Лорды гор. Да здравствует король!

Наутро королеву с сыном пригласили на тот берег. Матушка торжествующе улыбнулась. Нетрудно понять, каким будет решение короля, если опальной Хелине позволили ступить хотя бы шаг из-за границ Белогорья.

В королевском лагере было немноголюдно. Похоже, большая часть свиты отсыпалась после бурной ночи в двух больших палатках. Нас сопроводили к шатру со штандартом короля. Сначала по приказу Роберта вошла матушка, оставив меня в окружении нашей охраны — десятка "снежных дьяволов" и столько же замковых слуг.

Ткань шатра совершенно не препятствовала зычному голосу короля:

— Стой у порога, миледи. Еще шаг, и ты умрешь.

— Неужели доблестный Роберт Сильный боится слабой женщины?

— Ведьма — не женщина! Теперь слушай, Хелина. Мне проще признать твоего ублюдка, чем заводить канитель с разводом, новой женитьбой и получить в результате какого-нибудь другого ублюдка. За вами, бабами, не уследишь. Твой выродок, как его... Лэйрин будет объявлен моим наследником, но об остальном можешь забыть. Сиди в своем ведьмином логове, ублажай каких хочешь дьяволов, но во дворец и к дочерям я тебя не подпущу и на сто верст. Мальчишку я заберу сейчас.

Душевным человеком был король Роберт Сильный.

Хотя рядом с шатром находилось всего двое из его охраны, громогласный голос монарха слышали многие. А мы стояли всего шагах в пяти. Это слышал Рагар. Это слышали наши слуги.

Кровь отхлынула у меня от лица, руки заледенели. В эти минуты я познавала, что такое настоящая ненависть. Ледяной огонь. Палящий лед. Чудовищное желание чужой смерти и полное бессилие. Иссушающая жажда и полная невозможность — убить, сей миг. Никто никогда не смеет безнаказанно унижать мою матушку.

Гордо подняв голову, я уставилась на развевающийся штандарт короля с золотым львом на алом поле. Я ощущала колючие взгляды рыцарей, откровенно рассматривавших нас, слышала смешки и гнусные реплики. Свита была под стать благороднейшему королю Роберту Сильному. Мерзее рож я в жизни не видела, да еще в таком количестве.

— Нет, сир, — отвечал спокойный, но продирающий до озноба голос матушки. — Вы не заберете его на таких условиях. Выслушайте мои.

— Ты еще смеешь...

— Смею, ваше величество. Пока еще я ваша супруга и мать ваших детей. До совершеннолетия Лэйрин восемь месяцев будет находиться в Белогорье, остальное время — при вашем дворе.

— Два месяца займет только дорога.

— Оставшихся дней более чем достаточно. И вы позволите мне быть рядом с детьми в эти дни.

— Никогда! — зарычал король. — Я отправлю тебя на костер, ведьма, там твое место!

— Ни единый волос не упадет с моей головы, иначе его придут поднимать Белые горы. Но, раз переговоры у нас зашли в тупик, сир, я ухожу вместе с сыном и больше никогда вас не побеспокою. Процедуру развода вы можете совершить без моего присутствия. Позвольте откланяться, ваше величество.

— Катись со своим ублюдком! Ноги твоей не будет на моих землях, Хелина. Доберусь и до твоего проклятого логова.

Матушка стремительно вышла — бледная, с горящими глазами. Кивнула Рагару:

— Уезжаем.

— Коня! По седлам! — тут же вывалился из шатра взбешенный Роберт. Его налитые кровью глаза остановились на моих, заледеневших ненавистью, и он словно споткнулся, шумно вдохнул. И рявкнул: — Как надо приветствовать своего короля, дикарь?

Коней нам подвели одновременно, но я замешкалась и, пока заставляла себя склонить перед этим чудовищем голову, Роберт Сильный взлетел в седло, вонзил в жеребца шпоры и рванул с места.

Его конь летел почти на меня, отсекая Рагара и охрану. Король, склонившись набок, вытянул огромную руку. Рывок, и земля ушла из-под моих ног.

Я оказалась в седле перед этим рыжим буйволом, несущемся с бешеной скоростью, сжатая как тисками его хваткой — не вывернуться. Я извивалась, пыталась кусаться. Проще камень загрызть.

