Блики на спицах

— Прыгай давай, иначе в самолёте кончится топливо и прыгать будем дружно, вместе с АН-2. Подождём?

В глазах девушки промелькнул испуг, и она послушно подошла к двери. Сгруппировалась, дождалась хлопка и... села на пол самолёта. У Саныча отнялся язык, а Шмель заинтересованно спросил в чем заключается великий смысл данного маневра. Девчонка лишь смущённо подняла на него глаза и пояснила, что так будет пониже, а следовательно не так страшно. Озадачив, таким образом, опытных парашютистов она с тихим вскриком скользнула вниз, а через 3 секунды в небе под самолётом открылся купол. Саныч улыбнулся и подозвал вторую девушку. Та с превосходством улыбнулась, и игриво глянув на Шмеля, демонстративно отстегнула устройство принудительного раскрытия и максимально возможной гордой походкой прошествовала к двери. Однако вид неба стёр выражение типа "Я всё могу" с её лица, сменив его на ужас и она в точности повторила манёвры своей предшественницы. Саныч повторил серию уговоров, но они не возымели должного эффекта — глупая девчонка отказывалась прыгать.

— Саныч, она "принудиловку" отстегнула, — сообщил Слава, даже не узнав свой голос.

Инструктор отвесил девушке легкий подзатыльник и отправил за УПР, но вместо того чтобы дать пристегнуть его Славе, девчонка пошла к Санычу, сжимая в руках "принудиловку". Не успел Шмель крикнуть "Держись, дура", как самолёт тряхнуло и девчонка брякнулась на пол, выронив УПР, которое тут же вылетело в раму двери. Слава, которому порядком надоело созерцать капризы гламурной идиотки, согнувшейся не только от страха, но и под тяжестью двух парашютов, чертыхнувшись, процедил:

— Довыделывалась? Принуждения больше нет. Придётся прыгать так. Или как вариант, можешь отдать свой парашют пилоту, а сама остаться на борту после того как мы сбежим от тебя в тихом ужасе.

Девчонка испугалась и подошла к двери, сгруппировалась и, не дожидаясь хлопка по плечу, выпрыгнула и, забыв отсчитать три секунды, дёрнула кольцо. Тут же вверх взметнулся белый купол, вид которого вызвал отборный мат у Саныча и Шмеля. Дальнейшие ее действия привели к практически непоправимым последствиям — она начала натягивать стропы... ветер обрадовано подхватил огромный купол (площадь купола парашюта Д5 около 80 м2) и надел его на крыло самолёта. Отчаянно матерясь на себя, на Шмеля и на глупую девчонку Саныч кинулся за ножом.

В одном из основных правил парашютизма сказано, что в случае одевания парашютом на крыло, следует дожидаться пока с борта самолета спустят охотничий нож, перерезать стропы и приземляться на запасном. Со всеми правилами девушка была знакома и подписалась во всех инструкциях, однако тогда похоже всё вылетело из головы. Увидев, как к ней спускают нож, она отрицательно покачала головой, Саныч рыкнул и попытался жестами объяснить ей что другого выхода нет. Девушка сравнялась цветом лица с белым куполом парашюта, но всё равно отрицательно мотала головой. Тут внимание людей в самолёте привлёк мат пилота, развернувшись, тот, кричал, что кончается топливо и надо экстренно садиться.

— До прудика дотянешь? — вздрогнув, крикнул Шмель.

