| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Опять стоит, как дура, открыв рот. С трудом переваривая сказанное им. Стас, наконец, отрывается от книги.
Верино выражение лица заставляет его расхохотаться.
— Ладно, если тебе от этого станет легче, сознаюсь, что читал "Улисса" один раз, и то лет семь назад.
Что за невозможный человек! Как он мог одновременно и голым фотографироваться, и "Улисса" читать? В перерывах между съемками, что ли? Вера прикусывает губу, чтобы напрямую не спросить об этом. Да, еще не хватало сознаться, что она пялилась на его фотки в Интернете.
— За подарок спасибо. Чувствую, чудное чтиво на ночь, — Стас кладет книгу на прикроватную тумбочку. — Однако прошу к столу — стынет.
Вера присаживается на высокий барный табурет. Туфли оказываются весьма кстати, каблуками удобно зацепиться за перекладину. Оборачивается, бросая взгляд в сторону кровати.
— Оригинальное у тебя место для кровати.
— Очень удобно. Ботинки снял и упал, — Стас пробует пасту. — У-м-м-м. Вкусно. Ешь, давай. Я — бог кулинарии.
Вера пробует. Да, действительно, бог. Умереть, как вкусно.
— Кто тебя готовить учил?
— Сам. Аз есмь.
— Зачем?
— Нравится. Люблю творить. А приготовление пищи — это творчество. И каждый раз импровизация.
— Зачем красивому мужику уметь готовить, — вырывается у Веры. Она смущается.
А Стас — нет.
— Не понимаю, какая связь, — пожимает плечами.
Ну да, он такие пассажи как комплименты не воспринимает. Наверное, так привык, что для него это не более чем констатация факта.
— Тебе стоит только свистнуть...
— Каждый раз, когда захочешь пожрать, трахать кого-нибудь? Больно хлопотно. Лучше я сам приготовлю.
Трудно это прокомментировать или возразить.
— Хорошо, что ты без очков, — неожиданно меняет тему Стас, пока Вера пытается справиться со смущением после его предыдущей реплики
— Почему? — помимо ее воли, голос звучит обиженно.
— Знаешь, ты единственная из знакомых мне женщин, которой очки удивительно идут. Без них тоже, кстати, отлично выглядишь. Просто, для того, что я задумал, очки как раз не нужны.
— Что ты задумал?.. — господи, после того, что Вера сегодня видела, мысли у нее совершенно набекрень. Не может же он иметь в виду...
— Давай доедай, потом покажу.
Нет, он явно не о том думает, о чем она. Аппетит совершенно пропал. Но приходится делать вид, чтобы не обидеть. Приготовлено-то действительно очень вкусно.
— Я тут пособирал о тебе информацию. Почитал кое-что из твоих работ, блог твой. С комментариями познакомился. И у меня родилась потрясная идея. Тебе понравится.
Вера перестает слышать уже после второй фразы. Он интересуется ею!!! Он собирал информацию!!! Вера прикладывается титанические усилия, чтобы не улыбаться как чеширский кот.
— Что думаешь? Вера, ау?
Ой, блин, как неловко.
— Извини, язык проглотила. Так вкусно, — надо как-то выкручиваться. — Ты не мог бы объяснить чуть подробнее?
— О'кей, — Стас забирает тарелки. — Чай, кофе, потанцуем? Или по небольшому дижестиву?
Пока Вера собирается с мыслями, Стас принимает решение сам. Протягивает пузатый бокал с коричневой жидкостью.
— Это коньяк? — робко спрашивает Вера. Только алкоголя ей сейчас не хватает. Впрочем, если совсем по чуть-чуть, чтобы не обидеть Стаса...
— Арманьяк, — отвечает Стас. В ответ на удивленный взгляд Веры добавляет: — А, один хрен. Значит так, тема такая. Поскольку ты у нас самый грозный литературный критик, и нет никаким графоманам от литературы от тебя пощады, предлагаю следующий концепт. Тема — милитари.
Вера смотрит на Стаса с полнейшим недоумением в глазах. Она до сих пор еще не может прийти в себя при мысли, что ее персона вызывает у Стаса такой интерес. Поэтому его слова для нее пока так же загадочны, как китайский язык.
