Лейтенант

— Я боюсь! Бояться нужно не того, что не проснусь — это меньшая проблема, уйдет вся головная боль. Уйдет безумие. Уйдет этот собеседник, сосед по несчастью, с горящими алыми глазами. А необходимо бояться того каким проснусь. Но не могу лишить себя даже малейшего шанса на жизнь. И на жизнь соседа-вампира. Не могу ввести сложные переменные дозировки. Не могу включить искин обслуживания. Не знаю настоящего выхода, который очевиден опытному врачу и потребует несколько дольшего обдумывания у новичка. Семьдесят простейших этапов — это все что я могу придумать, основываясь на справочниках, выныривая из тумана хаоса мыслей, и подгоняя себя адреналином и еще какой-то химией. И эта химия вносит свой хаос в результат лечения, искажая действие препаратов, но нет ни времени, ни информации.

Сутки в капсуле смогли вывести последствия облучения, но заплатить за это пришлось своей профессией. Половина всех модификаций организма либо полностью разрушена, либо угнетена. Как следствие — накопление в организме отходов остатков деятельности обломков модификации, а так же обнаружившаяся наркотическая зависимость от многих составляющих, что ранее поласкалось в моей крови благодаря дополнительным железам. Выход — ввод необходимых веществ в кровь. И то, откуда их получить, тоже проблема, решение которой весьма не этично. К сожалению, мне уже не до норм культуры — нашел наиболее целый и замерший труп пилота и реанимировал его. Нет, никто в сознание не пришел, просто сердце заработало, причем искусственное. И перезапустил организм, стимулируя слабыми токами, что сделать, оказалось, достаточно просто при существующих возможностях капсулы. Организм ожил и начал выдавать все необходимое. Дальше просто питал тело донора внутривенно питательной смесью, а из его крови делал выжимку, освобождая от ДНК владельца. Но пилот все же мертв, так что от продуктов разложения кровь так же приходилось очищать и вводить препараты, препятствующие деструктивному действию бактерий и микроорганизмов. Ну что еще можно сказать, нашел еще несколько тел, которые смог таким же образом подключить, но это были представители уже других профессий. Этот шаг принят по причине того, что выработка одним мертвым пилотом всех необходимых мне веществ в требуемых количествах оказалось невозможной.

За месяц помощь так и не пришла. А срок работы остатков систем жизнеобеспечения завершается. Опять справочники, опять метания и беседы. Раздражает каждое слово, что опять не понятно и требует поиска его значения. Раздражает и просто бесит необходимость расшифровывать смысл каждой фразы. В ненависти к своей постоянной боли, к серым стенам ангара, к своему одиночеству костяшки рук сбиты о стены в кровь. Боль, от последствия разрушения модификации, разливаясь по всему телу, мешает сосредоточиться и принять решение. Чисто интуитивно чувствую, что решение рядом, что оно во втором корабле, но вот так бездумно применить все его комплектующие и расходники не получится. Оба флота, что участвовали в сражении, принадлежали достаточно бедным системам, которые не могли себе позволить разработку и постройку своих кораблей. Т.е. оба корабля от одного производителя, одна компания их строила или по совместимым технологиям. Но нужно читать инструкции по обслуживанию каждого узла и его простого ремонта, замене и настройке. Каждое устройство имеет свой протокол подключения, свои напряжения и все это приходится проверять на совместимость, руководствуясь только справочными данными. Результат изучения — три четверти оборудования несовместимы. Чертовы разработчики! Они обеспокоились уникальностью каждой версии продукции для получения заказов на поставки. Еще один вариант переселиться, но по показателям запуск комплекса дает срок работы только семь дней.

Что делать? Зря попрана мораль? Зря совершено надругательство над телами товарищей? Пусть не надругательство, пусть это будет последняя помощь с их стороны своему товарищу. Но эта боль, эта разрывающая сознание злость, ненависть, раздражение. Стена уже вся испачкана кровью от ударов кулаками. Но бить стену — это не решение и не выход. Каждые три часа прием сыворотки из крови своих безмолвных спасителей. Или это последнее наказание перед вратами Ада?