Пилот отрицательно покачал головой, но пообещал все же попробовать. Самолёт был с водными лыжами, и размеров прудика вполне хватило бы для приземления, но проблема болтающейся за бортом девчонки сводила все усилия на "нет". Даже если приземлиться удастся, она не выживет, её протащит по воде, и она захлебнётся, и то если не ударится о землю раньше. Не долго думая, Шмель схватил второй нож в зубы и прыгнул, и кое-как уцепившись за девчонку ногами, стал перерезать стропы. Она тут же попыталась его скинуть, требуя не лапать её, пару раз ей это почти удавалось — Слава срывался, но чудом удерживался на ней. Когда до девушки дошло, что парень перерезал почти все стропы, она истошно завизжала, обеспечивая ему глухоту на одно ухо, поэтому Шмель, вздохнув, зажал ей рот ладонью и, обрезав последнюю стропу, велел открывать "запаску", но девчонка упорно продолжала цепляться за него. Не желая разбиваться насмерть, Слава дернул свое кольцо, заранее зная, что целым ему не приземлиться. Беда была в том, что парашюты подбираются по весу, и его Д5 был рассчитан на девяносто килограмм, а не на сто сорок, поэтому вместо трёх минут, спуск обещал занять всего полторы. При таком раскладе девчонку пришлось бы отправлять домой по частям, ей не сгруппироваться в таком положении, впрочем, Славе тоже. Собрав все силы, парень подтащил её к себе, взялся одной рукой за кольцо запасного парашюта, а второй с силой оттолкнул от себя девушку. Кольцо выдернулось, и купол запаски развернулся, тормозя падение. Девчонке повезло, Слава вытолкнул её в струю тёплого воздуха, и она зависла на высоте пятнадцати метров, напоминая лампочку. За неё можно было не беспокоится, подъедут машины и снимут, а вот со Шмелем чуда не произошло — парень стремительно приближался к земле, парашют от резкой смены массы перекрутило и стропа захлестнула купол. Слава отчаянно пытался скинуть ее, но не получалось. Когда, наконец, стропа соскользнула, Шмелю открылась страшная реальность: его отнесло на ЛЭП. "Чёрт, я жить хочу" — мелькнула отчаянная мысль в голове парня, пытающегося выдернуть парашют из потока воздуха, который тащил его прямиком на линию электропередач. В последнее мгновение поднялся ветер и протащил Славу над ЛЭП, так что парень лишь зацепил её ногами. Но у этой удачи была оборотная сторона, ветер был сильный, и теперь его несло на лес. Собирая все верхушки деревьев, Шмель летел, не имея возможности отрезать стропы, потому что нож он потерял во время борьбы у самолёта. Изловчившись, он зацепился за сосну рукой, а потом и остальными конечностями. Кое как расстегнув крепление между ног, Слава попытался расстегнуть крепление на груди, но попытка не увенчалась успехом — его только сорвало с сосны и понесло дальше. Отчаявшись, Шмель изо всех сил дёрнул последнее крепление обвязки и оно, как ни странно, поддалось, отпуская его собирать ветки в беспорядочном падении.

Очнулся парень уже в больнице, у него были сломаны обе руки, 2 ребра и трещина на кости таза. У постели дежурил Саныч. Собрав все силы, Шмель просипел "Больше я никогда не зайду в кукурузник" и провалился в сон.

Полную версию случившегося знали только Женя и Саныч, оба поддерживали его и никогда не намекали о возвращении в парашютный спорт. Друзья из клуба разделились на два лагеря, одни считали, что Слава спасовал перед опасностью, другие же искренне верили всё гораздо глубже. На самом деле, он просто понял, что не хочет погибать из-за глупости девчонки, которую внезапно потянуло на экстрим. После больницы Шмель долго ходил как в воду опущенный, искал что-то отвлекающее от воспоминаний, а потом брат приволок домой скейт и ролики, и бросил ему под ноги, и велел выбирать новое направление экстремального спорта. Прошли годы, и Шмель почти забыл о последствиях последнего прыжка, заглушив воспоминания новыми впечатлениями, связанными с освоением скейтборда, но посиделки в "GP" их расшевелили, и парень опять ушёл в себя.

Глава 5.

Пока Слава носился по воспоминаниям, друзья развили бурную деятельность и отобрали участников первого этапа соревнования. Решено было отправить даунхильщиков Машу и Веника, триалистов Тоника, Гуню и Олега, роллеров Игоря, Лекса и Мишлена, а из скейтеров согласился ехать только Женя. Шмель не был против выступления в отборочном туре, но ехать на "Extreme Ops" твёрдо отказался, так что смысла участвовать в отборочнике не было.

Последняя неделя августа оказалась очень насыщенной. Обрадованная отменёнными экзаменами Маша весь день пропадала на улице в компании Веника и двух велосипедов. За неделю они умудрились проехать по всем горам в окрестностях города, благо в них не было дефицита, а один раз даже уехали далеко за город, чтобы погонять в ущельях и покорить неизведанные ещё вершины.

