Осколок Луны

И в Сегодня войти, словно птице — в бескрылое Небо.

Сознавать по частям неподвластную времени Смерть

Как кривую тропинку в лесу между жизнью и Жизнью,

Чтоб проснуться и жить в электрически правильном сне,

Поклоняясь камням и деревьям в слепом фетишизме.

Уходить, для себя не оставив ни дня, ни покрышек,

И ни духа, ни перьев не взяв из крыла Пустоты,

Чтобы голос весны раскалёнными пальцами выжег

На ладонях Судьбы перечёркнутых линий мосты.

КАК ТРУДНО

Как трудно сказать — "прощайте!"

Как больно любить — не вас.

Найти бы свой путь в асфальте -

Туда, где журчит Нева!

Остаться бы с глазу на глаз:

В глазах у вас — пустота.

Я слышал, что это — наглость, -

Но это не просто так.

Я вижу: меня — не помнят.

Я знаю: я здесь чужой.

Изгнали меня из комнат,

Которым я был душой.

Как трудно, когда подтёрта

Слезами строка письма!..

И что-то течёт в аорту,

Разбавленное весьма.

СПИРАЛЬ

И мечта уже невыносима

И совсем неясна для меня,

И стоит осенняя осина,

Золотыми косами звеня.

Но осталось до звезды немного,

И, чертя за окнами спираль,

Жёлтый лист слегка коснётся стёкол,

Из Сегодня прячась во Вчера.

А туда, где на ветвях созвездий

Отразится звёздный листопад,

Стелется переплетеньем лестниц

Дней неповторимая тропа.

Звёздный дождь и дождь осенний выжег

Торный путь в разорванную даль:

От мечты до облака — и выше -

Чертит лист последнюю спираль.

С РАДОСТЬЮ

От пустоты расходятся круги

По бесконечным лужам сентября.

И то, что не изведано другим,

Я с радостью мог взять бы на себя.

Всего два шага может сделать Бог, -

Но человеку хватит одного.

И то, что он создать уже не смог,

Я с радостью мог сделать за него.

Свобода тяжелее, чем хомут,

И на траве — пещеры муравьёв.

И то, что не под силу никому,

Я с радостью бы сделал для Неё.

В ВЕТВЯХ РОМИНТЫ

Исторгнет Виштынь солнце в поднебесье:

в ветвях Роминты жёлтое повиснет,

покатится сквозь дебрень Краснолесья,

в лазурной Писсе

отражаясь жёлтым глазом,

чтоб встретиться с Анграпой

там,

где лёд ласкал Вероны кудри чёрные,

под топорами сонно простонав.

Убережётся падать от стрелы

высокой

под ноги кораблям на пристанях

в ганзейском граде,

где целует Инстручь

следы Волчицы Белой, приходящей

под стены Замка, залитые кровью.

И, пробежав по черепице кровель,

вонзится жалом в трепетную Прегель.

Самбийские не смогут топоры

остановить движенье Жёлтой Птицы

туда, где слёзы Неринги омоют

пылающие перья янтарём!

Над Волчьим морем встанет на закат

и отразится жёлтым глазом

Волчицы Белой, приходящей

под стены Замка...

СТАЛКЕРЫ

Мерцал закат. Вошли в метро мы,

И нас Владыка Тьмы сглотнул.

Но ветер смерти нас не тронул,

Когда мы шли по полотну.

Мы отражались белым смерчем

В глазах свинцовых искр и крыс,

И тот, кто смерчем был заверчен,

Готов был выйти из игры, -

Но, торжествуя над пространством

Под катакомбами метро,

Безмолвный Демон — Вестник Царства -

Поднялся голосом ветров.

Он ждал нас. Мы скрестили сабли

Энергетических пружин, -

И вздрогнул Демон, светом залит,

И дым подземный закружил,

И вскрики Бездны слух задели,

И запах смерти полетел,

И вспыхнул свет в конце тоннеля,

И ожил метрополитен.

А мы, собрав огней останки,

Поднялись вверх, открыв глаза,

И засмеялся каждый Сталкер,

Увидев солнце в небесах.

