— Комиссар, пожалуйста...
— Если ваши зрители все еще задаются вопросом, почему мы в Гордиевом подразделении отказываемся изменять хронологию событий в соответствии с нашими насущными потребностями, то я предлагаю им открыть экран, выполнить поиск по любому из протоколов и начать читать.
* * *
— Его интервью окончилось. Всем занять свои места!
Агент Райберт Камински из Гордиева подразделения СисПола идеально рассчитал время для засады. Он должен был это сделать, потому что его целью был не кто иной, как Клаус-Вильгельм фон Шредер. Такого противника нельзя было недооценивать! Особенно когда он сопоставил многочисленные достижения этого человека со своим скромным опытом в изучении древней истории.
Но это различие сделало бы его победу еще более приятной.
Райберт прижался спиной к стене у служебного входа в центр операций Гордиева подразделения. Дисплеи с абстрактными данными покрывали стены широкой круглой комнаты, и еще больше их висело в середине, в то время как две дюжины агентов подразделения — как физических, так и абстрактных — суетились вокруг, намеренно изображая обычную деловитость.
Шаги эхом отдавались за ставнями из программируемой стали, возвещая о приближении жертвы.
— Вот и он, — прошептал Райберт, поднося выбранное оружие к губам. Он ждал у двери со всем терпением наемного убийцы.
Дверь распахнулась, и Клаус-Вильгельм вошел, выпрямив спину, расправив плечи, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. На нем была серовато-зеленая форма Гордиева подразделения с нашивкой "золотой глаз и обнаженный меч" на плече, рядом со знаками отличия комиссара.
И тут он остановился на пороге.
Может быть, какая-то мелочь привлекла внимание комиссара? Чутье этого человека было невероятно острым, несмотря на то, что он перенесся из двадцатого века в тридцатый. Или, возможно, из-за этого его проницательный взгляд мог подмечать детали, которые мог пропустить житель истинного Настоящего.
Райберт начал беспокоиться, но тут Клаус-Вильгельм слегка покачал головой в знак опровержения — и шагнул в дверной проем.
— Сюрприз! — хором пронеслось по залу.
Распахнулись хлопушки с конфетти, прикрепленные по обе стороны от двери, осыпав Клауса-Вильгельма сверкающими разноцветными квадратиками, и Райберт с силой дунул в свой праздничный подарок, который превратился в бумажный язычок с красными и белыми крапинками и неприятно заверещал в ухо комиссара.
Клаус-Вильгельм остановился и, прищурившись, оглядел помещение, сжав губы в тонкую линию, которая грозила перейти в хмурое выражение. Он небрежно поднял руку к плечу и смахнул блестки.
— Райберт?
— Да, босс? — ответил он, не разжимая губ.
— Освежите мою память. Разве мы не обсуждали ваш чересчур небрежный подход к нашей организации?
— Да. — Райберт убрал язычок. — Один или два раза, я думаю.
— И что?
— Я добиваюсь результатов, не так ли?
— Я никогда не говорил, что вы этого не делаете. И все же, — Клаус-Вильгельм стряхнул конфетти с другого плеча, — возможно, стоит обсудить это еще раз.
— Это вы сейчас так говорите, но понимаете ли вы, что сегодня особенный день?
Клаус-Вильгельм снял со своей груди серебристый квадратик и уставился на него так, словно в нем хранились тайны вселенной — или нескольких вселенных, как в случае с бизнесом Гордиева подразделения, — но затем нахмурился, увидев то, что было всего лишь его искаженным отражением, и отбросил его прочь.
— Кажется, я упустил из виду важность этого.
— Это только потому, что вы не слышали новости. — Райберт обвел рукой центр операций Гордиева подразделения. — Мы достигли важного рубежа!
В середине помещения развернулся абстрактный баннер, который был виден всем присутствующим. Разноцветные буквы, вырезанные из бумаги, гласили "100 ВСЕЛЕННЫХ"!! Райберт настоял на добавлении второго восклицательного знака.
