Ифритовый камень

— Я проведу, — вызвалась девушка из племени с синяком на руке, — я знаю, где лежит то, что вам нужно, господин. Мне приходилось бывать у него в лачуге.

— Хорошо, — согласился вояка.

Солдаты потратили не более пяти минут, конвоируя пленников туда и обратно. Они принесли немало фляг, больших и маленьких бутылок, стеклянных банок и глиняных кувшинов.

— Тем, кто пил вино, сделать по два больших глотка каждый, — произнёс Эйнар. Через минуту он прибавил, обращаясь к товарищам Нома, — настало время заслушать ваши доводы и оправдания, господа преступники. Попрошу семьи этих людей присоединиться к ним.

Никто из крестьян не сдвинулся с места.

— Сейчас я спрошу у этих женщин из племени Песков и тогда все, кто не откликнулся на моё предложение, беспощадно умрут. Второй раз я это повторять не буду. Кто-нибудь хочет испытать судьбу?

Старики, женщины и дети начали покорно подходить к отравителям.

— Готовы ли вы теперь отвечать на мои вопросы?

Ном и пятеро мужчин молчали. Разведчик взял арбалет у находившегося рядом с ним солдата и хладнокровно разрядил его в одиноко стоявшего отравителя. Эйнар попал в грудь, пробив правое лёгкое. Люди с ужасом смотрели на убийцу и свалившегося замертво односельчанина.

— Если вы будете откровенны со мной, то ваши жены и дети не пострадают от руки правосудия. В противном случае, по закону королевства Пяти Камней убийство подданного нашего горячо любимого короля Сигурда Эллингтона или попытка убийства карается смертью для всей семьи виновного через отсечение головы. Вы меня услышали?

— Задавай вопросы! — вымолвил один из обвиняемых крестьян, делая шаг вперёд. Вокруг него стояло пятеро маленьких детей, молодая жена и пожилые родители мужчины. Видимо, глава семейства не хотел рисковать их жизнями.

— Назови своё имя, чтобы я мог обращаться к тебе?

— Горн Вурдтон, господин, — представился разбойник.

— Хорошо, Горн, отряд солдат пропал у вас в деревне?

— Да! — твёрдо ответил мужчина. Один из сообщников попытался отдёрнуть Горна сзади, но сговорчивый крестьянин не обратил на это внимание и продолжил, — вы же лично видели оружие у старосты дома?

— Видел, — подтвердил Эйнар, — вы их отравили так же как сейчас пытались избавиться от нас?

— Совершенно точно, господин. Яд начинает действовать часа через два с момента попадания в организм, в очень маленьких количествах он безвреден, максимум пронесёт, но выпив кружку такого пойла — смерть обеспечена, — начал рассказывать Горн, — они отужинали и отправились дальше по своему маршруту. Мы поехали следом за ними. Отрава бьёт резко по сердцу, ничего нельзя поделать. Солдаты замертво свалились недалеко от нашей деревни.

— Что сделали с трупами?

— Мы сожгли их в овраге, а потом засыпали песком останки. Всё ценное забрали вместе с оружием и бронёй. Рассчитывали продать, когда всё утихнет.

Виновные в преступлении мужчины стояли, сжимая челюсти и кулаки. Никто из них не испытывал раскаяния, лишь лютую злобу на предавшего товарища.

— Почему вы так поступили с воинами Его Величества?

— Я отвечу! — влезая в разговор, вызвался Ном. — Мои два сына недавно погибли, защищая Молодецкое в бою с проклятыми дикарями. Моему внуку, осмелившемуся в пятнадцать лет поднять против врага меч, перерезали горло на моих глазах.

— Война с ними уже окончена. Они имеют такие же права, как и вы. Сигурд жаждет мира с ними, а такие как вы делают всё, чтобы война продолжалась вечно.

— К Тенебрису их всех и Сигурда в придачу! Пускаете вчерашнего противника к себе в дом? Мы этого не желаем! Ни один из нас не хотел убивать солдат, но их командир начал задавать слишком много вопросов.

