Ювелирная империя

Но воробушек уже чирикнул, получив информацию от мух и затем от комаров, что алмаз продан за десять миллионов рублей. Значит, придется подталкивать Селезнева к знакомству с этим бизнесом, с ювелирами.

За четыре дня Петровы-Воробьевы заготовили и привезли в каждый дом по два Головастика дров-чурок. Сложили их под навесом для высыхания — колоть легче зимой, когда высохнут. Можно и сейчас, но не к спеху.

Иван на следующий день сразу же уехал в райцентр. Светлану с собой не взял, заявив, что едет к Селезневу. Её приезд Селезень может воспринять не верно. И Светлана это понимала прекрасно.

Он подъехал на Уазике к коттеджу Фомы и посигналил. Вышел вооруженный охранник, бросил презрительно:

— Чё надо, лошара деревенская?

— Я к Фоме, — пояснил Иван.

— Пошел в жопу, — ответил охранник, — пока тебе матку не вывернули, — и закрыл за собой калитку ворот изнутри.

Иван усмехнулся, но спорить и сигналить снова не стал. Он подъехал к кафе и позвонил. С барменом учились вместе и тот дал ему стационарный телефон. А номер Фомы, как говорится в сказках, воробушек чирикнул.

— Фома, это Иван Петров, есть более прибыльное дело, подъезжай к центральному кафе прямо сейчас.

— Лучше ты ко мне, — ответил Фома, — знаешь, где мой коттедж?

— Так я только что там был, но, видимо, там не ты, а охранник командует, который пообещал мне матку вывернуть. Кстати, ты этого охранника тоже с собой прихвати — посмотрим, как он мне матку станет выворачивать. Хочешь заработать — приезжай прямо сейчас.

Иван повесил трубку и стал ждать. Бармен спросил:

— Что-нибудь выпьешь, Ваня?

Он ответил:

— Не на что, да и за рулем я.

Бармен по школьной дружбе пододвинул к нему чашечку кофе, произнес:

— За мой счет.

Иван поблагодарил его кивком головы и присел за столик в уголке зала.

Селезень приехал достаточно быстро с охраной из четырех человек. Захватил с собой и того охранника с ворот. Очень ему хотелось знать, как отметелит его Иван. Или наоборот.

Охрана встала полукольцом, как бы оградив Ивана от всего зала. Фома присел за столик и сразу бросил:

— Выкладывай.

— Выкладывать, так выкладывать, — усмехнулся Иван, — хочешь зарабатывать сотни миллионов — станешь подо мной ходить и в ментовку не попадать.

— Чего-о-о?! — удивленно и одновременно озлобленно спросил Фома.

— Можно не афишировать подробности и для братвы остаться авторитетом, но на самом деле быть подо мной. Не согласен — твоё место займет другой, более сговорчивый чел. Ты пока думай, Фома, а я с твоим охранником разберусь.

Он встал и подошел к бойцам.

— Вот этот козел, — Иван указал на конкретного охранника, — обещал мне матку вывернуть. Давай, выворачивай, разрешаю.

— Да я тебе за козла, сука, не только матку, голову оторву и кишки выпущу.

Он вытащил нож из кармана и нанес в ярости резкий, сильный удар снизу вверх, пытаясь распороть живот Ивана на всю длину. Иван перехватил руку и вывернул её до треска в плечевом суставе. Охранник завыл от боли, а его рука с порванными связками повисла плетью. Другие бойцы смотрели на Фому и ждали команду "фас".

Селезень встал со стула и объявил недовольно:

— Всё. Этого в травмпункт, а мы домой. — Шепнул Ивану, — я подумаю.

Иван тоже засобирался домой. Заехал бы в магазины, да денег не было вовсе. Дома он не стал рассуждать — какое решение примет Селезень. Чтобы знать точно, требовались факты, то есть информация. А в доме Фомы все насекомые и зверушки навострили ушки.

Иван понимал, что Фома примет только одно решение — убрать его. И наверняка наймет снайпера. В деревне застрелить его из снайперской винтовки не проблема. Из-за любой сосенки может прозвучать выстрел. Ему хотелось бы, конечно, выкрасть и поглумиться перед смертью, но это немного проблематично. Поэтому, остыв, он примет одно решение — снайпер.