-Не упирайся в стену. Переключись на другую задачу, в которой есть решение. Отдохни от безысходности.

-Мне больно. Мне одиноко. Мне страшно.

-Ты не один. Там, за пределами области боя дежурят крейсера карантина, а это не так далеко. Надо только дотянуть, вырваться из этого сжатия. Тебе не нужна навигация, не нужно пилотирование. Необходимо всего лишь запустить двигатели и сориентировать их прочь от центра сбегания обломков.

-Да. Нужно. Но я уже не могу думать. Не могу запоминать все эти числа. Не могу учитывать все факторы и переменные. Я устал. Я истощен. Я устал от постоянной боли.

-Ты просто потерял надежду на помощь. Так не жди помощи от чужих и далеких от тебя людей. Надейся на то, что сам найдешь решение.

-Я не могу уже искать выход. Я уже так много перепробовал.

-Чини двигатель. Ведь это твоя основная задача. Для этого с начала необходимо переключить пульт запуска. Ведь принципы управления двигательной установкой тебе преподавались и закреплялись на практике в рамках обучения.

-Там были другие двигатели, другие системы.

-Принцип один. Нужно только отвлечься чуть-чуть от текущей проблемы. Выход есть. Но найти его тебе мешает отчаяние.

Две недели потрачены на уродование систем управления, запуска и на балансировку систем двигателя. В ходе этой работы пришлось ответить на многие вопросы, в частности и на те, что напрямую относились к поблеме жизнеобеспечения. "Что есть управление системами корабля на уровне искина?" — это прежде всего оперирование показателями и их выравнивание для их соответствия нормам с учетом текущей ситуации и нагрузки. Вот тут и пришло озарение. А откуда взяты те показатели, по которым рассчитан текущее состояние и ресурс? Ведь искин в зависшем состоянии, а данные я взял с предварительного контроллера прямым подключением. Ответ нашелся в инструкции по замене расходников. Каждый участок системы снабжен простейшим датчиком расхода, который обнуляется при замене и обслуживании. Эта информация собирается на контроллере более высокого уровня, с которого и берется текущая информация. Но большинство датчиков выведено из строя или остались без системы управления, поэтому информация абсолютно не объективна. И как следствие — необходимо вручную проверить состояние и откорректировать показатели.

— Все-таки я дурак. Я ведь считал, что система исправна.

— Ты провел легкий технический ремонт и запуск. А это уже не мало.

— Но ведь в системе оказалось куча утечек.

— Ты закольцевал все на трех помещениях, так что потери не слишком велики.

— Нужен ремонт. Нужны детали. Простейшие можно содрать и со второго корабля.

— Нужно работать. Там будет видно.

— Я выживу! Слышишь, ты, "Птица"? Ты меня тогда не убила, не сможешь и сейчас!

Пусть не детали, так расходники обоих кораблей оказались достаточно совместимы, так что кое-что компенсировать можно. Как результат всех работ — можно еще дышать и дышать. Продукты питания есть, вода с циклом очистки есть, и фильтры для всех этапов очистки так же есть. Живу. Даже боль от радости победы немного отступила, не мешая праздновать это маленькое достижение над большими проблемами.

— Ты живешь. — Удар в стену — Но нужен контролируемый двигатель, — снова удар, — который не взорвется и не выгорит от первого запуска.

— Я не пойду второй раз под облучение.

— Инструкции. Читай инструкции по обслуживанию двигателей и систем ручного и аварийного управления.

На планшете, что перед глазами, видны строчки столь необходимой информации и схемы принципов устройства.

— Почему у этих планшетов нет интерфейса под непосредственное управление нейросетью? Почему эта калоша настолько стара? Почему я не могу загрузить все себе, а вынужден перебирать куцые строчки?

