Имя для планеты

— Эта котловина — след посадки корабля? Как я сразу не понял! — хлопнул я себя по лбу.

Патрик улыбнулся.

— Долго мы искали своё богатство, — продолжил он, — но ничего не находили. Я не терял надежды, а спутникам моим это быстро надоело. Ещё бы, ведь они рассчитывали на лёгкие деньги.

И вот однажды я отправился в очередные поиски, бродил по местным лесам несколько дней, а когда вернулся, увидел здесь только след старта. Самого корабля не было. Дружки бросили меня на этой планете!

Позлился я, погоревал и стал выживать здесь. Вещи мои быстро пришли в негодность, дольше всех держался бластер, но и он через пару лет потерял заряд. Из железной полосы от него я сделал тесак, провода пошли на тетиву лука. Научился транслировать мысли местным животным и использовать это на охоте. Жить захочешь — выкрутишься. Обжился потихоньку, пять лет проторчал.

— А может, мне повезло? — возразил я.

— Резонно, — засмеялся Пат. — Но мне больше. Ты и без меня, рано или поздно, дошёл бы до цели. Наверно... В общем, я решил двинуть с тобой к бакену. У тебя счёты с теми, кто украл жену, а у меня свои счёты. Не терпится мне с дружками встретиться, есть вопросы у меня... Серьёзные вопросы... — Пат недобро ухмыльнулся, потом внимательно посмотрел на меня. — Ну, как, Сергей, возьмёшь попутчика?

— Возьму, Патрик О'Доннел, с удовольствием возьму! — улыбнулся я.

— Значит, добро.

И я пожал протянутую руку.

* * *

Часов у меня не было, но мне показалось, что мы были в пути дня полтора. А потом просто распахнулась дверь и давешняя парочка — Стольник и небритый Наждак, вошли в мою камеру. Наждак опять поднял нейростаннер и я снова вырубилась.

Нет ничего неприятнее путешествия в таком состоянии. Лежишь, как бесчувственное бревно, тебя кантуют, как хотят, а ты даже не понимаешь толком, что с тобой творят, только глазами хлопаешь.

Меня, как я поняла, снова погрузили в посадочный бот и повезли куда-то. Должно быть, мы прибыли на место — конечный пункт нашего странствия. Меня притащили в какую-то каморку и оставили в покое, я снова прошла через неприятный процесс возвращения чувствительности. Пришла в себя, села и огляделась. Небольшая комнатушка, без окон, с узкой кроватью и столиком у изголовья. С трудом встав, я доковыляла к кровати и плюхнулась, как подрубленная.

'Где я? Куда меня приволокли?' — подумалось мне.

Ответа пока не было.

Чтобы не говорили обезопасности нейростаннера, но эта процедура здорово изматывает. Видимо, причина в сенсорном голоде во время бесчувствия. Или в чём-то другом, неважно. Я отключилась, как только коснулась жёсткой подушки.

Я проснулась от негромкого звука — хлопнула дверь, в комнату кто-то вошёл. Встав рывком, я увидела пожилого мужчину, почти старика. На нём было длинное ниспадающее одеяние чёрного цвета.

— Приветствую тебя, дочь моя, в нашей скромной обители, — тихим добрым голосом сказал мужчина. — Меня зовут отец Арсений. Я и вся наша братия, рады, что ты присоединилась к нам.

— Я не присоединялась. Правильнее сказать, меня присоединили, — заявила я.

— Неисповедимы пути Господни, — кротким голосом ответил отец Арсений. — Его десница простирается над нами подчас против нашей воли.

— Это монастырь? — вдруг поняла я. — Какого культа?

Отец Арсений предпочёл не отвечать.

Я села на кровати, в своей любимой позе, обняв руками колени, а отец Арсений стоял напротив меня, смиренно сложив руки и кротко уставившись в пол. Я знала эти церкви, читала достаточно, чтобы понимать — ничего хорошего это мне не сулит. Про деяния подобных организаций ходили совершенно жуткие истории... На Фароне, как на развитой планете,сомнительные секты не проявляли себя, но в бескрайнем космосе для них находилось место.

