Серебряная Ярость

— Что он говорит? — спросил китаец.

— Говорит что меч хороший, что под его руку сделан.

— Так и есть, — вновь удовлетворенно закивал китаец, — Я не ошибся, под его руку. Переводи, я буду говорить! Объясню ему, что он держит в руках...

Многое из слов старика Аня не смогла понять. Многое, возможно, не так интерпретировала, но в общем и целом китаец сказал следующее:

— У этого меча есть имя. Серебряная Ярость. Он родом из Японии, и сделан много десятилетий назад во время войны между нашими странами. Сделан для того, чтобы покорить Китай, и он мог это сделать. Один самурай, вооруженный этим мечом, мог бы покорить всю страну, мог бы убить всех сильных воинов в Китае. Но в этот меч вложили слишком много ярости, и он обрел свое имя. Он — не просто сталь, он живой. Он умеет покорять людей и заставлять их идти на войну, заставлять убивать, потому, что создан он был только для убийства, только чтобы испить крови.

Слабого Ярость делает сильным, превращает его в могучего воина, но застилает ему глаза, заставляя забыть, где враги, а где друзья, заставляет убивать все больше и больше, потому что ярость Ярости слишком велика, она не может напиться крови до сыта, ей нужно все больше и больше. Сильного Ярость делает еще сильнее, чем он был, но сильный потому и силен, что умеет отличать друзей от врагов, и превращать врагов в друзей. Сильный понимает, что торговать лучше, чем воевать. Сильному Ярость не застит глаза, Ярость не сможет контролировать того, кто сильнее ее, потому что он сам хозяин Ярости.

Много десятилетий назад самурай, ступивший на китайский берег с Серебряной Яростью в руках, был убит. Многие люди владели после этого этим мечом, многие не выдерживали испытания Яростью и становились ее рабами, чтобы напоить меч кровью и в итоге пролить свою кровь ему в угоду. Но однажды один сильный воин завладел этим мечом, и меч не смог завладеть его сердцем. С тех пор Серебряная Ярость передается от воина к воину, от сильного к сильному. Я хранил ее долгие годы, и мне приходит пора умереть. Я должен передать ее другому сильному воину. Ты — силен. Ты будешь хозяином Ярости. Я дарю этот меч тебе!

— Но я не китаец. Я русский! — возразил Саша, выслушав этот монолог. Старик понял его без перевода.

— Сила не признает национальности. Этот меч не принадлежит Китаю и китайскому народу. Я волен отдать его любому, в чьем хребте я почувствую сталь, сравнимую по крепкости со сталью Серебряной Ярости. Я почувствовал ее в тебе. Возьми меч и храни его!

Саша неуверенно переводил взгляд с китайца на меч, который он все еще держал в руках.

— Если он такой древний, он же, наверное, до фига денег стоит?

И вновь старик каким-то образом понял его без перевода.

— Нельзя продавать Серебряную Ярость. Нельзя давать ее в руки слабым. Прольется много крови. Храни ее, используй во благо, если потребуется. Она будет искушать тебя, сулить победы и торжество. Но ты — сильный, ты сумеешь не поддаться. Храни Ярость!

Старик вопросительно посмотрел сначала на Сашу, потом на Аню и так, и не дождавшись от них, ошарашенных происходящим ни слова, сказал:

— Удачного полета. А я ухожу.

И зашагал вдаль по тенистой аллее парка, оставив молодоженов удивленно переглядываться.

— Ну и как мы его через таможню повезем? — спросил Саша.

Что самое интересное, привезти Серебряную Ярость в Россию оказалось совсем не трудно. Взятка в три сотни юаней по одну сторону границы, и в две тысячи рублей по другую. Таможенники особо и не придирались. Никто не завел речи про нелегальный вывоз исторических ценностей — Ярость не выглядела ценностью вообще. Меч как меч, хорошо сработанный, идеально заточенный, но определить его возраст с первого взгляда не смог бы, наверное, и профессионал в области холодного оружия.

