Фанфик Гп

— Эй, парень, поторопись! Чем ты там занимаешься, проверяешь, нет ли бомбы? — Подал голос дядюшка.

Что нам тут пишут? Открывая конверт, я медленно двинулся к кухне.

"ШКОЛА ВОЛШЕБСТВА И КОЛДОВСТВА ХОГВАРТС

Директор: АЛБУС ДАМБЛДОР

(Орден Мерлина, Великий Волш. Первого Класса, Главн. Колдун, Верховн. Чародей Международной Конфед. Магов)

Дорогой мистер Поттер! Мы рады сообщить Вам, что Вы приняты в школу волшебства и колдовства Хогвартс. Пожалуйста, прочтите прилагаемый список необходимых учебников и оборудования. Семестр начинается первого сентября. Ждем от вас совы не позднее тридцать первого июля.

Искренне Ваша, Минерва Мак-Гонагалл, Заместитель директора"

Зайдя на кухню я отдал открытку и конверт Вернону, уселся за стол и стал перечитывать письмо.

— Мардж разболелась. Что-то съела. — сообщил дядя, читая открытку.

— Пап! Пап, Гарри пришло письмо. — выдал братишка.

Увидав, что я что-то читаю, Дурсль попытался выхватить у меня письмо. Руки коротки. За лето я неплохо укрепил тело. Мышцы при таком питании нарастить, конечно, не получилось, а вот точность, ловкость и, главное, сила удара увеличились до приемлемых норм.

— Эй, полегче, это моё, — возмутился я.

— Кто же тебе написал? — Ухмыльнулся боров.

— Это приглашение в Школу Волбшества Хогвартс. — Счастливая улыбка никак не желала покидать мое лицо. Скоро, очень скоро я снова смогу полноценно использовать магию. Странно, но до сих пор я не чувствовал, насколько мне не хватает моей магической силы. Э, дядя, ты чего покраснел так? Подавился? А тетя побледнела. Странно.

— Урод! Маленький мерзкий гаденыш! — Да что ж он орет, его сейчас инфаркт стукнет. Или я. — Разве я не говорил тебе, чтобы в нашем доме никогда не звучало слово на букву В?

— Ты никуда не поедешь! Ты будешь учиться в городской школе! — Взвизгнула тетушка.

Спокойней, не надо так замахиваться, а то я начинаю нервничать. Никогда не понимал родителей, бьющих детей. Физический труд действует на юные умы куда благотворнее. — Пригнуться. — Кулак Вернона мелькнул над моей головой. Да что ж ты, гад, делаешь? — Отскочить от стола — Мне сейчас много не надо, попади этот удар в меня и количество членов семьи резко бы сократилось. — Уход влево — Кровь ударила в голову, — тычок пальцем в нервный узел плеча, — от осознания миновавшей меня смерти. — Легкий удар под кадык. — Со мной такого давно уже не было. — Удар под коленную чашечку. — Со смерти Наты. — Удар в солнечное сплетение. — Дядя, валяться в грязи не комильфо.

— Я буду учиться там, где пожелаю. — Прорычал я в перекошенное лицо Петунии. — И если это будет необходимо, вы оплатите мое обучение. Если же вы этого не сделаете, то я пойду в полицейский участок и расскажу, как вы со мной обращаетесь. Вас лишат родительских прав, а Дадли вместо частной школы отправится прямиком в приют.

— Ты не сделаешь этого. — Прошептала тетя.

— Если я не смогу учиться магии, то я это сделаю. Не думаю, что в приюте мне будет намного хуже чем в этом доме. А вот Дадли это понравится. Как, братишка, желаешь пожить в детском приюте? — Свинтус, хныкая, прижался к матери.

Вернон наконец перестал хрипеть и попытался схватить меня. Я несильным ударом парализовал его руку.

— Ну как, мы договорились? — Широко улыбнулся я.

Дурсль перевел потрясенный взгляд со своей руки на меня и кивнул. Я подхватил его под руку, одновременно снимая паралич, поднял с пола и усадил за стол. Сел на свое место, театрально смутился.

— Извините, я немного погорячился. С кем не бывает, — и принялся за завтрак.

Со дня нашего небольшого спора Дурсли меня демонстративно игнорировали. Все. Даже Дадли. Это было именно то, что мне нужно. Они не трогают меня, я не трогаю их. Единственно, что меня беспокоило — упоминание в письме совы. Я даже попросил дядю купить мне сову. Он ничего мне не ответил, но вечером привез клетку с птицей. Из фильма я смутно помню, что совы использовались вместо почтовых голубей. Но толи для отправки совы использовалось заклинание, толи нужен особый вид сов, только моя сова никуда улетать не собиралась ни с письмом, ни без.

