Когда всё закончилось я ещё какое то время лежал в укрытии, поднялся лишь после того, как стал удаляться, характерный звук, работающего мотоциклетного двигателя. Пройдя метров триста, наткнулся на просёлочную дорогу и только собирался пересечь её, как из кустов, находящихся с противоположной стороны и метрах в двадцати левее, меня окликнули.
— Эй ты, сюда беги.
Я не очень то понимал, к кому обращается незнакомец, но отказываться от предложения не стал и быстренько достигнув зарослей, от куда слышал голос, зарылся в них.
— Ты кто? — спросил я, оказавшегося рядом, молодого парня в военной форме, с винтовкой в руках.
— Красноармеец Круглов. А ты?
Боец смотрел на мой наряд и почему то не мог отвести взгляд от шорт, понравились они ему, что ли.
— Лейтенант Дёмин — представился я, решив таким образом положить конец этому балагану.
Но сделалось ещё веселее, паренёк вскочил, встал по стойке смирно и тихим голосом сказал:
— Виноват товарищ лейтенант.
— Да сядь ты, не отсвечивай, расскажи лучше, что это тут у тебя за стрельба, только что была.
Боец Круглов попытался снова встать, но я дёрнул его за штанину и он сел на место.
— Так немцы товарищ лейтенант. Мы тут в дозоре стояли, со вчерашнего дня, а они только сейчас появились. Засекли они нас — виновато сказал он.
— Немцы, это понятно, дальше то что — спросил я его.
Хотя мне совсем ничего не понятно. Боец этот, какой то уж очень натуральный, немцы какие то, им то тут чего надо.
— Так лупанули они по нам, из пулемета. Товарищ сержант приказал открыть ответный огонь, мы пальнули. А он сразу с трёх, как дал, я спужался и драпанул.
— Где это было, показать сможешь? — я решил сам убедиться, что пацан не врёт.
Ну если сволочь разыгрывает, я не посмотрю, что голодный, ухо ему откушу.
Но Круглов не обманул, метрах в ста пятидесяти лежало три трупа, одетых в точно такую же форму, как и мой провожатый, а рядом с ними бесхозно валялось оружие.
Я отшагал от этого страшного места шагов на двадцать и сел, облокотившись спиной о берёзку, не понимая, чтобы это всё значило и как на это реагировать.
— Слышь, красноармеец Круглов, тебя зовут то как?
— Коля — ответил паренёк.
— Вот что Николаша, я двое суток не жрал ничего, может у тебя, что найдётся.
— Конечно, товарищ лейтенант.
Боец снял вещь мешок, достал от туда ломанную буханку чёрного хлеба, отломил от неё здоровенный кусок и протянул мне.
— Вот.
— Спасибо, Коля.
Я жадно жевал черняжку, пытаясь разобраться в том сумбуре, что бился о стенки моей черепушки.
— Товарищ лейтенант разрешите обратиться — услышал я от Николая.
— Чего тебе?
— А что это за одежда такая на вас?
— В отпуске я братишка, потому и одежда такая, другой нет.
— Понятно. А может переоденитесь, у сержанта в мешке совсем новый комплект лежит, сам видел.
— Ну неси — машинально ответил я, продолжая думать о своём.
Что же это за хреновина такая тут твориться, сначала домой добраться сутки не могли, теперь вот Коля с немцами появился. Чего ещё ожидать?
— Вот товарищ лейтенант, я его мешок принёс, да за одно и сапоги снял, примерьте, вдруг подойдут.
Бегать по лесу в подштанниках, при таком раскладе, совсем не прилично, надо одеваться в серьёзную одежду.
Форма была не новая, но чистая и не очень помятая, в мешке нашлись и портянки, тоже ношенные, но чистые. Сапоги на размер больше, чем я ношу, но их я всегда так и брал на службе. Коля притащил ещё, пока я одевался, ремень с подсумком, в котором было две полных обоймы для винтовки, саму винтовочку и пилотку, убитого сержантика. Затем мы собрали оружие и патроны у остальных погибших, а так же проверили содержимое их вещевых мешков, на наличие в них продуктов и разных полезных мелочей.