Внезапно раздался удар колокола. Я вздрогнула от неожиданности и вскинула голову. Под потолком обнаружился круглый динамик.

— Колокол призывает братьев на вечернюю молитву, — пояснил отец Арсений. — Ты присоединишься к нам, дочь моя?

— И не подумаю, -презрительно ответила я.

— Хорошо, мы не будем настаивать. Помни только, что церковь наша всегда готова принять в своё лоно даже самых великих грешников, — негромко заметил отец Арсений, покидая помещение.

Дверь за ним тихо закрылась. Несколько минут я прислушивалась к тишине, потом встала и попробовала открыть дверь. Оказалось, что она не заперта. Странно... Сектанты почему-то не боялись, что я убегу. Безумно захотелось проверить возможность побега прямо сейчас, но я решила сдержаться. Сто пудов, что за мной наблюдают, пусть посмотрят, успокоятся, устанут. А я пока изучу обстановку...

Дни ползли, как фавориты черепашьих гонок. Сидеть в келье было скучно, и я принялась за исследование монастыря. Моим перемещениям по коридорам никто не препятствовал. Как я поняла, монастырь был расположен под землёй в каких-то катакомбах, все коридоры имели естественное происхождение и лишь кельи были сделаны людьми. Кстати, они не имели дверей, каждый прохожий мог увидеть, чем занимается обитатель помещения. Моя комната была одной из немногих, имеющих дверь. Наверно оттого, что я не посвящёна в их таинства. Но и на ней не было замка. В принципе, запоры не имели здесь смысла, монахи не имели никаких вещей, прятать им было нечего. Нечего было и красть. Но, сказать по правде, мне было бы неуютно, если бы моё жилище тоже открыли напоказ. Чисто психологически.

Один раз со скуки я побывала на молебне. Одетые в одинаковые коричневые балахоны, верующие стояли, уставившись в пол и смиренно сложив руки на животе, шептали что-то. Должно быть, молились. Удивительно, но среди молящихся я заметила женские лица. Зрелище нескольких десятков людей, бормочущих какие-то бессмысленные фразы, вызвало у меня раздражение, и я больше не посещала это мероприятие.

Монастырь был невелик, я изучила его вдоль и поперёк за пару дней. В своих путешествиях я набрела на одну-единственную закрытую дверь. Она находилась в той части, где, мало кто бывал. Дёрнула за неё раз-другой, убедилась, что она заперта и пошла дальше, чтобы не привлекать внимания. Но эта замкнутая дверь очень заинтересовала меня. Я стала думать, как мне открыть неё.

Взломщицей я не была, хотя Серж и рассказывал мне кое-что о своих университетских проделках. Вряд ли здесь нейроствор. Такая сложная техника не для заштатного монастыря. Монахи народ затюканный, в отличие от меня, находятся здесь добровольно, бежать им ни к чему и следить за ними не надо. Скорее всего, здесь простой замок с защёлкой. Открыть его можно плоским гибким предметом. Надо найти такой предмет.

Я стала думать, где его можно взять. По всем прикидкам подходил кухонный нож, но кто ж мне даст его? Надо придумать что-то другое...

Меня внезапно осенила идея. Мемокарта! Подходящий предмет — мемокарта. Это чрезвычайно распространённый предмет, у кого здесь могут быть мемокарты? Я никого не знала среди монахов, они сторонились меня, как чужой, да и я не горела желанием общаться с ними. Но отец Арсений... Он, вроде, похож на интеллектуала.

Я знала, где его келья, видела его как-то там, проходя мимо. Когда я вошла к нему, там было пусто. Быстро осмотрев помещение, я к своему разочарованию не увидела ничего подходящего. Кровать такая же, как у меня, единственное отличие — полка старомодных бумажных книг у изголовья, да распятие. Книги... У многих книгочеев мемокарта — любимая закладка.

Я тут же схватила с полки самую пухлую книгу. В глаза мне бросилось странное слово в заглавии — 'Добротолюбие', и тут же я увидела, что в книге несколько мемокарт. Видимо, самые важные места... Отлично! Если много закладок, отец Арсений не заметит, что одна исчезла.