К вечеру пошел дождь и я лег спать пораньше. Проснулся внезапно, от охватившего меня чувства опасности. Что-то приближалось к дому. Я достал из сумки восемь артефактов. Местные руны не работали, зато Арландские — вполне. Фольга, нож, соляная кислота и любая деревяшка превращается в артефакт. Зависимостей мне установить не удалось, но методом проб и ошибок я воссоздал три вида ловушек из арсенала Охотников. Конечно не сами ловушки, а их бледные подобия, но зато я не поскупился и влил в них по половине своего резерва. Клякса с колом, огненный шар и молния, самое простое и самое надежное, что я смог придумать. Трехсекундная задержка, почти как у гранаты, позволяли использовать ловушки в качестве метательного снаряда. Срабатывание на живое существо повторить не получилось. Кошек жалко. Стало. После пятого испытания. Надеюсь, миссис Фигг не слишком огорчилась.

Я выскользнул из кровати, и приоткрыл дверь. В коридоре никого. Тихо прошел на кухню. Задняя дверь заперта. БУМ. Кто-то постучал во входную дверь. В левую руку кляксу, в правую огнешар. Огнешар пройдет через щит стихий, кляксу не остановит щит жизни. БУМ. На верху послышался испуганный голос тети и раздраженный дяди. Тихим шагом я двигался к двери. Надеюсь, там не некрофил. Через щит праха не пройдет даже молния. Древесина просто рассыплется. Вернон затопал вниз. Я тихо провернул ключ и резко открыл дверь.

Ого, детина! Не меньше трех метров. Моя рука скользнула в карман, заменив кляксу на молнию. Я не рассчитывал на такой рост, кол может не достать до сердца. Наконец Дурсль спустился и щелкнул выключателем. Вспыхнул свет. Сердце дрогнуло в узнавании. Байкер! Здоровенный толстый, но мускулистый детина в черном пальто. Длинные волосы, не менее длинная борода закрывающая почти все лицо, нос-картошка явно сильно пьющего человека, и широкие размашистые движения.

Здоровяк протиснулся в двери.

— Не могли бы вы предложить мне чашечку чая? Это было нелегкое путешествие...

Дядя выглядел несколько бледнее чем обычно, а я ощутил подрагивание века — нервный тик. Чтобы скрыть свое состояние пришлось широко улыбнуться и потереть глаз кулаком, расслаблено смотря на мохнатое чудо и готовясь в случае чего метнуть ловушку. Сонно прошлепав вдоль стены, вне пределов досягаемости гостя, я закрыл дверь и повернулся к дяде.

— Конечно, проходите. Дядя, проведи гостя на кухню пожалуйста. У нас здесь ТИХИЙ район, мы же не хотим, ЧТОБЫ СОСЕДИ ЗАМЕТИЛИ наше негостепреимство. — Удивительно, но Вернон меня понял. Нам не нужны неприятности от соседей или полиции.

Пока дядя показывал дорогу, я шикнул на выглянувшую тетю и, внимательно следя за каждым движением огромной фигуры, двинулся следом. Широко зевая я поставил чайник на плиту, достал хлеб, джем и принялся за приготовление тостов, не забывая время от времени оглядываться на гиганта искренне, широко улыбаясь. Вернон недоверчиво переводил взгляд с меня на гостя и обратно. Придурок. Всю картину портит.

— Ну здравствуй, Гарри. — Улыбнулся здоровяк, когда я наконец закончил с тостами. — Когда я видел тебя в последний раз, ты был совсем еще младенцем. Ты похож на отца, но у тебя глаза матери.

— Вы знали моих папу с мамой? — В восхищении я широко распахнул глаза. Ну прям воплощенная невинность.

— Ага. — Произнес гость и вдруг запустил правую руку под плащ.

Я с интересом ждал, что он достанет, поудобней зажимая артефакт в ладони. Дядя отчего-то занервничал. Может я переигрываю? Наконец верзила достал из-под плаща помятую коробку.

— С Днем Рождения. Вот кое-что для тебя — я слегка помял его, но на вкус он замечательный.

Я принял подарок, поставил его на стол и аккуратно, затаив дыхание открыл. Шоколадный торт. С надписью "С Днем Рождения, Гарри".

— Кто вы? — Наконец задал я самый актуальный вопрос. Здоровяк усмехнулся.

