Попадос-3 Главное, выбить танки. Часть 3

И первоначально, когда противник оказался в растерянности, то рейд проходил достаточно успешно. Чему способствовало то, что радиообмен между отрядами пошёл на татарском языке. Который Власов распорядился использовать для радиообмена до полуночи. После чего приказав соблюдать радиомолчание, кроме командиров отрядов, которым надлежало отправлять короткие сообщения. При этом используя для шифрования сообщений совсем другой язык, менее распространённый, в СССР. Но в начале рейда Власов хотел быть в курсе всех событий. Поэтому в его машине и находились, помимо него и Седуновой, ещё и водитель, связист с радиостанцией, ну и дешифровальщик, который и переводил, на русский, всю татарскую речь, что была слышна в эфире. И из получаемых сообщений Власов понял, что противник не ожидал таких действий и оказался застигнутым врасплох. Ну сумев организовать сопротивление. И его части стали стремительно продвигаться вперёд. Стремясь захватить переправы у селений Плящевого, Острова и Кутно. Что бы переправить там орудия через Плящевку. Для чего было необходимо преодолеть порядка сорока километров. Ну, кроме мотоциклистов, которым предстояло сначала выйти к Вербе, а потом пройти по немецкой панцерштрассе до Острова.

Но тут Власов рассчитывал на скорость их движения и более чем два десятка Т-34 в их составе. И судя по докладам его ожидание оправдывались. И он, практически не влиял на действия подчинённых. Его управление практически свелось к тому, что он отдал два распоряжения. Пока колонна его штаба нагнала одну из колонн тяжёлых танков. И первое распоряжение касалось кавалеристов. Где он распорядился, относительно практически сразу начавших отставать кавалеристов. Хотя он и понимал, что конь, это не человек, и даже не машина. И загонять их не стоит. Поэтому то он, где-то через час, отдал приказ танковым подразделениям этих отрядов, кроме группы "Ю", выдвинуться вперёд. А кавалеристам двигаться по способности. Не загоняя конский состав. Ну и отдал распоряжение подполковнику Мурову сообщившему, что оказалась, захвачена большая транспортная колонна противника. И он запрашивал, что с ней делать. Власов уточнил, что с водителями. И когда выяснилось, что в плен попали и водители, то он приказал командиру мотоциклистов посадить возле каждого водителя бойца и вести колонну следом за своими мотоциклистами до Млынова. Пообещав немецким водителям освободить их там, если они приведут свои машины. А содержимое колонны оценить, когда уже форсируют реку Иква.

И позже выяснилось, что в грузах этого "чемодана" одной из немецких танковых дивизий было горючие. В том числе и дизтопливо. Нельзя сказать, что немцы совершенно не использовали в своей армии дизельные двигатели, только автомобилей с дизельными двигателями было несколько десятков тысяч штук. Но если говорить о том, почему у них не было танков с дизельными двигателями, то стоит помнить, что нет только одной причины. И порой нет и только одной определяющей причины. Обычно имеет место совокупность причин. Та и с дизелями в немецкой армии имело место такая совокупность. И одна из причин заключалось в том, что большая часть топлива в Германии того времени было искусственное. И так, получить бензин, было проще дешевле и технологичнее. Нет, дизтопливо тоже так, искусственно, получали, но гораздо меньше. Плюс очень большим потребителем дизтоплива в Германии был флот. Его подводные лодки поглощали горючее сотнями тонн.

Ну и третьей причиной был капитализм. Главным поставщиком двигателей для танков в Германии была фирма "Майбах". Выпускавшая отличные бензиновые двигатели для танков и не терпевшая конкурентов в этом деле. И именно лоббирование фирмой своих интересов и буквально уничтожение конкурентов, не позволяя им вывести на рынок свою продукцию, и было одной из причин, что танковые двигатели у немцев были бензиновые. Но как бы то ни было, в Млынове, в совокупности, получилось захватить дизтоплива на половину заправки всей дизельной техники. А с бензином ситуация была ещё лучше. Но пока рейд начал буксовать на переправах через реку Плящеевка.

