Прекрасный новый мир (Мв-23)

Судьба оставшихся, к моему сожалению, была печальна. Кому-то удалось найти работу в городском благоустройстве (или у иных работодателей). Несколько тысяч приняли трущобы Коулуна. Но большинство просто слонялись без дела (пугая своим видом и поведением добропорядочных граждан), добывая пропитания нищенством и криминалом. Среди них было немало тех, кто просто был не способен работать — старики, калеки, а также женщины и дети — иные из них, чьи мужья и отцы завербовались во Вьетнам, больше никогда их не увидели, разлученные навеки. Все это было ужасно — но я, поставленный на свой пост британским правительством, обязан был думать прежде всего о благополучии вверенной мне колонии и ее граждан! А поскольку обеспечить всех беженцев едой, жильем и работой не было никакой возможности — то был издан указ, за который после меня подвергают критике — но видит бог, не было выхода иного! Что не граждане колонии, уличенные в криминале и бродяжничестве, подлежат аресту и депортации! В коммунистическую зону — ну а куда еще их было деть?

Ведь на этот счет — господину Чан Кай Ши не было дано с нашей стороны никаких обещаний? И замечу, что со стороны добропорядочных граждан Гонконга, осуждения этой меры также не последовало!

Анна Лазарева. Ленинград, 19 мая 1956.

Служба Партийной Безопасности — которую еще называют "советской инквизицией" (с подачи наших итальянских друзей). Как сказал мне отец Серхио — посол Ватикана в Москве, и духовник моей подруги Лючии — задачей той самой инквизиции было вовсе не искоренение колдунов и ведьм, а прежде всего, вразумление своих, впавших в ересь — ради единомыслия в рядах самой Церкви. И Джордано Бруно сожгли вовсе не за его утверждения о множествености иных миров, а за опасное увлечение оккультизмом и сатанизмом. Но это считалось крайней мерой — в случае, если вразумляемый упорствовал, не желая признать пагубность своих заблуждений; если же он это делал, и снова вставал в ряды приверженцев Истинной Веры, то никаких серьезных репрессий не следовало, дело ограничивалось церковным покаянием и епитимьей.

Так же и в СССР — "ви должны лечить не симптомы — а причины болезни". Напутствие от Пономаренко, при создании нашей Службы — и по его словам, мнение самого товарища Сталина. Не допустить наш советский, коммунистический проект — до болезни, именуемой "перестройка".

Мы знаем, что причиной проклятых девяностых была вовсе не деятельность какой-то организованной враждебной силы, не было в СССР (в отличие от Венгрии 1956 года) ни антибольшевистской партии, ни анти-Ильича — да, было какое-то участие наших заклятых друзей, их фонды, гранты, агенты влияния — но это не сыграло бы решающей роли, если бы сам народ в массе не оказался сбит с верного пути. Разве прямые враги и предатели — гайдары, чубайсы, явлинские — составили те 99 процентов электората, голосовавшего за Ельцина? Те, кто известен нам поименно — здесь внесены в особый список, и мы позаботимся, чтобы они никогда не попали во власть. Но что говорит марксизм о роли личности в истории — "если данная роль востребована, то ее сыграет кто-то другой".

Как в Африке — вождь Авеколо, здесь раздувший мятеж на пол-континента, в той истории так и остался неизвестной фигурой.

Ну ты взгляни, разве я похож на Павку Корчагина? — сказал с пьяным смехом комсомольский секретарь, и снова уткнулся мордой в салат.

