| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Это была простая вещица, неровный осколок гладкого, блестящего черного камня, размером и формой напоминающий лошадиный череп. В его эбеновых глубинах плясал странный мерцающий свет. Он был окован железными лентами с вырезанными на них рунами и подвешен на грубой круглой подставке из черного металла. Маги окружили его ровным кругом шириной в пять шагов. Долгое время они молча смотрели на него, не в силах или не желая говорить. Наконец мастер Сарим отвел взгляд.
— Орисей? Что это?
Верховный Чародей ответил не сразу. Он подошел ближе и с отсутствующим видом положил руку на прохладный камень. Наконец он ответил.
— Тысячи лет назад появились имаскари, первые из всех людей, которые появились в этом мире. Не связанные силами и ограничениями богов, они не имели ничего, что могло бы противостоять их пониманию. Слава Нетерила и падшего Раумантара была всего лишь отражением первых магов, лордов-чародеев, которые овладели магией в ту забытую эпоху.
— Итак, имаскари правили обширными землями за тысячи лет до возникновения Малхоранда, Унтера, Нетерила и других древних королевств людей. Они странствовали по уровням, строя порталы в тысячи времен и миров. И таким образом они вызвали гнев мелких богов, которые правят этой сферой. Эти силы стремились низвергнуть имаскари, лишив их Плетения. Таким образом, владыки имаскари обратились к источнику магии, находящемуся за пределами этого мира, источнику магии, которым они могли владеть, не подчиняясь грубым демиургам этой сферы. Они принесли Камень Теней в этот мир, установив связь или канал, по которому они могли черпать энергию, существующую вне времени и пространства.
Орисей обошел камень кругом, изучая магов одного за другим.
— Этот камень символизирует то, что существовало до того, как появилось что-либо еще. Это символ, связь со слепой и безмолвной силой, которая была вытеснена из нашей сферы в самом начале времен. Это не спасло имаскари, но с помощью этого оружия они убивали богов, когда мир был молод.
Орисей поднял на них сверкающие глаза.
— Вот, друзья мои, сила, которой страшатся даже боги. Приложите к ней руку, и она ваша. Вам нужно только попросить.
Аэрон закрыл глаза, его лицо вспыхнуло от энергии, которая танцевала перед ним. Орисей однажды сказал ему, что Плетение — это дух, душа мира. Камень был чем-то другим, пустотой или вакуумом, который разрушал мир самим своим существованием. Это был потенциал без цели, жаждущий руки и разума, которые могли бы направлять его. Опираясь только на свою интуицию, Аэрон понял, что как только он прикоснется к камню своей волей и зрением, он сможет призвать его силу где угодно и когда угодно, соединенный неземной связью с чем-то, что не поддается расстоянию и колебаниям. Он приблизился на полшага, влекомый силой.
Идущий впереди Далриок Кориниан разорвал их круг и смело шагнул вперед с высокомерной усмешкой на лице.
— Очень хорошо, Орисей. Я спрашиваю. — Он подошел и встал рядом с камнем, изучая его без малейшего колебания. Дальриок протянул руку, положил ее на блестящий камень и застыл, пораженный, его лицо исказилось в гримасе изумления, когда черная энергия пронеслась над ним, замораживая его в своих объятиях.
Аэрон остановился, ожидая и наблюдая, как один за другим другие ученики и магистры выступили вперед, чтобы присоединиться к Дальриоку у камня. Когда каждый из них коснулся блестящей черной поверхности, он замер, пытаясь сдержать и обуздать превосходящую его силу.
Лицо Орисея исказилось от нечестивого ликования. В его глазах вспыхнула живая тьма. Легким прикосновением руки к камню он направил страшную черную энергию, которая окутывала и душила каждого приближавшегося мага. Выражение его лица ужаснуло Аэрона, и впервые он позволил себе ощутить то, что знал с того момента, как почувствовал влияние камня.
От него несло злом.
Это было мощное и величественное зрелище, взрыв энергии, который бросал вызов его чувствам. Но стоять так близко к нему было невыносимо. За этим великолепием скрывалась осознанная злоба, древний, ноющий голод, который взывал к душе Аэрона. Он знал, что если положит руку на темный камень, то потеряется навсегда, поглощенный и наполненный чем-то более древним, чем время, и невыразимо, непоправимо злым.
