Триада миров.1. Внешний мир

Отец кивает и обращается ко мне:

— Как состояние?

— Нормально, только ещё небольшая слабость.

— Потоки чувствуешь?

Я прислушиваюсь к себе. Лёгкая слабость, а так вроде ничего. Хотя... В этот момент я начинаю ощущать лёгкие волны ветра, только не по коже, а внутри, под ней. Они не имеют направления и пока хаотичны в движениях, но я чувствую их. Я тянусь мысленно к той волне, что пробегает сейчас по левой руке к пальцам и пытаюсь направить её обратно. Поток резко замирает, а потом нехотя и лениво следует моему приказу. Я опять мысленно меняю направление, пытаюсь выпустить энергию наружу. Сначала поток, дойдя до пальцев бьётся, будто наткнулся на преграду, и даже я чувствую откат, прошедший по телу как схлынувшая волна. Но в этот момент поток снова рвётся вперёд с пальцев и прорывает плотину. Вне меня поток энергии, вполне видимый, искрится ультрафиолетом и с силой ударяет в хранителя. Я запоздало понимаю, что он может убить, но ничего сделать не могу. Зато хранитель успевает выловить мой луч в защиту, причём даже не меняя позы. Я завороженно смотрю на эту связку, и практически пропускаю момент, когда отец выпускает защиту для себя и лёгкие энергетические потоки в его руках готовы сорваться в сторону... Алексина? В дверь врывается стража во главе с начальником. Картина перед их взором предстает поразительная. Правитель в боевой стойке, готовый ударить по хранителю дочери. Дочь правителя в кресле с поджатыми ногами с открытым ртом смотрит на ударный поток из своей левой руки, который упирается в защитное энергополе хранителя. И сам хранитель, расслаблено сидящий на стуле задом наперёд В его руке ручка от чашки, которая только и выжила в столкновении с энергетическим ударом.

Первым приходит в себя Алексин. Косясь на меня и удерживая защитное поле и мой поток, он непринужденно обращается к охране:

— Что-то случилось, господа?

Те молча переводят взгляд на правителя. Ну ещё бы— перед ними правитель, наследница и государственый советник. Высшие из высших. Вроде если и убивают, то советника, которого и надо бы спасти, да только вроде нападает наследница, его подопечная. Тем более она навредить не может. Как и он ей... И правителю ничего не угрожает, он сам замахнулся на советника, но советник и так подвергся нападению....

У начальника охраны возникает только одна здравая мысль. Оставаясь в полной боевой готовности, он просто слегка поворачивает голову в сторону правителя. Тот уже успел выпрямится и даже сесть обратно в кресло, впрочем оставив и даже слегка усилив защитное поле.

— Ваше Величество?

— Все в порядке. Мы тренируемся. Что-то серьезное, раз вы решили войти?— отец вежливо уточняет.

Стража вытягивается в струнку и начальник рапортует, периодически косясь на связку поток-поле.

— Засекли всплеск энергополя и поступили в соответствии с правилами. Приносим свои извинение.

— Что-то ещё?— отец внимательно смотрит на него.

То слегка заминается, бросает быстрый взгляд на меня и тихо говорит:

— Падальщики вновь активизировались на юг от резиденции.

Я тихо шиплю и в тот же момент слышу, как Алексин рычит и тихо матерится. Я поворачиваюсь в его сторону, и вижу, что мой поток пробил защитное поле хранителя. В тот же момент чувствую отдачу, и тело пронзает судорога, что не мешает заметить, как Алексин резким движением рвет поток. Отдача улетает в меня, и я уже кричу от боли. В этот же миг меня за плечи хватает хранитель:

— Выплескивай энергию, иначе сгоришь!!!

Я сквозь боль и внутренний огонь опять нащупываю потоки, направляю из себя, но пытаясь их рассеивать. Энергия бьёт фонтаном и растворяется в воздухе, а я вижу сеть энергетических линий, что пронзает окружающий мир. Теперь он выглядит иначе, переплетения пульсируют, изгибаются, где то утолщаясь, где то обрываясь. Каждый присутствующий вплетен в эту сеть, обмениваясь энергией. И все присутствующие застыли в странных позах. Вот отец, что приподнялся в кресле в моём направлении, вокруг него силовые потоки более густые и, преломляясь в его руках, они направлены на меня. Вот стража в тонких длинных нитях энергии, тоже замершие в движении в нашу сторону.