Один из знакомых товарища Елезарова, замполита "Воронежа", из той истории. Попавший в райком ВЛКСМ за то, что хорошо умел устраивать мероприятия, вроде торжеств. Не явный враг, желающий гибели своей стране — СССР восьмидесятых, это такая махина, ну куда она денется? Сдававший как положено экзамен по марксизму — но "не знающий ни теории, ни практики", как по Ильичу — "выучивший коммунизм на уровне цитат". Вовсе не жаждущий о победе капитализма — но после поспешивший стать успешным бизнесменом, ну а еще позже его то ли пристрелили в бандитской разборке, то ли он сел надолго за какие-то махинации. Характерный представитель советского человека восьмидесятых — не только те, кому повезло пробиться в такие вот секретари, а после в депутаты, коммерсанты — но кто считали правильным, таким стать. Как сделать, чтобы через тридцать лет наши люди — дети и даже внуки тех, кто сейчас! — остались бы коммунарами в душе?

Вспоминаю, как товарищ Сталин учил товарища Че. С малым кругом друзей и сподвижников, легко начать, но каждая потеря будет критичной. Нужна Партия — те, кто вам не обязательно знакомы, но разделяют вашу Идею. А Партия не сможет победить, если не будет поддержки в массе — и не такой, как в восьмидесятых, когда "не иею против", а реальной готовности отдавать что-то от себя, вплоть до жизни (но это уже совсем на край) — то есть, Партия должна выражать интерес какого-то класса, причем представители этого класса (или прослойки) должны понимать, что поражение Партии, это конкретная беда для них. Что имеем мы сейчас?

Есть "малый круг" — то, что кто-то называет "Орденом Рассвета". Те, кто прикоснулся к послезнанию — даже в двух степенях "посвящения": кто знает все, и кому открыто лишь в узко профессиональном направлении. А также "кандидаты" — те, кто пока не посвящен, но по всем признакам, "наш человек". Например, такие, как Инночка Бакланова — ставшая с Люсей подругой не разлей вода. Есть еще "клубешник" — слово, придуманное сугубо для внутреннего употребления, Валей Кунцевичем — для прочих же мы "северяне", как сами ответственные товарищи, занимающие самые разные посты (отличительный знак у тех, кто близок к руководству, шкура белого медведя ковром на полу), так и их жены из нашего "клуба образцовых советских жен", прошедшие нашу Школу, и театр моды у Люси, и кто-то задействован был даже в нашей Службе — Инночка Бакланова опять же, хороший пример. Орден — но не Партия. И стать Партией не можем, даже имея в своих рядах самого Вождя, и Пономаренко, и еще целую обойму будущих Первых. Поскольку место — занято уже. Проблема!

И что с поддержкой масс делать? С одной стороны, что социализм у нас построен, в общем и целом, это хорошо — нет уже враждебных классов и прослоек, вроде кулачества. А с другой, "когда исчезнет тьма, то понятие света теряет смысл — диалектика", это опять от товарища Елезарова. Верно ведь заметил Вождь в своем самом недавнем труде, опорой большевиков в России был слободской пролетариат, то есть уже лишенный крестьянского куркульства, но сохраняющий общинную психологию, при компактном проживании возле заводов и фабрик. А сейчас в СССР активно ведется жилищное строительство, и работающие даже в одном цеху, в одной бригаде, могут жить в разных концах Москвы или Питера, и вне работы не пересекаться совсем — и психология в массе совсем иная, что с этим делать?

Отчасти решается — всяческим поощрением "творчества масс". Тут и прямо имеющее оборонное значение, как секции при ДОСААФ, и рационализаторство, и клубы по интересам (вплоть до аналога "Космопоиска" иной истории — о чем еще скажу). И повышением роли Советов всех уровней — нет, не заменой Партии (знаю про анекдот той перестройки, "антисоветский лозунг — вся власть Советам"), а именно дополнением. Наш циник Валя Кунцевич тут же про Макиавелли вспомнил — у того было, "государь, элита, народ", ну а тут "Вождь, Партия, Советы". Ну, если подумать — перестройка ведь произошла от того, что народ себя вообще никак не ощущал, "мы большевики — как все, как большинство", а Партия (вернее, ее верхушка — низы скорее входили в понятие "народ"), при Хрущеве став неподсудной, пошла во все тяжкие, сменяя и ставя Вождей — то есть вместо треугольника, системы устойчивой, остались две опоры, а то и одна, вот и обрушилось все с треском! А теперь, значит, решили Советы добавить третьим — интересно, что выйдет?