Стас досадливо морщится. Подается вперед, приближаясь вплотную к Вериному лицу. Видимо, полагает, что так она лучше поймет. Ну да, а эффект-то обратный. Как и в прошлый раз, когда его губы так рядом, мысли у Веры совершенно путаются.
Голос у Стаса серьезный. В нем чувствуется желание донести до Веры свою идею. И волнение. И даже... страсть.
— Вот смотри. Первый заход. Ты в образе... — Стас трет лоб, — ну, не знаю. Жанны д'Арк. В металлических доспехах, на фоне горящего замка. Вполоборота. С поднятым мечом, отведенным за плечо. Волосы развеваются, на лице кровь и сажа.
Стас пристально смотрит на Веру, но видит явно не ее. Нарисованный его воображением образ. Он отпивает из бокала и продолжает:
— И надпись внизу: "Бездарность — огнем и мечом". Следующий заход. Ты в образе... э-э-э... подруги Робин Гуда. В лесу. Зеленый плащ с капюшоном, лицо в тени, видно только горящие глаза и упрямо поджатые губы. Прямо в камеру натягиваешь тетиву лука со стрелой. Надпись: "Ты у меня на прицеле"
Сказать, что Вера шокирована... Нет, не так. Она просто в ауте. Ну и фантазия у него, блин. Стас, тем временем, увлекается еще больше. Его голос звучит громче, эмоциональней.
— Заход третий. Ты в образе инквизитора. Темный длинный балахон. На груди распятие. Темное подземелье, в руке у тебя горящий факел. Надо будет придумать что-то с глазами, чтобы было прям видно, как в них горит фанатичный огонь. И надпись: "Инквизиция следит за тобой". Или лучше не так. "Критики следят за тобой".
— Потом обязательно нужен заход на современную тему, — Стас не обращает внимания на Верино молчание, — возможно, на броне танка. Или просто с автоматом. Как получится. Но с танком лучше. И надпись... Не придумал пока... У тебя есть идеи?
Вера молчит. Что тут скажешь?
— Тебе не нравится, — Стас не спрашивает, он утверждает. Голос его становится тихим и каким-то безжизненным. Он одним глотком добивает содержимое своего бокала, губы кривятся в горькой усмешке.
Вера просто физически ощущает его разочарование. Как для него это важно. И по-настоящему интересно. Так, девонька, ты зарабатываешь на жизнь складыванием слов правильным образом. Убеди его. Посмотри, как он расстроен.
Вера так поглощена идеей утешить Стаса, что берет его за руку. И при этом не вздрагивает всем телом.
— Да как такое может не нравиться! Стас, идея потрясающая.
— Правда? — он смотрит на нее. Естественно, недоверчиво.
— Блеск. С таким воображением ты бы стал хорошим фантастом.
— Что-то ты не выглядишь воодушевленной
— Это относится не к тебе и твоей идее. Просто сомневаюсь, что я — подходящая модель для реализации твоего грандиозного замысла.
— Вера, но это же придумало специально для тебя, — Стас снова "загорается", — Только для тебя. Никто другой не подойдет.
Стас встает, отходит к полкам у противоположной стены, возвращается с устрашающего вида огромным фотоаппаратом.
— Давай такой план. Я тебя сейчас пощелкаю. Покажу знакомым стилистам, посоветуюсь. А ты завтра приходи ко мне, у меня съемка как раз в павильоне. Посмотришь, что к чему. Это все проще простого.
— Да кто меня туда пустит?
— Я бы посмотрел на того, кто не пустит, — пожимает плечами великолепный в своей самоуверенности Соловьев.
Глава 4. Заклиная демонов.
Мой глаз гравером стал и образ твой
Запечатлел в моей груди правдиво.
С тех пор служу я рамою живой,
А лучшее в искусстве — перспектива.
В. Шекспир Сонет N 24
— Стас, тут к тебе пришли, — вслед за охранником Вера заходит внутрь съемочного павильона. Много света, много места. И жарко.
