Жаловаться нехорошо

— Гарри? — включился в разговор так и оставшийся с метлой в руках продавец. — А ты случайно не Поттер?

— Поттер, — согласился мальчуган.

— И у тебя на лбу есть шрам?

Отодвинув рукой чёлку, Гарри продемонстрировал зигзаг-молнию.

— Мерлинова борода! — изумлённо промолвил продавец. — И где же ты столько лет скрывался?

— Странно. Получается, что куча людей знает мои приметы, — пробормотал паренёк.

— Ты герой для волшебников, — пояснила девочка. — Тебе даже памятник поставили. И твоим папе и маме. У дома, где они погибли.

— Так вы будете покупать метлу? — словно очнулся продавец.

— Боюсь, сэр, я сегодня не при деньгах.

— Банк-то вон он. Зайдите и снимите со счёта. Ведь по глазам вижу, что этот "Нимбус" вам понравился.

— Очень интересная мысль, — встряхнула причёской Гермиона.

— Разве детям дают деньги в банке? — удивился Гарри.

— Ваши деньги гоблины больше никому не отдадут. Вы последний из Поттеров. Единственный наследник некогда весьма состоятельной семьи.

— Гоблины, — пробормотал парнишка. — Тут что? Всё не как у людей? — повернулся он к подруге.

— Иди за мной, — сказала девочка и двинулась вдоль по улице в ту сторону, куда указал продавец мётел. — Садись. И не пытайся протестовать. Два клубничных, — обратилась она к мужчине в фартуке.

— Гарри! Ты просто достал нас своими вечными отказами прямо отвечать на вопросы и принимать хотя бы малейшую поддержку! Тебе уже десять лет, но о дате твоего рождения мы узнали из книги, купленной вон там. Пора повзрослеть и прекратить скрытничать, тем более, что теперь с тобой всё ясно. Ты утаил от нас два своих дня рождения и не получил на них подарков. Кем ты себя возомнил? Графом Монте Кристо? Прекрати выкаблучиваться и признай за мною право угостить друга мороженным. Ешь, я сказала! Мне известно, что ЭТО тебе по вкусу.

Пойми! Папа всегда мечтал о сыне. Но когда над кроваткой дочери маячат звёздочки, ответственные родители невольно призадумываются — стоит ли делать следующую попытку? Они ведь знают, что не так-то просто быть не как все. Про то, что ты такой же, как я, они догадались по розе, которую ты подарил мне на втором сви... Во время второй нашей встречи. Она всё ещё бодра и не потеряла ни одного лепестка. Но ты оставался холодным и отстранённым, уклоняясь от ответов на любые вопросы о твоей жизни.

— Жаловаться нехорошо, — пожал плечами мальчик. — Это признак слабости.

— Нехорошо, — согласилась девочка. — Но в твоей жизни было не только то, на что следует жаловаться. Мог бы и рассказать что-нибудь нейтральное.

— Ну, начистил я четыре пятака, — развёл руками Гарри. — После этого за мной охотился только кузен. Но он плохо бегает. Даже удирать от него стало не в кайф. Вот, наверное, и всё нейтральное.

— И никакого позитива? — удивилась Гермиона.

— А что такое позитив? — в свой черёд удивился Гарри.

— Позитив, это когда тебе хорошо.

— Мне с тобой хорошо. С твоими папой и мамой. С книжками, которые ты мне даёшь почитать. А всё остальное не позитив.

— Получается, ты живёшь в сплошном кошмаре?

— И ни в каком я не в кошмаре. Обычная жизнь. Чем докапываться, лучше расскажи мне об этой... профессорше. И что было? Шаг за шагом. С подробностями.

— Гарри! Не выворачивайся! Сейчас я тебе вправляю мозги, а не наоборот! Это ты мне поведай о своём обычном дне. Шаг за шагом. С подробностями.

— Да всё у меня обычно. Проснулся и сразу на кухню. Мастерить классический английский завтрак. Сосиски там сварить, фасоль из банок, бекон поджарить и залить яйцами, овсянку тётке — она следит за фигурой. Ветчина или грудинка. Сыр нарезать, салатик тётушке настрогать. Кофе для дяди. Остальным заварить чай. Ну или ещё чего — мы довольно разнообразно питаемся. Анчоусы, тунец, креветки. Да разве всё упомнишь!