Словно очнувшись ото сна, Аэрон ахнул и в панике оглядел холодную каменную комнату. Холодный и ненавистный свет обжег его глаза, оставив болезненные остаточные изображения, которые ослепили его. На другом конце комнаты мастер Сарим — последний, кто не прикасался к камню, кроме самого Аэрона, — пошатываясь, двинулся вперед, оскалив зубы и бессмысленно глядя перед собой, изо всех сил сопротивляясь жадному притяжению камня. Этого было недостаточно. Маршируя, как сломанная кукла, он был рывком поставлен на колени и брошен ниц перед черным талисманом, преданный собственными мышцами и костями. Он заскулил от ужаса, когда энергия устремилась вперед, чтобы поглотить его.
Аэрону показалось, что в комнате воцарилась тишина, но теперь он услышал потрескивающий звук, когда фиолетовая энергия закружилась и устремилась болезненной аурой вокруг кольца, испещренного рунами. Рев оглушил его, но теперь он отчетливо слышал бессмысленное бормотание, стоны и вопли, безумные завывания магов, которые стояли, завороженные волей Орисея и зловещим источником энергии. Как я мог не почувствовать этого? он подумал. Как я мог быть таким слепым?
— Ты снова последний, Аэрон, — крикнул Орисей, и его чистый и сильный голос перекрыл шум. — Присоединяйся к нам. Теперь ты часть нашего круга.
Слова Орисея заставили Аэрона вздрогнуть от ужаса. Он отступил на два шага назад, не из-за неповиновения, а из-за слабости.
— Нет, — прошептал он в ужасе. — нет.
Орисей ухмыльнулся, уверенный в своей победе.
— Ты хотел власти, Аэрон. Ты покинул свой дом, чтобы поступить в колледж. Ты хотел обрести силу, чтобы оградить себя от вреда, чтобы сразить своих врагов. Что ж, вот она. Поддержи меня, и ты высечешь свое имя в сердце мира. Никто не устоит против тебя. Никто!
— Это не то, чего я хотел, — тихо сказал Аэрон.
он фыркнул как лошадь.
— Ты хотел этого всю свою жизнь, мальчик. Больше всего на свете ты хочешь быть тем, кого люди боятся. Ну же... ты уже проклят. — Фокусник поднял руку, и Аэрон почувствовал, как его ноги потащили его вперед, в смертельные объятия камня. В ужасе он попытался заставить свои ноги остановиться, но тело отказывалось повиноваться.
В слепой панике Аэрон покопался в глубинах своей памяти и извлек заклинание перемещения, которое он с трудом усвоил всего несколько дней назад. В дневном мире, в идеальных условиях, он напряг все свои способности, чтобы сотворить заклинание. Здесь это было совершенно за пределами его возможностей. Но отчаяние придало ему сил произнести слова, которые были ключом к заклинанию, и мысленно он высвободил сложный символ, определявший его форму.
Его собственная жизненная сила составляла лишь малую толику той энергии, которая требовалась для прыжка в другое измерение. Но для заклинания не было плетения. Камни были холодными и безжизненными, воздух неподвижным и мертвецки мертва. Единственной силой, которую Аэрон мог использовать, был темный ад перед ним, и в своем ужасе он схватил его и направил прежде, чем осознал, что делает. Темная энергия обожгла его холодом; он с отвращением сглотнул, как будто ему под кожу насыпали могильной земли. Ледяные пальцы вонзились ему в живот и завязались узлом под ребрами, погружая его в безумие, в то время как комната кружилась в тенях и тумане.
Аэрон в последний раз увидел испуганное лицо мастера Орисея, когда его заклинание вырвало его из комнаты Призрачного Камня и швырнуло в огромную, лишенную света пустоту между мирами. Темнота пробиралась по его венам, проникая в сердце щупальцами холодного огня. Не в силах больше противостоять ядовитой атаке, разум Аэрона ускользнул в тень и растворился в ночи.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
