— Ты весь в волосах. Я была права — Вытащив руку из ткани, в которой она тонула, она погладила его по груди. Потянула за одну из его косичек, но он остановил ее. — Так вот почему тебя называют медведем, да?

— Нет. Ложись спать, Немайн.

Скривив губы в ответ на приказ, она демонстративно поклялась бодрствовать. По крайней мере, до тех пор, пока ее глаза не закроются полностью. Она не устала, нет... не совсем.

Совсем не устала.

* * *

Она проснулась от стука кирок по камню.

Резкие, твердые удары, которые только усиливали пульсацию в голове. Закрыв уши руками, она свернулась калачиком. Поднялась на ноги, а ужасные удары продолжались.

И опрокинулась, вскрикнув от шока, когда норд показал, куда он ее толкнул. Высокомерное лицо превратилось в пустую маску.

— Вставай. Пора идти.

— Куда идти? — Проворчала Не мейн, с отвращением хватаясь за свои все еще мокрые одежды. Должно быть, она забыла повесить их у камина, и теперь ей придется их надевать. Фу. Ее огненная рука в какой-то мере помогла бы в процессе сушки, но она предпочла бы надеть сухую одежду, через какой бы лес ей сегодня ни пришлось пересечь.

— Ты и я... теперь наши пути расходятся. Услуга за услугу, да? — Ему не обязательно было знать, что она будет ходить за ним по пятам, пока его сердце не будет истекать кровью у нее на ладони, не так ли? Такая пылкость обычно пугает мальчиков.

Она поняла, что говорит в пустоту, так как, по-видимому, мужчина выбрался наружу с болтающейся веревкой, которую она видела.

Наконец. Свобода!

Перебросив мокрый халат и обувь через плечо, она окинула взглядом комнату, в которой прошли дни ее жизни. Не осталось ничего важного. Ее нож был потерян где-то в пещере, и единственное, что у нее было, теперь было при ней.

Одна мокрая, насквозь промокшая заколдованная мантия и капюшон. Кожаные сапоги. Ее разум. Ее магия.

Это завело ее так далеко.

Поднимаясь все выше и выше, она руками вытаскивала себя из ямы. Когда она вслепую потянулась и коснулась снега, грубые ладони обхватили ее. Они помогали ей двигаться, хотя и цеплялись за нее, когда она выныривала, моргая. Ошеломленный ярким светом снаружи, после столь долгого заточения под землей.

— ...Медведь?

Мужчина в медвежьей шкуре, накинутой на плечи, повернул голову, открывая обветренное лицо, изборожденное морщинами и заросшее бородой. Седые брови взлетели вверх при виде Немайн, почти агрессивно рассматривая ее. От босых, чистых ног до туники, которая была на ней надета... На некоторое время задержавшись на ее лице.

Она сделала шаг назад, раздраженно вырываясь из рук Братьев Бури, которые все еще крепко держали ее. Не сдвинулась с места, даже когда попыталась оттолкнуть. Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, она понадеялась, что это из-за вчерашнего меда. И это было совсем не то, чего она боялась.

— Ульфрик?

— Она просто прелесть, не так ли? — Протиснувшись мимо нее, Ульфрик Буревестник хлопнул по плечу старшего норда, одетого в медвежью шкуру. Который ответил на его приветствие сердечным смехом. Его голос скрипел, как несмазанные петли. — Я бы ни за что не поверил в это, если бы не видел собственными глазами, Ульфрик.

— да. Сходство просто поразительное. Повернувшись к ней, она чуть не сделала шаг назад, увидев холодную проницательность на этом ставшем таким знакомым лице.

Но стоящие по бокам от нее люди Братьев бури не позволили этого. Когда она начала вырываться, кто-то начал обматывать ее руки толстыми полотняными повязками. Другой человек в Штормовом плаще, с лицом, испачканным вайдой, подошел к ней с наручниками в руках.

— Тогда в чем дело? Ульфрик!

— Ты ведь не знаешь, не так ли? — Голос ярла окреп. Теперь, когда он был окружен своими верными приспешниками, он стал более уверенным в себе. Приготовившись к боли, она ударила головой воина позади себя, услышав, как хрустнул его нос, когда она попыталась освободиться от новых пут, чтобы сражаться

— Не сопротивляйся мне, Немайн. О тебе будут хорошо заботиться. Под твоей нежной опекой я бы чувствовал себя лучше, чем мог бы чувствовать себя я.