"Ну какой из меня Корчагин" — может, он и не стал бы здесь предателем. Но очевидно, что он совершенно не подходил для своего поста. Во все времена было — что даже те, кто сражались "за истинную веру", не разбирались в тонкостях святых книг и обрядов, а воевали лишь потому, что "мне под этими, удобнее, богаче, да просто привычнее"; и пусть те, кто выше стоят, обосновывают, мне же довольно — "вера их не та, а значит бей их за Христа". То есть, даже если человек бросился под танк с гранатой, и "прошу считать меня коммунистом", или выполняет двести процентов нормы — это вовсе не основание, выдать ему партбилет! Он пока лишь верный попутчик — да, может стать идейным, попав в коллектив таких, подтянуться до их уровня. Но если попутчики в массе заменяют идейных — Партии конец. Это как на корабле, заменить простыми матросами — капитана, штурманов, механиков. "Мы умеем ворочать рулем — но кто вычислит курс, джентльмены?". Илюше "Остров сокровищ" читала, в последний вечер перед отбытием из Москвы — а как он уснул, машина уже у подъезда, и прямо на вокзал к "Красной стреле". Из Питера в Москву и обратно, летать не люблю категорически — на "стреле" удобнее, ночью в купе спать, утром уже на месте.

Святой отец, как вы решаетесь путешествовать в одиночку, когда я еду под охраной сотни конных стражников? — спросил королевский судья у инквизитора, встреченного на дороге. И услышал ответ — сын мой, вы ловите разбойников и убийц, я же караю безоружных и потому не нуждаюсь в охране. Это тоже рассказывал мне отец Серхио. Как и товарищ Елезаров — анекдот времен "перестройки", как крутые кгбшники вместо ловли американских шпионов, кормились с ловли безобидных интеллегентов читающих Солженицына. Но ведь это не избавляет от необходимости — что-то делать и с этой публикой? Разница лишь, что в Киеве в сорок четвертом со мной работала полноценная боевая группа, да и в пятидесятом в Ленинград я ездила с охраной — то сейчас в отдельное купе "красной стрелы" (все ж преимущество нашей Службы!) садится инструктор ЦК Анна Петровна Смелова (даже фамилия похожа на мою до замужества). Московские товарищи меня до поезда проводили — а ленинградские предупреждены, меня встретят.

Просыпаюсь за полчаса до прибытия на Московский вокзал в Ленинграде. Быстро одеться, привести себя в порядок — и размышляю, глядя на пейзаж за окном. "Перестройка" случилась из-за того, что Партия состояла из малого числа предателей и большинства попутчиков, при полном отсутствии идейных. А если бы тех, кто за Идею, оказалось крепкое ядро — был бы шанс вырулить, страну и коммунизм спасти? Ведь было — как Ильич сумел в Октябре настоять немедленно брать Зимний. Иначе бы вышла долгая говорильня на съезде, затем Учредиловка — а контрреволюция не дремлет, и чем бы кончилось, вопрос! Мы же сейчас попробуем переиграть историю — возможно, когда-нибудь после нас заклеймят как "сталинских палачей". А мы всего лишь ремонтники — которые чинят прохудившиеся элементы системы, не боясь замараться в грязи.

Номер вагона известен — и на перроне меня встречает молодой человек с короткой стрижкой. Представляется, показывает мне удостоверение, берет мой чемодан. Мой охранник и водитель, как было условлено?

-Нет, товарищ Лазарева — простите, Смелова! — мне приказано при вас быть порученцем и референтом, на время вашей командировки. А "победа" с водителем на площади ждет.

