Да!

Я даже разозлился. Ну, в конце концов, хочешь же как лучше.

"Ничего! Просто ты тут одна опять сидишь. Как сыч! Да. Я подумал... раз уж мы с тобой так... с троллем... и вообще... То, может быть, мне не стоит тебя здесь оставлять. Одну".

Похоже, она удивилась. По крайней мере, перестала смотреть на меня так, как будто я собираюсь ее хитро обмануть.

"Ты правда остался, чтобы побыть здесь, со мной?"

"Ну да".

"Хм, ну, я не знаю... Я, вообще-то, училась..."

"Ты всегда учишься".

"И что же в этом плохого? Мы же приехали сюда, чтобы учиться, разве нет?"

"Да, да, разумеется, но не всегда же! Надо же и отдыхать когда-нибудь".

"Дай вам волю, вы всегда будете отдыхать. Вот ты, между прочим, сделал домашнее задание?"

"Гермиона, сегодня же Хэллоуин!"

Она встала, молча проследовала куда-то в угол гостиной, выудила из сумки несколько листков пергамента и швырнула их передо мной на стол. "Вот!"

"Что это?" — удивился я.

"Домашнее задание. В общем... если хочешь списать..."

Вот это был номер! Неужели она решилась изменить своим железным правилам?! Вот это да! Заучка Грейнджер? Я уставился на нее с изумлением. И всего лишь из-за того, что я просто остался с ней посидеть на праздник? Мне вдруг стало ее невыносимо жалко! И, конечно, я не собирался использовать ее пергаменты. Пусть увидит, что у меня тоже есть принципы.

"Не надо. Забери".

"Почему?"

"Ты же считаешь, что списывать — это неправильно".

"Д-да! — выдавила она. — Но я же сама тебе их отдала".

"Нет, Гермиона. Спасибо, но я не могу их взять".

"Но почему?!" — похоже, она искренне не могла понять причину моего отказа.

"Потому что не хочу, чтобы ты из-за меня отказывалась от своих правил".

"П-правда?!" — ее глаза стали такими же большими, как тогда, когда она увидела тролля.

"Правда. Я остался не потому, что хочу чего-то там у тебя списывать. Я остался... просто так. Потому что мне... так захотелось. Понятно?"

Не то, чтобы мне прямо захотелось. Просто посчитал, что это будет правильно. Хотя... что-то в ней всё-таки было. Что заставляло остаться. Уговаривало. Она же, хоть и с ужасными привычками, но всё же была не дура. И с троллем, опять же... Да что говорить — спасла она меня с троллем. И вообще... не такая уж она и страшная, а вполне даже... ничего. Маленькая... ну да, но она же девочка. Волосы торчат... так что ж, у меня тоже торчат, зато они у нее приятные на ощупь. Глаза... наверное, красивые... не знаю. Да и вообще, ничего в ней противного нет, кто это выдумал, что она противная?! Голос, правда, визгливый... но это только когда она кричать начинает, а если не выводить, то вполне ничего, обычный.

Пока я думал всю это чушь, она вдруг после моих слов отчего-то начала суетиться, я ее никогда такой не видел. Схватила свои листочки, начала с ними зачем-то бегать туда-сюда, делать вид, что не понимает, куда их деть. Потом вытащила какую-то пачку книг, стала их раскладывать и что-то беспрерывно болтать о том, что я молодец, раз отказался списывать, что я, конечно, изрядный балбес, но она мне обязательно поможет. Что, если правильно взяться за дело, то я смогу учиться намного лучше, надо только слушать, что она говорит, потому что она всё, что надо прочитала и сможет мне объяснить, если мне будет непонятно. Стала листать учебники, что-то там мне показывать, размахивать руками и всё это точь-в-точь с таким лицом, какое у нее было, когда она только приехала в Хогвартс.