А пока Селезень подыскивал киллера, Иван дал задание птичкам принести ему определенные травы. Он озвучило перечень: валериана, душица, лаванда, мелисса, мята, пион, пустырник, ромашка, тимьян (чабрец), шалфей, хмель. Все они обладали успокаивающим и легким снотворным действием. А вместе, в отваре, усыпляли быстро.

Насекомые в коттедже Селезня сообщили птичкам, а те незамедлительно Ивану. Встреча состоялась, действие обговорено и киллер выдвинулся к Воробьевке. Прелестно! Посчитал Петров и передал птичкам, мышкам, насекомым сваренное им усыпляющее зелье. Оно должно быть добавлено во все напитки в доме Селезня — чай, воду, соки и даже в спиртные напитки.

Киллер выбрал позицию в лесу у огорода. Так можно было наблюдать за двором и произвести выстрел в фигуранта прямо в ограде дома. Но некто тюкнул его по голове и снайпер потерял сознание. Очнулся привязанным к сосне, а его винтовку крутил-вертел здоровенный медведь. Он почуял взгляд киллера и заревел. Подошел и провел когтями по груди, животу, но не распарывая кожу. Внизу разорвал ремень и спустил штаны, потряс лапой мошонку... Киллер от страха потерял сознание. Очнулся — медведь сидит неподалеку, а собственные яйца на месте. Отлегло немного.

Не местный киллер не мог сообразить, где находится и боялся кричать — вдруг медведь рассвирепеет и порвет его. Спущенные штаны доставляли неудобство и дискомфорт в области мошонки. Потом появился зуд, становящийся нестерпимым, мошонка опухла. То постарались на славу комары и мошкара.

Руки связаны сзади за сосной и киллер попробовал крутить задом, чтобы хоть как-то облегчить зуд. Но медведю это, видимо, не понравилось, он подошел, слегка шлепнул лапой по бедру и зарычал. Киллер закрыл глаза в страхе, что сейчас прилетит удар по определенному месту, но ничего не происходило. Медведь снова сидел неподалеку и крутил-вертел винтовку.

Наступил вечер, пролетела ночь и киллер уже не чувствовал багрово-синюю, вздувшуюся от комариных укусов мошонку. Медведь продолжал лежать неподалеку и посапывал во сне. Но раздался шум шагов и киллер заволновался. Кто идет — освободитель или смерть? А медведь довольно заурчал.

Показался силуэт мужчины, а за ним и второй. Увидев Фому, киллер обрадовался и закричал:

— Сюда, сюда!

Но получил сразу же удар медвежьей лапой по морде и отключился. Когда пришел в себя, то увидел так же напротив привязанного к сосне Фому. Потом разглядел Ивана и задрожал от страха, запричитал:

— Не убивай, Повелитель, не убивай. Это всё он, Фома, это он тебя заказал. Не убивай, Повелитель, не убивай.

Киллер заплакал... А Фома, вынужденно шедший сюда в яростной злости, затрепетал. Он слышал о Повелителе, но чтобы им оказался Иван Петров — даже в фантазиях представить не мог. Повелитель — самый могущественный законник, которого в стране мало кто видел в лицо. И он заказал Повелителя... Моча побежала по его ногам в туфли, но он этого даже не замечал.

Пришлось внушить киллеру, что именно он Повелитель.

— Что скажешь, Селезень? — вдруг спросил Иван.

— Повелитель, я же не знал, Повелитель, я ничего не знал. Прости, Повелитель, моя вина безмерна, но прости Повелитель, — умолял слезно Фома.

— Так, Миша, — обратился Иван к медведю, — этого я тебе отдаю полностью, — он указал рукой на киллера.

Медведь, словно человек, довольно потер лапами и заурчал. Подошел к киллеру и одним махом распорол ему брюхо. Засунул лапу внутрь и вырвал печень, пожирая её ещё при "живом трупе". Фома потерял сознание.

Когда очнулся, то уже лежал на берегу реки. Рядом Иван и никого более.