Он обманул ее! Обманул своей добротой, своим проклятым терпением. Этот кал тона!

Тяжелый вес Братьев Бури навалился на нее, и она медленно опустилась на землю. Кто-то толкнул ее на землю, раздвинув ей ноги. Она надела свои собственные ботинки, которые сшила мама.

— ...боже мой! Ульфрик, что, по-твоему, ты делаешь? Мы заключили сделку!

— Сделка, которая действовала до тех пор, пока мы оставались в ловушке. — Сапоги, отделанные серебряной нитью, подошли ближе. Присев на корточки, она увидела его торжествующее лицо, когда он взял ее за подбородок.

Над собой она услышала свист Галмара.

— Возможно, вы правы. Это может изменить положение вещей для нас на Западе.

— Я уверен в этом. — Холодные голубые глаза Ульфрика впились в нее, даже когда его пальцы коснулись ее лица. — Я помню этого ублюдка, как будто это было вчера. Знаешь, ты очень похожа на него

Она открыла рот, затем плотно закрыла. Вызывающе, когда она попыталась вырваться из длинных пальцев, сжимавших ее лицо, как в тисках.

— Кто? И какое тебе дело? Я ничего не знаю! Я никто!

Ульфрик покачал головой, и на его лице появилась настоящая улыбка.

— Ничего. Я бы не пощадил даже того, кто попытается меня убить.

— Но ты... ты — воплощение Маданаха, короля в лохмотьях. Его дочь — великая награда. Я намерен использовать ее по максимуму.

Что?

— Это кума лиом са диабхал! Ты выжил из ума! Я — никто!

Галмар усмехнулся, подталкивая ее локтем, даже когда она была закована в цепи. Действительно, ее лицо, должно быть, было ужасно, раз она вызывала у них такое веселье, когда задыхалась от ярости. Не передать словами.

— О, смотри, она потеряла дар речи.

— Ненадолго.

Отпустив ее, Ульфрик встал...позволив ей еще раз полюбоваться на его ботинки, когда они уходили.

— Я хочу поговорить с тобой, ублюдок! — Она закричала, едва не потеряв сознание от ужаса, когда на ее голову опустили капюшон. Кто-то поднял ее, пока она брыкалась и извивалась, и перекинул через теплое тело животного, от которого пахло лошадьми.

Рядом с ней протекал седельный ручей. Тот же голос — такой нежный, с нотками паслена — заговорил снова, когда он похлопал ее по спине.

— Постарайся не упасть. До Виндхельма долгий путь.

И ее чуть не вырвало всем, что она съела. Прямо там, в капюшоне, когда лошадь пустилась в полный галоп. Ее подбрасывало вверх и вниз, пока она не пожалела, что они не вырубили ее прямо там.

Маданах. Ты очень похожа на него. Маданах. Сходство... поразительное. Крестник. Король в лохмотьях. Маданах!

Этого не может быть. Мать никогда не говорила... только намекала, что ее отец был священником. Служительница Богов.

Боги, нет. Этого не могло быть. Это было невозможно.

Она была никем.

Не дочерью Маданаха.

Дерьмо.

Записи:

Примечание автора: Шон Бин в роли Ульфрика Буревестника? Я чувствую это.

О нет. Я обрекаю Ульфрика на смерть по собственной воле. Блядь. Но он так идеально подходит для этой роли.

https://www.pinterest.com/pin/436778863851542999/

И еще... вот интересная информация. Я полагаю, что Ульфрику в игре не может быть больше сорока с небольшим — у него нет седых волос, он в целом бодр и так далее.

Если бы ему было около 15 лет, когда началась Великая война (4Э 171), то в начале событий игры ему было бы около 45 (4Э 201). На мой взгляд, он выглядит не старше 45 лет, а в 15 лет он был бы уже почти взрослым и, скорее всего, достаточно взрослым, чтобы считаться взрослым. Это означает, что ему было около 5 лет, когда он начал тренироваться с "Седобородыми".

Имеет смысл. Немайн за тридцать, и это согласуется с тем, что она видела его молодым человеком во время инцидента в Маркарте.

Я такой зануда.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