Dragged into the Blight

— Я скажу прямо: ты ничего не сможешь для него сделать. Прошло три дня с тех пор, как он заразился, но его так и не вылечили. Ты выжила благодаря заботе своего Хранителя. Но, Тамлен, для него нет надежды. Ты должна доверять мне.

Энор определенно вышла из себя.

— Доверять тебе?! Шемлен?! Я не собираюсь бросать его, даже если мне придется столкнуться с сотней Порождений Тьмы! — Она сделала два шага по направлению к мужчине, не обращая внимания на то, что он был намного выше ее, сильнее и, безусловно, более искусен в драке. — Мне плевать, если я умру через несколько дней, я его не оставлю. А ты можешь засунуть свое доверие куда подальше...

— Энор! — Закричала Меррилль, заставляя ее замолчать.

— Не вмешивайся! — Она резко повернулась к ней лицом.

Они уставились на нее так, словно она сошла с ума. Она ожидала этого от Меррилль, она всегда была странной, а шемам доверять нельзя... но Фенарел?! Она посмотрела на него почти умоляюще.

— Ты не можешь согласиться с ними. Ты не можешь бросить своего лучшего друга.

Фенарел отвел взгляд, опустив глаза.

— Леталлан... если это действительно порча порождений тьмы, я верю, что Серый Страж прав. Мы ничего не можем для него сделать, уже слишком поздно.

Девушке пришлось сдержать слезы, которые защипали ей глаза. Как они могли так предать ее? Как они могли оставить Тамлена на такую ужасную участь? Она покачала головой.

— Мы должны были хотя бы найти тело.

— Порождения тьмы, должно быть, забрали его. — Сказал Дункан. Его тон был почти ласковым, как будто он потакал капризам ребенка. Энор почувствовала, как в ней все больше разгорается гнев по отношению к шему, к ее так называемым друзьям, особенно к ней самой. Это была ее вина.

Правда ударила ее, как молот, прямо в лицо: это была ее вина. Она могла остановить Тамлена, сказать ему, чтобы он вернулся, умолять его, каким-то образом убедить его. Вместо этого она верила, что они смогут справиться с тем, что скрывалось в этих руинах. Она позволила своему партнеру уговорить себя, и теперь именно он расплачивался за последствия, а она осталась одна.

Энор сжала кулаки и всхлипнула, вытянув руки вдоль тела и закрыв глаза.

— хорошо. — Сказала она, глядя в пол, на осколки зеркального стекла, разбросанные по комнате, которые теперь были безвредны. Остальные направились к выходу. Фенарел попытался подойти к ней, но что-то заставило его отступить.

Они добрались до долийского лагеря без особых проблем, хотя Аэнор отказалась обнажать меч, чтобы сражаться с порождениями Тьмы, с которыми они столкнулись по пути.

— Вы вернулись, я рада. — Маретари приветствовала их. — Дункан, я не ожидала увидеть тебя снова так скоро. Женщина посмотрела на них с растерянным выражением на лице.

— Я даже не ожидал, что вернусь так скоро, Хранитель. — Поприветствовал Дункан.

— У вас есть какие-нибудь новости о Тамлене? — Спросила Маретари.

Энор не ответил, продолжая молчать и уставившись в траву. Если бы они сразу же отправились на поиски, если бы она не спрятала руины, возможно, кто-нибудь из охотников нашел бы Тамлена раньше Порождений Тьмы.

— Для него уже слишком поздно, он потерялся. — Ответил человек.

Маретари расстроенно вздохнула.

— Этого я и боялась. Дункан, мне нужно с тобой поговорить. Дален, мы поговорим о твоем лечении позже. И расскажи Харену Пейвелу, что произошло, ему придется подготовить панихиду по умершим.

Мертвый

Это слово продолжало звучать в ушах Аэнора еще несколько часов после того, как Хранитель произнес его. Фенарел отправился поговорить с Хареном, чтобы узнать, в каком состоянии находится его подруга. Затем он попытался утешить ее, но ничего не смог сделать.

Когда весь клан собрался вокруг костра, чтобы почтить память одного из своих охотников, Энор наблюдал за ними издалека. Долийцы не оплакивали смерть, а принимали ее как естественное событие жизни.

Чушь. Все это было чушью собачьей.

Это не могло быть естественным, ведь у нее отняли последнего из тех, кого она любила. Сначала его родители, теперь Тамлен. Растворился в воздухе из-за магической болезни, вызванной проклятым зеркалом. Где во всем этом была нормальность?!

Наступила ночь, и, когда по всему лагерю разожгли костры, эльфы собрались, чтобы в последний раз попрощаться с мальчиком.