— Товарищ лейтенант, не порядок — обращаясь ко мне, произнёс Круглов.
— Что ещё?
— Кубари в петлицы одеть надо.
— Где же я их тебе возьму? — возмутился было я.
Но Николаша словно волшебник, разжал кулак и показал мне четыре ромба.
— У сержанта нашёл. Одену?
— Валяй, что с тобой делать — сказал я поглядывая на Буре.
Опозданием на час не отделаюсь. По такой обстановке, просто добраться до побережья, большой удачей будет.
Хоронить убитых солдат не стали, хотя Коля и просил.
— Прости брат, времени нет, дело надо сделать, потом похороним, если живы будем.
Прежде чем возвращаться, я решил немного пройтись вдоль дороги, а вдруг здесь какое жильё есть, ну и ситуация с Кругловым, и его товарищами мне пока тоже не очень ясна. Встретить бы ещё кого нибудь, да расспросить, про местные реалии. Но время шло, а дорога ни куда не выводила, потому я дал команду своему напарнику двигаться в лес и быстрым шагом идти за мной. Сейчас мне главное не заблудиться, лес дело такое, можно день напролёт ходить по нему кругами, не понимая, что происходит.
Но на моё счастье лес закончился и показался уже обследованный ранее пригорок, а за ним то уж я не потеряюсь. Николай всё время шёл рядом не задавая ненужных вопросов, такое впечатление, что парень действительно считает, мы на войне. У меня же по этому поводу мыслей много, но все какие то не очень реальные, чтобы на них клиниться.
Идти становиться невыносимо тяжело, но меня ждут люди, им, думаю, ещё тяжелее. Всем известно, что ждать всегда не легко. Поэтому последние метры я буквально сорвался на бег, желание поделится с кем нибудь, происходящим вокруг, придало дополнительные силы. Когда мы достигли прибрежной полосы, то были на столько поражены увиденным, что только и смогли синхронно произнести:
— Что это?
Я от того, что на том месте, где несколько часов назад прощался с друзьями, никого не было, а Коля, надо думать, от морского простора.
— Товарищ лейтенант, это море? — спросил он меня.
Счастливчик, ему есть кому задавать вопросы, а мне как быть.
— Море Колюня, оно самое — ответил я и сел на горячий песок.
На ночь я решил далеко не уходить от места своей высадки, обустроились примерно в полу километре, от берега. Выкопали ямку, разожгли костерок, больше для поддержания настроения, так как жарить на нём нечего, а для согрева он в это время года, даже ночью, не нужен. Николай достал хлеб, мы его поделили, но молча есть не получалось.
— Коля, не напомнишь какое сегодня число — попытался я окольными путями выяснить, в каком времени нахожусь.
— С утра второе июля, сорок первого года было. А что?
— Да всё перепуталось в голове, вот и спросил.
Странно, но у меня тоже второе июля, но только две тысячи пятнадцатого. Прямо, как в народной присказке получилось, кино и немцы. Может это действительно розыгрыш какой то, но не со мной, а допустим с каким нибудь олигархом, а я так, в качестве бесплатной массовки в нём участвую.
— Товарищ лейтенант, понять всё таки не могу, от куда здесь море взялось.
— Ты где в дозоре стоял? — спросил я солдата.
— Так в трёх километрах от станции Быхов. Мы же с вами там повстречались, но там моря точно не было.
— Это верно, море на станции Быхов отсутствует, только вот я сюда, совсем не от этой станции вышел, а из другого места.
— Как это? — заинтересовался сказанным боец.
Прежде, чем ответить на его вопрос, я представил себе, как один буду бродить по пляжу в поисках своих товарищей и пропитания, и не приведи господь нарвусь на немцев, которые наверняка разбираться не станут, откуда я сюда попал. Нет одному в таком странном месте нельзя оставаться, надо этого Колю при себе оставить, любыми способами, даже если придётся воспользоваться, незаконно присвоенным, служебным положением.