Приходя домой, Маша падала на кровать и, подтащив поближе бук, обменивалась впечатлениями с друзьями в чате. Периодически вспыхивал красным огоньком телефон, сообщая, что у неё туева туча пропущенных звонков от Антона, но его Маша по-прежнему игнорировала, хотя сама даже не могла понять почему. В принципе, она на него не злилась, не испытывала отвращения, просто в тот момент в "Альфе" до неё дошло что, так называемая, любовь кончилась, а она просто какое-то время не хотела в это верить. Сейчас девушка ни сколько не жалела о том что отношения закончились, единственное о чём она жалела — это о том, что они вообще начались.

Отборочный тур был назначен на полдень субботы на горнолыжном комплексе, который большую часть года простаивал. Добравшись до небольшой площади практически на вершине горы, в центре которой установили столб с указателями, друзья разделились, выбрав нужные направления: участники спустились вниз, а болельщики, наоборот, поднялись выше. Место проведения было выбрано оригинально — оно представляло давно пересохшее русло большой реки. В центре стоял импровизированный пьедестал, сооружённый из катушек телефонного кабеля, а ниже по руслу стояли какие-то сооружения, скрытые большими шатрами, а чуть левее стояла палатка, регистрирующая участников.

Пройдя регистрацию, ребята стали осматривать других участников и прикидывать, кто из них окажется главным соперником. Маша ничем подобным заниматься не хотела, поэтому осматривала своих.

Первым на глаза попался Гуня. Девушка немного задумалась, вспоминая, что с ним связано. Что можно сказать о Гуне? Сергей Огнельский, высокий, рыжеволосый парень с глазами цвета малахита. По сути, обыкновенный зелёный цвет, но если у других в минуты гнева, восторга или каких-то других проявлений чувств глаза начинают сверкать, то у него они остаются такими же спокойными. Характер у него шебутной, с некоторой долей провокации во всём. Облик под стать характеру: рыжие волосы мелкими пружинками торчали из под алого шлема, ярко-оранжевая защита пылала на синем велокостюме, а велосипед представлял собой чудо аэрографии. Имея изначально матово-чёрный цвет, что визуально создавало эффект резины, байк в последствии попался в руки опытного аэрографа Марины, по совместительству — невесты вышеназванного провокатора, и велосипед стал произведением искусства. Теперь на суппорте загорались искры, с них пламя тянулось по перьям и гасло на переднем переключателе, затем снова вспыхивало на шатуне, и огненная цепь кольцами опутывала раму и трансформировалась в, обвившуюся вокруг выноса руля, саламандру.

Дальше взгляд девушки перескочил на брата Гуни... Антон Зарецкий, высокий шатен с карамельными глазами. Характеризуется одним словом — позёр. Он полностью сливался со своим велосипедом. Чёрно-красный велокостюм под цвет рамы, чёрные велоботинки под цвет системы шатунов, кислотно-зелёная защита под цвет тормозной системы, шлем и перчатки под цвет грипсов. Вообще трудно было понять, где закончился велосипед и где начался Тоник. Перехватив Машин взгляд, он поднял руку со стандартной "V", в ответ девушка ответила не менее красочным жестом в виде поднятого среднего пальца и переместила взгляд на Игоря.

Игорь Мисенко, по прозвищу Миг, добродушный парень самой что ни на есть обыкновенной наружности. Довольно симпатичный парень со светло-русыми волосами, с неплохой фигурой, но абсолютно ничем не выделяющийся из толпы. Но стоило ему надеть ролики, как парень преображался: широкая футболка от скорости надувалась парусом за спиной, длинные ноги с огромной скоростью выполняют перебежки и всё это с неповторимой грацией опытного роллера.