— Иди в реку, смой с брюк и тела свою псину, — приказал Петров, — если бы не бизнес, то тебе пришлось бы менять кликуху на Обоссанного.

Когда Селезень вернулся с реки, Иван объявил ему:

— Для своей братвы останешься лидером и авторитетом. Меня не станешь называть Повелителем даже во сне. Заведешь связи с ювелирами, геммологами, огранщиками камней. Будешь иногда получать от меня камушки и продавать не за десятку, как ты реализовал переданный тебе алмаз, а за приемлемую для всех цену...

— Я верну деньги, — перебил Фома.

— Еще раз откроешь рот самовольно и в него ночью может заползти мышка, перекрывая дыхание, а тараканы забьют своими телами обе твои ноздри. Или ночью крыса перегрызет тебе сонную артерию. Ты всё понял, урод паршивый!

— Всё понял, всё, Пове... Иван, извините, — ответил виновато и боязливо Фома.

— Сейчас иди домой и приводи себя в порядок. Послезавтра приедешь в Воробьевку, привезешь два миллиона рублей. Три ты отдал за машину, два еще привезешь и будет всё поровну — пять на пять. У меня заберешь камень. Его лучше огранить, а не продавать по дешёвке. Если огранишь, то сможешь продать за восемьдесят миллионов без проблем. Мне вернешь половину. Нащупывай связи с заграницей, там такой камень купят за сто двадцать миллионов. Иди и работай, короче.

Селезень пошел, даже, можно сказать, побежал. В глазах до сих пор стоял медведь, пожирающий заживо печень киллера. И Повелитель... Кто бы мог подумать на Ивана? Перечащие ему умирали всегда, даже в кабинетах ментов и прокуратуры. Запнувшись, убивались об угол стола, например. Или в одиночной камере получали удар тупым предметом по голове, а предмет потом не находили. Легенд ходило о Повелителе множество. Его имя приводило в трепет не только весь преступный мир, но и ментов, следователей, прокуроров и судей. Один судья, не веривший в могущество Повелителя, захлебнулся в зале судебного заседания собственной рвотой. И как в этом обвинить Повелителя? А Иван — его слушался медведь в лесу и это было не в цирке.

Через день Селезень ехал в Воробьевку с деньгами. Но еще на дороге его встретил сам Иван. Пояснил:

— Не стоит тебе лишний раз светиться в деревне. Там, сам знаешь, в каждой заборной дырке свой глаз имеется. Деньги привез?

— Конечно, привез, Иван, конечно, привез, — ответил подобострастно Фома и протянул ему кейс.

— Открывай и пересыпай сюда, — Иван подставил хозяйственную сумку.

Забрав два миллиона рублей, он передал Селезню алмаз. Пояснил:

— Если его профессионально огранить, то можно продать в России за сто миллионов рублей. За долларами я не гонюсь, пусть эту американскую зелень козлы жрут. Да и скоро доллар потеряет свою цену на мировом рынке — снобы себя сами сожрут. После огранки это уже будет не алмаз, а бриллиант в 40 карат. Например, бриллиант в виде груши в 38 карат оценен в Америке в два миллиона долларов. Но ты за ценой не гонись и своего не уступай, Фома. Такие бриллианты всегда имеют своё название. Ты назовешь этот бриллиант "Слезой сороки". Всё, ступай.

Иван повернулся и зашагал к своей деревне. Фома тоже вернулся домой с одной мыслью в голове, которая ника не хотела исчезать: сто миллионов, сто миллионов...

V

После сеанса любви Иван Петров лежал в постели с женой. Но спать почему-то не хотелось. Стал рассуждать вслух:

— Крестьянский труд не лёгок вовсе, но что поделать. А что поделать? Надо его облегчать. Например, купить мотокультиватор Крот. Что ты об этом думаешь, Света?

— Мотокультиватор Крот? Никогда не слышала о таком, поясни.

— Ну... это такая бензиновая штучка-дрючка, которая землю пашет. Двигатель с фрезами и ручками, катишь его, как тележку по огороду, а он землю пашет. И боронить при этом не надо. Но лучше покупать мотоблок. Он может не только пахать, но и картошку окучивать, выкапывать, полоть межрядье и тэ дэ.