Потом кормлю всех, остаётся помыть посуду и почистить зубы. Тут надо поспешать, чтобы не опоздать в школу. Уроки по большей части скучные — как-то мало нового. Мне кажется, что нас нарочно держат подольше, чтобы мы по улицам не шатались. Но у меня есть книжки, которые я кладу на стол вместе с учебниками, так что учителя не в претензии.

Дома меня тётка запрягает или в доме прибраться, или на участке грядку вскопать. Прополка там, вынос мусора. В магазин сгонять, заборчик выкрасить. А там и ужин готовить пора. Стейки, шницели, отбивные, котлеты, гарниры — всякий раз что-нибудь новое. А как родичи поедят, да усядутся у телевизоров — мою посуду, прибираю на кухне и сразу в свой чуланчик. Дверку на клюшку и за книжки. Страниц тридцать осиливаю и гашу свет, чтобы дядя насчёт электричества не возникал.

Так что всё у меня обычно. Не о чем рассказывать. А почему у тебя такие большие глаза, — пошутил Гарри, намекая на сказку про Красную Шапочку.

— Чуланчик. Он где? — спросила Гермиона.

— Как полагается — под лестницей. Или я путаю? Под лестницей была каморка папы Карло?

— Гарри! Ты монстр. Э-э! Я в позитивном смысле. Ну и, да. Всё у тебя, как у нормальных людей. Только вместо приготовления завтрака я делаю утреннюю гимнастику и принимаю водные процедуры. А вместо приготовления ужина читаю. Но, да, дни у тебя проходят насыщенно. Так мы идём в Гринготс расспрашивать гоблинов о твоём наследстве?

— Вот только не надо увиливать от рассказа о том, что это за профессор, и что она вам наговорила. По шагам. С подробностями, — Поттер вернул разговор к нужной ему точке.

— Утро. Мы завтракаем. Звонок. Открываю дверь и вижу женщину в годах.

— Здравствуйте, — говорит, — Вы мисс Грейнджер?

— Да, — отвечаю, — это я.

— Я — профессор МакГонагал. Мне нужно вручить вам письмо и поговорить с вашими родителями в вашем присутствии.

— Прошу вас, мэм, — отвечаю я. — Не желаете ли чаю?

— С удовольствием.

— Ну а дальше уже за чаем она и рассказала о школе, где обучают волшебников и волшебниц. Ну, я не так, чтобы сразу поверила, но заметила, что папа с мамой очень заинтересовались. Дословно я разговор не помню, но превращение сахарницы в свечу развеяло мой скепсис. А тут ещё и сообщение о том, что мне полагается волшебная палочка на одиннадцатилетие — это как раз в среду было. Точно в мой день рождения.

Папа завёл машину, мы сели и поехали. Только маму по дороге на работу подбросили. Дальше ты всё видел. То есть не всё, потому что вместо того, чтобы идти в Гринготс, упёрся, как баран, и рванул сначала в аптеку, а потом в спортивный магазин. Впрочем, папа бы с тобой согласился. Я про магазин "Всё для квиддича".

Так вот! Профессор сразу повела нас в банк, где я поменяла фунты на галеоны. А потом мы зашли к Олливандеру за волшебной палочкой. Вот этой, — Гермиона показала указку, которой тыкала в кирпичи. — Как только я купила палочку, профессор извинилась, что должна вернуться в школу, и пропала с хлопком. А мы заглянули в книжный. Вон в тот, — девочка показала в сторону магазина на другой стороне улицы. — Купили три книги. "Взлёт и падение тёмных искусств" для папы. "Как воспитывать маленького волшебника" для мамы. И "Историю Хогвартса" для меня.

Во "Взлёте" папа нашел упоминание и о тебе, и об эпизоде с гибелью твоих родителей. Дата рождения, тогдашнее место жительства и много-много восторженных слов. Это было как раз вечером четверга. Ну я сразу захотела тебе обо всём рассказать. А ты мне не поверил.

— То есть, ты позвонила мне из телефонной будки, — констатировал Гарри. — Уже из Литтл Уингинга.