Закончить осмотр Маше не дали — наглый Веник, несильно пихнув ее локтем в бок, сообщил, их вызывают на осмотр велосипедов, и унёсся вперёд. Девушка озадаченно покачала головой, буркнула что то на тему неистовых малолеток в адрес Веника, и бросилась в вдогонку. Одновременно пытаясь догнать юркого паренька, Маша оценивала свой внешний вид: чёрные спортивные штаны с наколенниками, поверх защиты жёлтая футболка с надписью "Мне пофигу. Я одуванчик", ненавистные жёлтые велоперчатки и шлем — фулфэйс, под который она запрятала волосы. Зависнув до нельзя в воспоминаниях, девушка не заметила летящего с горы велосипедиста, и тот обрушился на неё сначала своим велосипедом, сверху брякнулся сам, потеряв по пути шлем-орех. Выругавшись, он встал и протянул ей руку со словами "Вставай, брат. Признаю, тупанул, поехал по неразмеченной трассе". Маша руки не приняла, встала самостоятельно, сняла шлем и с размаху двинула кулаком в челюсть незадачливому даунхильщику. Парень удивлённо проморгался и, сплюнув кровь на траву, двинулся на неё:

— Эй, малышка, ты чего такая агрессивная? Я же извинился.

— От извинений легче не стало, — рявкнула Маша и чуть спокойнее продолжила: — а если б ты меня травмировал? Или велик мне угробил? Как бы я тогда участвовала в соревнованиях? А? Чего молчишь?

Парень, сосредоточенно потирая ушибленный локоть, процедил:

— Так ты ещё и участник? Боже. Убьешься ведь, ты по прямой нормально не можешь ехать, опасности не видишь. А на спуске? Все деревья в этом лесу твои будут. Глупая девчонка.

Маша задохнулась от такой предъявы и уже хотела сообщить, что она думает об этом наглом носителе Y-хромосомы, как в голове всплыла мысль "Чёрт, он прав. Если бы я не залипла в своих мыслях, то непременно заметила бы этого горного козла и затормозила". От понимания легче тоже не стало, и Машка, раздосадовано фыркнув, прыгнула на велосипед и уехала в сторону палатки осмотра.

Когда девушка вышла с осмотра, объявили о начале соревнований. Ведущий дал команду и четыре парня в футболках с эмблемой ГЛК сдёрнули шатёр над первым объектом, открывая большую рампу. На площадку вышло десять участников, среди них Игорь, Лекс и Мишлен, потянули жребий и первым на рампу вышел Алексей Топильский, он же Лекс. С удивительной ловкостью, для девяностокилограммового, он показывал чудеса верта, и набрал 55 баллов. Третьим выступал Миг, чей номер представлял собой бесчисленное количество перебежек на огромной скорости, но, увы, судьи решили, что он достоин лишь 42 баллов. Толпа возмущённо загудела, требуя более высоких оценок, но судьи были непреклонны в своём вердикте "Требовалось показать верт с элементами стрита, а не наоборот".

Замыкал битву роллеров Мишлен. Михаил Шабельский в свои 20 лет представлял собой образ идеального парня: высокий синеглазый блондин, спортивного телосложения, но у него был существенный недостаток: кольцо на пальце, которое он конечно не носил во время занятий спортом, боясь повредить. Проходившие мимо него девушки томно вздыхали и пускали слюни, что жутко раздражало Мишу и он, при любом удобном случае, жаловался друзьям на тему "достали, такими темпами я скоро буду кольцо поверх перчатки надевать". В ответ на эти стенания Маша предлагала вытатуировать Мишлену на лбу "занято". Парень безупречно откатал своё время на рампе, получил заслуженные 72 балла и пошёл принимать поздравления от жены и сына, который восторженно верещал "папа быстрый как писипед".

Следующими стали состязаться в скорости даунхильщики. Первым выступал семнадцатилетний Веник. Маша, глядя на него, опять немного выпала из реальности. С ней частенько так бывало, перед ответственным моментом она внезапно погружалась в раздумья и сидела с отрешённым видом. Обычно это состояние проходило минут через десять, но сейчас у неё не было такого количества времени — примерно через три минуты наступит её очередь подниматься к началу трассы. Юркий Веник уверенно пролетел все дропы и трамплины, но в конце трассы его подбросило на кочке, и он отклонился от трассы почти на метр, за это получил минус двадцать очков от общей оценки и заработал всего 36 баллов.