ночь боковые лестницы тоже закрывались на ключ. Открывались они за пять минут до подъёма, который был в 7 часов утра. Закрывались, соответственно через 15 минут после отбоя, то есть в 22-15. Все, кто опоздал, объяснялись с дежурной. Таким образом, в ночное время старшие девочки и мальчики были надёжно отрезаны друг от друга. Оборотной стороной этой творческой педагогической разработки было то, что и дежурная воспитательница была от них отрезана. Как только, она начинала открывать ключом дверь, ведущую на боковую лестницу, об этом тотчас узнавали воспитанники. А чтобы она не смогла открыть дверь быстро, в замочную скважину с другой стороны вставляли щепки. И когда дежурная врывалась в комнату, то там к этому времени царил полный порядок. Никаких нарушений, никаких безобразий. Всё чики-пуки.

Кирилл всё это хорошо знал, поскольку это противостояние между старшими воспитанниками и воспитателями было вечным, и его перипетии были предметом постоянного обсуждения всех воспитанников без исключения.

Кирилл поднялся на третий этаж, прошёл узеньким коридорчиком мимо библиотеки в свою комнату для мальчиков из средней группы и прошёл к своей кровати. Она стояла заправленной, такой её оставил вчера утром его прежний хозяин. Кирилл расправил кровать и лёг, легко преодолев чувство брезгливости. Какая тут может быть брезгливость, когда он прошлую ночь спал на мусорной свалке голышом. Кирилл укутался, как привык это делать и не встретил при этом внутреннего сопротивления. Это означало, что оба мальчика имели схожие привычки, или же, что память местного мальчика всё глубже проникает в его сознание и его привычки, здесь, на его так сказать поле, имеют приоритет перед привычками пришельца.

Так или иначе, очутившись на своём месте, Кирилл неожиданно для себя быстро уснул и спал без сновидений до самого подъёма.

* * *

Московская область, город Царёв, улица Советская, дом 9, квартира Богдана и Анастасии Коцюба, поздний вечер воскресенья 18 августа.

Богдан только что рассказал жене о сегодняшнем найдёныше, Кирилле Южнове.

— Опиши мне его внешность, может, я его вспомню, — сказала Настя.

— Лет 13-14, высокий уже, мне по грудь примерно, значит чуть ниже тебя, волосы такие же длинные, как у тебя, до плеч.

— Постой, какие волосы до плеч? У детдомовцев, даже у девочек волосы короткие, чуть уши прикрывают, а уж у мальчишек, так и вообще. Их раз в квартал машинкой под ноль стригут до 15 лет. В старшей группе разрешают причёску типа "ёжик", "спортивная" с короткими волосами, чтобы уши и щеки были открытыми.

— Так он потом сам попросился в парикмахерскую, где его под ноль и подстригли.

Они помолчали, потом Богдан сказал:

— Получается, что это не ваш детдомовец? Но воспитательница его сразу признала.

— Может он двойник? — предположила Настя.

— Ага, шпион с планеты Тау-Кита внедряется к нам с целью собрать все секреты нашей цивилизации. Не смешите мои тапочки.

— Ладно, давай спать. Спать я сказала, что ... ты ... делаешь? М...м, хорошо, ...

Спустя некоторое время.

— Значит, кроме тебя этого мальчика с длинными волосами видели продавцы в магазине "Детский мир" и где вы ещё там были.

— Угу, — откликнулся засыпающий Богдан.

— Интересно, — прошептала Настя, засыпая.

* * *

19 августа 1991 года, 06:00. Всесоюзное радио начинает передавать сообщения о неспособности Президента СССР Михаила Горбачёва выполнять свои функции по состоянию здоровья, о переходе всей полноты власти к вице-президенту страны Геннадию Янаеву, о создании ГКЧП, как об органе управления страной и о введении ЧП в некоторых районах СССР.

* * *

Царёв, детдом 205, комната дежурного воспитателя, поздний вечер того же воскресенья 18 августа.

"Что-то неладное творится с этим Южновым", — думала Галина Фёдоровна, устраиваясь на диванчике, после обхода всех помещений детдома. До следующего обхода было около двух часов, и она намеревалась, как обычно, вздремнуть. Но сон не шёл. В голове всё время крутились сцены сегодняшнего дня с участием Кирилла Южнова. Снова и снова она прокручивала их в памяти, пока не поняла, что у него изменились все его повадки и поведение.

