Сохрани Страну Чудес

— Какой монах?

— Ну, здесь был... ночью. Не встречала? Такой в простой серой одежде, на поясе верёвка. Типичный такой монах.

— Неа. Откуда здесь монахи. Спири?т что ли? У нас такие тут не ходят. На ярмарке — видела. Интересно, что ему здесь было надо. Детей воровать... в деревне детей нету больше.

— Он добрый вообще-то. Вышел прямо из леса, видит, что я ранен, помог мне, рану перевязал, травы насобирал и мне лечебный отвар сделал. Я с него спал, как убитый... Жаль мне его угостить нечем было, грибы я ещё вчера доел, а мясо от меня убежало. — Он пошевелил раненым плечом, проверяя ощущения. Потом протянул руку к кострищу, снял с рогатин прикреплённую над ним палку. — Точно, ушёл. И котелок свой забрал.

— А у тебя своего нет?

— Нет. — Грустно ответил он.

Элис вздохнула и поняла, что тоже хочет есть.

— Ладно, угощайся. — Она развязала свой мешок, достала кусок лепёшки, полоску сушёного мяса и флягу. — Ты идти-то можешь теперь?

— Легко. Он несильно меня рогом полоснул, только кожу пропорол. Да и монах постарался.

— Давай посмотрю, у меня мать лекарем когда-то была.

Рана, и правда, была неглубокая. Если не будет воспаления — через месяц останется лишь шрам. А воспаления не будет, рана выглядела чисто, очевидно, тот спири?т хорошо промыл её отваром.

То, что он пришёл ниоткуда и в никуда ушёл, не удивило Элис: про спиритов всегда говорили, что они странные. А ещё говорили, что у них есть свои правила, и одно из них — помогать всему живому. Вот почему монах перевязал Мартина и ушёл, очевидно, продолжил свой путь по каким-то своим странным делам. Она перевернула повязку чистой стороной и снова завязала её. Странно, как низкорослый гураф мог достать до плеча. Наверное, он ударил его всей своей массой и уронил, а потом порвал рогом. Но Элис не стала об этом спрашивать. Гордость горе-охотника и так была уязвлена.

Метоскул... Элис слышала это слово на ярмарке, но не знала, что оно значит, а спрашивать у незнакомых торговцев стеснялась. Вроде бы, это какое-то крупное поселение далеко на юге. Замок барона тоже был на юге, но гораздо ближе, и Элис примерно знала дорогу.

— А как далеко Метоскул?

— Не знаю. Монах не сказал. Сказал только "Иди на юг, вдоль реки, тебе надо попасть в Метоскул".

— И ты ему поверил?

— Я привык верить людям. Особенно тем, кто мне помогает.

Элис замолчала. Она даже слегка обиделась на такой достаточно резкий ответ. Она сложила припасы в мешок и завязала его. Настало время сказать "пока" и пойти дальше. Но растерянный вид Мартина остановил её. Всё равно по лесу в одиночку он далеко не уйдёт, если даже гураф стал для него препятствием. Правила спиритов помогать всему живому... наверное, это правильно. И он же тоже идёт на юг...

И ещё... Элис только сейчас осознала, что в нём показалось ей странным. Произношение. Он произносил слова немного не так, как люди в деревне. Мягче. Совсем как Шейла.

И Элис решилась.

— Я тоже иду на юг. Пойдём вместе?

Радостная улыбка была ей ответом.

След раненого гурафа приводил к реке. Элис не собиралась отвлекаться на охоту, но его следы шли в нужном направлении, и было глупо отказываться от большого хорошего ужина. Мартину он был особенно нужен, похоже, он уже пару дней не ел нормально. И вот зверь ушёл по воде. Теперь след его мог появиться ниже по реке. Вряд ли, раненый, он стал бы плыть против течения. Элис осмотрела глинистую отмель, где он вошёл в воду. Следы сразу уходили под углом в южном направлении. Она прошла несколько шагов по течению, и вдруг внимание её привлёк чёткий человеческий след. Плоская подошва с гвоздиками по краю, и даже след от ремешка с боков.

