Отец семейства вернулся с работы после полудня и приделал у выхода на задний двор настоящую, купленную в магазине, кошачью дверцу — жизнь явно налаживалась.

* * *

Здоровым Поттер почувствовал себя на пятый день. Он посмотрел в книжки с картинками, которые листала Бетси — там было очень мало букв, потому что девочка пойдёт в школу только осенью после лета, которое ещё не началось. Или началось? На календаре, висящем в прихожей оказалось, что уже июнь-месяц. Стало тревожно из-за пропущенных занятий в школе. Но возвращаться в свой человеческий облик всё ещё не хотелось, потому что они с девочкой стали играть в “Поймай котика”. Гарри пробегал мимо малышки, а та пыталась его схватить. Получалось по-разному, всё-таки опыт не пропьёшь, но и тисканья девчонки ему нравились, так что иногда Поттер подыгрывал. В любом случае, носились оба много. Гораздо веселее, чем вынужденная работа тренером по бегу по пересечённой местности у Дадли и его компании.

Когда встал вопрос о кличке, Бетси высказалась однозначно: “А пусть и дальше будет просто Котиком, ведь он один такой. Особенный!” С этим согласились все, включая расположившегося на подоконнике любимца, который важно приосанился и надулся от гордости. Под общий смех семьи новое имя было утверждено. Правда, мать иногда в шутку называла малыша Трусишкой, на что тот всегда фыркал и возмущённо уходил.

За всё время, что котёнок жил у приютившей его семьи, он ни разу не пытался укусить или оцарапать девочку, так что настороженность родителей скоро сошла на нет. Мама Мэри покупала для ласкового дружка своей дочурки мясные обрезки, печёнку, сердца, желудки — кормёжка была отличная. Не отказывала и в листике капусты или салата. Да сырую картошку или морковную “попочку” выделяла по первому же мяву. Организм животного прекрасно знал, что ему требуется, так что Гарри слушался инстинктов, которые подсказывали, ориентируясь на запах, какую травку в саду когда погрызть.

Отец семейства, как выяснилось, работал на железной дороге. Он уходил очень рано и уже к обеду возвращался. В это время на свою работу уходила мама, которая возвращалась поздно. Одно только тревожило мальчика — он не мог вернуть себе человеческого облика. Как бы ни концентрировался — ни в какую не шло. Но ведь с незаметностью это сработало, так в чём же дело? Нужна была помощь. Но никто, кроме дриады, не смог бы ничего посоветовать.

В перелесок ушёл пораньше, едва услышал, как Джон варит себе кофе. До того места, где когда-то оставил обгоревший бак, добрался без приключений. И что дальше? Мяукать? Он ведь не способен говорить — кто же поймёт, какая тревога его гложет?

— Я скучала по тебе, маленький сжигатель мусора, — прозвучал знакомый голос. — Совершенствуемся в скрытности?

— Мяу.

— А как-то более понятно?

— Мяу, — Гарри постарался добавить жалобных ноток, надеясь хотя бы интонацией донести свою нужду.

— Ясно. Ты не можешь снова стать человеком, — участливо полувопросила лесная жительница. Котёнок кивнул. — Не тревожься — это значит, что в глубине души ты и сам этого не желаешь. Магия не верит твоему стремлению, — мальчику оставалось только согласиться: жить котом определённо было лучше и легче, чем человеком. — Но я всё-равно тебе рада, и кое-чем могу помочь — здесь водятся мыши, которыми можно питаться. Но нужно остерегаться собак — их приводят в этот лес на прогулку. А иногда сюда забредают и бродячие — от них пощады не жди.

* * *

Дома, в семье, состоящей из Джона, Мэри и их дочки Бетси, которые все вместе были Смитами, проходил совет — семья собиралась на отдых. Вопрос был очень прост — куда девать Котика на время их отсутствия? Хоть и недолго он здесь жил, но к нему уже привыкли и беспокоились, как он проведёт в одиночестве целый месяц. Чем будет питаться — что особенно тревожило маму, знающую, насколько основательный аппетит неизменно демонстрирует этот ласковый шелковистый любитель куриных крылышек.