— Читай. Много столетий назад все читали и ничего, построили ракеты, вышли в космос. А запрет на загрузку и копирование нужен для того, чтобы вся техдокументация осталась с кораблем и как препятствие против шпионажа, правда очень сомнительное. К тому же, основные технические базы знаний содержат достаточно полный объем информации по всем задействованным здесь устройствам.

Глава 2. Спасение.

Боль. Она во всем теле, в каждом нерве, в каждой мышце. Она изматывает. Уже нет сил терпеть, и нет сил бороться. Все идея с сыворотками на основе крови рухнула. Все же после смерти проходят необратимые изменения в организме и теперь все это сказалось. Несбалансированная химия крови и наличие в ней ядов практически убили меня. Прошел год в постоянной борьбе в большей степени с самим собой, чем с проблемами восстановления корабля. Но и эта идея потерпела крах. Смещенный центр тяжести, нарушения в двигательной системе, отсутствие возможности включения бортовых систем псевдоискусственного интеллекта — все это стало причиной нескольких неудачных запусков, стоивших капитального ремонта. Как результат — я все еще в этом поле обломков. Но я умираю. Капсула уже почти не помогает из-за отсутствия необходимых медицинских растворов, в наличии только что-то дублирующее и слегка компенсированное действие.

Похоже, я потерял сознание, когда просто прикрыл глаза от усталости и безысходности. Очнулся явно в капсуле. Но вот кто мог меня в нее поместить? Ведь к полю обломков никто не должен подлетать еще как минимум полгода. Из так привычных ощущений чего-то не хватает. Нет боли. И от этого осознания в ощущении спокойствия буквально растворился. И только через некоторое время смог заметить, что нет интерфейсных окон и сообщений моей нейросети. На попытки внутренних запросов она не отвечает. Нейросети нет? Ее заглушили? Или удалили? Без нее не могу проверить состояние модификаций своего организма, но такое чувство, что и они удалены. Но как же теперь спокойно. Меня должна охватить паника, но ее нет. Хоть это и не доказано, но на текущий момент у мен украли часть той опоры жизни, без которой и помыслить о ней трудно. Нейросеть в современном мире — это все — статус, профессия, перспективы, карьера. Но я почему-то спокоен и думаю об этом без малейшего волнения и это странно. Скорее всего, влияние препаратов.

Капсула, судя по ее внутреннему содержанию, слишком отлична от всего того, что видел раньше и уж тем более, от того, чем был оборудован флот — меня кто-то забрал из того кошмара обломков, мертвых скелетов двух флотов. Я спасен, я не один, меня не бросили.

Я просто лежал и отдыхал от всего прожитого за последние полтора года, и вскоре заснул. Проснулся уже лежа в раскрывшейся капсуле. Тепло. Желтоватый приглушенный свет льется на темно коричневые стены маленькой, где-то три на четыре метра комнате, в центре которой и находится капсула. Больше в ней ничего нет. Мягко пружинит под босыми ногами теплый пол. Дверей нет, или, правильно сказать, они неразличимы.

— Здравствуйте. Вы находитесь на борту автоматического спасательного бота N37 системы Грунда.

Казалось, что голос исходит от всей противоположной стены, настолько объемным был звук. Динамиков не видно, возможно, вся ее поверхность скрытая верхним спокойным слоем обивки используется для генерации звуковых волн. Без привычного интерфейса сети чувствую себя немного неловко и беспомощно.

— К сожалению, система "Грунда" исчерпала свои ресурсы автономной поддержки, поэтому на нее вернуться нет возможности. — Бот сделал паузу, давая возможность осмыслить сказанное.

Единственный ввод, которые напрашивались — это то, что я на борту автономного комплекса, который не может вернуться в порт приписки. И меня кто-то посадил в этот бот, спасая из безысходного положения.

— Из-за ограниченной моей автономности вы будете доставлены только на ближайшую обитаемую планету системы "Свеста". Население планеты являются потомками второй волны программы "Семя".

Название систем мне ни о чем не говорит. И зачем нужно было упоминание о том, чьими потомками является население в точке прибытия? Мне это что-то должно сказать?

