Магиня-бастарда(том 1)

Золтан посмотрел на отца и тот увидел, как меняется взгляд сына и становится решительным, а глаза потемнели.

" Да. Эта девочка для него много значит", — мрачно подтвердил сам себе Тентар.

— Можно вынести на совет кланов декрет о разрешении браков между людьми и ветрами, но только по любви. Разрешение на такой брак может дать Оракул. Он увидит искренность чувств и истину намерений.

Тентар удивленно поднял брови.

Хм...

— А ты не так прост, как думают о тебе братья, да и я, признаюсь, — подобие улыбки скользнуло по его лицу. — Об этом надо подумать. Я, конечно, вынесу в ближайшее время на совет твое предложение в свете того, что прошло много лет со дня войны и люди изменились, но уверен, найдутся противники.

— Я знаю, — спокойно ответил Золтан. — Просто надо уверить, что, если такие браки будут, то у ветров разбавится кровь, что благотворно повлияет на нашу расу. Все будет зависеть от Оракула, а неудачи в совершении брака просто можно стереть из памяти человеческого партнера.

Тентар с удивлением смотрел на младшего сына и не узнавал его. Его маленький мальчик, которого и к политике не допускали по причине молодости. Думали, что у него на уме только одни развлечения, выдает совершенно резонное предложение с полным обоснованием оного.

Как жаль, что не ему судьба благоволила стать наследников вождя клана. Из него получился бы хороший правитель.

— Хорошо, сын, — согласился отец. — Я принимаю твое объяснение и предложение. Через две недели состоится Совет, и я постараюсь сделать все, что смогу.

— Спасибо, что понял меня, папа, — Золтан подошел к отцу, в порыве чувств, обнял его и вышел из кабинета.

В его спальне ждали уже все братья, а Кадриан даже умудрился заснуть, но чуть дверь открылась, и Петриэл принялся тормошить брата.

Золтан оглядел братьев и улыбнулся им. Он не таил на них обиду или злость. Напротив, он был благодарен им за разговор с отцом.

— Ну, не томи, — не выдержал долгой паузы Петриэл. — Что сказал отец?

— Отец меня понял и я попросил его внести на ближайший Совет Вождей кланов предложении о возможности браков между людьми и ветрами. А справедливость брака и его искренность должен решить Оракул. Если что-то пойдет не так, можно просто стереть из памяти событие.

— Ничего себе! — В один голос закричали удивленные братья.

— Гляньте-ка, наш золотиночка стал политиком! — Ларитан подхватил младшего брата под мышки и поднял над своей головой.

— Я говорил, что он у нас самый умный,— подхватывая брата, закричали Петриэл и Кадриан.

И все рухнули на огромную постель с веселым смехом, устраивая кучу-малу.

— Завтра просыпаться будет не кому, — заметил Ларитан. — Уже утро.

— Ну, до обеда у нас есть время выспаться, — весело предложил Кадриан.

И с ним все согласились.

Глава 3. Все понятно, особенно, если ничего не понятно.

Я только открыла дверь в аудиторию, как меня окружила толпа радостных одногруппников. Все старались потискать меня, обнять, сказать что-то хорошее или просто поздравить с днем рождения. Кто-то сунул мне в руку букет огромных желтых хризантем. Мои любимые! Пытались покачать на руках, но я с веселым визгом отказалась. А то вдруг поймать забудут? Как, все-таки приятно, что к тебе хорошо относятся и стараются не забыть твоего праздника.

" Это продолжается волшебство, наверное".

Я улыбалась всем. Я сейчас любила всех вокруг! Душа пела и всем-то хотелось сказать много хорошего.

Потом пришел преподаватель и, узнав причину возбужденного состояния своих студентов, подошел ко мне и пожал руку с поздравлениями.

Учеба пошла своим чередом. Занятия одних предметов сменялись другими. Мы бегали из одной аудитории в другую. После института я шла вечером домой, неся тяжелый груз науки в сумке. Легкие порывы весеннего ветерка слегка касались лица и, мне хотелось закрыть глаза чтобы, открыв их вновь, увидеть огромные серые глаза Золтана.