Гарри уселся на подоконнике и внимательно слушал. Когда прозвучало предложение отдать его на это время к известной кошатнице миссис Фигг, он с истошным мявом выбросился из окна.

“Опять к этой старухе? Спасибо, насиделся, обойдусь. И ещё неизвестно, как меня её собственные коты встретят. Убегать уже от другой банды?”

— Кажется, так звучит в его исполнении категорическое возражение, — прокомментировала демарш домашнего любимца Мэри. — В ветеринарной клинике он поступил точно так же, едва прозвучало предложение кастрировать его. Хорошо, что здесь первый этаж, а не третий.

— На редкость сообразительное животное, — согласился Джон. — Мне будет очень жаль, если он уйдёт.

— Да, наверно прошлые хозяева обидели его, и он сбежал, — рассудила Бетси.

“Ты даже не представляешь, насколько права. И насчёт хозяев — тоже.”

— Входить и выходить из дома он сможет, когда пожелает — для этого есть специальная дверка. Нужно, чтобы всегда была еда, — продолжил отец. — Для этого идеально подходит сухой корм. Он долго не портится.

— Как бы мыши не завелись! — засомневалась мама. — Если еда будет лежать в доступном месте, на её запах сбегутся грызуны со всех окрестностей.

— А если установить кормушку, в которую будет насыпаться небольшая порция, едва кот наступит на педаль? — предложил рациональный выход глава семьи.

— Уже лучше. Но он предпочитает свежие сырые мясо и рыбу.

Вернувшийся на подоконник Гарри спрыгнул в комнату и потёрся о ноги Джона.

— Думаю, это означает, что Котик согласен на кормушку с педалью, — мгновенно перевела на человеческий язык Мэри.

— Хм, — озадачился Джон и задумчиво склонил голову набок, по-новому оглядывая малыша. — Бетси! Котик умеет открывать двери?

— Да, папа.

— А закрывать?

— И закрывать.

— А ну-ка, иди сюда, чёрная умница, — но Гарри проскользнул между протянувшихся к нему рук и сиганул на подоконник, сделав вид, что готовится выброситься в сад.

— Ладно, не иди сюда, — поднял руки, как бы сдаваясь, мужчина. — То есть ты согласен скрашивать нашу жизнь своим присутствием, если мы не станем слишком тебя донимать, — Гарри снова спрыгнул в комнату, потёрся об ноги Джона, а потом вскочил ему на колени.

— Какой мягонький, — заключил отец семейства, погладив котика. — По-прежнему спит в кукольной кроватке? — обратился он к домочадцам. — Ещё и скромный. Если бы ты ещё и мышей ловил — цены бы тебе не было.

Утром, уходя на работу, Джон нашел на верхней ступеньке крыльца двух задушенных мышей. “Всё интереснее и интереснее,” — подумал он, выкидывая “подарочек”.

========== Глава 4. Путь к осознанию ==========

Кормушку для котика Джон с удовольствием сделал сам. С пятой или шестой попытки получилась вполне работоспособная конструкция, выпускающая на блюдце примерно столовую ложку сухих комочков, слегка пахнущих мясом. Вполне съедобно, если понемногу. Гарри вообще старался всегда съедать до конца, что бы ему ни предложили — полуголодное детство отучило привередничать. И ещё он заметил, что хозяйке это нравится. Она с удовольствием ставила самого маленького из домочадцев в пример дочери, которая не отказывала себе в смелости покапризничать за столом.

Сборы семейства в отпуск продолжались несколько недель — событие это было долгожданным и вызывало у всех энтузиазм и предвкушение, а у Мэри — ещё и зуд материнского инстинкта, заставляющего сто раз перепроверять, всё ли необходимое взяли для ненаглядного дитятка.