Вороватым движением, я выдернула закладку, сунула её за пазуху и тут же вздрогнула от приближающихся шагов.

В комнату вошёл отец Арсений. Он удивлённо вскинул брови, увидев меня, и вопросительно кашлянул.

— Я ждала вас, отец Арсений, — скромно потупив очи, молвила я.

— Слушаю тебя, дочь моя, — кротко ответил священник.

— Когда я была на молитве, у меня возникли вопросы...

* * *

Сразу после леса, пропустившего нас на безлесную равнину, начался путь, плохо знакомый Патрику. Он объяснил мне, что здесь может быть опасно, но если держать ухо востро, можно пройти. Я не стал выяснять, в чём именно состоит опасность, и правильно сделал. Скоро я сам всё понял...

Мы шли по равнине, торопясь ещё до вечера достичь невысокого холма, видневшегося впереди. Мы переговаривались время от времени, но не особенно много. На ходу не больно потолкуешь — дыхание сбивается. Помнится, я спросил О'Донелла о чём-то, но он не ответил.

Он прислушивался...

Я остановился и тоже напряг слух... До меня с порывом ветра долетело негромкое бормотанье, похожее на разговор нескольких людей.

— Что это? — удивлённо спросил я.

— Бежим! — крикнул Патрик, срываясь с места. — Это пузырник!

Я помчался следом, не понимая от чего, но доверяя напарнику.

Звук бормотанья нарастал, похоже, оно приближалось к нам.

— Дьявол! Мы бежим к нему! Правее надо! — заорал Патрик, резко сворачивая вправо.

Я рванулся направо, оставляя холм — нашу цель — в стороне. Бежать было легко, степь лежала предо мной, и я нёсся от неведомой опасности по лугу, как по зелёному ковру. Патрик нёсся впереди, он оказался тренирован лучше меня, пятки его меховой обуви только сверкали, длинная борода колыхалась на ветру. Впереди показалась группа деревьев...

— Быстрее давай! — крикнул О'Донелл, оглядываясь. — Там ручей!

Да, роща впереди могла расти вдоль ручья. А зачем нам ручей? Напиться разве что... Деревья впереди приближались, но и бормотанье сзади тоже приближалось. Оно гналось за мной?

На бегу я оглянулся и чуть не упал от удивления.

Странная аморфная масса неопределённого цвета катилась за мной, как волна. Она двигалась плавно как течение быстрой реки. Было что-то неумолимое в его движении, как лава, сжигающая всё на своём пути, вытекает из кратера вулкана, никуда не торопясь, равнодушная и безжалостная, так это существо ползло вслед за нами. Оно двигалось внешне неторопливо, и я не понял, почему Пат так перепугался.

— Не стой, беги! — послышался крик издалека. — Оно везде!

Я посмотрел вдаль и вздрогнул. Далеко, до пределов взора вся равнина была покрыта равномерно колышущейся массой. На её поверхности вспухали пузыристые наросты, они лопались со странным звуком, похожим на бессмысленные слова. Казалось, что масса эта беседует сама с собой. За то время, что я пялился на существо, оно проползло изрядное пространство.

Поняв, что медлить нельзя, я стремглав рванул к Патрику. Но существо, видно почуяв добычу, тоже увеличило скорость. Я же устал, бег с непривычки быстро вымотал меня. После нескольких сотен метров, что я пролетел в полную силу, скорость моя стала падать. В висках застучало, перед глазами поплыли разноцветные круги. Ноги двигались всё медленнее, казалось, что к каждой привязали по пудовой гире. Я понял, что не успею до ручья раньше пузырчатой массы.

'Похоже, мне конец...' — тоскливая мысль пришла мне в голову, и я остановился, переводя дух и глядя в землю.

— Серёга! Быстрее! Быстрее! — услышал я совсем близко.

Я поднял голову. Патрик вернулся за мной.

— Беги так быстро, как сможешь! Я попробую задержать его! — крикнул Пат.

