| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Их взгляды встретились через стол, и Дворак глубоко вздохнул.
— Но, во-вторых, твое "проклятие" даже отдаленно не похоже на то, что ты думаешь.
Влад напрягся, и в его ледяных глазах внезапно вспыхнул ужасный гнев. Гнев того, кто прожил семьсот лет нечистым, проклятым, изгнанным во тьму. Гнев того, кто все эти годы нес на себе всю тяжесть своего проклятия.
— Дышащий, — сказал он очень тихо, — будь очень осторожен. Ты не знаешь...
— Нет, Влад, — сказал Торино. — Он знает. — Влад бросил на генерала все еще горящий взгляд, и Торино слегка пожал плечами. — По крайней мере, он знает что-то, чего не знаешь ты, — сказал он. -Не знаешь, потому что мы обнаружили это только после того, как вы покинули Землю.
В комнате для совещаний на мгновение воцарилась тишина. Затем Влад откинулся на спинку стула.
— Что? — холодно спросил он.
— Врачи осмотрели "вампиров", которых ты оставил на Земле, чтобы защищать и помогать нам, — сказал Дворак, и Влад перевел взгляд на него. — Это было нелегко, даже при полном сотрудничестве Дэна и Петра, но в конце концов они справились с этим. И они обнаружили, Влад, что вы не являетесь темными, сверхъестественными созданиями ночи. Мы не можем повторить то, чем вы являетесь — пока нет, — но однажды мы сможем. Потому что ты, Влад Цепеш, — творение науки, а не результат проклятия.
— Науки? — презрительно парировал Влад. — Науки, которая дарует своим жертвам бессмертие? Делает их невидимыми? Позволяет им проходить сквозь замочные скважины и щели между ставнями? Рвать смертным глотки клыками и когтями?
— Да, науки, — кивнул Дворак. — Нанотехнологии, если быть точным. Потому что это то, из чего сделаны вы, "вампиры", Влад, — нанотехнологии. Я захватил с собой документацию, если ты хочешь ее увидеть. Если уж на то пошло, Мейгрид — одна из старших врачей оперативной группы, и она может продемонстрировать это тебе, Стивену и всем остальным прямо здесь, на борту "Безжалостного". — Влад застыл, широко раскрыв глаза.
— Мы до сих пор не знаем, откуда это взялось, хотя у меня есть некоторые подозрения. И мы до сих пор не знаем, как ты этим заразился. Но так оно и было, Влад. Это не Бог проклял тебя за твои грехи. И это не сатана потребовал свое. Это было ... ну, это была какая-то гребаная промышленная авария. Во всяком случае, так это выглядит. Я не могу гарантировать, что твоя душа переместилась вместе с остальными частями тебя, когда, что бы там ни случилось, превратило тебя в созвездие наноботов, Влад. Однако я могу гарантировать тебе, что это не было проклятием, призванным наказать тебя за твои проступки. Я не стану отнимать у тебя эти проступки, эти преступления. Ты совершил их, и они принадлежат тебе. Но ты не превратился из-за них в мерзкого монстра. Как и те "вампиры", которых ты создал перед уходом. И что бы ты ни натворил в Валахии, какие бы зверства ни творил в пятнадцатом веке, ты, черт возьми, заслужил прощение. Ты возместил ущерб за все это в тот день, когда ты и твои вампиры спасли человеческую расу от вымирания. Ты — единственная причина, по которой мы все еще существуем. Единственная надежда галактики на то, чтобы сломить тиранию Гегемонии. Так что не говори мне, что ты "монстр", Влад Дракула! И не используй веру в то, что ты монстр, как предлог для мести целому виду.
Влад вздрогнул при слове "предлог". Это было что-то маленькое, едва заметное, но Дэйв Дворак это заметил.
— Я понимаю, — сказал он тихо, почти нежно. — Не все. Я не могу понять все, потому что это случилось не со мной. Но я понимаю, что такое тьма, Влад. Поверь мне, я сам испытал это на себе. Я так сильно этого хотел. Ты прав. Эти ублюдки убили больше половины человечества, в том числе многих моих друзей и членов семьи, и я хотел увидеть, как они умрут. И я сказал себе, что это будет справедливо. И что это будет прагматическая необходимость, чтобы помешать им снова напасть на нас.