А маленький чёрный котик с удовольствием предавался ничегонеделанию — спал на мягком или гонялся за бабочками на участке около дома. Безмятежность его была кажущейся — на самом деле он ещё и размышлял над тем, что сказала ему дриада.

Не так уж много, если хорошенько подумать. О том, что он волшебник, чьи желания исполняются. Это оказалось правдой. И ещё — что для кота очень опасны собаки. Вот этот момент Гарри до сих пор как-то упускал. А ведь домашних псов по улицам прогуливают. Да и бродячих собак ему приходилось замечать. То есть, если он хочет выжить за границей условно своей территории, ни на минуту нельзя терять осторожности. Быть внимательным, хорошенько изучая окружающее пространство, и стараться оставаться незаметным. И вообще, гулять выходить по ночам. Тогда можно рассчитывать на сохранение своей не слишком ценной в глазах окружающих жизни.

Он ведь сам дважды задушил мышек, что получило только одобрение. Случись подобная неприятность с ним… Бетси, конечно, поплачет, Мэри огорчится, и на этом всё кончится.

Откуда такие мысли? Вспомнил рассказ Дадли о том, как на его глазах сеттер мистера Клиренса задушил беспризорного котёнка. Кузен тогда потешался над девочками, которые плакали при виде этой картины.

А для Гарри это послужило основанием для целого философского заключения: незаметность — ключ к безопасности. Ведь та же дриада прямо посоветовала использовать магию, чтобы родственники не обращали на него внимания. И теперь, выспавшись за день, маленький чёрный котик выходил в ночную темноту, чтобы осмотреть окрестности. Он подолгу оглядывался и принюхивался, выбирая безопасный маршрут для перебежки к следующему укрытию. Иногда менял план и пускался в обход, прилагая серьёзные усилия, чтобы оставаться невидимым и неслышимым.

Зачем было так напрягаться? Почему бы не остаться в тихом и безопасном месте — доме Смитов? Потому что около своего недавнего жилища по адресу Тисовая четыре он видел двух человек, внезапно и волшебно исчезнувших. А перед этим, обменявшихся странными фразами среди которых прозвучало слово “Опека” — то есть, речь шла о нём. Наверно. Потому что про тётю Петунью как-то сказали, будто она опекает его — Гарри. А у остальных детей опекунов нет, потому что у всех родные родители. Это пробудило неясное подозрение и совершенно определённое любопытство.

Поэтому Поттер подкрадывался ночами к дому Дурслей и внимательно наблюдал за тем, как там не происходит решительно ничего необычного или интересного. Та странная парочка тоже не появлялась, что одновременно и радовало — меньше хлопот — и огорчало — а вдруг получилось бы ещё что-нибудь интересное подслушать? А днём он ел, спал и играл с Бетси, честно выполняя обязанности домашнего любимца. Так прошел первый месяц календарного лета, и Смиты отправились на отдых, оставив котику кормушку, заряженную двадцатью фунтами сухого корма.

Гарри перестал сторожить ночами около своего бывшего дома и вместо этого обследовал окрестности, пролезая в любые щели или карабкаясь на деревья. Несколько раз выбирался и в перелесок, и даже в соседний городок, присматриваясь к тому, как живут другие люди. Словом, не оставался безучастным, а активно изучал мир вокруг себя. Однажды его внимание привлекла девочка, читающая книги за столом в кабинете, где все стены были заставлены большими шкафами. Главное слово тут “книги” — то есть, не одна, а сразу несколько, в которые она попеременно заглядывала. Увидев это с ветки дерева через распахнутое в яркий солнечный день окно, Гарри настолько заинтересовался, что вспрыгнул на подоконник. Убедившись, что остался незамеченным, он нашёл путь на один из шкафов, куда и взобрался, стараясь не нашуметь.