И добавил тихо:

-У нас в Управлении до сих пор не забыли, как вы в пятидесятом... Так что сейчас мне приказано, вне гостиницы от вас неотлучно.

А товарищ явно не из рядовых сотрудников — если и мою настоящую фамилию знает, и про ту историю, как мы с Люсей тогда от охраны решили сбежать, после чего "товарищ Берия был недоволен и в Большом Доме на Литейном глотали валидол". И наверняка, ленинградские товарищи приставят к гостю не только охрану, но и надзор — что высокое начальство может накопать и какие источники информации здесь имеет? Так можете не беспокоиться — я здесь не в роли ревизора, а по совсем другому делу. Да, могу я вас попросить купить "Ленинградку" и "Смену" вон в том киоске? Чтобы мне быть в курсе местных новостей.

Однако же, расскажу о цели своего приезда. Самиздат в СССР уже есть. Со стороны технической — даже ксероксы (изобретенные в США еще до войны) в нашей стране (не без помощи и информации от "воронежцев") уже изготавливают отечественные — только аппараты эти пока штучная работа, едва ли не большая редкость чем ЭВМ, и стоят в очень важных учреждениях (например там, где информацию "из будущего" систематизируют и размножают). Но пишущие машинки есть в каждой конторе (и даже целые отделы — машбюро), и если учреждение не секретное, то девочки-машинистки не откажутся подработать, как ни запрещай. И фотопечать — помню, как литературу с "Воронежа" размножали, фотоаппарат на штативе, на снимке выходит вполне читабельно. Пишущие машинки (а фотоаппараты, само собой) и в собственности граждан не запрещены. Ну и артели печатную продукцию (ценники, этикетки, рекламные буклеты, каталоги) заказывают не только в государственных типографиях, бывает, что и у себя печатают — есть даже и такие кооперативы, у кого это основной вид деятельности.

Что печатают? Творчеству масс у нас открыта дорога — даже при том, что иные маститые личности из Союза Писателей считают это профанацией высокого литературного искусства и баловством. Издаются журналы, и местного и общесоюзного значения (вроде "Искателя"), куда любой гражданин может прислать свое произведение, и если редакция найдет его достойным, оно будет опубликовано. Конечно, все такие "официальные" издания под надзором Главлита — цензуру никто не отменял. Но весьма распространенное явление, когда например секция туризма города Череповца, или группа любителей кактусов из дома 15 по улице Строителей в городе Люберцы, или еще какой клубешник по интересам, выпускает свой "живой журнал" для своего круга, очень ограниченным тиражом, иногда даже рукописный (который тоже после, бывает, размножают через фото), но чаще все-таки печатают, на машинках ("прочти, перепечатай, передай дальше") или заказывают у артелей. Советским законом это не запрещено, и никакой предварительной цензуры там нет — другое дело, что содержание таких самопальных журналов, это в подавляющем большинстве заметки по интересам, какая-то информация, бывает что и что-то поэтическое, эссе, рассказы. Считается, что если там появится что-то недозволенное, бдительные граждане тут же сигнализируют куда следует, и к виновным будут приняты меры (случается и такое, очень редко). И совсем редко бывает, что автор, с графоманским зудом но при отсутствии таланта, не принятый в нормальных изданиях, желает таким способом напечатать свой шедевр, для себя или близких знакомых.

Роман "Темная кровь" — появился в Самиздате два месяца назад (самая ранняя дата из достоверных, 12 марта). Жанр фентези, пока редкий — даже на западе, космическая фантастика куда более популярна. Вымышленный мир, придуманные страны и народы, уровень средневековья (хотя что-то и более позднее есть, например паровозы и пулеметы), и конечно, волшебство. Есть страна Валентурия на заокраинном Западе (явная калька с толкиеновского Валинора) — про которую лишь упоминается многократно, в самом восторженном свете, ну прямо рай на земле. И страна Эрэфия, где собственно сюжет и разворачивается. И еще куча стран между.