И тогда до меня дошло, что она сейчас почувствовала то же самое, что и я, когда в первый раз в жизни понял, что больше не один. Она почувствовала, что у и нее тоже может быть друг, как и у остальных. И хотя я, конечно, не собирался слушать, что она пытается мне втолковывать (еще не хватало!), но я ни за что на свете не хотел ей показывать, что мне неинтересны ее объяснения. Я сидел и просто наблюдал за ней, и делал вид, что слушаю. И это оказалось жутко интересно — за ней наблюдать. Потому что раньше я не видел, какая она разная, на самом деле. Как сильно у нее может меняться выражение лица, в зависимости от того, улыбается она или хмурит брови, смотрит ехидно или устало, задумывается или сердится. А она успела всё это продемонстрировать, хотя я только и делал, что просто поддакивал. Она напоминала ураган, правда, небольшой. Маленький такой живой ураганчик, крутящийся вокруг меня. Сколько же в ней всего накопилось, с тех пор, как она приехала сюда! Сколько всего не сказанного, того, чем она так хотела поделиться. Хоть с кем-то. И теперь она вываливала это на меня гигантскими порциями, а мне оставалось только глупо улыбаться, кивать и делать вид, что слушаю.

Кое-что из ею рассказанного, было даже интересно, особенно, когда она не пыталась строить из себя всезнайку, но она постоянно переспрашивала, так что, порой, я чувствовал себя как будто на уроке. Длилось это долго, видя, что я не пытаюсь сбежать или протестовать против ее рассказов, она принялась строить целый план, как сделать так, чтобы я стал лучше учиться. "Гарри Поттер не должен себе позволить выглядеть дураком!" — она почему-то считала, что те кто, как она, не зубрит целыми днями — дураки. Я не стал с ней спорить, просто потому, что пока вообще не знал, что теперь мне с ней делать. Она, видно, подумала, что, наконец, нашла того, кого сможет целыми днями перевоспитывать на свой лад. Я, разумеется, не собирался ничего подобного терпеть изо дня в день, но как ей об этом сказать, понятия не имел. На мое счастье, наши как раз стали возвращаться с праздника. Сначала вернулись, конечно, первокурсники, которых погнали в башню в первую очередь. Троица Рон, Дин и Симус тут же подскочила к нам, как только меня увидела.

"Ага, вот ты где!" "Нам сказали, ты в больничном крыле". "С тобой всё в порядке?"

Я ответил, что со мной уже всё хорошо, что просто голова разболелась, и покосился на Гермиону. Кажется, она, как и я, не собиралась ничего говорить о приключении с троллем. И вообще, увидев наших однокурсников, как-то сразу потухла.

"Так ты, выходит, проторчал здесь столько времени с заучкой?" — спросил Рон сочувственно. Увидев разложенные передо мной учебники, он сгреб их и бросил в сторону Гермионы. "Хватит лезть к Гарри со своими поучениями, а то он со скуки помрет из-за тебя!" — воскликнул он, и остальные заржали. Гермиона на мгновение вспыхнула, потом поджала губы и ничего не сказала. "Иди в свой угол, сиди там!" — скомандовал Рон.

Не знаю почему, но я вдруг разозлился. То есть, почему не знаю? Я знаю, почему. Мне стало ее жалко. И еще обидно, что никто даже не подумал, что я мог сидеть здесь и по собственному желанию. А она даже и не попыталась об этом напомнить, ждала, наверное, что я сам об этом скажу.

"Может, хватит ругаться?!" — крикнул я, и это получилось даже громче, чем я хотел. "Вообще-то, Гермиона мне ничего плохого не сделала, мы просто сидели тут и разговаривали".

Рон почесал в затылке и пожал плечами. "Я и не ругался. Я просто подумал, что тебе тут, наверное, было жутко скучно, пока мы там веселились на празднике, так что хотел тебе сказать, что мы собираемся с парнями подняться в спальню и сыграть там несколько партий в триктрак, а заодно рассказать тебе, что Фред с Джорджем устроили сегодня после ужина". "Ага, Гарри, — поддержал его Симус, — хорош тут уже вялиться".

Они и правда пошли наверх, и тут я понял, что мне, пожалуй, действительно надоело здесь сидеть. У меня уже уши сворачивались от заумных лекций. Я не знал, как сказать об этом Гермионе, чтобы ее не обидеть, но она, как ни странно, вдруг сама предложила мне закончить наши посиделки. Сперва я подумал, что она это говорит от обиды, от того, что я решил от нее отделаться, как только вернулись мои друзья, но, похоже, она и вправду поняла, что меня пора отпустить, что я уже до самой макушки заполнен ее рассказами.

Я поднялся в спальню, и едва мы только сели за игру, как Рон сказал: "Эта косматая чернильница всё никак не уймется! Ей же уже всё объяснили, нет, она продолжает лезть со своими поучениями".