ЖУРАВЛИ

Журавли улетают на юг,

Голоса оставляя теням.

Я когда-нибудь снова найду,

Что ещё не успел потерять.

Журавли улетают от нас,

И "курлы!" — словно "спи до весны!"

Вековые устои отнять,

На мгновенье глаза довести...

Журавли улетают, крича,

Бросив тень по равнинам земли.

Но — зима. А за нею — причал,

У которого спят корабли.

ПО СЛЕДУ

Слишком поздно!

Секундам вечность

не учитель

в науке верить.

Слишком страшно:

рука —

на плечи, -

а бежать бы, —

закрыты двери.

Колдовали руками полночь,

а в ладони —

Звезда Полыни.

Эта чаша

была бы полной,

да вином

серебро

полили.

Слишком

Голосом Волка плакать

тяжело.

Далеко-далёко

лепестком обернуться,

спрятать

жёсткий волос

из жёлтых окон...

Не вернуть

этот день рожденья,

где уйти норовил

по следу.

Свет в глазах

отодвинет тени:

это просто

рождалось

лето.

КОШКА НА СЕНЕ

Кошка, взгляни на север:

Срок заключать пари!

Дремлет кобель на Сене,

В хвост завернув Париж.

Спрячься! уйди! укройся

В снег, где зарыт бульдог!

Видишь: сорвала осень

С клёнов твоих пальто.

Кошка в тигровой шкуре,

В отблесках солнца млей!

Твой коридор прокурен

Свежим туманом лет.

Ну! начинай свой поиск!

Вырви чабрец и сныть!

На Елисейском поле

Всходят ростки весны.

Снег, где лежит собака,

Мечен следами вех.

Кошка, не надо плакать:

Сена течёт для всех!

* * *

— Здравствуй!

— Здравствуй.

— Что скажешь?

— Снег

падает на землю

пушистыми зайчиками.

— А ещё?

— А ещё -

он уйдёт по весне,

и дождями небо заплачет.

— А ещё?

Что ты скажешь ещё?

— За весной

наступит лето

и высушит неба слёзы...

А за летом,

согнав изумрудный зной,

на землю опустится осень...

— А ещё?..

Я знаю и сам:

теплу

осень угли цветов остудит.

— А ещё?

— А ещё -

я тебя люблю.

Но об этом -

давай не будем.

ГЛАС ИЗ ПЛАМЕНИ

Ты висишь на Кресте, распластав свои руки крылами,

И не можешь ответить, зачем согласился на смерть.

У тебя из-под ног вырывается быстрое пламя,

Словно это не ты сотворил первозданную твердь.

В этом пламени — я отпускаю грехи непорочным,

Чтобы было им не с чем вернуться в Потерянный Рай.

А тебя пригвоздили к Кресту так жестоко и прочно,

И кружат под тобой: "Кого хочешь, из нас выбирай!"

Я врываюсь в тебя, через смерть созидая и строя:

Я твой младший, я твой до сих пор не вернувшийся брат.

Я готов был уйти, я готов был умчаться из строя,

Но застрял на распутье тропинок меж Зла и Добра.

В моём сердце холодном извечно не ссохнет осадок

Осознанья того, что, в своей бесконечной игре

Не желая вести человечье безмозглое стадо,

Ты пошёл вслед за ними, себя обрекая на Крест.

Фарисеи молчат: им неведомы боль и усталость.

Не пройдёт и трёх дней, когда ты возвратишься назад.

А они — поклонятся тому, что от праха осталось, -

И, повторно распнув, втиснут в тесный оклад образа.

ПОЛИЦИЯ НРАВОВ

В полиции нравов -

Позиция нервов:

Желая направо,

Свернули — налево.

И тот, кто был крепок,

Окажется слабым,

А ангелы с неба

Садятся на лапы.

Мы что-нибудь вертим

И с кем-нибудь спорим,

Но, помня о смерти,

Memento Amori!

Отыщет управу

На каждую стерву

Позиция нравов

Полиции нервов.

ЕДИНСТВЕННАЯ МОЛИТВА

"Да святится Имя Твоё,

да будет воля Твоя -

на Земле, как и на Небе.