Книг наблюдалось сразу три. Обычная, без картинок. Толстая, в которой было много заметок, как в газете. Здесь картинки встречались очень часто, но были маленькими и чёрно-белыми. И, наконец, третья — очень большого формата, но не слишком толстая, зато состоящая из одних сплошных картинок. Вытянув шею, чтобы хорошенько всё рассмотреть, Гарри не заметил, как потерял опору и грохнулся на пол, в воздухе успев повернуться и приземлиться на лапы.

— Правильно говорят, что кошки исключительно любопытны, — прозвучал голос девочки. — Ты не ушибся?

Подойдя к ней, Гарри потёрся о ноги, торчащие из потрёпанных шорт, чтобы гарантировать тёплый приём, вспрыгнул на колени, перебрался на стол и последовательно рассмотрел все три раскрытые книги, а потом упёрся взглядом в лицо маленькой читательницы.

— Интересно? Тут описываются путешествия Давида Ливингстона через Африку, — объяснила она и склонила голову на бок, рассматривая необычного компаньона. — А ты такой чёрный, словно пантера, которые живут в Индии.

Гарри наступил лапой на карту, из которых, как оказалось, состояла другая книга.

— Это географический атлас Африки. Очень подробный. По нему я могу проследить маршрут путешественника.

Следующей была книга издалека похожая на газету.

— Энциклопедия, — пожала плечами девочка. — Я смотрю в ней непонятные слова и читаю про предметы или людей, которые упомянуты в описании путешествия.

Гарри прошёлся по столу, выбирая удобное место, откуда было бы видно то, что написано в энциклопедии — все слова здесь были на букву “Си”, с которой, как всем известно, начинается английское слово “Кот”. Некоторое время он сидел неподвижно, водя глазами по строчкам — на этой странице про котов ничего не было. Зато было про цитрусовые, среди которых затесались померанцы, про которые раньше даже слышать не приходилось.

Когда девочка попыталась закрыть энциклопедию, не дочитавший статью котик поставил на страницу лапу. Которую убрал через пару минут, когда добрался до конца.

Поднял голову и встретился с пытливым взглядом карих глаз. Та была очень озадачена таким поведением: по идее, животные читать не умеют, но этот странный экземпляр водил мордочкой и глазами, словно скользя взглядом по строчкам. Да и реакция на её предыдущие объяснения была очень… человечной. Может, он дрессированный и обучен такому трюку для какого-то представления?

Девочка унесла том на полку, откуда достала точно такой же, но на другую букву. Здесь она нашла описание устройства нескольких хижин, бегло просмотрела их и вернулась к чтению отчёта о путешествии.

Гарри сначала показалось, что книжка скучная, но постепенно он увлёкся и только изредка постановкой лапы удерживал незнакомку от переворота страницы — она его заметно опережала в скорости чтения.

Зазвенел будильник.

— Вот и всё, котик. Пора гулять. А после обеда у меня по плану Джейн Эйр. Или ты уже читал? — во взоре этой лохматой девчонки искрилось веселье. — А, может быть, ты любишь плавать? Тогда мы могли бы сходить искупаться, а то меня одну не отпускают. Говорят, что я ещё маленькая.

Плавать Гарри ни разу не пробовал ни в человеческом обличье, ни в виде кота. Но прогуляться был не против. Он бежал между деревьев и кустов нерегулярного английского парка рядом с неторопливо идущей девочкой, которой бабушка строго настрого запретила даже приближаться к воде, и, как обычно, внимательно наблюдал во всех направлениях. Поэтому собаку он учуял издалека и заблаговременно вскарабкался на толстую ветку густого дерева.

— Лохматая бобриха! — воскликнул появившийся из-за поворота тропинки мальчик, ведущий на поводке французского бульдога. Гарри легко опознал породу, потому что её упоминала сестра дяди Вернона, когда сравнивала своих любимцев с этими, как она выражалась, недомерками. Даже показывала изображения в красочном журнале. А уж с питомцами тёти Мардж Гарри был знаком не понаслышке — они почти всегда гоняли его и даже пару раз очень больно цапнули.