— Спросил где мужчины из племён Песков?

— Не только! Он захотел поговорить с ними. Я сказал, что они на охоте, командир пообещал вернуться позже. Поймите же, нам пришлось отравить их, это было крайняя мера. После мы принялись готовиться к вашему приезду, знали, что пропавший отряд вскоре будут искать.

Эйнар повернулся к загорелым женщинам и детям, пришедшим из жаркой пустыни.

— Почему вы не предупредили нас? Знали же, какая незавидная участь нас ждёт!

— А вы бы предупредили, если бы вашего мужа держали в плену неизвестно где? — смотря с вызовом в ярко-голубые глаза разведчику, спросила дикарка с синяком. — Не станет их, не будет и наших любимых. Мы терпим здесь ежедневные унижения, жестокое насилие, но никогда не теряем надежды на спасение. Теперь, увидев вас, я понимаю, что не зря.

— Где вы держите пленённых мужчин Песков? — поинтересовался Клёнг у Нома.

— Их уже нет в живых, — усмехнулся отравитель, по его тону всем стало понятно, что он не врал, — слишком много ртов для одной маленькой деревушки.

Командор помотал несколько раз головой из одной стороны в другую.

— Скажите, люди, — громко обратился вояка к жителям деревни, выплёскивая своё недовольство, — как вы могли допустить подобное? Что ни у кого из вас нет ни человечности, ни совести? Куда же подевалась ценность жизни? Они ведь такие же люди из плоти и крови, как и мы! Был заключен долгожданный мир после десятков лет войны с жителями пустыни. Теперь матери и жены, отправляя сыновей и мужей королевства Пяти Камней на границу, могут не бояться что они не вернуться домой. Разве это не успех? Неужели никто не захотел предупредить военных о том, что здесь творится?

— Не гневайся на крестьян, они хотели предупредить, — возразил Горн, — мы убили троих односельчан. Виноваты лишь мы, больше никто! Остальные такие же пленники, как эти женщины и дети из пустыни.

— Что ж, Горн, — сказал Клёнг, смотря на крестьянина, — я благодарен тебе за честность. Обещаю, твоя смерть будет лёгкой. Приготовиться к казни! Собрать хворост и выкопать ямы на окраине деревни. Властью, данною мне королём Сигурдом Эллингтоном, я признаю виновными этих господ в умышленных убийствах и приговариваю их к смерти через сожжение на костре. Щадя ваши семьи, я заставлю вас прочувствовать всю боль, которая возможна в мире живых. Молитесь грозному Тенебрису, чтобы он принял вас быстро.

Никто из деревенских не возмущался, даже жены виновных могли лишь рыдать, но не более. Все прекрасно понимали, что суровый воин не простит смертей, совершенных крестьянами, а начнёшь сопротивляться его воле — никого не оставит в живых. Часть солдат заторопилась выполнять приказ командора Тааффеитового королевства, другие продолжали держать жителей под прицелом арбалетов. Через полчаса всё было готово, армейцы водрузили четыре деревянных столба, закрепив их в земле, и разложили вокруг них сухие поленья и ветки. Для Горна Вурдтона приготовили широкий пень, его смерть действительно должна была стать менее тяжёлой, чем у других осуждённых.

К тому времени солдаты достали и зажгли факелы, поскольку начало темнеть. Мужчины, приговоренные к смерти, с родными уже попрощались, поговорив с ними последний раз в жизни.

— Можем начинать, — доложил один из солдат Клёнгу и Эйнару.

— Крепко привяжите их руки к столбам сзади, — приказал Клёнг, стараясь контролировать процесс.

Пока солдаты занимались Номом и его подельниками, Клёнг подвёл Горна к месту казни. Мужчина покорно положил на пень голову, убрав с шеи в сторону мешающийся волос. Маленький мальчик вырвался из дрожащих рук матери и побежал к отцу, чтобы обнять его на прощание. Клёнг позволил, он спокойно ждал несколько минут, пока Горн сам не попросил сына:

— Иди! Будь сильным и храбрым, защищай мать, своих младших сестёр и братьев. Никогда не совершай моих ошибок, оставайся честным человеком. Прощай! Иди же! Давай!