— Лэйрин! — отчаянный крик матушки таял позади слишком быстро.

С боков возникли два белых смерча: нас нагнали "снежные дьяволы". Но их тут же отвлекли вырвавшиеся из укрытия всадники. Зазвенела сталь.

Похищение было подготовлено, — пронзило меня понимание. Вот почему в лагере короля сегодня так мало людей. И тут я увидела, что навстречу с холма спускается целая армия всадников с королевскими знаменами, сотни людей. Это конец.

Извернувшись, я вытащила из ножен мой новый кинжал и со всей ярости вонзила его в шею коня, куда смогла достать, чуть пониже холки. Тонкое белоснежное лезвие до упора вошло между позвонков. Жеребец споткнулся и начал валиться.

Короля выбросило из седла. Державшая меня рука ослабила хватку, а падать меня Рагар научил. Даже если сдохну — все лучше. И тут меня подхватила сумасшедшая сила, рванула вверх, не дав упасть. В шею врезалась завязка плаща. Лопнула.

Меня снова швырнула в седло чья-то рука.

— Держитесь, ученик! — услышала я голос Рагара.

По бокам замелькали нагнавшие нас рыцари короля, с ними схватились белые вихри. Зазвенела сталь. Нас с Рагаром плотно окружили "снежные дьяволы", и, казалось, я лечу в гуще метели. Загремели под копытами камни моста.

Белогорье!

Рагар спрыгнул на землю далеко за мостом, снял меня с седла, передал матушке.

— Вы спасли Лэйрина, Рагар! — воскликнула она, обнимая меня. — Моя благодарность...

— Лэйрин сам себя спас, — поклонился "снежный дьявол". — Я не мог ослушаться приказа и поднять руку на короля.

— Ваше высочество! — ужаснулась королева.

Я возмущенно задрала голову на ее заплаканное лицо.

— Только на его коня, матушка! Но, если король свернул себе шею, так ему и надо.

С той стороны реки послышались звуки горна, и Рагар, выстроив своих воинов, отправился встречать новую напасть.

Королева Хелина судорожно сжала ладони.

— Если он свернул себе шею по вашей вине, Лэйрин, вас обвинят в убийстве короля, и кланы будут вынуждены выдать вас для суда. Я не смогу ни последовать за вами, ни защитить. Остается бежать сейчас.

Матушка зря переживала: королевская шея осталась цела, а вот ногу и ключицу он сломал, как выяснилось чуть позже. Посланники Роберта Сильного передали письмо королеве Хелине с предложением продолжить переговоры после выздоровления Его величества, пострадавшего от несчастного случая на охоте.

К письму прилагалось золото: король был взбешен тем, что его предполагаемого наследника содержат в нищете, если даже парадный плащ оказался заштопан. На матушку было страшно смотреть, когда она ледяным тоном зачитала мне эти постыдные строки. С другой стороны, разве тот клятый плащ у меня был единственным?

На следующее утро я выползла на разминку во двор с опухшим лицом и красными глазами. Нос разбух. Ночью выревелась в подушку за все свое счастливое детство. Хотела даже бежать одна на север, чтобы никто до меня не добрался. На этой мысли и уснула.

— Что с тобой? — изумился Диго. Он ждал меня, бросая дротики в деревянный щит. Нос у него, кстати, тоже распух после вчерашней драки. Красавчик.

— Аллергия, — говорю. — На королей.

Он подошел к щиту, с трудом выдернул из центра нарисованного круга два дротика — крепко засели, лезвие к лезвию.

— Я слышал, ты свой новый кинжал в его лошади оставил. Рагар тебя хвалил, — сказал он и протянул дротики. — Держи, это мой подарок. Вчера я вел себя как дурак, прости.

Значит, он и про остальное уже слышал, про ведьму и ублюдка.

Я оттолкнула его и побежала прочь. Только бы не разреветься. Только бы не...

— Лэйрин, ты что? — он догнал, поймал за плечо.

— Не смейте прикасаться ко мне! — вырвалась.

— Почему ты... на вы?

Потому что он — сын лорда, а я...

Бум-с. Врезалась в ледяную стену. С угольными глазами.