— Уже так много? — суровое лицо Клауса-Вильгельма слегка смягчилось.
— Большой скачок с тех пор, как мы нанесли на карту 15 локальных вселенных, не так ли? — спросил Райберт, имея в виду пятнадцать вселенных, которые пережили Гордиев узел и образовали скопление вокруг СисПрава. — Исследования ведутся вплоть до сто второй вселенной, а вы знаете, что означает этот рубеж?
— Мое тело трепещет от предвкушения.
— Это повод отпраздновать! — Райберт торжествующе вскинул руки. — Давайте, босс! У нас есть торт.
Он подвел комиссара к столу, стоящему в стороне и уставленному тарелками, столовыми приборами, бокалами, чашей с пуншем, кофе, чаем и, да, огромным прямоугольным тортом.
— Баттеркухен, — заметил Клаус-Вильгельм, и выражение его лица потеплело еще больше при виде желтоватого немецкого сдобного пирога, посыпанного сахаром и штрейзелем.
— Видите? Мы даже распечатали ваш любимый.
— Что ж, если вы настаиваете. — На губах Клауса-Вильгельма появилось подобие одобрительной улыбки. — Полагаю, небольшой праздник время от времени никому не повредит.
В зале раздался тихий вздох облегчения, и теперь, когда они получили одобрение босса, начала выстраиваться очередь за тортом. Райберт подал комиссару первый кусок, а затем присоединился к нему со своей тарелкой.
— Это была ваша идея? — спросил Клаус-Вильгельм, подцепляя вилкой первый кусочек.
— Не совсем, — ответил Райберт. — Скорее, это была групповая работа.
— Гроссфатер, — сказал агент Бенджамин Шредер с почтительным кивком, присоединяясь к ним вместе со своей женой, агентом Эльжбетой Шредер.
Оба Шредера были высокими и широкоплечими, с одинаковыми проницательными серыми глазами, хотя особенности их первого путешествия во времени — и когда каждый из них был вычеркнут из истории — наряду с доступом к медицине тридцатого века делали их визуально более похожими на братьев, чем на деда и внука. Или, возможно, двоюродных братьев, учитывая копну светлых волос Клауса-Вильгельма и гораздо более темный цвет кожи Бенджамина, унаследованный им от матери.
Райберт был выше и шире в плечах, чем они оба, его длинные светлые волосы были собраны сзади в конский хвост, но это было благодаря синтоиду, в котором он и его интегрированный компаньон освободились из Объединенной администрации системы. Прошло больше года с тех пор, как он, сам того не желая, отказался от своей первоначальной плоти и крови и уже привык считать это более крупное и мускулистое тело "истинным Райбертом". Конечно, ему не мешало иметь прочное синтетическое тело в своей работе!
Эльжбета прожевала и проглотила кусочек своего торта, затем откашлялась.
— Мы все внесли свою лепту, — сказала она, прежде чем взять второй кусочек с тарелки Бенджамина, чем вызвала у него свирепый взгляд в ее сторону.
— Извини? — спросил Бенджамин. — А у тебя разве нет своего?
— Но твое пирожное выглядело вкуснее.
— О чем ты говоришь? Все это приготовлено из одного и того же торта.
— Я знаю. — Эльжбета подцепила вилкой второй кусочек с его тарелки.
— Хорошо. — Бенджамин протянул всю тарелку ей. — Угощайся.
Эльжбета переключилась на свой торт.
— Что случилось на этот раз? — спросил Бенджамин.
— Это неинтересно, если ты не заставляешь меня работать.
Бенджамин терпеливо вздохнул и продолжил есть свой торт.
— Не вижу Философуса. — Клаус-Вильгельм оглядел помещение. — Он не придет?
— Вскоре будет, — сказал Райберт. — Он и еще несколько агентов прикрывают нас, пока мы празднуем. Вы, наверное, не в курсе, но как раз перед вашим приходом звонили из подразделения Фемида. Что-то о взорвавшемся космическом корабле. Он должен быть поблизости, когда с этим разберутся.