Стас бросает один быстрый взгляд в сторону двери.
— Витя, проводи.
И снова отворачивается. Он стоит на коленях. В неизменных джинсах и футболке. В руках фотоаппарат. Перед ним на возвышении — эффектная шатенка в трусиках и свитере.
К Вере подходит невысокий щуплый паренек, берет за локоть. В ответ на ее недовольный взгляд прижимает палец к губам и настойчиво тащит Веру куда-то. В итоге ей указывают место, где она может находиться. Все это Вере категорически не нравится. И в этот момент она слышит его голос.
— Вика, не отвлекайся. Не обращай внимание. Смотри на меня. Я здесь. Вот так. Хорошая девочка. Молодец.
Надо было уйти тогда. Как только она это услышала. Потому что дальше начинается такое...
— Посмотри на меня. Я же нравлюсь тебе. Покажи мне это. Взглядом. Губами. Всем своим сексуальным телом. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь.
Его голос отчетливо слышно в каждом уголке помещения. Наверное, дело все в том, что здесь пусто. А ведь он говорит негромко. Вере кажется, что он шепчет. Интимным, хрипловатым, завораживающим шепотом.
— О, да, бейби, да. Так хорошо. Покажи мне, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал. Расскажи мне, как у нас это с тобой будет. Так, отлично, умница. Только не подходи ближе. Да, вот так, повернись. И прогнись, глубже, сильнее...
Вере кажется, что его голос звучит у нее в голове. Она с трудом подавляет желание выгнуться. Глубже, сильнее... Вера трясет головой и поворачивается к своему провожатому. Вите все по барабану, он сосредоточенно рассматривает какую-то фиговину на осветительной установке. Или как это там называется.
— Так, а теперь снимай этот чертов свитер. Только медленно. Когда я скажу "Стоп", остановись. Вот так, отлично. Стоп.
Стас двигается вокруг с грацией огромной кошки. Здоровенный фотоаппарат в его руках кажется невесомым.
— Давай дальше. Хорошо. Руки выше. Вот так. Покажи мне свою грудь. Ты супер, детка.
Вера закрывает глаза. Но успевает увидеть: Вика действительно супер. А Вера испытывает иррациональное желание оказаться на ее месте.
— Света! — от громкого голоса Стаса она вздрагивает. Открывает глаза. Вика уходит в сопровождении высокой коротко стриженой брюнетки. А Стас идет к ней.
— Привет. Извини, что не встретил. Тут лучше не прерываться. Как видишь, ничего сложного. Главное — не волноваться и расслабиться.
Да-как-будто-это-в-принципе-возможно!
Вера не успевает ничего ответить.
— Вить, давай попробуем выставить другую световую схему.
Вера заторможено наблюдает, как они передвигают осветительные приборы, что-то на них регулируют. В студию возвращается Вика. Томно улыбается, подходя к Стасу. Теперь на ней какая-то бирюзовая сорочка с перьями. Кладет руку на его плечо. Стас резко освобождается.
— Света! — опять орет он, — Что у нас с волосами? Где, мать твою, локоны?
— А что я сделаю, — брюнетка Света появляется в студии, — если на волосах уже был лак. Все, что смогла.
— Так смоги больше!
— Ну, я могу вымыть ей голову...
— Ты в своем уме? — Стас стучит по циферблату наручных часов. — Даю тебе десять минут.
Разворачивает обиженную Вику и легонько подталкивает ее под попу.
— Беги, малыш. Света сейчас все исправит.
Света бросает поверх Викиной головы уничтожающий взгляд, и они удаляются.
Стас еще раз обходит осветительные приборы, потом начинает регулировать что-то на фотоаппарате. Подходит к Вере
— Ну, как тебе? — все это, не отрывая взгляда от своего чертова фотоаппарата.
Вера начинает заводиться.
— У вас всегда...ТАК?
— Когда как, — Стас на секунду отвлекается, поднимает на Веру взгляд. — Увеличу-ка я, пожалуй, выдержку.
— А?
— Стас, — окликает его Света
Тот мгновенно поворачивается.
— Ну, вот другое дело.
Вика поднимается на подиум.