— И правда, я не представился. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и земель Хогвартса. — Протянул он мне лапищу. Я отскочил назад, застенчиво заведя руки за спину и переложил ловушку в левую руку — не дай Создатель сломает, умрем вместе. Потом, чуть покраснев, все-таки пожал протянутую руку.

— Итак, как насчет чая? Я бы не отказался от очень крепкого. — Великан зачем-то переложил свой зонт себе на колени.

Чайник издал длинный свист. Слишком быстро. Запомним. Я разлил чай и разрезал торт. Дурсль отхлебнул чай, но даже не притронулся к угощению. Гость понимающе усмехнулся. Я решил, что приличия соблюдены и продолжил допрос... в смысле беседу.

— Извините, но я еще не знаю кто же вы все-таки такой.

— Зови меня Хагрид, — сказал он. — Как все. И как я сказал, я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты в курсе про Хогвартс, конечно.

— Ну, мне пришло письмо. Извините, но я мало что из него понял.

— Извинить? — Вспылил Хагрид. — Это они должны извиняться! Чтобы ты и не был в курсе про Хогвартс! Ты никогда не интересовался, где твои предки всему научились?

— Научились чему?

— ЧЕМУ? — Повысил голос здоровяк. — Погоди минутку! Вы хотите сказать, — он повернулся к Вернону, — что этот мальчик — этот мальчик! — ничего не знает — ни о чем?

Дядя вдруг вышел из транса и начал наливаться кровью. Блин, как не вовремя. Если он сейчас что-либо вякнет, его долго будут соскребать со стен. А не вякнуть он не может. Он загнан в угол. Сначала письмо, потом мои требования, а сейчас на него кричат в его же собственном доме. Надо спасать положение. Я мягко взял Хагрида за руку напротив лучевого нерва и понял, что эти деревянные мышцы и ломом не вдруг прошибешь. Сейчас дядю будут убивать. Начинать новую жизнь с криминала ну очень не хочется.

— Ну почему же, я кое-что знаю. Математику, физику, химию, биологию.

— Не то. — Горько произнес гигант. — Про наш мир, я хочу сказать. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.

Стоп! Это что получается, я один такой умный, чтобы делать перректальное удаление гланд? А остальные вместо опасного, энергозатратного и крайне трудоемкого ритуала используют простенькое заклинаньице и шастают из мира в мир через ворота, калитку, а то и просто через забор?

— Какой мир? — Осторожно спросил я, спрятав левую руку за спину. Если он мне прямо сейчас не скажет этого заклинания, я его обезврежу, буду долго говорить с ним по душам и все равно узнаю ответ. То, что я не контролирую свою магию не отменяет моих навыков убийцы магов.

— Но ты должен знать про отца и мать. Я хочу сказать, что они знамениты. И ты знаменит. — Видимо что-то почувствовав, Хагрид стал говорить чуть спокойнее.

— А чем они знамениты? — Я на всякий случай выбросил из головы лишние мысли. Если меня возьмут в школу, то нет никакой необходимости впадать в крайности. Рано или поздно я выучу необходимое заклинание.

— Ты не знаешь... Ты не знаешь... — Казалось, великан потрясен до глубины души. — Ты не знаешь, кто ты такой? — Он повернулся к Вернону. Дядя снова начал бледнеть, на этот раз его лицо отливало зеленью. Тетя, уже минут пять как не решающаяся войти на кухню отпрянула вглубь коридора. — Вы никогда не говорили ему? Никогда не говорили, что было в письме, которое ему оставил Дамблдор? Я был там! Я видел, как он его оставил, Дурсль! И вы не сказали ему ничего за все эти годы?

Дамблдор, Дамблдор, это директор Хогвартса? В письме была его фамилия. Надо запомнить, а то оговорюсь ненароком и вылечу из Школы как пробка.

— Не сказали чего?

— Гарри — ты волшебник. — Да не может быть! Мне ж письмо пришло из школы сантехников-ассенизаторов, ага. — И будешь очень хорошим волшебником, когда подучишься. С такими родителями, как у тебя, кем ты еще можешь быть?

— Вы знали? Знали, что я волшебник? — Спросил я с любовью посмотрев на прячущуюся в тени коридора тетю.

