Хотя Германии не удалось восстановить прежние размеры, она все равно стала самым мощным государством в Европе. После окончания Второй мировой войны мир окончательно разделился на два блока: Восточный блок, в котором ключевыми странами были СССР, Германия и Япония, и Западный блок, где главенствующую роль занимали США и Великобритания.

Здесь Советский Союз не распался в 91-м. Он продолжал существовать и поныне. Вот примерно такая картина была в мире на момент Второго удара.

Тот метеорит, что упал в Антарктиде, снова перевернул всё с ног на голову. Сдвиг земной оси и все те катастрофы, что последовали, не только перекроили государства, но и изменили саму планету. Растаявшие ледники, проснувшиеся вулканы, техногенные катастрофы... Количество унесённых жизней исчислялось миллиардами. В ядерном пожаре почти полностью был уничтожен Ближний Восток.

Пакистан, Афганистан и часть Индии тоже сгорели в ядерном пожаре. Из-за землетрясений исчезли Мадагаскар, Сицилия и большая часть Италии. Пострадала Австралия, а Новая Зеландия исчезла. Большинство островных и прибрежных государств прекратили своё существование. Во многих местах воцарились анархия и хаос.

Стабильность удалось удержать лишь в странах с жесткой формой правления. Демократические правительства рухнули быстрее, чем успели среагировать. В Великобритании власть вернулась под контроль короны, а в США выстояли только благодаря приходу к власти военных. Хотя разногласия между странами не исчезли, они предпочли объединиться, чтобы хоть как-то навести порядок на планете. Миротворческие войска ООН были преобразованы в полноценные боевые соединения и огнем и мечом наводили порядок пресекая бандитизм и терроризм.

В этом новом для меня мире ценились знания, физическая сила и то, какую пользу ты можешь принести обществу. Оценив свои перспективы, я пришел к выводу, что если я хочу вырваться отсюда и чего-то достичь, мне остается один путь — армия. Пять лет службы, и у тебя есть шанс поступить в институт. А если ты не дурак, то и на госстипендию. Конечно, можно попробовать поступить и без армии, но я прекрасно отдавал себе отчет в том, что уровень знаний, которые дают в провинциальном городке, сильно отличается от того, что можно получить в мегаполисах. А где взять деньги? Где их найти жителю прибрежного городка, где весь заработок уходит на еду и коммунальные платежи?

Армия предоставляла шанс. Даже если ты не станешь студентом, жизнь армейского офицера, несомненно, будет лучше, чем жизнь разнорабочего. А именно такие перспективы открывались перед до мной реши я остаться. Ну или тюрьма, верней каторга... Никто в здравом уме не собирался переводить пищу на бездельников. Каждый должен сам отрабатывать свой кусок хлеба. Конечно, находились и те, кто считал, что их то пронесет мимо каторги... Проносило... Прямо в расстрельный карьер...

Но молодежь всегда прет на пролом, не признавая авторитетов. Сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, к чему могли привести такие игры. А окажись я без памяти Гарри? Да я и так ходил по краю, постоянно в стычках, и только то, что пока никто не пострадал, уберегало меня от исправительного учреждения. Так что о каких группировках и речи быть не может.

Я погрузился в учебу, стараясь как можно дальше оградиться от одноклассников. Но при этом не забывал давать по ушам любому, кто задирал слабых. Учеба шла довольно легко. Еще в прошлой жизни я понял, как важно учиться, и благодаря этому опыт был на моей стороне. Здесь, с моим предыдущим багажом знаний, я быстро выбился в отличники. В итоге получилась вот такая смесь зубрилы и хулигана. Но называть меня ботаником никто не рисковал — я был одним из лучших бойцов школы.