— Ста-а-а-ас, — томно и протяжно выдыхает она. — Как я тебе?
— Бесподобно! Вить, со схемой мы угадали.
— Ты поцелуешь меня?
Стас не делает ни малейшей попытки подойти ближе.
— Помнишь, о чем мы с тобой говорили перед съемкой? Я прикасаюсь к тебе вот этим, — ладонь Стаса обнимает снизу объектив камеры. — Давай, покажи мне, как ты этого хочешь.
— А потом, потом ты меня поцелуешь?
— Потом — все, что хочешь.
Минут через десять Вера потихоньку покидает фотостудию. Потому что ЭТО опять начинается. Хриплый жаркий шепот, который, кажется, звучит у нее в ушах. Влажные откровенные слова. И никому, нафиг, нет до нее дела. И нет никакого желания дожидаться обещанного Стасом "потом".
_________________
Вера решает прогуляться. Остыть не мешает. Да и дать нагрузку ногам для нее всегда означает возможность хорошенько подумать. Что ж поделать, если ей лучше всего думается на ходу. Несмотря на сырой апрельский ветер и попадающиеся по дороге лужи.
А подумать есть о чем. Черт, вот зачем он ее пригласил?! Чтобы показать, какой он офигенно крутой мачо? Как от него любая девка млеет, от одних только слов? И каких слов! Неужели думает, что после всего увиденного она будет с ним... У Веры нет ни малейшего понятия, как называется то, что она сегодня видела. Но она это делать не будет. Точно.
Два часа бодрым шагом заставляют Веру смотреть на события в фотостудии значительно более спокойно. Что сейчас действительно важно, так это то, что ноги гудят. Все, в ванну и спать.
_____________________________
И опять звонок в дверь. После ванны Вера завалилась в постель в чем мать родила. Поэтому сейчас приходится, под разливающуюся трель звонка, поспешно искать какую-то одежду, натягивать ее на себя.
— Вера, ты куда пропала? — на пороге Соловьев. Он в куртке, шею обматывает пижонский шарф. Видно, он только что с улицы.
Вера молчит. Когда она видит его спросонья, выдать удачную реплику удается через раз.
— Вер, — Стас не дожидается приглашения и шагает через порог, — ты себя плохо чувствуешь?
— Нормально, — со сна ее голос звучит хрипло.
— Ты исчезла так внезапно. Да и выглядишь, — он легко касается торчащих во все стороны волос, — неважно.
А как еще выглядеть, если лечь спать с мокрой головой!
— Стас, у тебя ко мне дело? — тон резок.
Он удивленно моргает.
— Мне кажется, нам есть что обсудить.
Бл*, еще один любитель "все обсудить"! Вера открывает рот, чтобы выдать наконец-то оформившиеся в голове гадости...
— Вкусная пицца, горячая пицца, — напевает мурлыкающим голосом Стас, — "Квадро кальцоне". Четыре сыра. Десять минут как из духовки. А злым капризным девчонкам не полагается.
Он ОПЯТЬ улыбается. Нет, это надо запретить! Международной конвенцией по защите прав человека.
— Вер, просыпайся и приходи. Есть новости.
Разворачивается и уходит.
Вот что ей точно надо было сделать, так это закрыть дверь, отключить дверной звонок и лечь дальше спать. Вместо этого, она, ведомая демонами саморазрушения, поперлась к Соловьеву. Правда, в отместку самой себе, прихорашиваться не стала. Волосы, как были, не расчесывая, стянула в хвост. Спортивные штаны и футболка довершили образ пэтэушницы. По этому поводу Вера даже линзы одела, чтоб очками не портить красоту такую.
У Соловьева, как всегда, не заперто. Сам Стас, сняв куртку и шарф, режет пиццу. Верин внешний вид оставляет без комментариев. Ясен пень, какое дело небожителям до внешности каких-то жалких людишек. Стас ставит тарелки с пиццей на барную стойку
— Ну, как, тебе понравилось?
— Отвратительно! — Вера решает, что высказать все, что она думает по поводу увиденного сегодня — единственно возможный способ сохранить рассудок.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
