| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Хммм? — Вопросительный взгляд сменился пренебрежительным покачиванием головы, хотя она снова начала ходить. — О, нет, я уверена, что это не подействует так быстро. В любом случае, мы почти на месте.
Она закончила рыться в первой сумке и, не найдя того, что искала, поторговалась с ним, чтобы начать со второй.
— Я знаю, это где-то здесь... ааааа!
Глубоко засунув руку в сумку, она немного повозилась, прежде чем вытащить большой и маленький мешки с чем-то. Ее усталые глаза сияли от восторга в свете факелов, а в голосе слышались очаровательные нотки волнения, когда она остановилась на лестничной площадке, чтобы поднять большой мешок.
— Я нашла это для тебя! Это кора, которая помогает от головной боли сильнее всего, о чем я тебе рассказывала. Не могу поверить, что я нашла ее так далеко на юге, но я собрала все, что смогла, пока мы бродили по окрестностям. Я также показала скаутам, с каких деревьев им нужно будет собрать урожай, чтобы мы могли отправить больше в Скайхолд. Я собираюсь попробовать приготовить для вас отвар из этого, — Она повертела в руках большой пакет, прежде чем засунуть его обратно в сумку. — Но пока что ты можешь взять это.
Она шагнула вперед, чтобы вручить ему мешочек поменьше, и слегка споткнулась, опустив веки. Он быстро взял мешочек и убрал его в карман, чтобы быть уверенным, что у него будет свободна рука, если ей понадобится помощь.
— О, ну что ж... Полагаю, мне следует это сделать... поднимайся по лестнице сейчас же...
Ошеломленный взгляд девушки обеспокоил его, когда она повернулась к последнему лестничному пролету. Вытянув руку, словно пытаясь удержать равновесие, она сделала один шаг вперед, а затем опасно покачнулась. Каллен бросился вперед, вытянув руку.
— Миледи!
Она попыталась удержать свою сумку, но та оказалась слишком тяжелой. Сумка выскользнула из ее пальцев и со стуком упала на пол, когда он обхватил ее за талию свободной рукой. Она тяжело прижалась к нему, слова были медленными и почти невнятными, глаза едва открыты.
— Я... Я не думала... что это возымеет действие... так... так... ... я... абелас... ма венан...
И с этими словами она прислонилась к нему, ее голова тяжело упала на его наплечник. Он выпустил из рук вторую сумку и с глухим стуком поставил ее на лестничную площадку вместе с первой, в то время как его руки обхватили ее, прижимая ее обмякшее тело к своему, словно защищая. Затем, просунув руку ей под ноги, он легко приподнял ее гибкое тело.
Медленно преодолевая оставшиеся ступеньки, Каллен наслаждался ощущением ее тела в своих объятиях, ее головы, лежащей у него на плече. Он уже в третий раз нес ее таким образом, но впервые почувствовал, что ей не угрожает какая-то неминуемая опасность. Она вернулась из своих путешествий измученной и нуждалась во сне, но, несмотря на его опасения, с ней ничего не случилось.
Когда он открыл последнюю дверь и поднялся по последнему лестничному пролету в подготовленную, освещенную свечами комнату, ему пришлось отдать должное Джозефине и Лелиане. Пока они осматривали крепость, он видел только голые стены ее покоев, но теперь с балконных окон свисали мягкие и изящные темно-синие и фиолетовые занавески, а большую часть пола покрывал огромный ковер, бело-серый от мягкости. Огромная кровать с балдахином была застелена покрывалом в тон и несколькими синими и фиолетовыми подушками. Веселые язычки пламени плясали в камине, создавая теплый красно-оранжевый отблеск, а в углу стояла ванна, полная воды.
С этим придется подождать до утра.
Он осторожно опустил ее на кровать и заколебался. Ему, конечно, следует снять с нее сапоги, но как насчет ее брони? Начав с самого простого, он расшнуровал ее ботинки и снял их. Затем, сидя на краю ее кровати, он попытался придумать самый простой способ снять мантию.
Сняв перчатки, он потянулся, чтобы расстегнуть застежки ее мантии, и тут же выругал себя, заметив, как дрожат его руки. И сейчас нельзя винить в этом даже возбуждение. Он слегка расстегнул застежки, стараясь как можно меньше прикасаться к ней.
— Теперь начинается самое трудное, — пробормотал он себе под нос.
Она пошевелилась при звуке его голоса. Тихий стон сорвался с ее губ, и его сердце остановилось, когда она сделала глубокий вдох и открыла глаза. Они были затуманены, но каким-то образом все же нашли его в свете свечей.