"Что объяснили?" — не понял я.

"А, Гарри, ты же как раз убежал, когда это было. Мы с парнями обсуждали перед ужином, как мы собираемся повеселиться на Хэллоуин. И тут подходит Грейнджер и начинает опять доставать своей скукотой".

"Ага, — добавил Дин, — что-то про маггловские обычаи. Про то, как правильно надо праздновать".

"Про ирландцев даже что-то там, — нахмурился Симус, — можно подумать, она лучше моего отца про всё знает".

"Я ее честно предупредил, чтобы она шагала себе, — продолжил Рон, — что нам ее поучения и придирки не сдались. Она же даже девчонок уже достала! Но ее разве просто так заткнешь? Ну, я и сказал ей, чтобы она никогда, НИКОГДА больше ни к кому из нас не подходила. Чтобы не надеялась на то, что кто-то с ней будет разговаривать. Пускай остается лучшей зубрилой, только сама по себе, а нам она не нужна!"

"И все с этим согласились?" — спросил я. Меня действительно это интересовало.

"Ну-у, возражать никто не стал. А кое-кто даже поддержал".

Я поглядел в сторону Невилла, который тихонько сидел у себя на кровати, наблюдая за нашей игрой. Заметив, что я смотрю на него, он опустил голову и отвернулся к окну.

"Поэтому, как только я вас увидел, так сразу понял, что она взялась за тебя, Гарри, раз все остальные ее послали".

Я встал. Играть резко расхотелось. Я вдруг понял, почему она так сильно плакала, когда я поймал ее в коридоре.

"Ты выиграл", — бросил я Рону, хотя мы еще только начали.

"Как? Гарри... Эй, ты куда?"

"Она. Меня. Не доставала, Рон. Ясно тебе? Мы просто разговаривали".

Он выпучил глаза от удивления. Но, честно говоря, мне не хотелось на него смотреть. На них на всех.

Я спустился обратно в нашу гостиную и огляделся. Гермиона перебралась в свой привычный угол и что-то быстро писала в маленькой кожаной тетрадке, обложенная со всех сторон книгами, как крепостными стенами. Я подошел и сел рядом. Лаванда Браун уставилась на нас любопытным взглядом с дивана из противоположного угла гостиной. Прекрасно, устроит теперь трезвон по всему факультету, а то и дальше. "Поттер подружился с лохматым бурундуком!" А то и еще что-нибудь похуже. Ну и пускай! Пускай лучше о нас болтают, чем снова заставить ее плакать, присоединившись к общему бойкоту.

Она бросила быстрый взгляд поверх блокнота и, увидев меня, непонимающе подняла брови.

"Почему ты вернулся? Забыл что-нибудь?"

Я улыбнулся.

"Да у меня же ничего и не было. Это ты меня завалила учебниками".

"Тогда... в чем дело? Хочешь что-то сказать?"

Я увидел, как она вся напряглась. До меня сразу же дошло, что она поняла — мне всё рассказали о происшедшем перед ужином. И теперь она ждала, что я поддержу всех остальных. Внутренне готовила себя к этому. У нее даже губы задрожали, как она их ни поджимала. А я почему-то смотрел на ее губы и ничего не отвечал. И чем дальше, тем они дрожали всё сильнее. А потом и пальцы, когда она начала быстрыми движениями убирать волосы, сваливающиеся на лицо. Она завертывала их за уши, а они сваливались снова, и, в конце концов, она перестала это делать и просто схватилась пальчиками за воротник пижамы.

"Я не сказал тебе спасибо".

"За... за что?" — удивилась она, рассчитывая услышать совсем другое.

"За то, что спасла меня сегодня".

Она отвернулась, на губах появилась слабая улыбка.

"Ты тоже... Тебе тоже спасибо. Если бы тебя там не оказалось, я бы... меня бы... мне бы конец. И еще... спасибо за то, что утешал. Когда я ревела там как последняя дура!"

"Это из-за того, что Рон тебе сказал?"

Она не ответила, и я понял, что еще чуть-чуть разговоров на эту тему и она, чего доброго, заплачет снова. Поэтому я постарался закончить поскорее.