Уже потом, в ГУВТе, изучая Ярость со всех сторон, занимавшаяся этим мечом комиссия полностью подтвердила слова старого китайца о возрасте меча. Ярости было чуть более ста лет, сделана она была предположительно в 80-х годах 19-го века, во время японо-китайской войны...

Сначала Аня думала, что слова старика о том, что один самурай, вооруженный этим мечом, мог покорить всю страну, были гиперболой. В самом деле, конец 19-го века, уже давно изобретено и вовсю применяется огнестрельное оружие, пушки, гаубицы, винтовки... Разве можно противопоставить всему этому обычный меч?

Обычный — нельзя. Но в бою против самурая, вооруженного Серебряной Яростью, у артиллерийской батареи, пожалуй, шансов не было. Даже в современной войне, при всех тех видах вооружения, что были изобретены за прошедшие с создания Ярости годы, один человек, вооруженный ТАКИМ мечом, мог натворить немалых дел на поле боя. Поэтому нет ничего удивительного в том, что МГУВТ так зацепился за Сашу и его невероятный меч. Оборонщики отчаянно хотели понять, КАК он это делает, а поняв — поставить на поток, и создать десятки, сотни Серебряных Яростей.

Аня представила себе сотню таких мечей и поежилась. Ладно ее Саша, не поддавшийся темной силе меча, использовал его возможности только во благо. А что если те сто человек, в руки которым попадут созданные ГУВТом мечи, окажутся не такими? Что ждет этот мир?

Впрочем, волноваться об этом не стоило. Аня была уверена в том, что повторить Ярость не сможет никто и никогда. Наука, безусловно, могущественна, но подходить с научными мерками к предмету, созданному с помощью чего-то большего, высшего — бессмысленно и бесполезно. Так что пусть тешатся, пусть пытаются разгадать загадку таинственного японского меча. А Саша с удовольствием будет устраивать для ученых мужей мини-цунами в Медянском водохранилище, вздымать вверх столбы огня и заставлять ветер закручивать облака в неприличные узоры.

За прошедшие с момента боя с торнадо два года, Саша еще дважды бросал вызов стихиям. Сначала огню, потом воде... И оба раза побеждал... Лишь с Землей он еще не сражался, просто потому, что, как он однажды признался Ане — он понятия не имел, что противопоставить непоколебимой тверди.

— С воздухом все было просто. Ярость разрубала его, разрушала материальную форму, которую воздух пытался принять. Огню я противопоставил воздух, уже подчиняющийся мне. Ветер был моим щитом, а Ярость разила пламя...

Аня видела эту видеозапись, правда не до конца. Не смогла заставить себя смотреть, как ее мужа поджаривают живьем, пусть и знала что все кончится хорошо. Ну, за исключением обожженного лица и рук...

На полигоне ГУВТа установили несколько труб, подключенных к непрерывной подаче масляно-бензиновой смеси. Шесть огнеметов, направленных в центр круга, с таким расчетом, чтобы струи пламени били в него, но не заливали его огнем полностью, чтобы в центре круга держалась температура не выше 70 градусов... В этот круг встал Саша, махнул рукой, и в тот же миг шесть огненных струй метнулись к нему.

Дальше Аня смотреть не стала, и недовольный Саша стер файл, удалив его даже из корзины.

— Я, между прочим, подвиг совершил, — обиженно ворчал он тогда, — Вынес из института секретную видеозапись, похвастаться любимой жене хотел, а ты... Неужели не интересно увидеть, как это было?

— Не интересно! Ни увидеть, ни услышать! Мне хватило и того, что я вижу сейчас тебя с перебинтованной мордой. Подвиг он совершил, видите ли... Молодец, повелитель стихий, хвалю! Медаль тебе за твое геройство! Вот только мне ты живой нужен, а не с медалью. Не покалеченный, но довольный от осознания того, что ты сотворил, а живой и невредимый, понимаешь?

Саша понимал. Понимал, но обещания больше не вызывать стихии на бой Аня от него так и не получила.

— С водой было сложнее, — говорил он потом, лежа в больнице с перебинтованным ногами, на которых от ступни и чуть выше колена кожа была сорвана практически полностью. Руки пострадали меньше, но и на них шрамы остались на всю жизнь, — Она сильнее, гораздо сильнее. Была бы у меня только одна стихия — не справился бы. А так... Заслон из ветра и огня... Хочешь посмотреть?