— Это монах! Он был в сандалиях, я помню. — Мартин присел рядом, разглядывая след.

— Совсем недавно, смотри, даже вода не размыла.

— Утром. Думаешь, он тоже шёл по следу?

— Скорее всего. И он догнал нашего гурафа. Или скоро догонит. Я бы не стала вставать на дороге спири?та. Кто знает, что у него на уме.

Мартин недоверчиво посмотрел на Элис. Похоже, он так не считал, но не стал возражать.

— Кто он такой вообще, расскажи.

— Ну у нас о спиритах знают не много. Слухов всяких довольно, но не всему можно верить. — Элис, прищурившись, посмотрела на солнце. — Они живут где-то в горах и молятся своему богу, к нам спускаются редко. Иногда пара монахов приходит на ярмарку и зазывают к себе народ. Обращают в свою веру. Обещают им счастье, говорят, что бог сделает их счастливыми. Ещё призывают не думать о будущем и прошлом, жить сегодняшним днём, текущим моментом, о времени будет думать за тебя бог. Говорят, что в жизни не нужно имущество, потому что бог возьмёт тебя к себе голым, не позволив захватить с собой ничего. А те, кто думают только о вещах — совершают главный грех, привязывающий свободный дух к земле. Я сама слышала, как это говорил монах на площади. Но Шейла говорила, что им там, в горах, просто нужны слуги, которые работали бы просто так, за веру.

— Если подумать, мы все работаем просто так, за веру, просто вера у нас разная...

— А ещё говорят, они забирают детей и воспитывают у себя в горах. И из этих детей как раз и вырастают настоящие спири?ты. Шейла права, работники с ярмарки вряд ли станут кем-либо выше слуг. А вот дети... наверное, могут.

— И что, родители просто так их отдают?

— По-разному. Иногда это сироты, или дети тех, кого они забрали в слуги. Иногда селяне сами отдают, если не прокормить. Монахи дают щедрую награду, а бедные надеются, что детям там будет хорошо. Но только спириты предупреждают, что они больше никогда не увидят своих детей.

А ещё они могут одним жестом успокоить лошадь. Они очень хорошие лекари. Бывает, к ним обращаются, если кто-то совсем заболел, но это только если уже совсем никто не может вылечить. Потому что они могут поребовать непомерную и странную плату... Так что тебе повезло, что ты его встретил. А ещё больше повезло, что он потом ушёл, ничего с тебя не попросив.

— Тогда я понимаю, почему ты не хочешь встречаться с ним. Странно, что он исчез. Вдруг он вернётся и потребует какую-нибудь странную плату... — Мартин улыбнулся. — Например, заберёт тебя. И мне придётся идти одному.

Солнце уже перевалило за полдень. Чтобы случайно не встретиться с монахом, они вернулись на дорогу, хотя и не было уверенности что он и дальше будет идти по берегу реки.

— Прости, если это тайна, а зачем ты идёшь в Метоскул?

— Ищу кого-нибудь, кто мне поможет попасть домой.

— Так ты просто заблудился!? Тут совсем недалеко есть посёлок, там тебе могли бы помочь! И не надо так далеко идти! Ты был там?

— Был, но я туда не хочу возвращаться. Меня сразу поймают и, наверное, убъют.

— А за что они тебя так ненавидят?

— Моё появление здесь сопровождалось некоторым... потопом. В посёлке пару домов смыло, и они считают, что это я виноват.

Элис задумалась. Мысли спутались, столько всего сразу хотелось спросить. И она спросила главное.

— Откуда ты?

Теперь задумался Мартин.

— Я и сам прежде хотел бы спросить "куда я попал". Похоже, меня занесло очень далеко. Дальше, чем я мог бы вообразить. К счастью, мне часто рассказывали о подобных штуках, и я готов в них поверить. Но не знаю, готова ли ты...

— Готова, — улыбнулась Элис, уж очень смешно и пафосно он выразился. — Моя мать тоже была не из этих мест, и мне много рассказывала о странных штуках.

Он выдохнул и...