Кто он мне? Я не знала. Странное смятение прочно засело у меня в голове и сердце. Новые ощущения врывались в мою душу, а я старалась их построить в очередь и классифицировать. Получалось плохо. Мне было непонятно, почему такой, не просто красивый, а потрясающий парень, пусть и ветер, появился именно у меня во сне? Я вспоминала, какие у него сильные руки и мой организм начинал диссонанс, которого у меня раньше никогда не наблюдалось. Широкие плечи...мускулистая грудь...узкие бедра...длинные стройные ноги... Да с него, наверное, лепили Аполлона! М-м-м-м! После того, как я снова представила ветра, я обняла себя за плечи, закрыв глаза... Мне снова всплыло в памяти лицо с серыми глазами, в которых рассыпались золотые искорки.

А есть ли душа у ветра? Какая она? Что говорит ветер, когда завывает в печных трубах или летает среди ветвей деревьев? Что он поет луговым цветам или когда колышет золотые нивы? Как он завлекает вас, подхватывая и развевая ваши волосы? Вы видели, как он танцует с осенними листьями в аллеях? А как он умеет кружить со снежинками? Известно ли кому, что душа у ветра совсем не ветряная, а нежная и, порой, ранимая.

Я теперь точно знала, что у ветра есть душа. И ту душу, которую увидела у Золтана, была, наверное, самая прекрасная. Чистая, светлая...

" Я влюбилась", — объявила я сама себе. И тут же встряхнула головой, прогоняя все то, что нафантазировала. " Дура!" — Обругала я себя. — "Напридумывала черт знает что и рада! Не прилетит этот Карлсон больше никогда! Ладно, хоть день рождения не пропал даром". — Я говорила так, но сама не верила своим словам.

Неправда! Он прилетит. Ведь я его жду... Я жду...

С такими мыслями я дошла до автобусной остановки. Автобус пришел на редкость быстро и оказался почти пустым. Ехать мне минут пятнадцать. Усевшись на свободное сиденье, я закрыла глаза. В голову нагло лезли мысли о ветре. Да что же это такое?

"Взрослая и очень неглупая девушка срочно ищет мозги!" — Подмывало меня подать объявление в газету, а еще лучше, в "бегущую строку"!

" Устала?" — Спросил меня кто-то в моей голове.

Глаза сами собой распахнулись. Огляделась — никого не увидела рядом. Снова прикрыла веки и в голове заговорил глюк.

" Не ищи меня, Алиса. Не увидишь", — сказал тихий знакомый голос.

"Золтан?!"

" Да. Узнала по голосу?"

" Не совсем. Просто у меня нет больше друзей, которые роются в моей голове, болтают всякое и летают над землей, словно мухи". — Я сделала вид, что рассердилась.

Меня коснулась теплая волна. Оказывается, так можно передать улыбку. Золтан улыбался мне мысленно. Как все же странно то, что со мной происходит. Чувства странно обострились. Я начала открывать что-то новое в себе только еще не поняла что. Ментальные прикосновения Золтана вызывали приятное ощущение странного очень легкого то ли пощипывания, то ли покалывания, скорее все это можно было назвать энергетической щекоткой в месте прикосновения. Интересно, а он тоже ощущает эту щекотку? Почувствовала, как к моим плечам прикоснулись незримые ладони.

Я открыла глаза: на следующей остановке мне выходить. Автобус остановился, двери открылись, выпуская меня на улицу.

— Не тяжело таскать такие сумки молоденьким девушкам? — Я обернулась на голос и увидела довольного ветра.

Он стоял передо мной, сияя от радости встречи. Все его существо показывало, что он ждал эту самую встречу. Одет он был как все молодые люди нашего времени: темно-зеленая ветровка, черные джинсы и темные кроссовки, только длинные золотистые волосы были стянуты в низкий хвост.

— Привыкла, — скорбно покачала я головой, и мои сумки перекочевали в его руки. — А в прошлый раз ты был одет по-другому.

— Мне не сложно менять одежду, — спокойно сказал Золтан. — Это морок.