— Это стазис,— голос Алексина грохочет в замершем воздухе. Я с трудом поворачиваю к нему голову. Боль в теле осталась, но она тоже заморожена.

— Стазис?

— Да, пространство без времени. Отдача была сильной, и ты как-то умудрились уйти сюда. Я за компанию, поскольку не разорвал телесный контакт.

Действительно, его руки оставались на моих плечах.

— А что оно есть?

— Не знаю, Хельга. Но оно есть. И странно, что ты сюда попала, такое тебе ещё должно быть не по силам.

— А позже?

— Все возможно, но лучше не надо. Мне это место знакомо по времени между первым и вторым контрактом. Неприятные воспоминания. Нам надо выбираться.

— А как?

— Не знаю.

Я смотрю на него. Для меня в диковинку, что хранитель не все может.

— То есть как?

— А вот так. Попадал я сюда и вытаскивали меня отсюда без моего участия и согласия. Я был как, как..— он задумывается, ища подходящее сравнение в рамках приличия. — Как младенец— все видел, все чувствовал, но не понимал, что это и как с этим жить.

Я задумываюсь, хотя даже мысли кажется попали в тягучий кисель, то есть совсем не думается, только лёгкая паника где-то глубоко внутри бросается на пол и сучит ножками :" Не хочу, не буду, дайте конфетку, выпустите меня!!!"

Алексин тем временем осторожно приближается ко мне и и переносит руки на талию. Я прижимаюсь спиной к его груди.

— Алексин, как ты думаешь, если принять за версию то, что прыжок в этот самый стазис я совершила, пытаясь избежать боли отката, то вернувшись к болевый ощущениям, есть шанс что мы выпадем обратно в настоящее?

— Хорошая версия, шанс есть. Вариант, что в стазис тебя выбило всплеском энергополя, будем рассматривать?

— Я рискну показаться глупой, но скорее всего это взаимосвязано. Упоминаемый всплеск тоже не удовольствие приносит. А значит первопричины одна — боль.— Я аккуратно прислушиваюсь к себе, пытаясь найти внутри центр болевых ощущений. Вот он, в солнечном сплетении.

Хранитель прижимает меня к себе и тихо замечает:

— Если ты права и дело именно в боли, то понимаешь что я не буду гасить её? Не раньше, чем мы вернемся. Я не засек, на каком пороге мы выпали в стазис.

Я киваю. Это значит мне придётся пройти все этапы энергетического отката. И нельзя пытаться их погасить. Иначе... И тут я осознаю:

— Алексин, а если мы ошиблись и дело не в боли, то...

— Хельга, если бы мог, я бы не рисковал тобой, но выбора нет.

Я молчу. Потому мысленно тянусь к противному клубку из энергетических потоков у себя в грудине и снимаю с него оболочку стазиса, которая чувствуется как вата на драгоценной вазе. Клубок взрывается, наполняя меня огнём и железом. Я кричу от боли и вдруг понимаю, что мир вокруг наполняется звуками и движением. Вот отец ловит меня на руки и опускает на ковер, вот стража хватает хранителя. Я ловлю взгляд Алексина и шепчу, перед тем, как потерять сознание:

— Получилось?

— Ты молодец, -он ободряюще улыбается мне, несмотря на заломленные руки.

Все. Реальность уступает место забвению.

Утро начинается с того, что солнечные лучи падают мне прямо в глаза. Я чихаю и просыпаюсь. В этот раз шторы раскрыты и солнце завоевывает мою комнату. Окно распахнуто и птичье пенье из сада звенит в воздухе, перемешиваясь с шорохом ветра и голосами людей. Я жмурюсь и вдруг понимаю, что не одна. Приподнявшись на локтях, вижу суетящуюся Элинабель. Она что-то раскладывается на кресле. Я зову её:

— Элинабель!