— Похоже, что я выпал из какого-то другого места, бывают такие ворота, в которые входишь... и выходишь совсем в другом месте. И похоже, что я случайно угодил в такие ворота, потому что никакое другое объяснение не подходит. Здесь всё другое. Это совсем другие места для меня. И, кроме того, я был в странном месте, где когда-то давно уже происходило такое, там раньше были ворота, но они исчезли.

Элис смотрела на него удивлённо, но, похоже, верила ему.

— Я составлял карту своего королевства...

— У тебя есть своё королевство? Ты что, король?

— Нет, не я. Но король у нас есть. Точнее, был.

Шейла рассказывала ей сказки про королей. Хотя мать говорила, что, когда она была маленькая, в некоторых землях ещё правили короли, всё равно, это было для неё лишь сказками, отделять которые от окружающего мира она уже умела.

Мартин продолжал.

— Так вот, я облетал королевство, чтобы составить его карту. И высадился на западных скалах... Отпустил дракона, чтобы побродить по ним...

— Облетал?.. Дракона?..

Элис думала, что она уже не может удивиться сильнее. То, что она знала про драконов, было ещё удивительнее. По рассказам матери драконы жили на земле ещё раньше королей. Может, он свалился сюда не только из другого места, но и из другого времени?

— Ну... что здесь такого? Вообще-то, это не мой дракон... — Мартин смутился, и Элис догадалась, что и для него это не столь обычно. Наверное, ему не полагалось летать на драконе. — Я одолжил его... у родственников.

Элис молчала, недоверчиво глядя на него, и Мартин путался всё больше.

— Ладно, про драконов ты мне потом расскажешь, — смилостивилась она, — если ты будешь отвлекаться, мы никогда не дойдём до тебя.

— Ну так вот, про скалы. Про эти скалы говорили, что раньше в них был проход, и Генри плавал через него на лодке в город...* Гринвуд, кажется. Он вроде бы оттуда родом. Ещё он говорил что-то про Аделаиду... Я иногда запоминаю названия, но не помню, к чему они относились, и что это вообще такое. Особенно если они красивые...

Но проход давно закрылся. Я, и правда, нашёл в скалах лодку. Там так красиво, остров небольшой, но он весь как будто расколот на кусочки, и по этим трещинам можно плавать на лодке. И я решил нарисовать их на моей карте. И вот я плавал по ним и рисовал, и вдруг... — он сделал эффектную паузу, поднял руки... — вода подо мной устремилась в один из протоков. Мою лодку сорвало и бросило, как с водопада, а потом стукнуло о камни так, что она разбилась в щепки. Меня било и кидало, я уцепился за какой-то камень...

Было темно и холодно, дул несильный, но постоянный ветер. Он холодил мокрую рубашку, и Мартин совсем замёрз. Он пошевелился. Всё тело болело, но, кажется, ничего сломано не было. Он поднял голову. При свете луны ему предстали лишь острые камни. Он находился вроде бы, в том же ущелье, но вся вода внезапно ушла. И была глубокая ночь, вероятно, Мартин провалялся долго без сознания.

Держась за камень, он осторожно встал. Дно ущелья оказалось достаточно ровным, хоть и было завалено крупными острыми осколками. Местами показывалась гладкая, отполированная потоками воды, каменная поверхность. Он медленно пошёл вперёд. Постоянный ветер, ни на мгновение не прекращаясь, тихонько подталкивал его в спину. Он двигался, собирая растрёпенные мысли. Самая умная была о тщетности своего продвижения, ведь на этом острове всё равно никого не было, и он шёл только для того, чтобы хоть что-то делать. Он подумал, что если громко закричать, то, может быть, кто-нибудь услышит, и тогда не нужно будет идти. А если не услышит, то идти всё-равно не надо будет, потому что это будет значить, что никого нет.

Мартин собрал силы, глубоко вдохнул и закричал. Что он кричал — он и сам не понимал и не запомнил, да это было и неважно. Его голос подхватил ветер, стены ущелья задрожали, и он услышал, что скалы повторяют его голос, всё дальше и дальше, унося вперёд. Всё. Теперь его наверняка слышно на всех островах. Если там кто-нибудь есть — он придёт. Остаётся только ждать. Этот крик и небольшая прогулка достаточно утомили его побитое тело, и больше двигаться не хотелось. Дождаться дня и тогда... Мартин не знал, что тогда. Он дохромал до ближайшего камня и тяжело опустился в чёрную тень.