— Морок? Это что, колдовство такое? — Мои брови поползли вверх.

— Ну да. Я не должен выделяться из общей толпы.

Ветер спрашивал, как прошел сегодня день? Я рассказала ему, что меня встретили с поздравлениями мои однокашники и вот даже цветы подарили. И продемонстрировала ему три шара желтых хризантем. Так за разговором мы вошли в подъезд и поднялись на лифте на шестой этаж. Я открыла входную дверь и посмотрела на ветра. Он словно ждал приглашения.

— Войдешь?

— Если приглашаешь, то с удовольствием войду, — ответил, довольный Золтан, заходя вслед.

Родителей не было дома. В прихожей зазвонил телефон. Я подняла трубку.

— Алиса, — кричала в трубку мама. — Мы не могли до тебя дозвониться. Нас отправляют в командировку до конца лета. Мы уже дома все свое собрали и уехали. Деньги знаешь, где лежат, за квартиру и свет заплати сама. Всё, доча, целую! — В трубке послышались гудки.

Я посмотрела на ветра растерянным взглядом и положила трубку на место. И как это называется?

— Что-то случилось? — Встревожено спросил он.

— У родителей командировка случилась до осени. Снова в поля поехали.

— Зачем? — Не понял ветер.

— Они у меня геологи. Что-то ищут все время, а в свободное от изысканий время воспитывают меня. — Я вздохнула, посмотрела на ветра. — Снимай свой морок, пойдем на кухню готовить ужин.

Ветер сделал пасс рукой — современная одежда улетучилась, и он остался в белоснежной рубашке с широкими рукавами и узкими высокими манжетами и темно-зеленых бриджах, камзол от которых лежал на кресле в моей комнате. Сапоги сверкали свежей чисткой.

" Хорош! Просто сказка!" — Ветер заулыбался. — "Заметил, блин!"

Холодильник был забит до отказа всякой всячиной. Видимо, родители успели позаботиться о бедном дитяти и сбегали по магазинам. Это уже радует. Настроение все равно куда-то улетучилось.

— Яичницу с колбасой будешь? — Я уставилась на ветра из-за двери объемного холодильника.

— Не знаю, что это такое, но буду.

Пусть бы только не согласился! Варить сегодня не было никакого желания.

В сковородке заскворчало масло и румянились ломтики сырокопченой колбасы. Я окинула оценивающим взглядом Золтана сверху вниз и разбила четыре яйца. На свой взгляд я получила немой вопрос с изломом бровей.

" Что? Тебя так еще никто не оценивал?"

Себе я разбила парочку. Через пару минут мы поедали быстрый и вкусный ужин.

— Я все-таки не понял, почему ты меня одарила таким взглядом, словно хотела поджарить?

" Не выдержал! Бинго!"

— Я ошенивала твои вожможности по уништожению жареных яиш, — постаралась я улыбнуться, но с полным ртом это сложно.

— Понятно, — и ветер отправил в рот приличный кусок жареной колбасы.

Вскипел чайник и выключился. Я закинула в кружки по пакетику черного чая, налила кипятку и поставила напротив наших тарелок.

— А это что? — Золтан потянул за веревочку вверх и из кружки поднялся мокрый заварочный пакетик.

— Чай. Черный. В пакетиках.

Он попробовал и его гримаса выразила полное недоумение.

— Так ведь он не сладкий!

— Вот тебе чайная ложка, — я достала из ящика маленькую ложечку. — Вот тебе сахар, — показала на маленькую сахарницу, стоящую на столе. — Сам разберешься, сколько тебе надо сыпать.

Ветер разобрался тремя ложками сахара в кружку.

Поужинав, я отнесла в свою комнату сумки с книгами и конспектами, выложила все на стол и принялась отбирать все, что нужно для завтрашних занятий. Надо было приготовиться и выучить задания.

— Чем будем заниматься? — Спросил ветер, усаживаясь в кресло рядом окном.

— Я собираюсь приготовить на завтра задания. Учебу никто не отменял.

— Это надолго?

— Часа два.

— А мне чем заняться? — Спросил он у меня.