Танковые части, и мотоциклисты, успели выйти к переправам и захватить их вовремя. Даже танки группы "З" вышли к Берестечко практически без опоздания. Заставив противника занять там оборону и не пытаться атаковать. В то время как мотоциклисты и танкисты группы "В" прикрыли переправы с севера и востока. В то время как тяжёлые танки и артиллерия, уже в темноте, а не на закате, как рассчитывал было Власов, только стали подходить к переправам через Плящеевку. И отдав распоряжение, пока танки и тягачи стоят в ожидании переправы, произвести их техническое обслуживание, для контроля ситуации, генерал Власов приказал организовать наблюдательный пункт в монастыре Казачья Могила. Направившись туда.

5

И уже в монастыре, поднявшись на звонницу Свято-Георгиевского храма, что бы наблюдать за местностью, Власов вспомнил про батальон старшего лейтенанта Ткаченко. И поспешил отдать приказ не атаковать тому, на рассвете, Млынов. А уйдя, в лесной массив юго-западнее, ждать дополнительного распоряжения. Плюс Власов распорядился, выдавая сообщения от его имени всегда вставлять в сообщения фразы не атаковать Берестечко и запрет на форсирование реки Стырь. Стремясь тем самым запутать противника. Так как сообщения радисты противника, перехватывая, сразу же не могли расшифровать, но вот географические названия должны были понять. Тут же обращая на них внимание.

Ну и пока подходили колонны с артиллерий, и они переправлялись по дамбам у Кутно, уходя в лесной массив севернее селения, генерал-майор находился на колокольне храма в монастыре. Но вот отставшая кавалерия, особенно отряда "Юг", задерживала движение рейдовых колонн. Вынуждая танки и артиллерию, переправившись через реку Плящеевку, остановиться в лесном массиве. Занимаясь техническим обслуживанием техники. Ну и когда оставалось дождаться только кавалеристов, то генерал спустился в церковь Святой Параскевы. Сказав, чтобы его предупредили, когда станут подходить кавалеристы. И в ожидании них стал обходить ниши с останками погибших в Берестецкой битве казаков. Как запорожцев, так и пришедших им на помощь донцов. Которые выступали против принявших католицизм выходцев из западных регионов. Предков будущих украинских националистов. И убитых, в том числе, и ими.

И именно туда спустилась Седунова произнеся:

— Андрей, кавалеристы подходят к дамбам.

— Хорошо, — кивнул в ответ Власов, — Уходим.

И повернувшись к закрытым стеклом нишам с костями, генерал коснулся стекла и прошептал:

— Верьте, браты, мы вернёмся. Возможно, мы ещё не раз уйдём. Но мы обязательно вернёмся. Верьте мне.

После этого он развернулся и через подземный ход направился в стоящую рядом с храмом деревянную Михайловскую церковь. Тоже связанная, с этой неудачной, для православных казаков, битвой. И перенесённая в монастырь. И выйдя из церкви, Власов понял, что уже рассвет. И очень скоро взойдёт солнце. Время, когда он планировал быть во Млынове. Но до этого города было необходимо добраться. И сев в автомобиль генерал приказал выдвигаться к ближайшему мосту, через который как раз начали переходить подразделения отряда "Запад".

Но подъехав к мосту, возле селения Плящеевка, он увидел, что прямо на мосту остановилась одна из Т-34. Перегородив дорогу. И вокруг танка суетились танкисты. Но генерал приказал столкнуть танк в воду. И продолжить движение. И смотря как Т-34, одного из первых выпусков этой машины, скрывается под мутной водой, кормой вверх, генерал посмотрел на экипаж, этого танка, что стоял возле того места откуда сбросили с моста танк, и стал декларировать:

— Меня подцепили за оба крюка,

Расклеила веки трясина,

И я увидал над собой облака

И ветер, летящий в осинах.