— Доброе утро, Ваше высочество!

— Доброе утро. Сколько я была без сознания?

— Не долго, потом просто от усталости уснули. Я же говорила, что рано вы встали с постели. Это переутомление. Переход был весьма сложным, и вам не стоило так легкомысленно...

Она продолжает что-то говорить, а я наконец вижу, чем она занята. Новый строгий официальный костюм. Платье и жакет. Жёсткой формы благородного бежевого цвета.

— Что это?

— Его величество ждёт вас в полдень в своей приёмной.

— Для этого не нужен официоз.

— Его величество прислал официальное приглашение.

-Приготовьте сюртук и брюки из серого габардина, этого вполне достаточно.

— Это официальный визит, Ваше высочество, требуется платье.

Я устало вздыхаю. Элинабель консервативна в вопросах этикета, поэтому переспорить сложно, но я тоже упряма. Тем более её разговорчивость меня настораживает.

— Элинабель, или сюртук и брюки, или вообще пойду в джинсах. И мне ничего за это не будет. И позовите Алексина.

— Мужчинам не пристало находиться в комнате принцессы.

А вот это не надо было говорить. Тем более о своём нравственном облике я в состоянии позаботиться, хоть мне и всего восемнадцать лет. Но зато становится понятно, откуда по резиденции бродят нелепые слухи. Я резко сажусь и говорю нарочито тихо, но угрожающе.

— Во-первых, он мой хранитель. Повторяю по слогам — ХРА-НИ-ТЕЛЬ. И он будет находится в моей комнате, когда это нужно мне или ему без советов со стороны. Во-вторых, если я узнаю, что по резиденции ходят слухи о мнимых любовных отношениях между нами, то отвечать за все эти сплетни будете вы. Сначала передо мной, а потом перед Алексиным. Если, конечно, сможете. Если это не поможет, то подключим правителя. В-третьих, я до сих пор не вижу сюртука и брюк. И Алексина.

Элинабель недовольно поджимает губы и убирает платье. Достаёт сюртук и брюки, белый топ и туфли на тонкой шпильке в тон костюму. Потом замирает.

— Благодарю, Элинабель. Позовите Алексина и можете быть свободны.

Она не двигается с места. То есть хранителя мне не позовут? Самой что-ли отправиться в пижаме на поиски? Или горничная уверена, что я его не найду, то есть он для меня недоступен? Мои подозрения перерастают в уверенность, и я понимаю, что схваченный стражой хранитель мне не привиделся во сне. И варианта развития событий два. Или Алексин подчинился страже и его отконвоировали в тюрьму и, скорее всего, обвинят в покушении на наследницу. А со стороны его действия могут быть так интерпретированы. Неужели отец так сделал? Или Алексин оказал сопротивление, и его опять-таки или повязали и отправили в заключение, или он сбежал. Плохо, очень плохо.

Я подхожу вплотную к горничной:

— Где он?

Она молчит, упрямо поджав губы.

— Элинабель, что с Алексиным?

Она упрямо молчит.

Вдруг дверь открывается, и в комнату врывается хранитель. Он в строгом костюме и галстуке, который развязывает на ходу и бросает на ближайший подоконнике:

— Ага, вот и соня проснулась!

Я в мгновенье отказываюсь возле него и с визгом повисаю на шее, вцепившись клещом. Алексин осторожно обнимает и гладит по голове:

— Ты чего, девочка? Из-за меня? Или ещё чего успела натворить?

Когда первый порыв облегчения проходит, я лишь сильнее впиваюсь руками и ногами в хранителя и еле слышно шепчу: "Спаси!" Его не надо упрашивать.

Но странную он выбирает тактику:

— Любовь моя, кто тебя обидел? Кто посмел тебя так расстроить? После такой ночи что опечалило моё солнце?— Алексина несёт, и я пытаюсь посмотреть на него с немым вопрос— а не оборзел ли он?— но меня ещё крепче прижимают, лишая возможности не то что пошевелиться, а даже дышать получается через раз. Хранитель меж тем двигается в сторону постели и продолжает страстно нашептывать во весь голос:

— Радость моя, ну не злись, пришлось утром покинуть тебя— сама понимаешь дела государственные, но, солнышко моё, поверь сейчас ты забудешь все печали, да и вообще все забудешь кроме как...— я не выдерживаю и кусаю его в предплечье. Он резко останавливается и вдруг обыденным тоном, будто просит чашку чая, вопрошает:

— Элинабель, вам не кажется что вы здесь лишняя?