— Я начинаю думать, что "заговор", возможно, лучшее слово для описания того, что вы все вместе придумали, — сказал Клаус-Вильгельм с игривым блеском в глазах.
— Что-то в этом роде, — сказала Эльжбета. — Хотя, если вы помните, мы также не отпраздновали должным образом ваше повышение до комиссара.
— Мы были слишком заняты, собирая осколки после того, как спасли реальность от нее самой. — Бенджамин сделал паузу и нахмурился. — Снова.
— Да. Вот что, — пробормотала Эльжбета с набитым тортом ртом.
— Кстати, — Райберт отложил свой торт, — у меня к вам вопрос, босс.
— Давайте выкладывайте.
— Речь идет о различных версиях Земли, которые мы каталогизируем в поперечном. Разве мы не должны что-то с ними сделать?
— Например, что?
— Ну, я не знаю. Некоторые Земли — бесплодные, безлюдные — на самом деле не представляют проблемы. Не вижу причин, по которым мы не могли бы когда-нибудь их колонизировать. Но есть множество других стран с процветающими человеческими обществами по всему спектру развития.
— Или их остатками, — отметил Бенджамин.
— Да. — Райберт печально кивнул. — И это тоже. И это часть моей точки зрения. Вымерли бы эти общества, если бы кто-то пришел и протянул руку помощи? Ну, знаете, может быть, подсказал бы им, как выбраться из технологической колыбели.
— Кто-то вроде нас? — осторожно спросил Клаус-Вильгельм.
— Возможно. Чем больше мы ищем, тем больше находим доказательств того, что СисПрав и Админ — это исключения, выбросы. Мы необычны, потому что пережили наши первые, неуверенные шаги в мир постдефицитных и временных технологий. Судя по всему, большинству обществ не удается преодолеть этот этап.
— Вероятно, потому, что достаточно развитые общества склонны разрушать свои собственные вселенные, — мрачно сказал Бенджамин. — Либо из-за невежества, либо из-за чрезмерного использования темпорального оружия. Мы, безусловно, сталкивались с постоянными хронометрическими штормами, и не все они естественны.
— Или они заканчивают так же, как одна из Q, — добавила Эльжбета, имея в виду вселенные, помещенные на карантин исследовательскими кораблями-времялетами из-за экстремальных опасностей, таких как наноблоки Q3 или биологические ужасы Q5.
— Точно, — сказал Райберт. — Что возвращает нас к моему вопросу. Что нам делать со всеми этими Землями?
— Мы могли бы просто оставить их в покое, — предложил Бенджамин. — Я не говорю, что это то, что мы должны делать, но это вариант.
— Даже если мы останемся в стороне, кто поручится, что Администрация согласится? — возразила Эльжбета.
— Замечание принято, — сказал Бенджамин. — И мы все знаем, что думает о них руководитель нашей группы.
— Привет! — Райберт скрестил руки на груди. — В последнее время я все реже и реже использую "традиционное" обращение Администрация, — добавил он, имея в виду свою привычку называть соседа СисПрава по мультивселенной "гребаной администрацией".
— Я почти скучаю по твоим словам, — сказал Бенджамин, откусывая кусочек сдобного торта.
— Действительно? — Эльжбета бросила на мужа кислый взгляд.
— Почти.
— Мы могли бы связаться с Землями, которые мы находим, — продолжил Райберт. — Возможно, установить контакт с более развитыми обществами. По крайней мере, с теми, которые близки к разработке опасных технологий. Возможно, даже основать порты, где наши общества могли бы взаимодействовать и торговать.
— В этом есть свои подводные камни, — сказал Бенджамин.
— Такие, как?
— Райберт, мы с тобой оба были историками. Когда в последний раз крупномасштабный контакт между двумя обществами, одно из которых значительно менее развито, чем другое, заканчивался хорошо для маленьких людей?
— Хм...
— Да. Именно это я и хотел сказать.