Хлеб насущный

приготовь мне на сегодняшний день,

не введи меня во искушение

и избавь меня от лукавства!" -

Так говорил он Ей -

Той, что на Земле,

а не на Небесах,

и ждал греха

и отпущения прегрешений.

ИМЕНА

Когда портреты кажутся живыми,

Когда сойдут Святые на плакат, -

В тот день, в ту ночь — Святой Коровы вымя

Зальёт сметаной наши облака,

И мы, гулявшие под небом чистым,

Рванём толпой на звёздный променад, -

И в небе брешь пробьёт случайный выстрел,

И опрокинет дождь на Имена.

БУДУ С ТОБОЙ

Когда устану терять,

Смешавшись с серой толпой,

Я вновь увижу тебя

И снова буду с тобой.

Когда закончатся дни,

То — даже в сердце твоём -

Мы снова будем одни, -

И снова будем вдвоём.

Когда стихи отомрут,

Когда проснётся печаль,

Я дверь твою отопру

Твои восходы встречать.

ВАШИ РУКИ

Зачерпните в ваши руки горстку пепла:

Мне сегодня почему-то не до шуток.

Положите в эту землю моё тело,

Посмотрите ветру в сердце, я прошу вас!

Подставляйте ваши руки струям ливней,

Бросьте камнем сердце ветра в эти двери!

На дорогах заказных авиалиний

Много чисел, и одно из них — для Зверя.

Двери настежь: Бог простит и Бог рассудит.

Ваши руки не испачкаются кровью,

Если солнце не осветит вечер судеб,

Если вечностью тоска меня накроет.

Видно, город наш не создан для веселья,

Видно, мало в нём свободы и простора.

Ваши руки протяните мне из сердца,

Чтобы нам скорей покинуть этот город,

Чтоб всегда для нас играло сердце ветра

В синем небе да серебряные звуки, -

И посмотрим мы в глаза Судьбе и Смерти,

Чтобы Смерть не разлучила наши руки.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Струилась в ночь луна, и нехотя,

с ленцой, как будто в полусне,

я смутно различил, что снег идёт -

всё тот же бесконечный снег.

Я помнил всё. Я знал, что следует

за ноябрём старик-декабрь,

но всё глядел уныло вслед ему,

как новоявленный дикарь.

Он крыл поля узором искровым

и вис на нервах проводов,

бледнел предсмертными записками

и таял, обратясь водой, -

Но торжествующей и преданной

сырой земле вонзал ножи,

и звёзды снега осень предали

бессмертной казни через жизнь.

ОТМЕТИНА

Всё так же печальны, всё так же строги

Глаза её, сдёрнутые отметиной.

И нет ни звука. Нет ни строки,

Которая мне бы была отмерена.

Умолкло всё. Побеждённых — нет.

Глоток обмана — из спелой чаши.

И лишь хрустальную гладь планет

По-прежнему всполохи скрашивают...

ВЕТЕР И ДОЖДЬ

Солнце.

Горящее

яблоко.

Оловянные

постройки

облаков.

Выкрашенное

синей

краской

небо -

обитель

богов.

На нём,

на заплёванном

небе,

корабли

пролетающих

чаек

вырисовывают

замысловатые

петли,

парусами

машут

отчаянно.

Ветер.

Он еле движется,

ленивый,

как морское

чудовище.

Деревья,

лезущие

из-под земли,

качают

ветвями

тощими.

И под небом -

хрустальные

лужи

пролившегося

дождя,

которые

ветер

на земле

оставлял,

уходя.

ЧАС, КОГДА НАЧИНАЕТСЯ ВЕЧЕР

Воздух чист и прозрачен.

Она

остаётся в мечтательном аде,

до последнего дня влюблена

в серебристые лунные пряди.

А весна тихо смотрит в окно,

обращаясь в безмолвную осень, -

и Она отправляется в ночь,

чтобы маску последнюю сбросить,

чтобы выжить — и встретить Его, -

и, влюблёнными в первую встречу,

убежать пожелтевшей листвой

в Час, Когда Начинается Вечер.