— Но это было бы несправедливо. Не совсем. Шонгейри здесь, в системе Шонг, никогда не санкционировали геноцид человеческой расы. Чем больше я изучал записи Гегемонии об их культуре и ее императивах, тем больше убеждался, что империя Шонгейр тоже не одобрила бы этого. Их культура включает в себя нечто, называемое "джукарис", что переводится как "путь чести", и я уверен, что это помешало бы им сделать это. Но даже если бы это могло подтвердить то, что было сделано на Земле, этого там не было, Влад. По этому поводу никто не советовался. Один шонгейри — один из них — решил убить нас всех, и это был командующий флотом Тикейр. И как бы мне этого не хотелось, я должен сказать, что сомневаюсь, учитывая, насколько ужасно неправильным в итоге оказалось его маленькое аккуратное вторжение, насколько рациональным он был, даже по стандартам шонгейри, когда принимал это решение. Я не оправдываю его, но Бог знает, что более чем достаточно командиров-людей, — его глаза впились во Влада через стол, — совершали ужасные поступки во имя "военной необходимости". В масштабах своих возможностей некоторые из них совершали вещи, ничуть не менее ужасные, чем то, что задумал Тикейр, и ты это знаешь.
— Но все шонгейри, непосредственно участвовавшие в нападении на Землю, уже мертвы, Влад. Все они мертвы. Как может убийство шонгейри здесь, в их родной системе, когда треть из них еще даже не родилась, стать возмездием — или правосудием — по отношению к ним? И, поверь мне, учитывая, насколько мы уже улучшили военный потенциал, с которым шонгейри прибыли на Землю, они также не будут представлять угрозы для нашего будущего.
— Итак, я полагаю, все сводится к тому, решишь ли ты вернуться к тому чудовищу, которым ты, возможно, когда-то был. И я знаю, какой путь, я надеюсь, ты выберешь ради души, которую, как ты думал, потерял.
КФПС "Эмилиано Гутьеррес",
Система Шонг,
241,5 светового года от Земли,
7 апреля 41 г. Земной империи
— Черт возьми, — сказал Стивен Бучевски, когда они с Владом последовали за Робом Уилсоном и бригадным генералом Фитцджералдом в боевой информационный центр "Эмилиано Гутьерреса". — Я бы очень хотел, чтобы у нас было что-то подобное, когда я был еще в отстое.
— Довольно мило, не так ли? — признал Уилсон с некоторой долей самодовольства, и Бучевски кивнул.
Отсек был огромен по сравнению с отсеком любого корабля, на который когда-либо поднимался Бучевски, включая "Тырговиште". Конечно, "Эмиль Гутьеррес" был построен в огромных масштабах. Он был ничуть не меньше "Безжалостного", но, в отличие от флагманского супердредноута адмирала Маллард, противокорабельное вооружение занимало относительно небольшую часть его огромной массы. У него было достаточно наступательного и — особенно — оборонительного оружия, чтобы при необходимости позаботиться о себе, но он был спроектирован и построен специально как транспортное и командное судно экспедиционных сил. Он и его братья "Майкл Уоллес" и "Ахиллес Адамакос" составляли транспортный отряд оперативной группы 1, и, несмотря на свои гигантские размеры, были до отказа набиты личным составом, бронетехникой, внеатмосферными истребителями и ударными самолетами, а также продовольствием, топливом, боеприпасами, запасными частями, принтерами, ангарами и механическими мастерскими, чтобы поддерживать в действии все вышеперечисленное.
И обеспечить такие командные помещения, как этот великолепно оборудованный боевой информационный центр (БИЦ).
Бучевски с восхищением разглядывал голографические дисплеи и табло с информацией о состоянии дел. Отсек был построен вокруг полусферического голографического дисплея диаметром десять метров. Консоль в форме кольца окружала дисплей и обеспечивала встроенные средства связи и компьютерные станции для сгруппированного вокруг персонала. В данный момент на дисплее отображалась сетка, состоящая по меньшей мере из тридцати отдельных секторов связи, но на самом деле использовались только семь из них.