Самым ярким отклонением от прежнего поведения была его обвинительная речь, что его хотят посадить под замок. Прежний Южнов на такую речь был просто не способен. Может, он мог так подумать, но высказать так эту свою мысль он не смог. Самое большое, на что он был способен — это предложение из двух-трёх слов. Он долго думал, подбирая нужные слова. У него было ярко выраженное отставание в развитии. Медицинская комиссия не признала его умственно отсталым ребёнком. А он проходил её ежегодно, и последняя такая комиссия была нынче, после зимних каникул. Она вспомнила заключение, которое было озвучено её председателем, доктором медицинских наук, профессором Ливинским:

"Да, мальчик заторможённый, немного отстаёт в своём развитии, но это не страшно, со временем отставание пройдёт. Тем не менее, речь у него связная, свои желания может выражать совершенно чётко и внятно. Да, не Цицерон, но, если перевести его в детдом для умственно отсталых детей, его развитие может резко затормозится, а сейчас мы каждый год наблюдаем устойчивую положительную динамику развития".

Она вспомнила, как профессор на комиссии защищал Кирилла, и почувствовала к нему благодарность. Мальчик Галине Фёдоровне очень нравился. Тихий, спокойный, уступчивый, бесконфликтный, добрый. Ребята, в целом, относились к нему хорошо.

"Ну, да, отстаёт в развитии и почти в каждом классе учится по два года. На сегодняшний день, его сверстники пойдут учиться в 9-й класс, а Кирилл только в шестой. У него ещё остаются шансы получить неполное среднее образование до совершеннолетия. А потом, его можно будет пристроить в ПТУ (профессионально-техническое училище), где он сможет за три года освоить рабочую профессию и может быть, даже получит среднее образование. Профессор говорил, что чем старше он будет становиться, тем быстрее будет происходить его развитие. Толчком к этому может послужить наступление пубертатного периода. По физическому развитию он от своих сверстников не отстаёт".

Галина Фёдоровна хихикнула, вспомнив реакцию мальчишки на её поцелуи и прижимания к груди. Паренёк явно уже созрел для любовных отношений.

"Скорее всего, в его развитии произошёл качественный скачок, — продолжала размышлять Галина Фёдоровна, — ещё вчера он был вот такой, к которому я привыкла, а сегодня, он вот уже такой, немного необычный, непривычный. А может, заглянуть к нему после следующего обхода?"

Галину Фёдоровну обдало жарким томлением от пришедшей в голову шальной мысли. Последнее время её муж частенько стал пренебрегать своими супружескими обязанностями.

"Нужно будет проследить за ним, — подумала она, — а то у него сейчас наступил период, про который в народе говорят "седина в бороду, бес в ребро". Прошляпишь, не успеешь оглянуться, как уведут мужа".

Её мысли свернули на тему семейных отношений, и Галина Фёдоровна не заметила, как уснула, да так крепко, что проспала до самого утра.

Утром в 6 часов её разбудил гимн СССР, звучащий из заранее оставленного включённым радиоприёмника. А после гимна, она услышала, как диктор, подражая знаменитому Левитану, торжественно и веско ронял слова:

— Говорят все радиостанции Союза Советских Социалистических Республик ...

* * *

19 августа 1991 года, понедельник

07:00. В Москву выдвигаются Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская танковая дивизия, 106-я (Тульская) воздушно-десантная дивизия.

08:00. Десантными войсками берётся под охрану телецентр в Останкино. По всем каналам передаётся заявление председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова и документы ГКЧП, в перерывах на экранах телевизоров появляются сцены из балета "Лебединое озеро".

* * *

Утро, 19 августа 1991 года, город Царёв, детский дом номер 205.

Кирилл проснулся и с удивлением огляделся. Со скрипом в его сознании всплыли воспоминания прошлого дня. Сегодня он видел первый сон из той его жизни, откуда его закинуло сюда. Сон пробился сквозь поставленную ему блокаду, чему Кирилл был необычайно рад. У него появилась надежда вспомнить всё. А пока были только смутные образы и несколько чуть более отчётливых картинок. На одной из них он выполнял тот самый комплекс упражнений, на другой с кем-то фехтовал на мечах.