— Я мог бы отметить, что большинство из этих более развитых культур вступали в контакт не совсем из альтруистических побуждений, — сказал Райберт. — Они не собирались намеренно уничтожать местных жителей бульдозерами, что бы ни говорили некоторые из их критиков, но они были там и не по доброте душевной. Большая часть ущерба, который они нанесли, была вызвана другими причинами их пребывания там.
— Например, переселить местных жителей с их земель, чтобы новоприбывшие могли поискать золото? — глаза Бенджамина блеснули.
— Я действительно сказал, что большая часть ущерба, — парировал Райберт. — Но, думаю, это на самом деле укрепляет мою точку зрения. Если бы мы обратились к ним исключительно для того, чтобы помочь, а не для того, чтобы что-то получить от них — за исключением, возможно, взаимовыгодных отношений в будущем, — вероятность такого рода событий была бы гораздо ниже.
— "Взаимовыгодные отношения", — задумчиво повторил Бенджамин. — Хммм... Это один из способов описать "облажался с самыми благородными намерениями". — Райберт пристально посмотрел на него, и он пожал плечами. — Я не говорю, что ты неправ, Райберт. Просто говорю, что люди есть люди, и гарантирую тебе, что они могут испортить почти любую операцию, будь то преднамеренно или случайно. Давайте не будем забывать доктора Беккет и этого ублюдка Гвона. — Его тон стал мрачным. — Что-то вроде примера двух способов облажаться.
Выражение лица Райберта напряглось. Трагическая, отчаянно благонамеренная попытка Теодоры Беккет создать вселенную, в которой никогда не было Черной смерти, особенно глубоко задела его, и не только потому, что они с Теодорой когда-то были любовниками. Каждый раз, когда он думал о том, как нарциссическая мания величия Люция Гвона разрушила целую вселенную...
— В точку, — сказал он через мгновение. — На самом деле, чертовски верно. Но если бы не Гвон, Теодора и Пепис, вероятно, справились бы с этим, даже несмотря на проблему временной репликации.
— Возможно, — согласился Бенджамин, — хотя эта небольшая "проблема" на самом деле является довольно хорошим примером непредвиденных последствий. И, пока я думаю об этом, одним из таких последствий могло бы стать уничтожение как СисПрава, так и Администрации. Что, по-моему, в некотором роде подчеркивает мою точку зрения.
— Но...
— Думаю, на самом деле не имеет значения, что думаем мы трое, — перебила Эльжбета и повернулась к Клаусу-Вильгельму.
Двое других агентов последовали ее примеру, и все трое стали ждать в напряженном молчании, время от времени отправляя в рот торт и пережевывая его. Клаус-Вильгельм, казалось, использовал эти минуты молчания, чтобы собраться с мыслями, и, когда они были достаточно собраны, он подобрался немного прямее.
— Как однажды сказала одна женщина в фильме, который мне очень нравится: "Я подумаю об этом... завтра".
— Действительно? — Райберт скорчил гримасу. — Это и есть ваш ответ?
— Ммм! — Эльжбета сделала паузу, чтобы сглотнуть. — Скарлетт О'Хара из "Унесенных ветром"! Я права?
Клаус-Вильгельм коротко кивнул ей.
— Да! — Она торжествующе сжала кулак. — Вот это да!
— Подождите секунду, — сказал Бенджамин. — А как получилось, что вы двое смотрели этот фильм? Разве он не был эксклюзивным для временной линии СисПрава?
— Почти, но не совсем, — сказала Эльжбета. — Вышел в 1939 году, за год до того, как был убит Гитлер, и хронология Администрации разошлась с хронологией СисПрава.
— Ага.
— Пожалуйста, можно ли вернуться к моему вопросу? — спросил Райберт. — И к тому, что мы все только что получили ответ без ответа.
— Я не уверен, чего еще вы ожидали, — сказал Клаус-Вильгельм. — Несмотря на то, что я глава Гордиева подразделения, подобное решение, к счастью, выше моего уровня.