— Леталлан, пришло время...

Энор подняла глаза, узнав Фенареля. Она взяла его за руку, которую он предложил ей, чтобы встать, затем подошла к остальным. Все они собрались в круг, там, где должно было находиться тело. Энор направилась к центру. Хранитель протянул ей маленький предмет овальной формы. Это было семечко с какого-то дерева, которое девочка не узнала. Ей было все равно. Под корнями этого дерева никого не было, это не имело смысла. Она опустилась на колени, положила руки на влажную, едва тронутую землю, вдыхая ее запах.

— Ир абелас, ма венан. Фалон'Дин энасал энасте. — Я скорблю о твоей потере, сердце мое. Да направит тебя Фалон'Дин. Она чувствовала, как слезы текут по ее щекам, но она ничего не делала, чтобы остановить их. — Пусть он поскорее найдет тебя, Эмма са'лат. — Моя единственная любовь, мы скоро встретимся снова. Единственным утешением в этой порче было то, что ей не пришлось долго ждать.

— Фалондин энасал энасте. — Все остальные декламировали хором.

Один за другим, медленно, они уходили, пока она не осталась одна, скорчившись на влажной земле. Она не знала, сколько времени прошло в ожидании, что Порча поглотит и ее, но когда Хранительница положила руку ей на плечо, небо озарилось первыми лучами рассвета.

— Мне нужно поговорить с тобой, Дален.

Аэнор послушно последовала за ней, у нее больше не осталось сил. Маретари подвела ее к Дункану, который держался в стороне, уважая боль клана.

— Мы поговорили с вашим Хранителем и пришли к соглашению, которое касается вас. Моему Ордену нужна помощь, а вам — лекарство. Я уезжаю через несколько часов и надеюсь, что вы решите пойти со мной. Вы были бы отличным Серым Стражем. Этот человек казался искренним. Эноре, однако, было все равно.

— Спасибо, но нет.

— Возможно, вы не поняли своего состояния. Скверну нельзя вылечить, она в конечном итоге все равно убьет вас. Лечение, которое вы получили, замедлило ее распространение, но в течение нескольких недель, а то и раньше, она убьет вас. Вступление в ряды Серых Стражей может предотвратить это.

— Мне все равно. — Она покачала головой. Они не понимали, как они могли?

— Надвигается Мор, и нам нужны такие способные бойцы, как ты. Наш орден — единственное, что может противостоять Порождениям Тьмы, неужели ты не понимаешь? Спросил ее Дункан. Судя по тону, он начинал терять терпение. — Я делаю это не из жалости, а потому, что считаю, что у тебя есть потенциал.

— О, я в этом не сомневаюсь, шемлен. — Перебила его Энор. — Но у меня есть право отказаться. Если мне придется умереть, я умру так, как мне нравится. И я буду благодарен, когда придет время, потому что у меня не останется причин жить.

— Да'лен! На тебя это не похоже — так говорить! — удивленно воскликнула Маретари. — Я понимаю, что смерть Тамлена стала для тебя большим ударом, я знаю, что вы были очень близки, но он бы не хотел, чтобы ты разбрасывалась своей жизнью! Не тогда, когда ты можешь посвятить это чему-то большему, чем все мы.

— Мы никогда не узнаем, чего хотел Тамлен. Он мертв, не так ли? — парировала девушка. — А я все еще здесь. Нет, Дункан, из Серых Стражей, я никуда не уйду.

Мужчина, наконец, потерял терпение.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора. — Он прочистил горло. — Я призываю эту девушку, Аэнор Махариэль, к призыву на военную службу.

— И я разрешаю это, Дункан, из Серых Стражей. — Ответила Хранитель.

— Мне жаль, что это было не твое решение, но угроза отродий Тьмы слишком велика, чтобы ее игнорировать. Заключил мужчина, сурово глядя на нее.

Глаза Аэнор расширились.

— Он не может этого сделать! — Она ахнула, глядя на Маретари. Она приняла решение, она была готова умереть, почему Хранитель позволил этому шемлену забрать ее против ее воли?!

— Дален, я делаю это для твоего же блага. Не дай себе погибнуть, но сражайся за всех нас. — просто ответил Маретари, глядя на нее сочувственным взглядом.

Гнев снова овладел девушкой, и она в приступе слепой ярости бросилась на Дункана. Если бы у нее не было ничего, кроме маленького кинжала, который она носила на поясе, она могла бы даже представлять незначительную угрозу для мужчины, но, несмотря на то, что она была маленькой, усталой, ослабленной и почти безоружной, ему было легко оглушить ее ударом по голове.