— Да-а, — согласилась Светлана, — хорошая штучка. А сколько стоит?

— Тысяч пятьдесят-шестьдесят.

— Ничего себе! Это нам надо вдвоем всю зиму соболей бить, — с грустью произнесла Светлана.

— Это так, — согласился Иван, — но в деревне и электроинструменты требуются — электрорубанок, лобзик, дрель, болгарка, сварочник, циркулярные пилы и так далее. Да-а, всё это обойдется тысяч в восемьдесят, не меньше. Я имею ввиду с мотоблоком. Не так уж и много.

— Конечно, не так уж и много, — усмехнулась Светлана, — если у нас вообще денег нет.

— Ну почему же нет — есть. Я с Селезнем встречался и он подогнал немного денег. Можно всё это купить и не только — одежда нам необходима и родителям в том числе. Завтра с утра поедем в город и купим всё.

— И сколько тебе Селезень денег дал? — обеспокоенно спросила Светлана.

— Два миллиона рублей.

— Ни-и-чего себе!.. ты бандитом стал, Ваня? — ужаснулась Светлана.

— Опять двадцать пять, — огорчился Иван, — я же говорил тебе, что отдал алмаз Фоме, а он его продал за десять миллионов. Половина моя, мы так договорились с ним. На три он купил машину, а два отдал налом. Всё правильно. Только говорить об этом не нужно никому.

— Почему никому? — настойчиво спрашивала Светлана.

— Да потому, что камень я должен был сдать государству. Но до государства камушек так и не доехал бы — его спокойно прихватизировали бы в полиции. И начальник полиции уже со свей женой обсуждал бы вечерами лоха Петрова. Теперь всё понятно?

— Понятно, — вздохнула Светлана.

— И на будущее, — продолжил Иван, — бандитом я никогда не был и не стану им. А денежки появляться у нас будут. Полагаю, что камушки такие в лесу есть, и сороки их нам принесут с удовольствием. За вознаграждение, конечно.

— За вознаграждение?

— Ну да, за кусочек сыра, например, — ответил с улыбкой Иван, — спать давай, вставать завтра рано.

Но как тут спать, когда его рука поползла от коленки Светланы и выше, а другая рука уже ласкала грудь...

Рано утром Уазик тронулся в путь. До города 250 километров и чета Петровых прибыла как раз к открытию магазинов. Ассортимент составлен солидный и закупили всё необходимое только к концу дня. Плюсом приобрели несколько канистр для бензина и бочку на 200 литров, затарились топливом и маслом. На мотоблок и инструменты ушло сто тысяч рублей, а на одежду намного больше. Купили всё — от нижнего белья до шуб и шапок. В спец магазине удалось купить военное обмундирование — летнее и зимнее. В нем зимой не холодно и удобно на охоте. Да-а, еще в "Детском мире" купили стеклянные шарики. Иван пояснил, что сороки с удовольствием обменяют на них найденные алмазы. Только к сумеркам вернулись домой, оставив всё купленное в кузове Головастика, но накрыв брезентом на всякий случай.

На следующий день, проснувшись, умывшись и позавтракав, разгружали автомобиль. Свою одежду Воробьевы сразу уносили домой и всё не могли нарадоваться, какой у них зять щедрый и правильный.

А в это время Селезень занимался своими вопросами. Он поехал в областной центр и конкретно на ювелирный завод. С огромным удовольствием для себя встретил там односельчанина, который окончил ВУЗ по специальности и работал огранщиком на заводе. Долго уговаривать не пришлось и огранщик дал согласие на работу у Селезнева, позарившись на перспективу обработки крупных камней. Теперь приобретал необходимые инструменты и оборудование, за счет Фомы, конечно. Станки для огранки, машины для кабошонов, гранильные пилы и полировальные круги, другие мелочи...

Но уже на следующий день братки смотрящего за областью силой втолкнули Селезня в машину и привезли к Князю.

— Мне стало известно, — начал он, — что ты, Селезень, нашел огранщика и сейчас закупаешь необходимое оборудование. Разве алмазы — это твоя тема, кряква ты болотная? Сколько у тебя алмазов в наличии и где взял? — спросил Князь.