— Вернитесь на площадку, ученик, — Рагар развернул меня и тычком в спину отправил обратно. — Раз уж вы доказали, что способны держать оружие воина, сегодня начнем тренировку с обычным мечом. Не деревянным, но затупленным.

Нет, вот чем мне показался плох король Роберт, а? Ведь был у меня шанс избавиться от этого сугроба с углями, был...

Внешне все продолжалось по-прежнему: тренировки утром и вечером, занятия в библиотеке днем, семейные встречи после ужина. С Диго я была безукоризненно вежлива, говорила "вы" и жутко его этим бесила, куда сильнее, чем когда издевалась над ним по дурости.

А в редчайшие минуты, когда я была предоставлена сама себе, готовила побег. На всякий случай. Сразу решила: сбегу, если матушка все-таки отправит меня к королю.

Карту Белогорья и сопредельных стран, особенно, севера, я унесла из библиотеки и учила наизусть. Учителя географии и языков были потрясены неожиданным рвением ученицы, а Диго с подозрением косился.

Северная Империя давно занимала мое воображение. На языке древних айров она называлась Лаэшри, "снежная страна". К снегам и холоду все горцы привычны, а спрятаться на огромной территории соседнего государства есть где. На древней карте Империя выглядела почти как ромб, его длинные острые углы упирались в оба океана — Западный и Восточный, верхний тупой угол уходил в вечные льды Северного, а нижний — упирался в Белогорье.

На современных картах западный угол ромба был на треть закрашен черным, словно берега Империи аккуратно отрезали по дуге и съели. Так оно и случилось: пятьсот лет назад на эту землю пришла Темная страна — блуждающий ужас нашего мира. Любая земля могла в один прекрасный день стать Темной на сотни лет.

Любая, кроме Белогорья.

От горцев часто можно было услышать: когда Белые горы станут Черными, тогда весь мир станет Темным, весь и сразу.

Но разве такое возможно?

Очень немногие записи очевидцев, найденные потом на развалинах бывших городов, погруженных во Тьму, полны были ужасающих подробностей первых дней катастрофы. Я перечитала не по разу все, что могла найти в нашей библиотеке.

Суть сбивчивых рассказов свидетелей сводилась к тому, что приходило Нечто, воцарялась тьма, и земля начинала плавиться и изменяться. Люди сходили с ума, убивая своих близких, детей и друг друга. Мертвецов воскрешали сущности, называющие себя темными князьями, и мертвая армия обращала всех, оставшихся в живых, в рабов. Дружину, командовавшую армией мертвецов, составляли черные вейриэны, приходившие вместе с князьями. А владыку Темной страны называли Азархарт.

На преображение захваченной территории уходило два-три дня, и пораженная земля исчезала из мира живых, пока из нее не высасывались все соки. Никто не знал, что там происходит: новые границы становились непроходимыми, словно само время изменялось. Никто из людей не возвращался живым. Единственное, что было известно — Темные князья и черные вейриэны брали в жены или похищали живых женщин из соседних стран. И попробуй какой-нибудь монарх не отдать дочь в жертву темным — в его государство быстро приходили чума и мор. Еще не Тьма, но очень, очень близко.

Я распланировала маршрут бегства так, чтобы хотя бы издали глянуть на границы Тьмы — давно будоражила меня эта загадка.

Умыкнув в кладовке мешок, пришила к нему лямки, экономила походные полоски вяленого мяса, а с кухни, пока не видит Сильвия, крала хлеб, яблоки и сушила. Позже в скудное снаряжение добавился ржавый нож, найденный в скалах.

До конца лета мясо испортилось, осенью сухари заплесневели, к зиме нож треснул, а карта таинственным образом исчезла из мешка.

* * *

В начале зимы, незадолго до обильных снегопадов, после которых наши перевалы становились совсем непроходимыми, отряд Роберта Сильного снова стоял по ту сторону каменного моста. А мы с матушкой и "снежными дьяволами" — напротив. На мне опять был новый уродский костюмчик с кружавчиками, на этот раз целыми и невредимыми, подбитый мехом плащ, да еще бархатный изумрудный берет с серебристым пером.