И время моё побежало опять

Как будто вчера заводили,

И снова услышал я ёш твою мать,

И понял, что мы победили.

И понял — пожить мне ещё предстоит,

Пускай — не герой — победитель,

Пробитые немцами братья мои,

Простите меня и поймите.

Простите — не смог показать мастерство

Красивой военной работы,

Из всей из дивизии — но лишь одного

Меня сохранило болото.

Не сжёг меня пушки немецкой расчёт,

И "панцер" меня не искалечил,

Меня не расплавил товарищ нарком

В огромной мартеновской печи.

Резон здесь конечно отыщется свой,

Сегодняшним людям — подарки,

Вы можете запах глотнуть боевой

Моей краснозвёздной солярки.

Залезьте — не бойтесь испачкать штаны

В крови и солярочной прели,

Почувствуйте кожей дыханье войны,

На чём ваши деды горели.

Я — брошенный в землю военный посев,

Я — памятник сгинувшей роте,

И мирная техника прёт по шоссе,

Поскольку я был в том болоте.

Я с пушкой торчащею наискосок,

Для вас непонятен и страшен,

Соляркою пахнущий правды кусок

Истории Родины нашей.

Говоря дальше, Власов сурово посмотрел на танкистов, от чего те поёжились, под его взглядом, а выбравшийся из своей "бетешки", и подошедший поближе Попель, усмехнувшись, покачал головой. А генерал продолжил:

— Что я уцелел — экипаж виноват,

Да наша родная природа,

Я танк — я убитый советский солдат

Первого военного года.

Я танк — я убитый воскресший солдат

Первого военного года.

Я дед твой убитый воскресший солдат

Первого военного года[3].

И глядя на провинившихся, стоявших со снятыми пулемётами, с танка, и дисками к ним, в руках, Власов произнёс:

— Правила, за утопленный танк знаете? Вот и отправляйтесь в пехоту. Пока новый танк, себе, не отобьёте. Ступайте.

И повернувшись к Попелю, генерал майор сказал, указывая взглядом на начавший заваливаться набок, скрываясь под водой, танк:

— Товарищ бригадный комиссар, вы, пожалуйста, отмечайте, про этот танк, везде, где можно. Лет через двадцать, тридцать, доставать придётся. На памятник этим событиям ставить. Думаю, такие, первые из тридцатьчетвёрок, будут к тому времени редкостью. А, о будущем, и о памяти, об этой войне, в которой мы победим, память потомкам оставлять нужно будет, — и, посмотрев, на выглянувшее из-за горизонта Солнце, генерал оглянулся. Заметив, что кавалеристы уже практически переправились через Плящеевку. И к переправам на рысях подходят подразделения прикрытия. И снова повернувшись, к Попелю, генерал произнёс:

— Пора, товарищ бригадный комиссар, идти дальше. Надо передать приказ мотоциклистам и батальону старшего лейтенанта Ткаченко выдвигаться к Млынову и атаковать его. Ну и остальные пусть выдвигаются к переправам в этом городе. Особенно механизированные части, они пусть идут вперёд. Кавалеристы пусть тоже выдвигаются, по способности, к Млынову. Отдохнут они уже там. Там же организуем и ещё одно техническое обслуживание техники.

И сказав это, генерал-майор направился к, стоявшем, на северном берегу реки, машинам. Переправившейся на северный берег реки колонны штаба. Включая и машину, с радиостанцией. Пришло время двигаться дальше.

[1] Пушкин, Ефим Григорьевич, в начале войны полковник, с 1943 года генерал-лейтенант, был последним командиром 4-го механизированного корпуса (первого формирования).

[2] Начав наступление утром 17 сентября, 24-я легкотанковая бригада полковника Фотченкова, Петра Семёновича, в 2 часа 19 сентября прорвалась к Львову. Совершив 145 километровый рейд. И не допустив захват Львова немцами.