'Интересно как? Как его задержать? Построить плотину?' — уныло подумал я, но постарался всё же увеличить скорость.

Сердце просто вырывалось из груди, оглянувшись на бегу, я увидел, что Пат роется в своей суме, доставая что-то оттуда и бросая перед пузырником. Тут же он бросился ко мне, пробежал несколько десятков метров, остановился и бросил что-то ещё. Существо немного замешкалось, будто изучая то, что бросил О'Донелл, а затем поглотило добычу.

Каждый раз, когда он бросал ему что-то из своей сумы, пузырчатая масса останавливалась на несколько секунд, изучая 'подарок', а потом двигалась дальше. Патрик, таким образом выигрывал время для меня, а я постарался увеличить скорость, как это не было тяжко.

Впереди, в самом деле, заблестела серебристая полоса воды. Я упал в ручей из последних сил, взметнув тучу брызг и с наслаждением почувствовав, как меня охватывает прохладное течение. Не было сил двигаться, но я должен помочь Пату. Хотя чем, я не представлял... Вот, отдохну немного...

К счастью, через несколько мгновений я с облегчением услышал, как он с шумом рухнул в воду. Слава Богу, он тоже успел!

— Как ты? Держишься? — спросил он, с шумом выныривая рядом.

— Нормально, — только и смог произнести я.

Бормотанье приближалось...

Я спросил в тревоге:

— Дальше что? Куда бежать? Сожрёт оно нас здесь...

— Не сожрёт... Смотри.

Ручей неглубокий, в самой середине — по пояс. Я стоял в воде, рядом со мной — Патрик, а прямо перед нами появилось пузырчатое существо.

С недовольным бормотаньем оно попыталось добраться до нас, коснулось воды и раздраженно взвыло. От прикосновения к жидкости её поверхность лопнула разом в том месте, где оно коснулось воды, создавая звук, похожий на вой. Пузырник попробовал правее и снова взвыл, затем левее с тем же результатом.

Некоторое время странный зверь стоял на берегу, бормоча, а потом двинулся назад. Он недовольно бубнил что-то, будто обсуждая с самим собой досадное происшествие.

— Уполз, гад... — прокомментировал Патрик. — Я встречал его уже и еле удрал. Тогда и узнал, что в воду оно не полезет и в горы тоже не пойдёт. Бережёт себя... Я думаю, таких зверюг на планете немного... Нам 'повезло'.

— Почему ты так считаешь?

— Такую огромную тушу сложно прокормить... В степи места хватает, но если она пожирает всё подряд, то снова появиться здесь сможет только через год, когда снова вырастёт, что оно погубило...

Пройдя через лес, мы, как и предупреждал Пат, упёрлись в горы. Путь, через ущелье, указанный им сначала, казался правильным, и хотя Пат не ходил по нему ни разу, разумнее было двигаться через ущелье, чем лезть прямовверх. Мы уже полдня шли по извилистой тропе, протоптанной невесть кем, высокие стены возвышались с обеих сторон. Узкие каменные теснины так сжимали обзор, что мы поминутно смотрели вверх, чтобы убедиться в том, что ещё не наступил вечер. Унылый полумрак царил на тропе, лишь длинные бороды мха, спускавшиеся вниз со стен, были единственным признаком жизни.

Мы шли, мечтая быстрее покинуть это мрачное место.

Вдруг позади нас раздался ужасный рёв. Чудовище, кричащее в сумраке, было ещё далеко, но в звуке его голоса было столько ужаса, что мы инстинктивно ускорили шаг. Судя по громовому рыку, оно должно быть гигантских размеров, а у нас из оружия — лук и тесак Пата, да моя суковатая дубина. Не слишком убедительный расклад... Следовало как можно скорее оставить эти места, рев подталкивал нас вперёд, а дорога назад была отрезана. Мы торопились, шли быстрым шагом, уже более похожим на бег. Вдруг рёв раздался совсем рядом, и вслед за ним сверху, со стены ущелья посыпались мелкие камешки и песок. Похоже, чудовище было наверху...