СОЛНЦЕ

Солнце — жёлтое яблоко.

Солнце катится вверх,

Заброшенное чьей-то рукой.

Солнце — разбитое сердце,

Льющееся из порванных вен

Растерзанного небосвода.

Солнце плачет протуберанцами,

Бросая их в пространство

И утираясь чёрным платочком

Солнечного затмения.

Солнце — странная туча,

Которую даже ветер не в силах сдуть с места;

Но вечер сильнее ветра:

Он роняет облако солнца

В багровозакатное море.

Солнце тонет в океане,

Чтобы, пройдя под землёю,

Всплыть на другой стороне

И светить, как светило вчера.

Солнце — это нечто невообразимое:

Оно — огонь, но вода не потушит его

И не высохнет от его прикосновения.

Солнце дарит жизнь;

Оно же приносит смерть.

Солнце — жёлтый глаз неба.

СЕРЕДИНА

Золотая середина

От пелёнок до седин:

По лесам непроходимым

Стороной не проходи!

То ли буря мглою крыла,

То ли снег замёл следы...

Здравствуй, вестник сизокрылый

Окружающей среды!

Росчерк перьев бросил голубь

И полнеба откроил.

Ты теперь настолько голый,

Что сгодишься в короли.

Три непрожитые жизни,

Семь непрошеных смертей

Из турбины ржавой брызнет,

Тонкий обруч извертев.

Устремлюсь к небесной выси,

Захлебнусь в хмельном вине.

Я мечу словесный бисер

Перед ордами свиней.

Заратустра с Калиострой,

Заходите, посидим!

Это самый лучший возраст:

От пелёнок — до седин!

ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР

Меня попутал

Попутный ветер.

Ножи и пули

Раскрыли сети.

Алмазным платьем

Заплатим смерти.

Мы словно тати.

Мы словно дети.

Должно быть, осень

За всё в ответе:

Меня уносит

Попутный ветер.

ОТТЕНКИ МОЛЧАНИЯ

Высекаю на камне озеро

Января,

И с утра до вечера позднего

Я твоя.

Разукрашу огнём серебряным

Сонный час.

Я могу от тебя потребовать

Только часть.

От росы до звёзд по-над куполом -

Наш почин.

Ах, какие мы, всё же, глупые,

Что молчим!

Что нам, друг мой, с тобой до праздника! -

Это яд.

Мы ведь даже молчим — по-разному, -

Ты и я.

СНЕГ

Снег! что же ты, глупый, падаешь

На землю, льдом рек оправленную,

Скрывая холмы горбатые

Простынёй белоснежного савана?

Неужто не видишь, бешеный,

Что землю изъела ржавчина,

Пролесков твоих подснежникам

Хрупкие шеи сворачивая?

Снег! для чего тебя боги создали?

Чтобы ты мой путь отметил следами?!

Чтобы ночью безлунной на небо звёздное

Глядел мой могильный камень?!

Тридцать два дня и тридцать три ночи

Шла я. Дорога моя остыла.

И по небу тучи, разорванные в клочья,

Швыряли мне тени в затылок.

Тридцать три ночи назад из замка

Сбежала я алой израненной птицей.

Теперь его двери створками шамкают,

Глодая чужие оскаленные лица.

Замок мой пал. Убиты воины.

Перья их шлемов ощипаны.

Теперь в моей спальне чёрные вороны

Глотают кости моих защитников.

Снег! для чего ты, холодный, падаешь

На землю, льдом рек оправленную?

Или ты надгробье моё обкладываешь

Растревоженных лет отравою?..

ВЕЧНЫЙ ГОРОД

Содрогнувшись, распался на части

Город, вскормленный грудью Волчицы.

Новой Эры святое начальство

На конях окровавленных мчится.

Мой Август твоего не августей,

Но и ныне, и впредь, — оттого ли

Кони — в яблоках, яблоки — в гусе,

Что слетел головой Капитолий?

Исчезай, побеждённый лесами,

Вечный Город, сколоченный громом,

Чтобы сдали последний экзамен

Каин, Сет и блистательный Ромул.

А пока — заповедные птицы

Тонких клювов вонзают иголки