А 6 октября 1939 года подразделения 24-я легкотанковой бригады совершили рейд на немецкий сборный пункт аварийных машин, СПАМ, в Томашув-Любельском. И сумели, без боя, захватить и вывести на свою территорию образцы, как польского вооружения, ранее не захваченного РККА, так и образцы немецкой техники.

[3] Несколько адаптированная, под время песня автора и исполнителя Михаила Калинкина "Танк из болота".

5 июля 1941

1

Город Млынов отстоял от реки Плящеевки в трёх десятках километров. И его гарнизон, включавший в себя конгломерат в основном тыловых частей различной принадлежности, ограничился только тем, что организовал отправку к Острову дозора, состоявший из одного броневика и нескольких мотоциклов. Причём отправили это, с рассветом. Рассчитывая, что этого окажется достаточно, чтобы проследить за русскими, на противоположном берегу реки. Так как, судя по радиоперехвату, русских интересовала переправа, через реку Стырь, и район города Берестечко. При этом в самом городе собрались подразделения бригады СС Адольф Гитлер, нескольких танковых и пехотных дивизий вермахта и даже подразделения люфтваффе. Обслуживавших находившийся рядом с городом аэродром, на котором оказалась группа транспортных самолётов. В общем, в Млынове, не хватало только кригсмарине, что бы было каждой твари по паре. Но именно эсэсовцы и отправили дозор, присмотреть за русскими. От которых не ожидали активных действий, после такого перехода. Исходя из того, что им необходим отдых.

При этом в районе города были мост и дамба через реку Иква. А в самом городе находилась ещё одна дамба. И к ним вели весьма приличные дороги. Так что сам Млынов оставался весьма важным логистическим центром. Через который, постоянно перемещались как транспортные колонны, так и одиночные транспортные средства. Поэтому сначала на три небольшие колонны, состоявшие из немецкой или же трофейной европейского производства техники, появившихся на ведущих, с южного направления, дорогах, в десять часов, по началу, практически никто не обратил внимание. Ну, кроме как жандармских постов. Расположенных перед въездами на дамбы и мосты. Находившиеся на них жандармы же обратили внимание, что уж больно разномастные были колонны. Причём, судя по маркировке, на транспорте, в число которого входили не только автомобили и тягачи, но и танки, и бронеавтомобили, принадлежавшем различным соединениям. Причём чуть позже из лесного массива южнее города, показались ещё колонны мотоциклистов, в клубах пыли за которыми были видны так же танки и автомашины, и которые быстро направились к городу. Но на попытку остановить первые колонны, те не отреагировали, просто обогнув посты жандармерии, и въехали на дамбы и мост.

И тут для немцев началось светопреставление. Всё это открыло огонь. Причём в упор. Стреляли не только танки, но как оказалось под тентами грузовиков находилось по несколько пулемётов на машину. Которые и открыли огонь по всему, что попадалось им на глаза и принадлежало вооружённым силам Германии. При этом если хвосты этих колонн, остановились, на переправах, взяв их под свой контроль, то вся бронетехника и часть грузовиков просто прошла через город и его окрестности. Включая и находившийся в нескольких километрах на восток, от Млынова, аэродром. В городе началась паника, никто не мог понять, кто их атакует. И по всему городу началась перестрелка и паника. Все видели, в соседях, русских диверсантов и поэтому, в городе, началась перестрелка между находившимися в городе немецкими войсками.

Но как оказалось, что самое худшее для немецких войск оказалось впереди. Приближавшиеся колонны оказались русскими мотоциклистами, которых поддерживали танки и артиллерия. И эти моторизованные колонны быстро достигли захваченных диверсантами переправ и ворвались как в город, так и в окружающие его населённые пункты. Причём, не просто внося сумятицу в немецкую оборону, а буквально беря под контроль населённые пункты. Уничтожая любое встреченное сопротивление. И беря в плен остальных. А на юге и юго-западе, показалась пыль от новых приближающихся колонн. Принадлежность, которых не оставляла сомнений.