— Да. А по пути выведала у папы, как они с мамой за тобой шпионили. Ты не в обиде за это?

— Не в обиде. Я бы и сам беспокоился о наших детях.

— Гарри! Ты хоть понял, что сейчас сказал?! — вскинулась Гермиона, стремительно краснея.

— Извини. Поторопился, — буркнул Гарри, в свою очередь заливаясь краской.

Глава 4. Кривозуб

Дети посидели некоторое время, разглядывая всяк свои собственные колени.

— Так мы идём в Гринготс? — первой не выдержала Гермиона.

— К гоблинам? Которые во всех сказках не любят людей? — поморщился Гарри.

— Эти тоже не любят, — согласным тоном ответила девочка. — Они любят золото и драгоценные камни. Деньги они тоже любят, потому что здесь в ходу золотые монеты — галеоны. В каждом по семнадцать серебряных сиклей, а в сикле двадцать девять бронзовых кнатов.

— Простые числа, — улыбнулся мальчуган. — Те, что делятся только сами на себя. Намёк такой, что ни с кем, кроме самих себя, делиться эти банкиры не желают. Сэр! — обратился он к мороженщику. — А почему волшебники доверили хранение своих средств не волшебникам, а совсем другим существам?

— Любопытный вопрос, молодой человек. Я не знаю точного ответа, но всем известно, что у гоблинов строгий порядок и неизменные правила.

— Какие правила, мистер Фортескью? — тут же включилась в расспросы девочка.

— Вряд ли я припомню их все. Но зеленокожие никогда ничего не путают. У них всегда всё в полной сохранности, и они не обманывают волшебников.

— Неплохо, — хмыкнул Гарри. — То есть не врут. А вообще на вопросы они отвечают? Или отмалчиваются, когда их спрашивают о чём-нибудь неудобном?

— Мне они всегда отвечали, — пожал плечами владелец заведения — его имя значилось на вывеске, что не укрылось от взгляда мальчика. — И банк выглядит весьма респектабельно. А сами коротышки не кажутся мне злыми. Скорее, они выглядят коварными и высокомерными одновременно.

Поттер выгреб из кармана горсть мелочи, а Гермиона полезла в сумочку.

— За счёт заведения, молодые люди, — в протестующем жесте поднял руку мороженщик. — Я узнал вас, Гарри Поттер. Ваш батюшка бывал у меня ещё когда ухаживал за вашей матушкой. Лицом вы на него очень похожи.

— Спасибо, мистер Фортескью, — не стал протестовать малец. — Ну что? — повернулся он к подруге. — Поглядим на гоблинов?

* * *

Каменные ступени, постовой у двери, грозное предупреждение, обещающее ворам и грабителям серьёзные неприятности. Всё это не прошло мимо внимания пацана. Он старался держать мосю утюгом, что искренне забавляло Гермиону — она здесь уже побывала и теперь с любопытством поглядывала на спутника.

Просторный зал и стойка с конторками вдоль одной из длинных сторон, за большинством которых сидят маленькие человечки, одетые в сюртучки. То есть, человечки явно расположились на чём-то высоком, потому что лица их находятся на одном уровне с головой взрослого посетителя. Невысокому пареньку это не очень удобно: приходится вытягивать шею и становиться на цыпочки. Из-за сплошного барьера, отделяющего служащих от клиентов, невозможно понять, сидят гоблины или стоят.

Дети подошли к одному из коротышек и сначала хорошенько его разглядели, а потом стали наблюдать за взвешиванием драгоценного камня на примитивных чашечных весах. Работник банка терпеливо манипулировал крошечными гирьками, уравновешивая чаши. Наконец он закончил, записал полученное значение птичьим пером на пергамент, и только после этого поднял глаза на посетителей.

— Чем могу быть полезен? — скрипнул он вполне учтиво.

— Я — Гарри Поттер, — представился мальчик. — Мне необходимо выяснить, не оставили ли мои родители что-нибудь для меня в вашем банке?

— Пройдите к стойке номер одиннадцать, — послал их гоблин и показал пальцем в конец ряда конторок.

За стойкой номер одиннадцать никого не оказалось. Зато на стенке барьерчика имелась красная кнопка.