— Не хочу! Вчера в новостях передавали, что озеро на окраине Сосновки обмелело, а весь его южный берег словно бульдозерами перепахан! Как будто вода в одночасье испарилась! Это там ты геройствовал?

— Там! — довольно улыбался Саша.

— Герой хренов!

— Хренов! — соглашался он.

— Сколько всего стихий? С кем ты еще биться собираешься?

— Осталась четвертая. Земля. Только я пока понятия не имею, что ей противопоставить...

"И слава Богу", подумала она тогда...

В глубине души она гордилась своим мужем, но каждый раз, когда он уходил в ГУВТ — она боялась отпускать его. Боялась и знала, что удержать все равно не сможет. Быть может, он и откажется о своих геройских подвигов ради нее, но кем он тогда станет? Уже не самим собой, кем-то другим...

Аня поставила на стол пустую чашку, поднялась, выключила духовку. В принципе, ужин готов... Побаловать мужа чем-нибудь еще? Сходить в магазин и купить мороженого?

Саша безмерно любил эту холодную сладость. Мог потреблять его чуть ли не килограммами, и уже на следующий день, после съедания целого торта-мороженого, просить еще. Мог есть мороженое на улице, суровой сибирской зимой, в трескучий мороз, мотивируя это словами:

— Я мороженое ем для единения с природой! Вот смотри, снаружи дубак, а внутри — нет. А я мороженко потреблю, и вуаля, внутри у меня теперь тоже дубак. Вот оно, единение!

В результате, постоянно ходил с осипшим голосом, или шмыгая носом, никогда не слушая Аню, оттаскивавшую его от киоска с мороженым.

— В самом-то то деле, — не раз ругалась она, — Что ты за человек такой, а? У всех мужья как мужья, их от пивных оттаскивать приходится, а ты у меня мороженое жрешь! А я потом ухаживай за тобой, да? Горчичники ставь, одеялом укутывай!

— Нюша, ну кто же с пивом мороженое ест? — улыбался Саша, — Ладно, сегодня обойдусь без лакомства! Но завтра...

"А почему бы и нет, — решила для себя Аня, — Погода прекрасная, прогуляюсь до магазина, сделаю ему сюрприз".

Аня направилась в прихожую, но сделав всего шаг ощутила головокружение. Первой мыслью было "Что-то мне нехорошо", второй — "Может я беременна?" А третья мысль родилась после того, как к головокружению добавился звон. Не звон в ушах, звон посуды в кухонном шкафу! "Землетрясение!"

В следующую секунду Аня едва устояла на ногах от мощного толчка. Пол заходил ходуном, что-то заскрипело и надсадно загудело в стенах дома, с потолка посыпалась штукатурка... Десятиэтажный дом мотало словно корабль во время шторма, и Аня, упав на четвереньки, поползла ко входной двери, больно стукнувшись лбом о неожиданно открывшуюся дверь туалета.

У двери она поднялась на колени, и открыла замок. Тряска не прекращалась, пол уходил из под ног, уносясь то влево то вправо, создавая полную иллюзию качки на море. Куда бежать? На улицу? Но как? Лифт отпадает по определению, а пока она добежит до первого этажа со своего девятого — или успеет развалиться весь дом, или успеет закончиться землетрясение.

Вспомнив о прочитанной когда-то в детстве статье о том, как выжить во время землетрясения, Аня встала в дверном проеме, уперевшись в него руками и ногами. Вроде как плиты с дверными проемами так и падают вниз, не раскалываясь на несколько частей. И над тобой препятствие — на голову ничего тяжелого не упадет... Мимо, вниз по лестнице, бежали соседи, расталкивая друг друга и прыгая, кто мог, через несколько ступеней. Кто-то бросал на нее испуганный взгляд, кто-то просто пробегал мимо, не замечая ничего и никого. Гудел лифт, со стуком ударяясь о стенки шахты, в нем кто-то отчаянно звал на помощь. Где-то внизу, парой этажей ниже, кто-то рациональный и логичный кричал: "Маша, спускайся, я деньги из нычки прихвачу!"