"Я хотел тебе сказать, Гермиона, что Я так не думаю! Как Рон. И как остальные. Если другие не будут с тобой разговаривать, мне на это наплевать, я буду. В любое время. Вот так".

"Спасибо, Гарри".

"Только... только не заставляй меня больше тебя успокаивать. В смысле... не люблю, когда девчонки плачут. Хорошо?"

"Не беспокойся, больше такого не повторится. Это вообще получилось случайно, что ты меня такой увидел. И, между прочим, Гарри Поттер, — она посмотрела на меня строгим взглядом, нахмурившись, — надеюсь, ты больше не будешь заходить в туалеты для девочек?!"

Вот, я рассказал, как всё начиналось. А теперь я должен рассказать, как всё кончилось.

2. Темная половина.

Кровь.

В общем-то говоря, чтобы добраться до того, как всё закончилось, мне бы пришлось рассказать еще слишком много чего. Например, про то, как я первый раз играл в квиддич по-настоящему. Ну... если вы знаете, что такое квиддич? Знаете, конечно. И про то, как случилось, что Гермиона спасла меня от профессора Снейпа, когда я чуть не свалился с метлы.

Да уж, если не считать того, что она меня постоянно спасала, от нее были одни сплошные неприятности. Прямо на следующее утро после Хэллоуина за завтраком она подошла, уселась рядом со мной и тут же начала меня воспитывать. Припомнила все ее вчерашние планы насчет того, чтобы улучшить мою успеваемость. Рон, сидящий слева от меня, чуть не подавился, когда услышал эти речи. Я и сам чуть не подавился, уж никак не ожидал, что она примется за меня так скоро, и абсолютно не обращая внимания на то, как все вокруг на нее смотрят. Нет, на нее и раньше не очень-то смотрели, но в этот раз всё было по-другому, потому что стали смотреть и на меня тоже, отчего я почувствовал себя совсем неуютно. Особенно, когда увидел шушукающихся девчонок на другой стороне стола. Тем более, что Лаванда не упустила случая рассказать всем о том, как мы накануне сидели вместе в уголке.

С этого момента моя жизнь в Хогвартсе сильно изменилась. Потому что раньше я был просто Гарри Поттер — сам по себе. У меня были друзья, но они не заставляли меня забивать себе голову тем, что обо мне подумают. Они сами и все прочие. А теперь рядом со мной как будто появился персональный староста. Она встревала во всё, во что только можно было встрять. Буквально шагу мне не давала сделать свободно. По ее мнению, мне вообще ничего было нельзя! Квиддич она терпеть не могла. К играм, типа шахмат, взрыв-карт и плюй-камней относилась с подозрением, считала, что это просто напрасная трата времени. Помочь близнецам устроить очередное веселье было, с ее точки зрения, "глупым и безответственным поведением". Отвечать на подколы Малфоя и его компании тоже неправильно, потому что это всё равно считалось нарушением дисциплины, и за это могли снять баллы. По любому поводу она тащила меня в библиотеку. Вечером от нее невозможно было отлипнуть, потому что она пыталась самолично проверить у меня, сделал я домашнее задание или нет. И еще она постоянно пререкалась со всеми моими друзьями. Потому что их просто из себя выводило, что я терплю рядом с собой этого цербера-недоростка. А с Роном так и вообще находилась в состоянии непрерывной войны.

Спросите, а чего я сам-то ее терпел? Вот честно скажу — я не знаю! Наверное, дело в том, что отделаться от нее можно было, только если послать куда подальше. В смысле, всерьез. Сказать, что всё — дружба окончена. Или обидеть по-настоящему. Потому что обычные слова, типа "хватит, надоело", она не понимала, а когда я просто делал то, что ей не нравилось, не обращая внимания на ее протесты, приходилось потом выслушивать длинные поучающие лекции. Признаюсь, что несколько раз я ее едва и вправду не послал. И меня каждый раз останавливало то, что она опять останется одна. А мне не хотелось, чтобы это произошло. Друзей-то, кроме меня, у нее как не было, так и не появилось. Наоборот, некоторые стали относиться к ней еще хуже, считая, что она приносит мне одни неприятности. Но я их не виню. Они же не знали о тролле. И о том, как она подожгла мантию профессору Снейпу, лишь бы меня спасти. И о том, как ловко заставила проговориться Хагрида о Фламеле.