Шли годы, и я перешел из младшей в среднюю школу. Тут я быстро обзавелся репутацией мрачного и нелюдимого типа с опасной репутацией. Хоть я и старался держаться подальше от серьезных стычек, жизнь в портовом городе диктовала свои условия. Поэтому нож и кастет давно стали моими постоянными спутниками. Чтобы хоть как-то сбрасывать пар и справляться с периодами тоски, когда невозможно было с кем-то нормально пообщаться, я начал посещать додзе, которое открылось в районе. Беседы с учителем и бои на татами помогали мне справляться с агрессией.

Помогало и посещение армейского вербовочного пункта. Старый сержант запаса долго гонял меня отсюда, настырного мальчишку, пока не узнал, что я твердо собрался пойти в армию после школы. А поскольку времени у отставника было достаточно, то он теперь проводил его с пользой обучая меня премудростям армейского дела и быта. А иногда, сам того не зная, он помогал мне восстанавливать потерянные навыки.

Лет в двенадцать я нашел подработку в порту и стал немного независимым материально от родственников. Да и лишняя йена в семье с невысоким достатком была бы не лишней. Навыки слесаря вполне могли пригодиться в дальнейшем. Благодаря русским судам, швартующимся в порту, я освоил русский язык — к японскому и английскому добавился еще один. Русские матросы с удовольствием обучали меня, потому что я всегда был на чеку и никогда не сидел без дела. Да и гораздо проще объяснить, что проблема вот в этой "херне", а не искать в разговорнике или в памяти как эта "херня" называется.

Благодаря русским девчонкам, с зашедшего как-то в порт рыбоперерабатывающего завода, я в четырнадцать лет уже прекрасно знал, что и как делать с девушкой ночью в постели. Знать-то я знал и раньше, вот только теперь это имело вполне официальное объяснение. В припортовом районе никто не подозревал, что тихий подросток, идущий на уроки в школу, и грязный от машинной смазки слесарь-подсобник — это один и тот же человек. Слишком разительный был контраст.

Так и продолжалась моя жизнь. Я планировал через четыре года обуть армейские берцы, забыв о том, что у меня когда-то был, а точнее есть, живой отец. Семья дяди стала для меня гораздо более близкой и родной. Как могло быть иначе, если они вырастили меня, иногда отказывая себе в самом необходимом? А совместно перенесенные радости и невзгоды только укрепили нашу маленькую семью.

Конверт с документами и письмом отца, в котором он требовал, чтобы я приехал в Токио-3, стал полной неожиданностью и нарушил привычный ритм моей жизни. Зная, что отец занимает какую-то важную должность, да и видя перед собой официальные бумаги, я после недолгих раздумий решил воспользоваться этим шансом и вырваться из городка раньше, чем планировал. Что касается того, зачем я понадобился отцу, с этим можно было разобраться и на месте. Так что, переговорив с родственниками, попрощавшись с немногими знакомыми, я собрал свои нехитрые пожитки, пообещал обязательно писать и отправился в Токио-3.

2 часть.

Истошный вой сирены гражданской обороны резко прервал мой сон в вагоне недавно прибывшего в Токио-3 поезда. Сразу проснувшись, я почувствовал, как вбитые еще в школе инструкции берут верх, и я начал действовать не раздумывая. Первое, что нужно было сделать — как можно быстрее покинуть зону возможного поражения и найти укрытие. Подхватив баул с вещами, я поспешил выбраться из вагона, который превратился в ловушку, и покинуть здание Токийского вокзала.

На улице меня поразила пустота. Никого, если не считать брошенных автомобилей. Лишь женский голос через динамики сообщал о чрезвычайном положении, разрывая тишину. Впрочем, тишины не было. Взрывы слышались не так далеко, а вскоре над головой пронеслась четверка штурмовиков.

Встречающих не было, и судя по происходящему, их не предвиделось. Я оказался совершенно один. Однако оставался еще один вариант. Я порылся в карманах баула и нашел конверт, который доставили курьером на пересадке. Вот он.