Пожала плечами. Ну не знала я, чем в свободное, от моих занятий, занимаются ветры. Фу! Тавтология получилась!

— Тогда подремлю в кресле. Согласна? — Я оказалась не против.

Ветер сел поудобней в кресло, вытянул длинные ноги и скрестил на груди руки. Глаза закрыл и задремал.

Я изо всех сил старалась не смотреть на дремлющего ветра, но голова сама поворачивалась в его сторону. Какая учеба, когда рядом ОН! Тонкие черты лица. Нос с небольшой горбинкой, полукружья прикрытых глаз опушены темно-рыжими длинными густыми ресницами. Любая позавидовала бы такому богатству! Резковато очерченные скулы... М-да. Как так получилось? То никакого парня не было, а теперь такой красавчик! Только я так и не поняла, почему он выбрал меня? На него, скорее всего, женщины сами вешаются. Вокруг столько девушек красивей меня в десятки раз. В чем подвох? Неужели просто ему понравилась и все? Чего это я себя накручиваю? Вот проснется и спрошу!

Через пару часов у ветра, словно разведчик, открылся сначала один глаз, потом он смачно потянулся и уставился на меня. А я на часы: половина восьмого вечера. Задания были сделаны, и я теперь полностью свободна.

" Уже конец мая и осталось учиться чуть больше двух недель до сессии. Но и сессия мне была не страшна. Почти все зачеты я уже получила. Осталось сдать три и допуск к экзаменам будет получен", — размышляла я, пока не услышала тихий смех.

— Ты чего? — Не поняла я и хотела обидеться.

— Ты бы видела всю свою мимику, пока о чем-то думала. По последним выражениям твоего личика я понял, что ты собой довольна, — объяснил ветер.

" Постеснялся залезть ко мне в голову?"

— Ну-у-у, правильно! Я мне осталось сдать всего три зачета и к сессии я буду допущена. Осталось-то чуть больше двух недель учиться и ка-ни-ку-лы! — Закрыла глаза, предвкушая, как буду отдыхать.

— Две недели? Хм... Так это совсем ничего! — Воскликнул довольный ветер. — Пройдут незаметно.

" Две недели до совета старейшин..." — Вспомнил он и серые глаза вдруг потемнели, губы поджались и темно-рыжие брови сошлись на переносице. Он застыл, глядя в одну точку.

— Эй! — Я потормошила его за рукав камзола, заглядывая в глаза. — Ты чего?

— А? — Он очнулся и с улыбкой добавил: — Ничего, малышка, все хорошо. Это так... — Он поднялся с кресла, осторожно привлек меня к себе и легонько обнял.

Первый раз меня называли "малышкой". Всегда казалось, что словцо отдает пошлостью, но сегодня оно так не звучало. Я обняла его за талию и прижалась щекой к широкой груди. Ой, как хорошо-то. Под моей щекой ускоряло свое биение сердце. Даже через одежду я чувствовала приятную щекотку.

"Интересно, а он тоже чувствует ее?" — Ветер фыркнул мне в макушку.

Снова стало уютно рядом с ним. Дыхание его участилось и сильные руки крепче прижали меня к твердой груди, а подбородок лег мне на макушку. Мне так приятно было гладить его руки — крепкие, мускулистые. М-м-м... Столько великолепия рядом со мной никогда не стояло. По телу разливалось непонятное тепло.

"А вдруг он подумает, что я какая-нибудь вертлявая финтифлюшка из-за того, что разрешила ему меня обнимать на втором свидании?" — Ветер отодвинул меня от себя и, сдвинув брови, спросил:

— Что такое "вертлявая финтифлюшка"?

— А говорил, что в голову больше не полезешь! — Я надула губки. — А "вертлявая финтифлюшка" — это легкомысленная девица.

Пояснение он понял, стал серьезней и, чеканя каждое слово, сердито сказал:

— Никогда. Слышишь? Не думай о себе, как о финтифлюшке! Ты не такая! — Он с жаром принялся мне меня же защищать! — Даже, если мы позволим себе... вольности, то это будет наше обоюдное решение. И никого оно не касается! — Он снова привлек мою тушку к себе.