Король, подъехав к нам на расстояние броска копья, спешился, и мы все вынуждены были сделать то же самое и поклониться.

— Подойдите ближе, миледи, — позволил он, сделав несколько шагов вперед и бросив поводья коня на каменный столбик ограждения. Я заметила, что Роберт сильно хромал. На меня он совсем не смотрел.

— Вы хотели увидеть ваших дочерей, Хелина? — спросил он с кривой усмешкой. — Я предоставлю вам эту возможность. Двух старших я взял в это изнурительное путешествие, дабы они увидели, почему растут без матери.

Он поднял руку, и по этому знаку конский строй за его спиной раздвинулся, и один из рыцарей вывел на мост двух гнедых лошадей с всадницами. Девочки едва держались в дамских седлах и всхлипывали от страха. А ведь они старше меня года на три. Жалкое зрелище.

Матушка подалась вперед, жадно вглядываясь в их лица. Принцессы были такими же красивыми, как она, но если королева Хелина была невероятно бледна, то этих ангелочков украшал нежный румянец. Из-под накинутых на головы капюшонов с меховой опушкой выбивались длинные белокурые локоны; их огромные, синие, как у матушки, глаза, испуганно смотрели то на королеву, то на "снежных дьяволов" за нашими спинами.

Король опустил руку, и рыцарь остановил лошадей с принцессами.

— Вы, кажется, хотели быть рядом с дочерьми, миледи? — спросил Роберт. — Извольте. Я пойду навстречу вашему желанию и верну вам этих двух. Но мне нужен наследник. Будущего короля должен воспитывать мужчина, а не баба. Как насчет обмена?

— Мои дети не заложники, сир, чтобы обменивать их, — Хелина надменно вздернула подбородок. — Мои условия вы знаете. Я хочу быть рядом со всеми моими детьми.

Желваки на скулах короля заходили, он метнул на меня яростный взгляд, и я поняла, что в отместку за коня и свои увечья он переломает мне все кости, стоит попасть в его руки.

— Пусть подойдет этот твой...

— Стойте на месте, Лэйрин, — оглянулась матушка.

Роберт Сильный подошел сам — ступил на землю Белых гор, прошел два шага и остановился передо мной. Королева охнула, но осталась на месте. Я чувствовала себя в безопасности между мастером Рагаром и сэром Лорганом, презрительно кривила губы и ничего не боялась.

— Как надо приветствовать своего короля, дьяволенок? — рявкнул государь.

Я склонилась в поклоне. И в тот же миг он сорвал берет с моей головы, смял в кулаке. Перо треснуло.

— В присутствии короля, — по-волчьи улыбаясь, сказал Роберт, — в головном уборе дозволяется оставаться только членам его семьи. Запомни это, невежа.

Развернулся и ушел.

— Подумайте, миледи, — бросил он, проходя мимо королевы. — Агнесс и Адель, дозволяю вам попрощаться с вашей матерью.

Сопровождавший принцесс рыцарь снял их с седел, и они робко подошли к королеве, присели в поклоне. И вдруг обе прильнули, заглядывая ей в лицо. Зашептали:

— Мы вспоминали вас, миледи. Вы нас помните?

— Миледи, мы так скучали!

Хелина что-то шептала и гладила их белокурые головки. Король пару минут наблюдал, прищурившись, потом приказал девочкам отойти и сесть на лошадей.

— Даю вам срок неделю, Хелина, — сказал он, тоже сев на коня, и демонстративно оборвал сломанное перо с моего берета, который все еще мял в кулаке. — Шесть королевских дочерей в обмен на одного ублюдка.

— Я вам сразу отвечу, сир. Нет.

— Нет так нет, — усмехнулся король. — Как видите, принцессы, я сделал все, что мог. Вы не нужны вашей матери.

Теперь я понимаю, что именно тогда мои сестры возненавидели меня, и благороднейший король сделал для этого все.

На прощанье Роберт процедил:

— Через неделю вы сами приползете сюда на коленях, миледи.

Матушка еще долго стояла на мосту, глядя вслед удалявшимся всадницам. Девочки несколько раз оглядывались на нее, вытирая слезы. Добрым был наш воспетый в балладах король Роберт Смелый, добрым и милосердным: позволил свидеться.