Я только слышу, как хлопает дверь. В этот же миг хранитель бросает меня на кровать.

— И это твоя благодарность? Мне ж больно — он демонстративно рассматривает место укуса. Я хватаю подушку и швыряю её в него, но он отмахивается и подушка пролетает сквозь него.

— Ты сумасшедший? Итак слухи бродят.

— а может я все своё существование мечтал об интрижке с принцессой?

— А вчера совсем другое говорил.

— Я вчера много чего говорил. И вообще ты просила избавить тебя от Элинабель, я избавил. И вместо благодарности... Хорошо хоть рубашку не прокусила. Между прочим, эти слухи помогли бы мне с Россетти. Там оказался более запущенный случай.

— Все так плохо?

— Ну не то чтобы плохо, просто леди не понимает слово "нет". Ладно, разберёмся. Значит так. У тебя осталось двадцать минут на душ, макияж и прическу. Потом принесут завтрак. До аудиенции ещё два с половиной часа. А мы ещё не все обсудили вчера, из-за того, что кто-то пытался меня убить.

Я вскакиваю и убегаю в ванную. За отпущенные двадцать минут я успеваю лишь принять душ и нанести тушь на ресницы. Алексин морщится, но подходит к туалетному столику, берет расчёску.

— Я делаю укладку, ты докрашиваешься. Там делегация извне, так что все согласно протоколу.

В это время в дверь аккуратно стучат. Алексин вдруг расплывается в улыбке, ехидно подмигивает мне в зеркало и расстегивает несколько верхних пуговиц, вз'ерошивает свою безукоризненную прическу. Затем направляется к двери в слегка томном виде. Он приоткрывает дверь, забирает поднос и недовольно бурчит на реплику прислуги:

— Дама не одета.

И захлопывает дверь, одновременно балансируя подносом и уворачиваясь от расчески. Но весь сияя от мелкой пакости:

— Для тебя ж стараюсь.

Поднос с едой остаётся на прикроватной тумбочке, а Алексин, подняв расчёска, направляется ко мне.

— Хельга, теперь давай красься, а я пока буду разглагольствовать. Заодно просвещу насчёт ожидаемого мероприятия. Вообще-то мы будем историю творить. Кстати, в чем идёшь?

— Элинабель настаивала на платье и жакете, я предпочла сюртук и брюки из габардина.

— Замени габардин на тяжёлый шелк и либо корсет под сюртук, либо ничего. Только шпильку не одевай. Кстати, у меня для тебя сюрприз — сейчас принесу.

Он быстро приводит себя в порядок и исчезает из комнаты. Пока его нет, я успеваю полностью нанести макияж, забрать волосы в гладкий хвост, и надеть брючный комплект из тяжёлого шелка цвета шампанского. В качестве украшений выбираю нитку жемчуга. Возвращается хранитель, в руках у него обувная коробка от моего любимого мастера. В ней я обнаруживают пару ботильнов, стилизованных под штиблеты на устойчивом каблуке в тон костюму.

— Приём будет долгим, а это идеально для тебя, предпочитающей кроссовки.

— Красивые.

— Ты великолепна, только причёску надо поменять.

Он усаживает меня обратно, берет расчёску и начинает укладывать волосы.

— Скажи мне, Хельга, что ты знаешь о падальщиках?

-Живут на границе Внешнего и Внутреннего миров. Такие же внешне люди как и мы, только когда-то их эволюция пошла иначе и они мутировали. Если я правильно понимаю, то среди них нет проводников, только энергеты, но им для полноценного существования, кроме самого энергополя, нужна энергия перехода, то есть та энергия, что выделяется при переходах. Без этого они жить не могут.