Его вывел из оцепенения звук шагов. Кто-то приближался к нему по ущелью. Он высунулся из-за камня. Свет луны делал камни ущелья чёрно-белыми. Вдали замелькала тень. Что-то в ней насторожило Мартина. Она была человеческая, но с головой было что-то не то. Тут он разглядел. Рога. На голове незнакомца были рога. Странный, детский страх заставил его спрятаться. Незнакомец останавливался, оглядывался и снова шёл вперёд. Вот он приблизился, прошёл ещё немного вверх по ущелю. Мартин набрался храбрости и выглянул. Незнакомец стоял к нему спиной. На голове его, действительно, были рога. Он наклонился, потом выпрямился, подняв что-то к лицу. И резкий звук трубы зазвенел и отразился от стен ущелья, постепенно удаляясь.

Мартин подумал, что в другое время он бы радостно бросился навстречу, но сейчас непонятный ужас заставил его притаиться. Незнакомец пошёл дальше, время от времени останавливаясь и трубя. Мартин поднялся и поспешил в другую сторону, хотелось выйти из ущелья до того, как рогатый пойдёт назад. Почему он был в этом уверен, Мартин не знал.

Впереди ущелье расступалось и начинало идти круто вниз. И там, впереди, горели тёплые огни какого-то поселения. Слышался шум, далёкие крики, лай собак.

— Тебя же побило о скалы! — В ужасе прошептала Элис, оглядывая его. На локтях и правда были заметны синяки.

— Мне повезло, ничего себе не сломал! — Хвастливо ответил Мартин. — Ущелье вывело меня прямо к посёлку. Внизу горели факелы, метались люди, сзади оглушительно трубил рогатый... Так громко, что даже скалы дрожали.

— Это Большая Труба! Вот почему она трубила той ночью! Всё ясно, ты вывалился как раз из большой трубы! — Элис улыбнулась чему-то, чего он не понял.

— А что такое эта большая труба?

— Это просто ущелье такое. В посёлке называют его Большая Труба, потому что если в нём затрубить — звук разносится так далеко, что даже в самых дальних деревнях будет слышно. А иногда из него доносятся странные звуки. Старики говорят это голоса духов. Но все знают что это шаман забирается куда и кричит. В праздники он входит в ущелье у всех на виду и кричит там и трубит в трубу, объявляя начало праздника.

А ещё, если у кого-нибудь пропадёт корова или какая-нибудь другая беда он уходит в ущелье, кричит там, и трубит... а потом рассказывает, что говорил там с духами, но не думаю, что все всерьёз верят в это.

— Ха! Здорово! У вас есть шаман!

— Ну, не у нас, а в посёлке... Ну да, есть. На самом деле, реальной пользы от него никакой, но люди считают: раз есть шаман, так почему бы его не позвать погонять духов, например если новый дом строят или ещё что. Хуже-то не будет. Вот тем он и живёт. Так что с тобой дальше было?

— Я оказался прямо над посёлком, луна как раз вышла, и я увидел, что там случилось. Люди бегали и кричали, я увидел следы разрушений. Один дом был развален, другой целиком смыло в реку. Я подумал, что это сотворил тот самый водяной поток, который смыл меня.

Позади меня снова оглушительно затрубил рогатый, совсем близко, я с испугу побежал вперёд. Из посёлка шла толпа людей с факелами, прямо на меня, к ущелью, наверное они хотели узнать, откуда пришёл поток, но заметили меня.

Кто-то закричал, несколько жителей побежали вперёд. Я подумал, что мне ничего хорошего не светит, если меня поймают, и ломанул в кусты. Я был прав, потом, уже утром, я разглядел всё получше: в реку смыло два дома, кто-то утонул, кажется ребёнок. Они мне не простили бы этого. Тогда, ночью. Убили бы на месте, не разбираясь...