— Пока точного ответа на этот вопрос у меня нет, но вот совет тебе один дам. Не думай откуда здесь море появилось, а знай одно, твоя задача сейчас бить врага, где бы он не повстречался, на море ли, на суше или даже в небе. И самое главное не забывай о присяге и воинском долге. Понятно.
— Так точно товарищ лейтенант — вскочив и как положено по уставу, рявкнул солдат.
— Ну и молодец, раз так точно. Тогда пока до своих не доберёмся, поступаешь в моё распоряжение.
— Есть товарищ лейтенант — снова громко отчеканил Николай.
— Да перестань ты так орать, нам только не хватало чтобы на твой крик немцы сбежались. Сядь лучше, да расскажи откуда родом будешь? — спросил я паренька.
— Сибиряк я — с гордостью ответил солдат. — А вы?
— Я то, из Санкт... — не договорив фразу, вовремя опомнился — из Ленинграда, стало быть. Слыхал про такой город?
— Конечно, это же города самого, товарища Ленина. А вы случайно товарища Кирова не видали, ну ещё до того, как его враги наши, подло убили?
На этот вопрос я ответить не успел, так как из кустов кто то спросил:
— Дяденьки, можно мы с вами у костра посидим?
— Кто там ещё? — испуганно спросил Николай — А ну выходи, не то стрельну.
Из темноты вышло пять человек, когда они подошли ближе и их можно было рассмотреть, то оказалось, что это пацаны, лет по пятнадцать, от силы шестнадцать.
— Кто такие? — строго поинтересовался я.
— Мы окопы копали, бомбили нас, потом в лес удрали, а сегодня немцев на дороге видели, вот от них и прячемся — ответил один, наверное самый старший.
— Откуда сами то? — задал я вопрос, который интересовал меня больше всего.
— Из Бобруйска, откуда же ещё? — ответил всё тот же парень.
— А станция Быхов далеко от того места, где вы окопы рыли?
— Далеко, совсем в другой стороне, до неё отсюда километров триста будет.
— Вот значит как, ну а число какое сегодня, помните?
— Конечно, второе июля. А вы почему интересуетесь?
— Проверяю вас, может вы диверсанты и только маскируетесь под советских людей.
Интересно, если это сорок первый год, то как люди находящиеся в разных местах, оказались вдруг рядом, да ещё на берегу моря. И главное каждый из них считает, что находится в том месте, где и вчера был. Что то тут не стыкуется, но пока не соображу, что именно.
-Ни какие мы не диверсанты, разве вы сами не видите? — ответил самый младший, из приблудившихся мальчишек.
— Ладно, не обижайтесь, проходите к костру и грейтесь если замёрзли. Коля, осталось у нас чего пожевать?
— Есть, не много.
— Дай ребятам, голодные наверное, а завтра чего нибудь придумаем.
Солдат располовинил оставшийся хлеб и отдал одну часть парням, а потом отозвал меня в сторонку и сказал:
— Врут они товарищ лейтенант, нет тут рядом ни какого Бобруйска, я сам карту видел, когда нам командир задачу ставил. Хотя и на диверсантов не похожи, какие то слишком маленькие они, для такого дела.
— Завтра разберёмся, что к чему, а ты сейчас давай лучше спать укладывайся.
Сам же уснуть, я долго не мог, всё думал куда же это меня вынесло, да и моих теперешних спутников, тоже пристроило не плохо, но им всё же проще, они хотя бы из одного года. А может это они все к нам попали и немцев за собой приволокли. Такой вариант меня бы больше устроил, лучше пришельцев самому повстречать, чем не понятно куда провалиться. Но тогда куда катамаран подевался и все его пассажиры, неужели они вот так просто взяли да бросили меня, а сами домой уплыли, одни вопросы, на которые нет ответов.
Утром разбудил Николай, он тихонько тряс меня за плечо и не громко говорил в самое ухо:
— Товарищ лейтенант, подымайтесь, светает.