Когда я вытащил фотографию девушки, которая, судя по всему, должна была меня встретить, я прочитал надпись на обороте и следил взглядом за стрелкой. Улыбнулся. Конечно, это был интересный момент. Но думать о прекрасном можно было и позже. Я направился к ближайшему автомату и набрал номер. Через мгновение разочарованно положил трубку. Все правильно — чрезвычайное положение. Наверное, все линии заняты военными.

Не так далеко раздался новый взрыв, и отблеск вспышки показал, что боевые действия переместились куда-то ближе. Нечего было делать, как собирать все силы и уходить отсюда. Проблему того, как встретиться с отцом, можно решить и позже. Взвалив баул на плечи, я осторожно двинулся в сторону ближайшего перекрестка, надеясь хотя бы там найти указатели к укрытию.

Немного позже я понял, что лучше бы остался на месте. Достаточно было выглянуть из-за угла в сторону, где шел бой, чтобы понять, что я крупно ошибся. Менее чем в десяти километрах от меня в небе возвышалось нечто... Хрень, по-другому это не назовешь. Громадное человекоподобное существо с уродливым нечто вместо лица двигалось в сторону города. Это зрелище вызывало отвращение, контрастируя с тем, что я привык видеть. Я и не хотел знать, откуда это существо взялось, мне лишь хотелось убежать — как можно дальше и быстрее.

А потом я почувствовал что-то знакомое, смутные и забытые ощущения, будто подсознание шептало: "Началось". Я замер, но меня вернуло к реальности очередной взрыв. Я присмотрелся и заметил, что вокруг этого существа, как мухи, вьются боевые вертолеты и самолеты, а откуда-то издалека ведет обстрел реактивная артиллерия. Но монстру все это было по барабану. Защитное поле, окружавшее его, не пропускало ракеты, а вертолеты и самолеты мешали ему не больше, чем обычным людям мешают мухи. Он отмахивался от них так же, как человек от мух.

Я видел, как три вертолета не успели увернуться от взмаха огромной руки и, кувыркаясь, упали на землю, создавая еще больше хаоса. Существо не замедляло шагов, продолжая двигаться к своей цели, а военные тем временем наносили больше ущерба Токио-3, чем этому монстру. Я, наблюдая за этим, начал прикидывать пути отхода. Искать укрытие было бессмысленно — для такого монстра это не защита. Тут только малая скрытность и движение в бок, в сторону от боя... на запад.

Пока я размышлял, обстановка на поле боя снова изменилась. Чудовище оказалось вооружено. Из-под его маски вырвался ослепительно белый луч, который испарил один из аппаратов, заставив остальные рассеяться. Это открыло монстру дорогу. Но едва он сделал несколько шагов, как пилоты вновь попытались преградить ему путь. Существо сменило тактику — оно прыгнуло, переместившись на большое расстояние. Ответом стало эшелонированное построение машин. И снова луч. И снова одна из машин оказалась сбитой. Дымя двигателями, она стремительно направлялась к земле.

Как-то интуитивно я понял, что сбитый штурмовик упадет где-то поблизости, и сразу побежал с перекрестка. Падение самолета и, особенно, его детонация явно не принесли бы мне ничего хорошего. Проблема заключалась в том, что человеческие ноги — это не лучшее средство для того, чтобы избежать столкновения с падающим с огромной скоростью аппаратом. Падение и взрыв случились гораздо раньше, чем я рассчитывал. Я даже не успел упасть на землю, как взрывная волна ударила в спину, бросив меня вперед среди осколков металла и камней.

Я отчаянно стремился выжить, и не сразу обратил внимание на защитную пленку, которая окружила меня. Лишь несколько мелких осколков поранили спину, разорвав одежду и оставив царапины. Да и не до решения загадок стало, поскольку по ушам прошелся грохот взрыва, и наступила короткая, звенящая тишина. Всё пространство перед глазами заполнила клубящаяся пыль. Стало трудно дышать — нос и рот мгновенно забились едкой бетонной пылью. Я закашлялся, пытаясь очистить горло и нос. Нащупав рубаху, я начал отрывать подол, надеясь, сделать из тряпки подобие респиратора.