— Каллен... ма венан'ара.
Ее голос дрожал от медикаментозной сонливости, слова были слегка невнятными. Не то чтобы это имело какое-то значение. Он не понял ничего, кроме своего имени. Он повторил фразу, которая звучала так же, как та, что она произнесла несколько мгновений назад.
— Ма венананара.
Она одарила его небрежной улыбкой и потянулась к нему, поэтому он взял ее руки в свои и смотрел на нее, пока ее глаза лениво открывались и закрывались. Первая часть фразы, которую она произнесла в холле, прозвучала как извинение — как сейчас, так и тогда, когда он слышал ее слова в Хейвене. Вторая часть ускользнула от него, хотя и начиналась с "ма", что, как он знал, означало "моя". "Ма венан" и "ма венан'ара"... Может быть, это еще один вид нежности? Другой способ сказать "друг"? Он повторил ей фразу в надежде, что достаточно хорошо понял ее значение. Он не испытывал никаких угрызений совести, отвечая на ее ласковые слова. Что бы это ни значило, он, несомненно, испытал это сто раз.
— Я абелас, ма венан. Нам нужно снять с тебя доспехи. Я собираюсь приподнять тебя и вытащить руки из рукавов. Хорошо?
Она кивнула, и он просунул руку ей под плечи, помогая сесть. Ее голова склонилась набок, а затем упала обратно. Она снова потеряла сознание.
После небольшой борьбы, в ходе которой он сел на кровать и прижал к себе ее обмякшее, выпрямившееся тело, ему удалось вытащить ее руки из рукавов и, наконец, снять доспех. Он встал, откинул покрывало, насколько смог, затем осторожно приподнял и уложил ее под одеяло.
Когда он наклонился над кроватью и снова натянул на нее одеяло, то, прежде чем смог себя остановить, провел рукой по ее лбу, чтобы убрать длинную челку с глаз. Она мирно спала, даже когда его дрожащие пальцы задержались на ее виске. Затем, вопреки здравому смыслу, он провел пальцами по ее нежной щеке, прерывисто дыша от ощущений, вызванных этим прикосновением.
Слова Дориана снова пришли ему на ум, когда он посмотрел на нее. Он был ей небезразличен? Ее действия и слова, казалось, указывали на это, но было ли это просто близкой дружбой с ней... или это могло быть чем-то большим? Сомнения терзали его. Он знал, что чувствует к ней, но что он мог с этим поделать? Что он должен был с этим сделать?
И если бы ей было не все равно, мог ли он действительно отказать ей ради того, чтобы сосредоточиться на войне? Ради инквизиции? Ради Тедаса?
Ответ на этот вопрос тоже изменился по сравнению с тем, что было всего несколько недель назад. Раньше он сослался бы на долг как на предлог, чтобы оттолкнуть ее, но теперь он колебался. Ей стало труднее дышать, когда его пальцы нежно прошлись по линии ее платья. Ее золотистый образ возник перед ним, глаза сияли, губы приоткрылись, произнося слова нежности, слова любви. Он попытался представить, как отвергает ее, говорит, что ему все равно. Каждая частичка его существа восставала, пока его видение не закончилось шепотом признаний и прикосновением губ, впервые ощущающих вкус. Его сердце забилось сильнее при этой мысли, и в тот момент он понял: если бы он был ей небезразличен, хотя бы немного, он отказался бы почти от всего, чтобы быть с ней, чтобы иметь возможность любить ее.
В этот момент она с тихим вздохом прижалась щекой к его руке, и он отпрянул, словно обжегшись. Реальность прорвалась сквозь туман его мечтаний, чтобы упрекнуть его за вольности. Дружеская привязанность не переросла в любовь. Он не имел права думать о ней — прикасаться к ней — таким образом.
Убирайся, дурак! Тебе здесь не место.
С трудом сглотнув, он схватил перчатки и быстро отступил от нее. Подняв с лестницы ее седельные сумки, он отнес их в ее комнату и погасил свечи на письменном столе и каминной полке. Он бросил последний взгляд на ее спящую фигуру, прежде чем задуть свечу у кровати, а затем бросился вниз по лестнице в холодное уединение своего собственного чердака.
Да. Возвращайся туда, где твое место — подальше от соблазна твоей несбыточной фантазии о том, что такая женщина, как она, когда-нибудь сможет полюбить такого мужчину, как ты.
Записи:
Ир абелас = Мне жаль
Ма вхенан = мое сердце
Ма вхенан'ара = желание моего сердца
Третья глава о том, как наполовину сказанные истины порождают наполовину прожитые жизни, приурочена примерно к началу этой главы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