Мальчик не хотел уходить, вцепившись в отца, но двое крепких армейцев сумели оттащить обратно к матери, стараясь не причинять ребёнку вреда.

— Горн Вурдтон, — достав меч из ножен, начал командор, — за участие в страшных злодеяниях я приговариваю тебя к смерти по законам короля Пяти Камней Сигурда Эллингтона.

Воин занёс меч, с быстротой молнии он опустил его, отрубив голову Горну. Жена убитого упала на землю, потеряв сознание. Несколько крестьян помогали солдатам отнести её в дом и успокоить рыдающих детей. Клёнг смотрел на это с суровым лицом, один Создатель знал, как сильно кровоточило его сердце в данную минуту. Он подошёл к Эйнару и шепотом сказал:

— Дальше ты. Справишься?

— Да, командор, — уверенно ответил разведчик, соглашаясь разделить бремя.

Эйнар повернулся к убийцам, готовым встретить смерть. Он решил пройтись мимо связанных пленников, чтобы заглянуть каждому в глаза, но ни в одних так и не увидел раскаяния. Потом Эйнар взял факел у одного из солдат и объявил:

— Эти люди пошли против воли нашего короля, посчитав себя имеющими право нарушать установленные законы и убивать людей. Все они будут сожжены здесь и сейчас. Хотите ли вы что-нибудь сказать напоследок, убийцы? Может у кого-то из вас проснулась совесть?

— Да пошёл ты! — выкрикнул один из них, через секунду к нему присоединились остальные, понося солдат, Эйнара и короля Сигурда Сурового.

Факелом Эйнар поджёг солому под ногами Нома, пламя быстро разгоралось. Староста громко закричал от боли, огонь перекинулся к нему на ноги. Трое подельников старика не прекращали выкрикивать проклятия. Эйнар подал солдатам сигнал, чтобы те привели в исполнение вынесенный убийцам ни в чем неповинных людей приговор. Крестьяне и женщины из племён Песков с ужасом смотрели на страшное зрелище, одни радовались в душе, другие сильно сожалели, а третьи пребывали в ужасе, теряя своих защитников и кормильцев.

Когда всё закончилось, Клёнг приказал уроженцам пустыни собираться в путь вместе с ними, их дальнейшее пребывание в Молодецком он считал невозможным после случившегося.

— Правильно ли мы поступили? — спросил командор Эйнара, ехавшего рядом с ним.

— Мы поступили по закону. А что бы ты сделал на месте их старосты?

— Не знаю, — после минуты размышлений искренне ответил Клёнг, — может быть смирился с тяжестью утрат, а возможно, то же самое, что и он. Потеря близких людей и жажда мести дикарям сильно ударили по его разуму, он уже не мог остановиться.

— Мне жалко детей, жён. Даже не представляю, что с ними будет.

— Справятся, я тоже жил без отца и ничего. Человек это такое создание, которое привыкает к любым условиям.

Эти двое суровых воинов болтали между собой практически всю дорогу до Сапфира. Рассуждая на разные темы, они умудрились коснуться даже философских тем бытия. Прибыв в город, Клёнг распорядился, чтобы приехавших с ними уроженцев пустыни разместили где-нибудь на ночлег. Он пообещал им на следующий день подыскать достойное жильё в Сапфире.