Тщательно продуманные переборки и отдельно стоящие дисплеи обеспечивали мгновенный доступ к информации о состоянии каждого подразделения экспедиционных сил, а стол для совещаний, совмещенный с командным пультом, позволял сидящему за ним мгновенно видеть практически любой важный дисплей.
Нет, понял Бучевски. Он был установлен не для того, чтобы кто-то мог видеть практически все важные дисплеи; он был установлен для того, чтобы кто-то мог видеть все важные дисплеи. То, что он сначала принял за менее эффективно размещенные основные дисплеи, на самом деле было второстепенными или резервными, судя по дублированной информации на них.
— Сюда, — сказал Уилсон, направляясь к столу для совещаний, в то время как люди, сидевшие вокруг него, встали и вытянулись по стойке "смирно".
— Садитесь обратно, — приказал генерал, довольно небрежно махнув рукой в знак приветствия. Тот же жест продолжал указывать на пустые стулья за столом. — Присаживайтесь, — сказал он посетителям.
Влад и Бучевски уселись на свои места, и Бучевски задумчиво оглядел сидящих за столом. Здесь было много мужчин и женщин с одиночными звездными вспышками или золотыми планетами, которые Планетный союз присвоил своим полковникам и бригадирам. Также было несколько человек с единственной золотой планетой майора и даже парочка с тремя белыми лунами капитана, но он был уверен, что за всю свою карьеру дышащего никогда не сталкивался с такой концентрацией старших полевых и флагманских офицеров.
— Ребята, у нас тут чертова куча народу, с которым мы могли бы вас познакомить, — сказал Уилсон, опускаясь на свой стул, за ним мгновение спустя последовал бригадир Фитцджералд. — Это подождет, пока мы не сможем дать вам лучшее представление о том, что думаем здесь. А пока позвольте мне представить вам полковника Майэйл и полковника Буше. — Он взмахом руки указал на высокую светловолосую женщину и невысокого темноволосого мужчину с тонкими, как карандаш, усиками, сидевшего рядом с ней. — Дженни — мой офицер S2, а Кристиан — S3.
Бучевски кивнул. Это означало, что полковник Майэйл была офицером разведки Уилсона, а полковник Буше — его оперативным сотрудником.
— Полагаю, что лучше всего начать с краткой информации об экспедиционных силах и основных принципах, лежащих в основе того, что мы называем операцией "Ответный удар", — продолжил Уилсон. — Вообще-то, так это окрестил Дэйв; здесь, в стране космодесантников, мы называем это операция "Расплата — это сука". Должен признать, что у Дэйва название короче, но, по-моему, у нас оно более оригинальное. — Он снова тонко улыбнулся. — Адмирал Маллард и ее люди дадут вам более четкое представление о работе военно-космического флота, когда вы с ними пообщаетесь, поэтому нам не нужно вдаваться в какие-либо мучительные подробности, но придется, по крайней мере, затронуть некоторые из ее вопросов, если мы хотим собрать вместе все кусочки и разрозненные фрагменты таким образом, чтобы это имело смысл.
— Это кажется в высшей степени разумным, — сказал Влад. Он покачал головой. — Из того, что я до сих пор видел сам, кажется, что с тех пор, как мы улетели, Планетный союз был очень занят строительством.
— Можно и так сказать, — согласился Уилсон. — Конечно, как обычно, все самое дорогое достается проклятым флотским кальмарам. И все же, следует признать, что мы, героические космические десантники, получаем свою долю блестящих игрушек. Думаю, Стивен, они тебе понравятся, когда мы соберемся с силами и познакомим тебя с ними. Но сейчас...
Он махнул рукой в сторону Майэйл, и полковник прочистила горло.
— Князь Влад, главный сержант Бучевски. — Она кивнула им через стол. — Во-первых, поскольку я сомневаюсь, что босс успел это сделать, — она улыбнулась Уилсону, — пожалуйста, позвольте мне официально поприветствовать вас на борту "Эмиля". Формально он принадлежит военно-космическому флоту, но мы и сами гордимся им. Он назван в честь одного из командиров рот полковника Сандерса, который погиб при Харируде. На самом деле, оба его побратима тоже. Мы подумали, что это уместно.
Учитывая то, что подполковник Элистер Сандерс и мужчины и женщины его бригады сделали с командиром бригады Харшером на реке Харируд в Афганистане, Бучевски вынужден был с этим согласиться.