— Знали! — Петуния выскочила на кухню, в ее глазах поблескивало безумие. — Знали! Конечно, мы знали! Как ты мог не быть, когда моя дорогая сестрица была тем, чем была? Она получила такое же письмо и исчезла в эту — эту школу — и приезжала домой каждые каникулы с полными карманами лягушачьей икры, и превращала чашки в крыс! Только я понимала, что она — выродок! А мои отец и мать, о нет, Лили то, Лили сё... Они гордились, что у них в семье ведьма! Потом она встретила этого Поттера в школе, они поженились, и появился ты, и конечно, я знала, что ты будешь таким же, таким же странным, таким же — ненормальным — и потом она взлетела на воздух и предоставила нам разбираться с тобой!

— Взлетели на воздух? Но вы сказали мне, что они погибли в автокатастрофе! — Этот разговор состоялся на следующий день, после прихода письма. А ведь я им почти поверил.

— В АВТОКАТАСТРОФЕ! — От мощного рыка Хагрида зазвенели чашки — Как могли Лили и Джеймс Поттеры погибнуть в автокатастрофе? Это невероятно! Скандал! Гарри Поттер не знает своего прошлого, когда каждый ребенок в мире знает его имя!

— Э-э, что значит "каждый ребенок в мире"? — Похоже у меня намечаются серьезные проблемы.

— Я никогда не ожидал такого. Я не думал, когда Дамблдор обещал трудности, как мало ты знаешь. Эх, Гарри, я не знаю, тот ли я человек, чтобы объяснить тебе — но кто-то должен — не можешь же ты поехать в Хогвартс, не зная. Ну так вот, было б лучше, если б ты знал столько, сколько я могу тебе сказать... да я не так уж много и знаю, так, частично, потому что это большая тайна... Я думаю, все начинается с человека, которого звали — просто невероятно, что ты не знаешь его имени, в то время как все знают...

— И как же его звали, Хагрид? — Спросил я ласково. Еще пара таких выражений и мой мозг вскипит. Или я начну кого-нибудь убивать. Не понял, что это за выражение во взгляде Вернона? Он СОЧУВСТВУЕТ Хагриду? Бред.

— Ну — я не люблю называть его по имени, если только по необходимости. И никто не любит.

— Ну постарайся, Хагрид.

— Гадкие горгульи, Гарри, люди все еще напуганы. Чтоб мне провалиться... Видишь ли, был волшебник, который стал... темным. Насколько вообще возможно. Ужасным. Самым ужасным. Его звали...

— Может тебе дать бумагу и карандаш, и ты просто напишешь мне его имя? — Я почувствовал, что мое терпение заканчивается. Гормоны, чтоб их.

— Неа, не знаю я как это пишется. Хорошо — Волдеморт, — Хагрид поежился. — И не заставляй меня повторять. Итак, этот — этот волшебник, примерно двадцать лет назад начал искать сторонников. Они появились — некоторые просто боялись, некоторые хотели заполучить его силу, потому что он был очень сильным, вот. Темные дни, Гарри. Не знаешь, кому доверять, нельзя по-дружески общаться с другими волшебницами и магами... просто ужасные вещи происходили. Он брал верх. Кто-то выступил против него — и он убил их. Ужасно. Единственным безопасным местом был Хогвартс. Представь, Дамблдор был единственным, кого Сам-Знаешь-Кто боялся. Он не пытался пробраться в школу, даже тогда. Твои родители, мама и папа, были самыми лучшими волшебниками, которых я знал. Главные префекты в год выпуска! Представь, почему Сам-Знаешь-Кто не пытался перетащить их к себе... наверное, знал, что они слишком близко к Дамблдору, чтобы перейти на Темную Сторону. Может, он думал, что сможет убедить их... может, просто хотел убрать с дороги. Все знают, что он оказался в деревне, где вы все жили, в Хэллоуин десять лет назад. Тебе был всего годик. Он пришел в дом и... и... — Хагрид вытащил какую-то тряпку из кармана и прочистил нос. — Извини. Но это очень грустно — я знал твоих родителей — очень хорошие люди — и вот... Сам-Знаешь-Кто убил их. А потом — и это самая большая тайна — он попытался убить тебя. Хотел сделать все шито-крыто, а может, ему тогда уже нравилось убивать. Но не смог. Ты не спрашивал, откуда у тебя шрам на лбу? Это не обычный порез. Такая штука появляется, если тебя коснулось очень могущественное проклятье... оно позаботилось о твоих родителях и даже о доме, но не сработало на тебе, и поэтому ты очень знаменит, Гарри. Никто не выжил после того, как он решил его убить, никто, кроме тебя, а ведь он убил некоторых лучших магов и волшебниц века — Мак-Киноннов, Бонсов, Преветтсов — а ты был совсем крохой — и уцелел. Я забрал тебя из разрушенного дома по приказу Дамблдора. Притащил тебя к этим...