Мы летим из одной системы в другую. Автоматизированный межсистемный бот — такого в Содружестве, в Империях, Республиках нет. Разделение населения на этапы или "волны" программы "Семя", о которой мне ничего неизвестно. Используются неизвестные названия уже явно известных систем. Язык понятен, но на слух — незнаком. Спасли и вылечили только тогда, когда был при смерти, и не раньше. Спасли, минуя крейсера карантина.

Я просто лежал, а вопросы и мысли стали жить своей жизнью, отвлекая от наслаждения абсолютного покоя. Задавать самому себе вопросы и искать на них ответы — стало вредной привычкой за время вынужденного одиночества, хорошо, что вслух сейчас ничего не говорил. И вот странность, ранее как-то жил и ответы мне давали всеобщая информационная сеть и вещание. Они же давали уверенность в будущем, в завтрашнем дне, уверенность в своем правительстве и гениальности и мужестве генералов. Сидя в одиночестве, с умирающей надеждой в сердце, и наблюдая колючую от звезд пустоту космоса, стал задаваться вопросами, многими вопросами, на которые мог бы ответить отец, но его рядом нет. Он не однократно пытался завести разговор на тему всего того, что происходит вокруг нас, молодежи, но кто в молодости слушается своих родителей. В беседах с самим собой вспоминал многие его слова и получал очень горькие ответы. Но это лишь отвлечение, а стоит сосредоточиться на текущей ситуации.

— Бот N37 прошу уточнить мой статус на борту.

— Вы представитель первой волны программы "Семя". У вас приоритет по видовому сохранению. Вы, согласно инструкции, спасены из ситуации, не имеющей альтернативного решения.

Я спасен из коллапсирующего сбегания обломков флотов в полумертвом состоянии, а во время боя, когда вокруг была и опасность и смерть таких же как и я, данная система пребывала в покое. Хотя, что там в инструкции? Ведь одно из условий, судя по всему, "альтернативное решение". Но ведь еще есть такой параметр, как реакция системы. А в бою было время только на уклонение от поражающего фактора и между ошибкой и смертью слишком короткий промежуток времени.

Я представитель первой волны. А как же все остальные сослуживцы?

Что еще можно понять из этих фраз? Что программа "Семя" проходила в несколько этапов, и может быть и больше двух. Еще. Автоматические системы, от которых прилетел бот, наблюдали за моими действиями, что больше напоминает шпионскую мистику. Там где одна автоматизация, а именно "Черная птица", там и другая может быть, но, судя по предыдущим фразам, там ничто не сможет помочь поддержке моей жизнедеятельности ввиду расхода всех ресурсов.

Предположим что, спасая меня из тупиковой ситуации, в которой я пребывал, бот, согласно все тех же инструкций, как я надеюсь, не закинет меня в такую же безысходную ситуацию на растерзание представителям второй волны. То есть, будем предполагать что бот достаточно информирован о взаимоотношениях различных групп обществ в ближайшем пространстве. Это необходимо уточнить. Следующее предположение — там все мирно. Бот меня высадит в причальном доке? Он явно относится к неизвестной и достаточно развитой цивилизации, вполне возможно, к остаткам технологий "древних", что значит, что он желанная добыча и меня просто никто никуда не пустит. А так же потребуют рассказать и показать, как и где я его добыл. Если все рассказать и то как система отреагировала на мою неизбежную смерть, то будут меня выкидывать в космосе в разных точках практически на издыхании, чтобы мог прожить несколько часов, пока возможные автоматические системы не отреагируют и не проявят себя. Проще говоря, буду наживкой. А кто сказал, что я сейчас не играю роль наживки? Когда проявляется "Черная птица войны", что говорит о все еще функционирующих системах, систему закрывают на два года в карантин. Случайно? Ведь достаточно оцепить только область пространства сбегания обломков. Что-то нам не рассказывают о той охоте, что идет за наследие "Древних". Сейчас же нас может преследовать легкий карантинный крейсер, и мне все же придется примерить на себя роль наживки.