— Нажми меня, — с ухмылкой произнесла Гермиона. "Алису в стране чудес" дети читали.

Гарри и нажал, наколов палец на иглу, прятавшуюся в толще кнопки.

— В-с-с! — зашипел он от неожиданности и с удивлением увидел, как в барьерчике открылась дверца, из которой выехала полочка с ваткой и пузырьком.

— Какая забота о клиентах! — воскликнула девочка, открыла пузырек и смочила его содержимым ватку. Этой ваткой Гарри стёр кровь с подушечки проколотого пальца и с удивлением понял — дырочка на коже затянулась, а боль пропала.

— Чем могу быть полезен, мистер Поттер? — спросил гоблин, занявший место за конторкой, пока дети залечивали палец.

— Скажите, оставляли ли мои родители что-нибудь для меня?

Коротышка попросил подождать и удалился. Вскоре он вернулся с папкой, в которой принялся перебирать листы пергамента.

— Да, для вас оставлены деньги в ученическом хранилище. Вы можете получить их, предъявив ключ.

Про то, что ключа у него нет, Гарри предпочёл промолчать. Не хватало ещё информировать вероятного противника о возникших затруднениях.

— Ещё какие-нибудь хранилища принадлежат семье Поттеров? — потребовала уточнения Гермиона. Она обратила внимание на определение "ученическое". Раз его применили, значит могут быть и другие, не ученические.

— Основное хранилище и хранилище семейных реликвий, — отчитался гоблин. Дети уже заметили табличку с именем "Кривозуб", появившуюся на краю рабочего места этого существа, но обращаться к нему таким образом как-то не решались. Имя казалось похожим на кличку, причём далеко не уважительную.

— Для пользования этими хранилищами тоже требуются ключи? — продолжила расспрашивать Гермиона.

— Доступ к основному хранилищу будет открыт только после достижения наследником возраста двадцати одного года, — пояснил коротышка. — А к реликвиям, мистер Поттер может пройти в любой момент.

— Логично, — кивнула Гермиона. — Там лежат памятные вещи твоей семьи. Альбомы с фотографиями, милые безделушки, полученные в подарок на свадьбу, но так и не понадобившиеся по жизни. Или старая трубка твоего дедушки, которую после его смерти так и не решилась выбросить твоя бабушка. Глупо было бы не допускать к этим вещам того, кому они теперь принадлежат.

— Мистер Кривозуб! — сказал Гарри настойчивым тоном. — Полагаю, мисс Грейнджер пройдёт в хранилище семейных реликвий вместе со мной.

— Я не мистер, а просто Кривозуб, — поправил мальчика гоблин. — И мисс Грейнджер может посетить это хранилище. Косоног! — крикнул он повернувшись вправо. — Проводи мистера Поттера и его спутницу в хранилище номер шестьдесят четыре.

Из прохода справа появился ещё один гоблин, кивнул ребятам и открыл дверь в смежное помещение, где стояла колёсная платформа с сиденьями. Дождался, когда пассажиры усядутся, и тронул ажурный на вид экипаж по тонким, словно игрушечным рельсам. Скорость движения быстро нарастала — вскоре стены туннеля, по которому они ехали, стали буквально мелькать.

Гермиона невольно прижалась к товарищу, который явно не испытывал неудобств. Тележка делала резкие повороты, на которых пассажиров вжимало в сиденье. Поднималась так стремительно, что захватывало дух. Или снижалась, отчего казалось, будто веса не стало совсем — возникало чувство, будто желудок поднялся к самому горлу. Дорога пересекла несколько провалов — подземных ущелий, в глубине которых однажды произошла вспышка яркого пламени.

— Не беспокойтесь, — объяснил Косоног. — Это сторожевой дракон.

— Круто, — сделал восторженное лицо Гарри. — А вы не могли бы ехать быстрее? — на самом деле быстрее ему не хотелось, но он не мог показать вероятному противнику своего испуга. Да и Гермиона явно сейчас черпала твёрдость только из его уверенности. Она ведь не безбашенная! Была бы одна — сейчас визжала бы, как на аттракционах, куда как-то раз приводила их Эмма в одну из суббот.