— Хорошо, — продолжила Майэйл, и на умном экране стола для совещаний появилась организационная таблица экспедиционных сил. Она не прикасалась ни к какому управлению, и глаза Бучевски сузились при виде первой демонстрации — или, во всяком случае, первой, которую он увидел, — прямого нейронного интерфейса, разработанного Землей после его собственного отбытия.
— Как вы можете видеть, "Транспортный отряд" указан здесь, почти в самом низу таблицы, сразу над эшелоном снабжения "Поезд флота", — сказала она, когда мигнул один из заголовков. — Но, несмотря на наше скромное положение в иерархии, все остальные здесь действительно для того, чтобы поддержать нашу миссию. Не то, — она почти озорно улыбнулась единственному офицеру флота, сидевшему за столом, — чтобы космические кальмары хотели это признать. Но это нормально. Мы все знаем правду, поэтому можем относиться к этим вещам непредвзято. — По помещению прокатился смех. К нему присоединилась даже единственная присутствующая офицер флота — кудрявая зеленоглазая коммандер со строгими элегантными чертами лица и именной нашивкой, на которой было написано "ДЕНВЕРС, М.".
— Не думаю, что ты захочешь так говорить со Старой леди, — сказала она с усмешкой. — Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть это!
— Дженни бы даже не вздрогнула, — сказал ей Уилсон. — Она космодесантница, а мы абсолютно бесстрашны. Так прямо сказано в рекламном проспекте для новобранцев!
— Вряд ли ты собираешься говорить со мной о брошюрах по набору персонала — или о вербовщиках — и их правдивости, "дядя Роб", — сухо сказал Бучевски.
— Боже мой! Это все еще беспокоит тебя? — Уилсон покачал головой с печальным выражением лица. — Я даже говорил тебе, что у меня есть квота, которую нужно выполнить!
Снова раздался смех, но затем Уилсон кивнул Майэйл, и она еще раз прочистила горло.
— Здесь, на самом верху, — сказала она, когда вспыхнул другой заголовок, — у нас боевая эскадра 11: "Безжалостный", "Необозримый", "Непримиримый" и "Амеликтос". Все они — супердредноуты класса Безжалостный: длина корпуса двадцать четыре и восемь десятых километра, максимальная ширина — четыре и тридцать две сотых километра.
На столе появился внешний вид "Безжалостного", и чем больше Бучевски изучал его, тем меньше он походил на дизайн Гегемонии. Огромный, выпуклый "нос" двигателя Гэннона должен был быть самым очевидным отличием, и он предположил, что так оно и было. Но что на самом деле поразило его больше всего, так это отсутствие внешней оболочки боевого корпуса "Тырговиште".
В отличие от Гегемонии, флоту Планетного союза больше не требовались вращающиеся секции для создания комфортной для людей гравитации, и его проектировщики отказались от угловатых геодезических каркасов боевых корпусов, которые Гегемония оборачивала вокруг центральных вращающихся ядер своих военных кораблей. Вместе с ними исчезли все стационарные оружейные установки, узлы приводов и точки доступа, которые были установлены в своих индивидуальных бронированных отсеках на боевом корпусе, подобно покрытым коркой ракушкам. Вместо этого бока "Безжалостного" были гладкими, с ямочками от рядов бронированных люков, за которыми пряталось его оружие. И этого оружия было много. Несмотря на относительно более удлиненный корпус, гигантские размеры человеческого корабля давали почти в пятьдесят раз больший внутренний объем, чем у "Тырговиште". И хотя двигатель Гэннона был огромен как единая система, он занимал едва ли треть объема, необходимого гораздо более многочисленным узлам фазового привода "Тырговиште". Мало того, его эффект "энергетического сифона", который Бучевски все еще не до конца продумал, снизил нагрузку на внутренние термоядерные установки "Безжалостного" более чем на семьдесят процентов. Поскольку люди также уменьшили массу и объем его реакторов более чем на тридцать процентов, сократив многократно избыточные уровни защиты технологии Гегемонии, ее фактические бортовые энергетические установки занимали едва ли двадцать процентов от того, что потребовалось бы для спроектированного Гегемонией корабля такого размера.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