Первоначальный шок проходил. Аня даже подстроилась к ритму колебания земли и теперь спокойно держалась на ногах, хоть и чувствуя тошноту — взбунтовался вестибулярный аппарат, утверждавший, что дом ходуном ходить не может, просто потому что он дом.

Подземные толчки постепенно затихали, а потом в какой-то момент утихли и вовсе. В последний раз качнулась под потолком люстра, в последний раз брякнула об стенку открывшаяся дверь туалета. Сделав неуверенный шаг в квартиру, Аня закрыла за собой дверь и огляделась. В коридоре по потолку проползла трещина, из которой ее, видимо, и обсыпало смесью известки и штукатурки. В зале ухнула со стола хрустальная ваза с подаренной два дня назад Сашей розочкой, и, о чудо, не разбилась, только обильно залила ковер водой. В кухне уползла со стола тарелка. Вдребезги уползла. Ну да ладно, посуда бьется к счастью. Счастье, что дом не рухнул. Счастье, что она жива...

Все это Аня констатировала как-то отстраненно. Сознание, как и несколько секунд назад вестибулярный аппарат, отказывалось признать происходящее реальностью. Землетрясение — это что-то, что возможно в Японии, на Камчатке, в каких-нибудь Гималаях, наконец. Но только не в Медянске, посреди западносибирской равнины, в сейсмоустойчивой зоне, где никогда не трясло сильнее двух баллов. Да и эти два балла были отголосками чего-то большего, происходившего где-нибудь в Китае или на Алтае. Не потому ли здесь построили одну из самых мощных в России ГЭС, что здесь не возможны землетрясения?

Плотину... А цела ли плотина? Выдержало ли это гигантское сооружение, или Медянск уже разделен вырвавшейся на свободу рекой на две части?

Что вообще происходит в городе?

Аня выглянула в окно — окрестные дома стояли на положенных им местах, ни руин, ни разрушений. Уже хорошо. Она включила телевизор. Столичные каналы, естественно, продолжали крутить обычную программу с сериалами про ментов и липовыми ток-шоу, претендующими на реалистичность. На местных каналах повисла заставка в духе "Трансляция прервана по приченческим технинам".

Ноутбук... Слава Богу, хоть он никуда не уполз и продолжал уверенно стоять на столе. Интернет... Ура, хоть это средство связи с внешним миром не потеряно.

Сотовый... Аня набрала Сашин номер и... "Сбой связи". Закономерно... Сейчас все звонят всем. Делятся впечатлениями, делятся радостью что уцелели. Соображениями о том, будут ли повторные толчки.

А в самом деле, будут ли?

Хоть бы какую-то крупицу информации!

Аня зашла на форум "МГС" — Медянского Городского Сайта. Форум обновлялся со скоростью света — ветка "Землетрясение" разрасталась с каждым нажатием кнопки F5. Разумеется, в основном шел просто поток спутанных мыслей. Как было страшно, как все кинулись на улицу, как стучала посуда и подпрыгивал телевизор... Более спокойные люди делились наблюдениями о разрушениях. У кого треснула стена, у кого "спрыгнула" с крюка люстра. Сообщений о рухнувших зданиях не было. Медянск устоял, уже и на том спасибо. Возможно, спустя пару часов придут сведения о рассыпавшихся частных домах где-нибудь на окраине, но, судя по форуму, разрушений чего-то многоэтажного не произошло.

Она снова набрала Сашин номер. "Сеть перегружена". Еще бы... Позвонила маме. Та же картина...

Что делать? Ждать повторных толчков и бежать на улицу, или спокойно сидеть у экрана телевизора в ожидании новостей? Аня выбрала второе. Поход за мороженым отпадал по определению — магазины наверняка закрыты, пересчитывают попадавший с полок товар. Дом стоял спокойно и уверенно, стены не трещали, потолок вроде бы не намеревался обрушиться. Телевизор молчал, уведомлений об ожидании повторных толчков не было... Впрочем, даже если они и были, разве можно с уверенностью предсказать новое землетрясение?