Пришлось вставать, хотя зачем в такую рань, не знаю. Наши комсомольцы мирно спали у потухшего костерка, прижавшись друг к другу. Чего мне с ними дальше делать, ума не приложу, ясно пожалуй одно, чем больше будет наша компания, тем проще отбиться от шляющихся где то рядом немцев. Надо оставлять их, хотя бы на какое то время.
— Коля подымай мужиков.
Парни повскакивали сразу, как только красноармеец объявил общий подъём. Они стояли кучкой, не зная чего дальше делать.
— В одну шеренгу становись — отдал я приказ.
Команду выполнили мгновенно, вот что значит люди военного времени.
— Рассказывать, про международную обстановку, не буду, вы сами всё прекрасно знаете и видите — начал я свою речь — скажу только одно, в нашем теперешнем положении много не ясного и не понятного, можно даже сказать мистического. Когда во всём сам разберусь, попытаюсь и вам разъяснить. А пока считаю вас всех мобилизованными, для борьбы с врагом, под какой бы личиной он не маскировался. Главное для всех должно быть беспрекословное выполнение приказов командира и потребность защищать ту территорию, где мы с вами сейчас находимся. Вопросы.
Все стояли молча, вопросов не было, я их если честно не очень то и ждал.
— Красноармеец Круглов, выйти из строя — скомандовал я.
Пока Коля выходил, чеканя шаг, успел подумать, как же всё таки здорово, что я, в своё время, отслужил в армии. Теперь вот могу объясняться на всем понятном языке, не зависимо от того, кто из какого времени.
— Назначаю вас старшим по команде и поручаю выяснить, кто у нас лучший стрелок, а затем раздать имеющееся в наличие оружие, и по одной обойме боеприпасов. Приказ ясен?
— Так точно.
— Тогда выполняй.
Николай занялся малолетними солдатами, а я стал обдумывать дальнейший план действий. В какую сторону податься, вот вопрос, выступил я вроде бы уверенно, а про остальное в голове тишина.
Подумав решил, что надо выходить к морю, проверю ещё разок, может собратья по несчастью вернулись за мной, а нет, так пусть парни посмотрят, чего тут за кустами твориться.
Когда подошли к берегу, очумевшие от увиденного пацаны, в один голос выпалили:
— Чего это?
Снова, как и вчера Николаю, растолковывал, что это самое настоящее море и в нём можно купаться, а на берегу загорать, но позже, сейчас надо еду добывать. А вот откуда это чудо здесь появилось, просьба меня не спрашивать, у меня всё равно пока на этот вопрос ответа нет.
Где то через километр прогулки по пляжу, напоролись ещё на людей, но на таких, которым жить в этих краях не следует, во всяком случае по мнению той части нашего коллектива, которая с этими гражданами не в очень хороших отношениях. Я лично к ним, как то спокойно отнёсся, а вот мужики готовы были рвать, немецких солдат, голыми руками. Удержал только тем, что предупредил, кто без команды высунется, расстреляю на месте, без суда и следствия, и ещё письмо на родину отправлю, как погиб герой. Подействовало, а чего они хотели, сейчас я побегу в штыковую, с криком ура, спасибо, знаем чем это заканчивалось. Но вот то, что прямо сейчас придётся воевать, это без сомнений, меня просто не поймут, если я отдам приказ на отход, а то и самого могут на месте пристрелить. Вот же угораздило попасть в переделку.
— Слушать всем внимательно — начал я разъяснять план действий — выходим тихо, стреляем, снова стреляем, пока их не останется меньше половины и только потом бежим вперёд, и опять же не забываем стрелять, и пригибаться от пуль врага. Всё поняли?
— Так точно — ответил за всех красноармеец Круглов.
Не знаю, кто из нас больше нервничает, пацаны увидевшие так близко врага или я, до сих пор не понимающий, чего тут делаю. Дёрнул же меня чёрт лейтенантом назваться, надо было сказать, что меня мама потеряла, а чего одежда на мне соответствующая была, поговорил бы с Кругловым и в лес убежал, так нет по выпендриваться захотелось. Вот сейчас пулю в лоб схлопочешь и весь твой выпендрёж от туда, вместе с мозгами, и вылетет.