Каарг с Малитилом неспешно спускались в подвалы темницы, расположенной прямо во дворце Сапфира. Сильный запах сырости ударил по их обонянию, но в остальном условия были относительно неплохими для заключенных. Коридоры и камеры хорошо освещались многочисленными факелами, людей кормили четыре раза в день вполне приличной едой, спали узники на мягких тюфяках, щедро набитых сухим сеном. В данный момент в темнице находились бунтующие жители Сапфира, не желавшие смириться с новыми правилами. Они ничего не натворили, но подбивали людей своими провокационными лозунгами, из-за чего Сигурд Суровый и приказал так поступить с ними. Единственным узником, чьи руки были связаны адамантовыми путами, оказался верховный вождь племён Песков по имени Ваара. Всё тело этого могущественного колдуна из пустыни покрывали диковинные татуировки, выполненные в форме вязи, даже под смоляными длинными волосами были немного видны синие контуры. Ваара утверждал, что является последней живой душой бога Яхи, много лет назад отправившего колдуна с восемью братьями в пустынные земли охранять народ Песков. Когда эльф с магом вошли в просторную камеру в сопровождении солдат, огромные желтые зрачки дикаря впились в них с нескрываемым интересом, его впервые кто-то посещал за время заточения. Стража занесла два мягких тюфяка для сидения, предназначавшиеся старику и остроухому, и проверила целостность узлов на руках Ваары. Удостоверившись, что всё в порядке, солдаты покинули камеру. Теперь вождь остался с Малитилом и Кааргом втроём.

— Значит, у вас появились ко мне вопросы? — спокойным тоном поинтересовался дикарь, приподнимаясь со своего ложа, чтобы сесть.

— Да, ты прав, Ваара, — подтвердил свободный эльф.

— Ифриты не выходят из головы?

— Не только, но дело касается и их.

— Спрашивайте, я хоть и пленник, но не враг вам теперь. Вы ведь пощадили мой народ и разрешили моим соплеменникам остаться в своих землях. Буду честен насколько это возможно.

— Я надеюсь на это. Скажи, что ты знаешь об ифритовом камне? — спросил чародей, переходя сразу к цели посещения.

— Прошло больше десяти тысяч лет, как его потеряли люди. Я столько не живу.

— А сколько ты живёшь?

— Почти десять тысяч лет.

— Врёшь! — не удержался от обвинения старик, хитро улыбнувшись. Он всё не верил в подобное чудо и старался спровоцировать собеседника.

— Зачем мне это? — пожал худыми плечами дикарь, соорудив недоумение на лице. — Я могу с лёгкостью назвать вам все государства, существовавшие на Равнине много лет, и поимённо их правителей в придачу.

— Мы тебе верим, — сказал Малитил, с упрёком смотря на чародея, — если камень не видел, то скажи нам хотя бы, правдива ли легенда твоего народа о нём?

— От начала до конца. Я поведаю вам даже больше: в былые времена люди не делились на жителей Песков и Равнины, а их земли простирались до самого моря, которое мы называем Жёлтым. Наша раса ни капельки не уступала эльфийской в развитии, а в могуществе превосходила все остальные. В войне с хитрыми ифритами часть людей перешла на их сторону, поверив в обещания. Они до сих пор обитают в землях красных демонов, верно служа им как рабы или наёмники. Тогда исход кровопролитной войны решил ифритовый камень, спаливший некогда плодородные земли до горячей пустыни. Он не давал пройти мерзким ифритам, наложив на них нерушимое проклятие смерти.

— Ифриты действительно не могут пересечь пески или это всё-таки сказки?

— Они пробовали сделать это много раз, но как только заходили за невидимую черту их тела взрывались. Это выглядело, словно огненная сфера уничтожала их изнутри. Ифриты не сдавались: через время на эту землю пришли наёмники, желавшие отыскать ифритовый камень за высокую плату. Мудрые правители того времени между собой сплотились и приняли решение построить в пустыне город, который должен был защищать людей от красных демонов и их многочисленных последователей. Так появился легендарный Сабулоурбис.

— Древний песчаный город? — переспросил эльф.

— Именно он. Я жил там когда-то, пока его не разрушили.

— Ифриты сделали это?

— Нет, это сотворили люди.

— Но почему?

— Когда ифриты бросили на какое-то время свои попытки завладеть камнем, люди Равнины начали очередную войну между собой. Несколько сотен лет разрухи и поножовщины уничтожили практически все королевства, именно в то смутное время и исчез ифритовый камень. После этого ко мне и моим восьмерым братьям-близнецам спустился могущественный Яха, когда мы спали. Во сне он поведал нам о великом предназначении и попросил выполнить его.