Слух медленно возвращался, а глаза уловили мелькание света. Что-то промелькнуло -похоже человеческая фигура. Я закашлялся снова, не замечая, как эта фигура остановилась, а потом кинулась ко мне, следуя на звук. Откашлявшись, я почувствовал, что что-то прижимают к моему лицу. Это была тряпка. Оглядевшись, я увидел девушку, которая тоже зажимала лицо, пытаясь не дышать пылью. Она показала мне знак, чтобы я следовал за ней, взяла меня за руку, и мы пошли в неизвестном мне направлении.

Довольно быстро мы прошли десятка два метров. Пыль начала немного оседать, и вскоре мы подошли к брошенной машине, стоящей посреди дороги. Девушка показала мне знак, чтобы я протер заднее стекло, а сама занялась передним. Оказалось, машина пострадала в ходе всей этой заварушки. Я смахнул пыль с заднего крыла и заметил свежие царапины на синем фоне. Подняв голову, я понял, что стало значительно светлее. Видимо, ветер снес основное облако пыли дальше по улице.

Я убрал с лица тряпку, которая, как оказалось, была носовым платком. Дышать стало легче. Девушка тоже убрала платок, и передо мной оказалась знакомая личность — незнакомка с фотографии. Удивительно, насколько нужно быть решительным, чтобы прийти за человеком в эпицентр боя. Мое уважение к ней резко выросло.

— Синдзи? Синдзи Икари?

— Да. А...

— Мисато Кацураги. Ну, парень, ты везунчик. Когда самолет упал в зоне вокзала, я думала, всё — конец. А у тебя только пару царапин. Хотя, видок у тебя, скажу я, не самый лучший.

Я оглядел себя. Действительно, моя одежда, похоже, была окончательно испорчена. Эти тряпки теперь разве что для мытья пола сгодятся. Ну да ладно, главное, что жив. А с одеждой как-нибудь справлюсь. Я взглянул на девушку. Кто бы говорил о внешнем виде — её платье было давно посеревшим от пыли, а куртка — вообще непонятно в каком состоянии.

— Чему улыбаемся?

— Да, ваш вид, Мисато-сан...

— Оценил? Я тоже в восторге. Ладно, прыгай в машину. Нас ждут.

Садясь в машину, я с удивлением обнаружил, что всё ещё таскаю за собой баул. Как я его не потерял в этой всей кутерьме — непонятно.

— Ты не против быстрой езды?

— Если для дела, то почему бы и нет. И, Мисато-сан, спасибо, что встретили.

— Встретила... Хм. Ну пусть будет, встретила. И давай, просто Мисато. А то я себя старушкой ощущаю. Пристегнись.

— Договорились.

Машина рванула по дороге, набирая скорость. Хотя "скорость" — это громко сказано. Брошенные машины, обломки зданий, воронки от промахнувшихся ракет... Это явно не скоростная магистраль. Так что, если мы выжимали семьдесят на такой дороге, то это уже можно было считать хорошим результатом.

— Мисато, а что это за хрень?

— Хрень? Это где ты уже русских словечек поднабрался? Действительно — хрень. Хотя у нас их зовут ангелами.

— Чего? Вот этот вот екай — ангел? С чувством юмора, судя по всему, совсем туго.

— А я тут при чем? Я вообще здесь только месяц работаю.

— Здесь это где? И Мисато, мы вообще куда едем?

— В NERV. Слышал?

— Краем уха.

— Твой отец возглавляет институт NERV, который занимается решением проблем с такими вот... пожалуй, всё же екаями. Да, екай, определенно, лучше.

— Так, что еще? И часто тут у вас такое?

— Первый раз. Это вообще первое нападение с момента Второго удара.

— Второй удар. То есть, помимо официальной версии, есть еще и реальная?